"Болтик": бег, полёт и песня
О чём книга? Ну, например о том, что песня - это что-то бОльшее, чем мелодия, звук, голос.
О том, что некоторые песни становятся настоящими, только если человек может их петь.
И "может" - тут не про слух и не про голос.
* * *
Как раскрывается мир за несколько страниц. Фирменный приём Крапивина: показывать за небольшой временной (с точки зрения героя) и текстовый (с точки зрения страниц) целый каскад историй, фотобуклет жизни героя. Причём, происходит всё это ненавязчиво, точно так, как в реальности проскакивают у нас в голове мысли "обо всём на свете" - мы их вроде как не замечаем, но они, как строители-невидимки, строят внутреннее мироздание.
Давайте посмотрим, хотя бы по верхам, что происходит на первых 20 страницах. Когда длится вот эта вводная экспозиция, когда нас по сути знакомят с героем (кстати, снова подчеркну, это происходит неявно, ни наблюдатель-читатель, ни сами персонажи этого не замечают, динамика, темп очень высокие, без всяких там подробностей и разжёвываний - и всё же сигналы все очень чёткие и точные, всё, что нужно, нам будет рассказано).
На пяти страницах дан снимок семьи. Папа, мама, старший брат. Лёгкими касаниями обозначены характеры и отношения в семье. Классический портрет папы в нескольких строчках:
"Папа высунулся из комнаты. В одной руке он держал отвертку, в другой электробритву. От бритвы едко пахло горелой изоляцией. Половина папиного лица была блестящая и гладкая. На другой половине искрилась от коридорной лампочки светлая щетина. Папа захотел узнать, что случилось.
…
- Максим, - внушительно произнес папа, - ты - будущий мужчина и должен уступать женщинам в споре"
…Однако при этом незаметно поддерживает сына в его рассуждениях. Аргументы, которые приводит Максим, признаются разумными.
Такая же "классическая" мама. Перед мамой типичная же бытовая дилемма: сын не хочет тепло одеваться по дороге на выступление хора на телевидении. Аргументы у него есть, и они разумные, но с другой стороны, можно ведь и простудиться. Маме не хочется быть строгой, но трое мужчин в семье расслабиться не позволяют.
Ну и классический же старший брат. В смысле, сильно старший, уже не подросток, а юноша. Временами подкалывает Максима, посмеивается добродушно. У него уже намечается совершенно своя жизнь, на половине пути между детством и взрослостью, и взгляд оттуда на всяческие мелкие семейные вопросы тоже отдельный, чуть отстранённый, чуть ироничный, но в серьёзных вещах - понимающий и поддерживающий.
Короткая ретроспекция, на трёх страничках, история о том, как Максим оказался в хоре. Пересказывать её не буду, хотя это тоже по сути отдельная история, и есть важный момент о том, что было сказано в самом начале. О том, чего хочет от человека песня. И что она может ему дать. Тут интересно ещё вот что: казалось бы эта совсем коротенькая история уже даёт нужную картинку, и о самом Максиме, и об идее книги. Что в песне всё должно соответствовать её содержанию, и что Максим соответствовал песне, и что она ему дала. Казалось бы - на этом книгу можно заканчивать, едва начав… Интересный подход, правда? Здесь, на этих трёх страницах, показан зародыш основной истории. Фокус в том, что Максим должен будет подтвердить, что он соответствует "своей" песне - ещё раз. Не просто почувствовать это в душе, представляя себе полёт, представляя себя в самолёте, вот ту просьбу к пилоту… Песня принимает солиста, но дальше оказывается так, что она потребует от него "быть лётчиком" не только в мечтах. Иначе получится, что разница на сцене между Тигрицким и Рыбкиным недостаточно велика.
Я постараюсь вернуться к этому моменту позже, потому что он важен. Такая хитрая структура истории, когда первый раз что-то важное происходит в одной проекции, затем разворачивается в другой, как правило более масштабной. Иногда первая проекция разыгрывается чисто в душе, в воображении - чтобы потом реализоваться в жизни. С Максимом получилось сложнее.
