Космос в книгах Крапивина. Эволюция
Сейчас труднее стало писать о книгах Крапивина - почти как отправиться в путешествие в полузаброшенный монастырь в долине в тысяче верст от дома. И каждый раз страх, что камни его стен, увитых плющём и покрытых мхами, окажутся слишком холодны. Удастся ли развести костёр в эту новую ночь и согреться ещё раз?
Наверное этот пост должен был быть написан 12-го апреля. Что ж, время и пространство искажаются вблизи чёрных дыр...
Начну я с цитаты малоизвестного, наверное, стихотворения Крапивина "Аэлита-47". Вообще, я так и не закончил серию постов по стихам. Просто потому, что теперь это невозможно. Точнее, можно будет сделать лишь один раз. Как Лабиринт. Но даже и один раз построить Лабиринт может не каждый.
"Был месяц май…
Избитая строка.
Но месяц был - здесь никуда не деться.
Теперь,
когда нам больше сорока,
Мы бережём по каплям наше детство.
Был май.
Катились звёзды в лебеду,
Что поросла у стареньких калиток.
В те дни -
себе на счастье и беду,
Я прочитал впервые «Аэлиту».
Меня сжигали радость и тоска,
Звенел, как космос, деревянный город,
И, словно тень от марсианских скал,
Лежала тень киосков на заборах.
Нас было двое.
Улететь на Марс
Нам помогала детская считалка.
И честно забывал я каждый раз,
Что Аэлиту звали просто Галка.
У Аэлит прекрасная душа
И дар чудесный -
неземной и ясный:
Умела Галка слушать не дыша,
То,
что другим я доверял напрасно.
Но горькая судьба у Аэлит:
Им суждены разлуки и печали.
Пришёл июнь,
и Галку увезли.
И Марс - погас.
И звёзды - замолчали.
И всё же сказка не проходит без следа,
И след остался.
На пороге лета
Мы,
прежде, чем расстаться навсегда,
Открыли с Галкой новую планету..."
..Хотя более естественным было бы начало, в котором была бы маленькая, но яркая повесть "Я иду встречать брата". Такая... совершенно классическая для того восприятия Космоса, какое было в 60-х.
...А вот интересно: насколько верно и полно такие как я могут чувствовать то, что чувствовали люди тогда? Я родился на десять лет позже первого полёта. А воспринимать что-то осмысленно - смог лет на двадцать позже. Читая потом все эти книги, все эти планеты бурь, ты думаешь, веришь в то, что полно и ясно, и верно проживаешь всё прожитое другими людьми, людьми другой эпохи. Я вообще не чувствовал дистанции, вообще не чувствовал, что между мною, читателем начала 80-х, и теми, кто жил в эпоху космических путешествий, есть какая-то дистанция. И до сих пор не знаю, иллюзия это или эпоха была всё той же. Или всё-таки архетипы эпохи полётов в Космос настолько сильны, что сильнее границ времени и эпохи?
А, да, наверное, стоит обозначить (озвучить, так сказать): у человечества была Эпоха полётов Космос. Космическая Эра. Была. Всё это было. Это было так реально, что миф на каком-то уровне бытия стал правдой. Мы летали к звёздам. Летали в другие галактики. Осваивали планеты. Были эпохи галактических империй и содружеств. Контактов. Немыслимых, совершенно сверхчеловеческих открытий. Это было настолько реально, что тот, кто скажет, будто это ложь, рискует подавиться словами.
Просто где-то что-то случилось, что произошёл скачок во времени. Где-то там... Вот, прошли миллионы лет, и реальное Прошлое стало эпохой легенд.