Но сейчас продолжим о том, как автор знакомит нас с героем истории. Разворачивается такое мини-путешествие. Начало - это вариация "Весеннего бега". Отступлю немного в сторону, оно того стоит, есть в литературе такой приём, который я для себя называю "Весенний бег". Он присутствует во многих книгах, узнаваем и интересен, поэтому имеет смысл обозначать его отдельно.
Что это такое? Во-первых, в жизни героя происходит значимая смена декораций. Что-то случается, и в отношении Весеннего бега это "что-то" как правило - хорошее. Это "что-то" - значимый источник вдохновения, иногда неосознанный. Силы, чувства переполняют героя, ему требуется их как-то выплеснуть. Это не путешествие Одиссея, это, как правило, просто "бег", движение, перемещение. Нужно бежать, нужно видеть, как мир реагирует, отражает в себе кипение энергии внутри. "Весна" тут важное слово, потому что весна и взрыв энергии, желание что-то совершать, они связаны.
Весенний бег есть в самых разных книгах, он не обязательно происходит весной. Желание бежать, петь, лететь - оно случается по самым разным причинам. Интересно то, что в книгах на этот бег авторы часто нанизывают что-то важное, то есть, бег происходит не сам по себе, он служит началом, энергетическим стержнем, мотивом для множества важных событий. "Весенний бег" может быть дополнением к вот той штуке в сюжете, забыл, как она у филологов называется, когда "опс, что-то случилось". То есть, герой не просто лежит на диване, и тут у него молоко убежало на плите. Нет, вначале идёт вот эта вспышка "позитивной энергии", а уже потом - перипетии. Завязка истории происходит не от "пострадания", а от позитивного сдвига. Мне кажется, на этот момент незаслуженно мало обращают внимания, а он хорош и ярок. Когда человек поднимает попу с дивана не потому, что ему внезапно поплохело, а потому, что у него вспышка светлой энергии. Причиной может весна, лето, очень, зима, день, ночь, ветер, рассвет, закат, небо, горы, море… Важно, что он внезапно хочет что-то менять, и это не высосанная из пальца ерунда, а свойство Человека.
И вот с Максимом так: у него в жизни предстоит нечто радостно-тревожное. Но это радостное и тревожное - где-то там, потом, в конце пути, а сейчас - Бег. Бег задаёт темп, динамику. А динамика определяет то, как нам показывают происходящее. Вот мелодия дороги среди цветущих тополей обрывается, почти в самом начале путешествия возникает препятствие, то есть, пока тень препятствия - гадкий хулиган Транзя. И наш "смелый закалённый герой в необыкновенной форме" делает "пш-ш-ш".
В мелодию вплетается мотив трусости. Максим сейчас не особенно заморачивается нравственным выбором: у Максима есть дела поважнее, а главное - форму испачкать и испортить никак нельзя, не тот момент. Причина уважительная, важное выступление, не только ведь себе неприятности, но и концерт сорвать можно. Он, конечно, признаётся себе в том, что трус, но живут же люди и так. Вот смотрите, какой изящный отрывок с рассуждениями:
"Никто из людей, пожалуй, не знал про это. Но сам Максим про себя знал, что трус. Себя-то не обманешь. Иногда только забыть про это можно, а потом опять - испугаешься чего-нибудь, и на душе кисло. А делать нечего. Все равно жить надо, раз уж такой уродился. Трусы ведь тоже люди. А жизнь у них нелегкая: трус должен все делать, как нормальные люди, да еще заботиться, чтобы никто не узнал про его боязливость.
Правда, есть надежда, что трусость пройдет. Ведь меняются же у людей с возрастом характеры. Может, и у Максима изменится. Может быть, даже скоро. И тогда Транзя не обрадуется. Максим и сегодня не так уж и боялся. Он, может, и не свернул бы в переулок, если бы не новая форма.