Я когда-то уже немного писал о повести "Я иду встречать брата". Повторюсь, в ней нет ничего совсем уж необычного для фантастики тех лет. В ней использованы только и исключительно классические реалии и приёмы Космической Эры. Если смотреть невооружённым взглядом. Всё стандартно. Романтика открытия далёких планет и всё, что с этим связано. Если же вооружённым... то интересно, насколько ёмко там удалось совместить всё, что характерно для эпохи Рассвета. Самая главная тоска - людей, уходящих навсегда из нашего мира. Даже если они вернутся - они не вернутся. Мир, в который они возвращаются, всегда будет абсолютно другим. Пусть хоть каким прекрасным. Пусть он встретит вас, как героев. Пусть он попытается дать вам всё, в награду и взамен. Но те, кто возвратились со звёзд, навсегда останутся в нём инопланетянами.
...Впрочем, не всем это, наверное, близко. Есть много людей, для которых дом - весь мир. Как минимум обитаемый. Может быть, и космические путешествия они воспринимают иначе? Мир изменился. И дело не только в скоростях и доступности расстояний. Интернет создал одну неявную, но очень важную сущность: каждый человек, как живое существо, будто стал менее важен на фоне того, что у каждого же человека появилось множество альтернативных связей. Сотни "родных и знакомых" во вконтактиках и вацапах не только размывают значимость каждого отдельного человека, но это виртуальное "облако присутствия" создаёт некую привычку-подушку между реальными людьми вообще и каждым отдельным человеком. Исчезни весь мир и останься Интернет, а в нём - все эти контактики... фоточки зелёной травы у дома, котиков, нямки... Люди привыкают. Тут вспоминается Солярис (фильм), конечно, где так примитивно герой пытается отгородиться от утраты мира несколькими видеозаписями. Или в другом каком-то фильме в космическом корабле устроен целый искусственный пейзаж. Сейчас этот массив искусственной реальности, буфер между реальным миром и нами, стал на порядок мощнее.
Сейчас всё было бы иначе, потому что не было бы такого резкого перехода от реальности к её слабой имитации, не только даже потому, что имитация стала совершеннее, а больше потому, что имитации в реальности стало больше. Брюки превращаются...
И всё же мне по-прежнему так близко и понятно всё то, что происходит с космической экспедицией... Однако постойте! Но ведь на самом деле мы ничего не знаем, что на самом бы деле происходило ТАМ. Вся эта пронзительная тоска - она ведь смоделирована. Её придумали писатели, поэты, выдумщики, мечтатели... Но придумали так, что мы верим абсолютно. Да, да, всё именно так и было!
Есть в той старой романтике Космической Эры ещё одна важная деталь. Какое-то совершенно распахнутое ощущение бесконечной свободы. Когда-то писали книги о морских странствиях, о пиратах. Потом были истории о Диком Западе. Но Космос был больше всего. И это была свобода не просто так, это была свобода для Подвига. Космос был важен тем, что каждый мог открыть новую планету. Очень нужную и важную. Мог погибнуть. Но и цена была - Планета. Или новое солнце. Или галактика. Это было время безумно огромных... не подберу слова... Время огромности. И ты был где-то там, среди этой огромности. Миф о Космосе мог это совместить, эту удивительную соразмерность, где каждая пылинка была равна галактике.
И Земля была просторна и светла. Люди шагнули в Космос, а Земля не сделалась маленькой. В повести Крапивина это хорошо видно, это совмещение масштабов. На Земле остались большие пространства.
...А второй главной книгой Крапивина о Космосе была, конечно, трилогия "Голубятня". И Космос там сделался совершенно другим. Хотя осталась всё тою же важной темой тема ухода навсегда. Но её уже заслонили другие. Были Восьмидесятые. И Эра Рассвета стала Эрой Заката. Вместо Планеты Бурь стали актуальнее Мягкие Зеркала и слова героя книги "Лунная радуга" о том, что место слов "осторожность не повредит" занял девиз: "Осторожность помноженная на осторожность". И Дальний Космос стал каким-то до странности БЛИЗКИМ... в другом, правда, уже смысле. Люди опасались врагов в других галактиках, а они, оказывается, тут, близко. Страх Чёрного Следа.
"...И никаких следов
травы зелёной.
И никаких следов,
что жили мы"
В "Голубятне" Космос изменился. Собственно, космические корабли отошли на второй план, а на первый выдвинулись Тайны пространств, разума, цивилизаций и чего-то бОльшего, чего-то, что стоит над всем этим. Собственно, менялся не только Космос Крапивина, изменение наших отношений с Космосом происходило практически синхронно, например, у таких писателей, как Стругацкие, или у того же Сергея Павлова в "Лунной Радуге", он писал не о том, как земляне будут открывать новые горизонты, а будут разгадывать тайны, которые сами нас нашли. "Град обреченный", "Миллиард лет до конца света" и "Голубятня" - на самом деле очень похожие книги. Не столько мы стремимся к звёздам, но Нечто вторгается в нашу цивилизацию, и вопрос не в том, как победить пришельцев, а в том, как разобраться с собою.
В книгах Крапивина не раз рефреном звучит тема неких таинственных "сверхглубоких скважин". Эти объекты любопытны по нескольким причинам. На поверхности лежит тема сворачивания исследований. Всё та же "осторожность, помноженная на осторожность". Бесконечная грусть и обида поражения, от того, что человечество проиграло раунд... или проиграло. Проиграло не потому, что у него не хватает ресурсов, а потому, что запуталось. Помните мотив кораблей в "Ночи большого прилива"? Это ещё 70-е, но всё очень похоже. Прекрасные, гордые корабли гниют у причалов... не до них, Эра Багровых Облаков... От сверхглубоких скважин исходит инфернальный страх. Мы напуганы: мы прикоснулись к чему-то, что не можем пока постичь, оно больше нас, имеем ли мы право рисковать? Крапивин, кстати, не даёт однозначного ответа. Стоит ли бесконечность Космоса вот того Юрки, оставшегося без отца, непутевого бродяги, которому было душно дома?.. А с другой стороны - бродяги есть всегда. И корабли со скважинами тут ни при чём.
...Раз уж заговорил о скважинах, упомяну такой момент. Сами по себе эти скважины - любопытный и многозначный образ. Откуда они вообще появились в текстах Крапивина? Крапивин не мог не знать о колоссальных работах СССР в области сверхглубоких скважин. И они не могли не поражать воображение. Это сейчас о них знает не каждый, хотя тема идёт ещё от "Гиперболоида инженера Гарина". Кстати, скважинами вроде бы продолжают заниматься и сейчас... Я не знаю, как относился к этому Крапивин, но возможно, они его несколько настораживали, как настораживали многих эксперименты Большого адронного коллайдера (про который сейчас уже тоже большинство благополучно забыло). Не думаю, что Крапивин реально чего-то там опасался, тут скорее удачное совмещение художественных образов. Во-первых, туннель. Червоточина. Помните, у Крапивина в некоторых книгах был такой мотив - возможность видеть звезды днём со дна глубокого колодца. Физически тут ничего особенно таинственного нет, но возникает художественный образ пространственного туннеля. Прорыва пространства. Тут как бы метод зеркального подобия, образ заркал также любим Крапивиным. Туннель легко превращается в прокол, потому что по глубинной своей сути эти образы близки. И в "Голубятне" они потом активно используются - когда мячик или свечка падают в модель такого вот туннеля и попадают в другое пространство, подобие, отражение. Да и собственно сам СКДР - подобие такого туннеля. Всё это связано...