В конце концов, у него скоро важное выступление. Не может он из-за какого-то Витьки Транзистора портить себе нервы. Не имеет права. У него должно быть веселое настроение… Тем более, что утро такое хорошее. Небо отражается в стеклах, как в темной воде, а солнце отлетает от них горячими вспышками. И надо шагать"
Всё ведь верно. Трус до поры до времени - не обязательно плохой человек. Иногда он очень даже хороший. И есть надежда, что когда-нибудь потом… И мы, в общем, особо не сомневаемся, что у Максима ещё не та трусость, когда всё плохо. Правда, люди, читавшие Крапивина раньше, уже наверняка знают, что автор своего героя так не оставит. Впрочем, здесь он не оригинален, в детской литературе герой так или иначе, раньше или позже трусость будет преодолевать. Так там принято. Вот во взрослой… герою можно быть другим.
…Дорога даёт возможность не слишком уж сильно заморачиваться нравственными терзаниями. Улица удивительным образом меняется, ведь Максим, как оказывается, новый человек в этом городе, и очень многого о нём не знает. Дальше следует интересный эпизод со щепкой-саблей. Битва с сорняками-лопухами отлично компенсирует (для себя) неприятный инцидент-отступление перед Транзей. Можно ведь драться с врагами, которые по силам.
Ещё одно наблюдение. Как это часто бывает у Крапивина, в пути герой встречает разных взрослых. Есть такое распространённое враньё о том, что в его книгах взрослые часто не понимают детей и противопоставлены миру детства. На самом деле, всё совершенно не так, и каждое такое путешествие - это калейдоскоп разных встреч. Нам показывают, что мир полон разных людей, одни поступают хорошо, другие плохо. Вот рабочий, плотник, радуется встрече. А вот вредная тетенька, которой не нравится… а что не нравится? Да просто когда дети недостаточно тихо себя ведут и в ответ на замечание недостаточно раскаиваются. Потом ещё одна тетенька, на вид почти как первая, вахтёр и с настоящим оружием… но она почему-то совсем не такая, почему-то очень добрая… Дальше таких разных встреч с разными людьми будет больше. Зачем вообще нужны автору и его герою такие встречи-на-дороге? Что они дают? Я попробую образно… Они как магниты в ускорителе элементарных частиц: сообщают энергию и формируют-направляют пучок. Казалось бы - выбросить из сюжета эти встречи-на-дороге - и ничего не изменится? А вот и нет, они делают окружающий мир живым и объёмным, они по-своему направляют в пути.
Летит воображение… щепка-сабля отыграла свою роль в битве с репейниками, на пути - синяя от неба лужа, и щепка становится кораблём. Эта картинка не просто так, она зеркало, которое направляет мысли Максима на другое, важное. Максим ещё не пионер, но вот-вот должны его принять. А время в нашей истории ещё такое, когда принимают не всех подряд. За какой-нибудь проступок могут и не принять. И тут Максим вспоминает, что он не просто трус, но и обманщик. Потому что кроме хулигана Транзи он смертельно боится уколов. И… ну, в общем, это отдельная история, не всю же книгу тут пересказывать…
Но ничего, думает Максим. Всё впереди, он подрастёт и бояться перестанет. Как-нибудь само собой это случится.
…А потом, конечно, была песня. Знаете, я некоторое время назад хотел сделать сравнение повести и фильма по ней. Фильм сам Крапивин считал слишком уж вольной экранизацией, не относил к удачным. Мне же казалось, что в принципе фильм вполне удачный - на фоне подавляющего большинства других, не только по Крапивину. Конечно, он несколько другой, но если не придираться…
И вот я хотел было вставить в пост фрагмент из фильма, где исполняют "Песню о первом полёте". Но я давно не видел этот фильм, лет 15, наверное. Пересмотрел отрывок и решил, что иллюстрировать им пост не стоит.
Нет, отрывок, как и фильм в целом, сам по себе хороший. Песня спета хорошо, актёр, в общем, соответствует. Критиковать особо не за что, и просто так посмотреть вполне. Но мой пост именно в данном случае иллюстрировать им нельзя. И вот почему.
Я перед этим читал отрывок, где Крапивин описывает исполнение песни.
Это важно, он не просто подводит героя к микрофону и даёт нам текст песни, он ПОКАЗЫВАЕТ, как это всё БЫЛО в реальности.