А в начале 90-х Космос в книгах Крапивина совершает третью метаморфозу. Космос окончательно возвращается на Землю. Всё, связанное с Космосом, со Вселенной, с тайнами пространств - переходит в область разума. Все прорывы сквозь пространства происходят внутри человеческого сознания. Космические корабли если даже и нужны (как в случае Даблстара в "Лоцмане"), то всё равно они связаны с работой лоцманов, по сути "магов" пространства, владеющих искусством "развёртки". На первом месте оказывается человек, способный видеть за внешним, физическим слоем - другие пространства. Да и, собственно, управлять ими. Даже не очень понятно, зачем тому же Лоцману Сашке вообще нужен "Даблстар", если он может дирижировать пространствами без всякой "аппаратуры", которая "всегда при нём". Скорее здесь важнее символизм соучастия. Как бы такой реверанс романтике Эпохи Космоса. Формально полёт "Даблстара" нужен, чтобы зажечь двойную звезду, чтобы Кристалл обратился к своей изначальной звёздной сути Вечного Жемчуга. Однако это новое солнце необходимо не для того, чтобы открыть для землян новые пригодные для жизни планеты. Оно теперь - символ связи между людьми.
...И дальше весь Космос уже будет происходить на Земле. Нет, будут, конечно, книги вроде "Мальчик девочку искал" или "Полосатый жираф Алик", но это уже другое. Это совсем не про Космос. Космос будет появляться в виде странной и страшной Тьмы, наполняющей пустоту банки из-под пива или резиновый мячик (привет сверхглубоким скважинам, снова!) Будет появляться в виде пришельца-капельки в "Серебристом дереве". Он будет как бы близким - и бесконечно, бесконечно далёким. Кажется, он не был таким далёким никогда, даже во времена полётов из пушки на Луну. Знаете, есть такой безумно печальный рассказ какого-то иностранного автора, отчасти похожий на "Можно попросить Нину", когда два человека, мужчина из настоящего и девушка из далёкого будущего знакомятся по телефону, и девушка решается на путешествие в один конец - на путешествие в прошлое, к нему... Вот только этот мужчина оказывается растяпой и ошибается, сообщая дату, на один день раньше, если не путаю. И девушка из будущего перемещается "во вчерашний день". Она всегда будет оставаться на один день в прошлом. И ждать...
Вот что-то подобное случилось у нас. Такое ощущение, что наши миры как-то фатально разошлись. Тот, где был наш Космос, остался в вечном "вчера"... он как мыльные пузыри, нанизанные странным мечтателем на стебельки одуванчиков. Мы можем бежать быстро, мы должны бежать ещё быстрее... как говорила одна Королева...
Наверное этот пост должен был быть написан 12-го апреля. Что ж, время и пространство искажаются вблизи чёрных дыр...
Начну я с цитаты малоизвестного, наверное, стихотворения Крапивина "Аэлита-47". Вообще, я так и не закончил серию постов по стихам. Просто потому, что теперь это невозможно. Точнее, можно будет сделать лишь один раз. Как Лабиринт. Но даже и один раз построить Лабиринт может не каждый.
"Был месяц май…
Избитая строка.
Но месяц был - здесь никуда не деться.
Теперь,
когда нам больше сорока,
Мы бережём по каплям наше детство.
Был май.
Катились звёзды в лебеду,
Что поросла у стареньких калиток.
В те дни -
себе на счастье и беду,
Я прочитал впервые «Аэлиту».
Меня сжигали радость и тоска,
Звенел, как космос, деревянный город,
И, словно тень от марсианских скал,
Лежала тень киосков на заборах.
Нас было двое.
Улететь на Марс
Нам помогала детская считалка.
И честно забывал я каждый раз,
Что Аэлиту звали просто Галка.
У Аэлит прекрасная душа
И дар чудесный -
неземной и ясный:
Умела Галка слушать не дыша,
То,
что другим я доверял напрасно.
Но горькая судьба у Аэлит:
Им суждены разлуки и печали.
Пришёл июнь,
и Галку увезли.
И Марс - погас.
И звёзды - замолчали.
И всё же сказка не проходит без следа,
И след остался.
На пороге лета
Мы,
прежде, чем расстаться навсегда,
Открыли с Галкой новую планету..."
..Хотя более естественным было бы начало, в котором была бы маленькая, но яркая повесть "Я иду встречать брата". Такая... совершенно классическая для того восприятия Космоса, какое было в 60-х.
...А вот интересно: насколько верно и полно такие как я могут чувствовать то, что чувствовали люди тогда? Я родился на десять лет позже первого полёта. А воспринимать что-то осмысленно - смог лет на двадцать позже. Читая потом все эти книги, все эти планеты бурь, ты думаешь, веришь в то, что полно и ясно, и верно проживаешь всё прожитое другими людьми, людьми другой эпохи. Я вообще не чувствовал дистанции, вообще не чувствовал, что между мною, читателем начала 80-х, и теми, кто жил в эпоху космических путешествий, есть какая-то дистанция. И до сих пор не знаю, иллюзия это или эпоха была всё той же. Или всё-таки архетипы эпохи полётов в Космос настолько сильны, что сильнее границ времени и эпохи?
А, да, наверное, стоит обозначить (озвучить, так сказать): у человечества была Эпоха полётов Космос. Космическая Эра. Была. Всё это было. Это было так реально, что миф на каком-то уровне бытия стал правдой. Мы летали к звёздам. Летали в другие галактики. Осваивали планеты. Были эпохи галактических империй и содружеств. Контактов. Немыслимых, совершенно сверхчеловеческих открытий. Это было настолько реально, что тот, кто скажет, будто это ложь, рискует подавиться словами.
Просто где-то что-то случилось, что произошёл скачок во времени. Где-то там... Вот, прошли миллионы лет, и реальное Прошлое стало эпохой легенд.
Я когда-то уже немного писал о повести "Я иду встречать брата". Повторюсь, в ней нет ничего совсем уж необычного для фантастики тех лет. В ней использованы только и исключительно классические реалии и приёмы Космической Эры. Если смотреть невооружённым взглядом. Всё стандартно. Романтика открытия далёких планет и всё, что с этим связано. Если же вооружённым... то интересно, насколько ёмко там удалось совместить всё, что характерно для эпохи Рассвета. Самая главная тоска - людей, уходящих навсегда из нашего мира. Даже если они вернутся - они не вернутся. Мир, в который они возвращаются, всегда будет абсолютно другим. Пусть хоть каким прекрасным. Пусть он встретит вас, как героев. Пусть он попытается дать вам всё, в награду и взамен. Но те, кто возвратились со звёзд, навсегда останутся в нём инопланетянами.
...Впрочем, не всем это, наверное, близко. Есть много людей, для которых дом - весь мир. Как минимум обитаемый. Может быть, и космические путешествия они воспринимают иначе? Мир изменился. И дело не только в скоростях и доступности расстояний. Интернет создал одну неявную, но очень важную сущность: каждый человек, как живое существо, будто стал менее важен на фоне того, что у каждого же человека появилось множество альтернативных связей. Сотни "родных и знакомых" во вконтактиках и вацапах не только размывают значимость каждого отдельного человека, но это виртуальное "облако присутствия" создаёт некую привычку-подушку между реальными людьми вообще и каждым отдельным человеком. Исчезни весь мир и останься Интернет, а в нём - все эти контактики... фоточки зелёной травы у дома, котиков, нямки... Люди привыкают. Тут вспоминается Солярис (фильм), конечно, где так примитивно герой пытается отгородиться от утраты мира несколькими видеозаписями. Или в другом каком-то фильме в космическом корабле устроен целый искусственный пейзаж. Сейчас этот массив искусственной реальности, буфер между реальным миром и нами, стал на порядок мощнее.
Сейчас всё было бы иначе, потому что не было бы такого резкого перехода от реальности к её слабой имитации, не только даже потому, что имитация стала совершеннее, а больше потому, что имитации в реальности стало больше. Брюки превращаются...
И всё же мне по-прежнему так близко и понятно всё то, что происходит с космической экспедицией... Однако постойте! Но ведь на самом деле мы ничего не знаем, что на самом бы деле происходило ТАМ. Вся эта пронзительная тоска - она ведь смоделирована. Её придумали писатели, поэты, выдумщики, мечтатели... Но придумали так, что мы верим абсолютно. Да, да, всё именно так и было!
Есть в той старой романтике Космической Эры ещё одна важная деталь. Какое-то совершенно распахнутое ощущение бесконечной свободы. Когда-то писали книги о морских странствиях, о пиратах. Потом были истории о Диком Западе. Но Космос был больше всего. И это была свобода не просто так, это была свобода для Подвига. Космос был важен тем, что каждый мог открыть новую планету. Очень нужную и важную. Мог погибнуть. Но и цена была - Планета. Или новое солнце. Или галактика. Это было время безумно огромных... не подберу слова... Время огромности. И ты был где-то там, среди этой огромности. Миф о Космосе мог это совместить, эту удивительную соразмерность, где каждая пылинка была равна галактике.
И Земля была просторна и светла. Люди шагнули в Космос, а Земля не сделалась маленькой. В повести Крапивина это хорошо видно, это совмещение масштабов. На Земле остались большие пространства.
...А второй главной книгой Крапивина о Космосе была, конечно, трилогия "Голубятня". И Космос там сделался совершенно другим. Хотя осталась всё тою же важной темой тема ухода навсегда. Но её уже заслонили другие. Были Восьмидесятые. И Эра Рассвета стала Эрой Заката. Вместо Планеты Бурь стали актуальнее Мягкие Зеркала и слова героя книги "Лунная радуга" о том, что место слов "осторожность не повредит" занял девиз: "Осторожность помноженная на осторожность". И Дальний Космос стал каким-то до странности БЛИЗКИМ... в другом, правда, уже смысле. Люди опасались врагов в других галактиках, а они, оказывается, тут, близко. Страх Чёрного Следа.
"...И никаких следов
травы зелёной.
И никаких следов,
что жили мы"
В "Голубятне" Космос изменился. Собственно, космические корабли отошли на второй план, а на первый выдвинулись Тайны пространств, разума, цивилизаций и чего-то бОльшего, чего-то, что стоит над всем этим. Собственно, менялся не только Космос Крапивина, изменение наших отношений с Космосом происходило практически синхронно, например, у таких писателей, как Стругацкие, или у того же Сергея Павлова в "Лунной Радуге", он писал не о том, как земляне будут открывать новые горизонты, а будут разгадывать тайны, которые сами нас нашли. "Град обреченный", "Миллиард лет до конца света" и "Голубятня" - на самом деле очень похожие книги. Не столько мы стремимся к звёздам, но Нечто вторгается в нашу цивилизацию, и вопрос не в том, как победить пришельцев, а в том, как разобраться с собою.
В книгах Крапивина не раз рефреном звучит тема неких таинственных "сверхглубоких скважин". Эти объекты любопытны по нескольким причинам. На поверхности лежит тема сворачивания исследований. Всё та же "осторожность, помноженная на осторожность". Бесконечная грусть и обида поражения, от того, что человечество проиграло раунд... или проиграло. Проиграло не потому, что у него не хватает ресурсов, а потому, что запуталось. Помните мотив кораблей в "Ночи большого прилива"? Это ещё 70-е, но всё очень похоже. Прекрасные, гордые корабли гниют у причалов... не до них, Эра Багровых Облаков... От сверхглубоких скважин исходит инфернальный страх. Мы напуганы: мы прикоснулись к чему-то, что не можем пока постичь, оно больше нас, имеем ли мы право рисковать? Крапивин, кстати, не даёт однозначного ответа. Стоит ли бесконечность Космоса вот того Юрки, оставшегося без отца, непутевого бродяги, которому было душно дома?.. А с другой стороны - бродяги есть всегда. И корабли со скважинами тут ни при чём.
...Раз уж заговорил о скважинах, упомяну такой момент. Сами по себе эти скважины - любопытный и многозначный образ. Откуда они вообще появились в текстах Крапивина? Крапивин не мог не знать о колоссальных работах СССР в области сверхглубоких скважин. И они не могли не поражать воображение. Это сейчас о них знает не каждый, хотя тема идёт ещё от "Гиперболоида инженера Гарина". Кстати, скважинами вроде бы продолжают заниматься и сейчас... Я не знаю, как относился к этому Крапивин, но возможно, они его несколько настораживали, как настораживали многих эксперименты Большого адронного коллайдера (про который сейчас уже тоже большинство благополучно забыло). Не думаю, что Крапивин реально чего-то там опасался, тут скорее удачное совмещение художественных образов. Во-первых, туннель. Червоточина. Помните, у Крапивина в некоторых книгах был такой мотив - возможность видеть звезды днём со дна глубокого колодца. Физически тут ничего особенно таинственного нет, но возникает художественный образ пространственного туннеля. Прорыва пространства. Тут как бы метод зеркального подобия, образ заркал также любим Крапивиным. Туннель легко превращается в прокол, потому что по глубинной своей сути эти образы близки. И в "Голубятне" они потом активно используются - когда мячик или свечка падают в модель такого вот туннеля и попадают в другое пространство, подобие, отражение. Да и собственно сам СКДР - подобие такого туннеля. Всё это связано...
А в начале 90-х Космос в книгах Крапивина совершает третью метаморфозу. Космос окончательно возвращается на Землю. Всё, связанное с Космосом, со Вселенной, с тайнами пространств - переходит в область разума. Все прорывы сквозь пространства происходят внутри человеческого сознания. Космические корабли если даже и нужны (как в случае Даблстара в "Лоцмане"), то всё равно они связаны с работой лоцманов, по сути "магов" пространства, владеющих искусством "развёртки". На первом месте оказывается человек, способный видеть за внешним, физическим слоем - другие пространства. Да и, собственно, управлять ими. Даже не очень понятно, зачем тому же Лоцману Сашке вообще нужен "Даблстар", если он может дирижировать пространствами без всякой "аппаратуры", которая "всегда при нём". Скорее здесь важнее символизм соучастия. Как бы такой реверанс романтике Эпохи Космоса. Формально полёт "Даблстара" нужен, чтобы зажечь двойную звезду, чтобы Кристалл обратился к своей изначальной звёздной сути Вечного Жемчуга. Однако это новое солнце необходимо не для того, чтобы открыть для землян новые пригодные для жизни планеты. Оно теперь - символ связи между людьми.
...И дальше весь Космос уже будет происходить на Земле. Нет, будут, конечно, книги вроде "Мальчик девочку искал" или "Полосатый жираф Алик", но это уже другое. Это совсем не про Космос. Космос будет появляться в виде странной и страшной Тьмы, наполняющей пустоту банки из-под пива или резиновый мячик (привет сверхглубоким скважинам, снова!) Будет появляться в виде пришельца-капельки в "Серебристом дереве". Он будет как бы близким - и бесконечно, бесконечно далёким. Кажется, он не был таким далёким никогда, даже во времена полётов из пушки на Луну. Знаете, есть такой безумно печальный рассказ какого-то иностранного автора, отчасти похожий на "Можно попросить Нину", когда два человека, мужчина из настоящего и девушка из далёкого будущего знакомятся по телефону, и девушка решается на путешествие в один конец - на путешествие в прошлое, к нему... Вот только этот мужчина оказывается растяпой и ошибается, сообщая дату, на один день раньше, если не путаю. И девушка из будущего перемещается "во вчерашний день". Она всегда будет оставаться на один день в прошлом. И ждать...
Вот что-то подобное случилось у нас. Такое ощущение, что наши миры как-то фатально разошлись. Тот, где был наш Космос, остался в вечном "вчера"... он как мыльные пузыри, нанизанные странным мечтателем на стебельки одуванчиков. Мы можем бежать быстро, мы должны бежать ещё быстрее... как говорила одна Королева...