Понимаете, Крапивин вообще любил и умел ПОКАЗЫВАТЬ исполнения музыки и песен - словами, через текст. Так, что в голове у меня… нет, не картинки. Я, например, при чтении этого отрывка не слышал музыки, не видел самого Максима, какой он. Проживание через текст происходит на каком-то другом уровне образов, напрямую через ощущения. И когда картинка сложилась - иллюстрировать её ютубовским роликом - дохлый номер.
Нет, у всех, конечно, по-разному. Кому-то это надо. Но вы либо сами этот фильм видели, либо без труда найдёте по запросу. А я… посмотрел и понял: нет, не иллюстрируется. Всё хорошо, и вроде близко, но лучше прочитать книгу. Разница в самую капельку, а она - значимая.
Такая вот получается штука… Я полгода назад писал о том, как Крапивин показывает текстом исполнение Пятой симфонии Чайковского в "Тени каравеллы". И вот что-то подобное происходит в "Болтике". Чёрт его знает, ЧТО нам транслируют, не музыку же… скорее тот слой музыки, что вне самой музыки и слов (если речь о песнях). Слой восприятия. Он встраивается - и всё. Недаром у многих, кто любит книги Крапивина, возникает желание (и даже реализуется!) сочинять потом по его стихам песни. А то и спеть. Часто такие люди не то что не композиторы и не певцы, они даже почти и не поют, и музыку подбирают, может, первый раз в жизни. Но вот она прочитана и зазвучала внутри. Единственно верная, та самая. Может быть, у каждого своя, но всё-таки общая.
У Крапивина во многих книгах каравелловского периода так. Когда он берёт и рассказывает нам песни. В истории про Каховского. В "Колыбельной". В "Оруженосце"…
Больше того, проявляется идея Песни как настройщика мироздания. Если люди поют правильные песни, поют правильно, по-настоящему - они не могут быть плохими сами, и ещё - такая песня соединяет людей. Даёт надежду на исправление мира. Такая вот мысль: мир, где люди так поют такие песни не может быть совсем уж безнадёжно испорчен.
Крапивин в других книгах повторял две эти мысли: если люди читают правильные книги, если люди поют правильные песни, они не смогут поступать совсем уж плохо… Тут кто-то наверное скажем, что он ошибался. Я думаю, он и сам об этом думал и боялся этого. Это не то что бы закон, это… не знаю… путь. Путь не гарантирует достижения цели. Но… в общем, закончите мысль сами.
Ну а для самого Максима эта песня стала началом… изменения. Не того, которое в ни к чему не обязывающих мечтах: вот я вырасту и всё преодолею. Она стала менять всё здесь и сейчас. А как это получилось - может быть поговорим в продолжении…
О том, что некоторые песни становятся настоящими, только если человек может их петь.
И "может" - тут не про слух и не про голос.
* * *
Как раскрывается мир за несколько страниц. Фирменный приём Крапивина: показывать за небольшой временной (с точки зрения героя) и текстовый (с точки зрения страниц) целый каскад историй, фотобуклет жизни героя. Причём, происходит всё это ненавязчиво, точно так, как в реальности проскакивают у нас в голове мысли "обо всём на свете" - мы их вроде как не замечаем, но они, как строители-невидимки, строят внутреннее мироздание.
Давайте посмотрим, хотя бы по верхам, что происходит на первых 20 страницах. Когда длится вот эта вводная экспозиция, когда нас по сути знакомят с героем (кстати, снова подчеркну, это происходит неявно, ни наблюдатель-читатель, ни сами персонажи этого не замечают, динамика, темп очень высокие, без всяких там подробностей и разжёвываний - и всё же сигналы все очень чёткие и точные, всё, что нужно, нам будет рассказано).
На пяти страницах дан снимок семьи. Папа, мама, старший брат. Лёгкими касаниями обозначены характеры и отношения в семье. Классический портрет папы в нескольких строчках:
"Папа высунулся из комнаты. В одной руке он держал отвертку, в другой электробритву. От бритвы едко пахло горелой изоляцией. Половина папиного лица была блестящая и гладкая. На другой половине искрилась от коридорной лампочки светлая щетина. Папа захотел узнать, что случилось.
…
- Максим, - внушительно произнес папа, - ты - будущий мужчина и должен уступать женщинам в споре"
…Однако при этом незаметно поддерживает сына в его рассуждениях. Аргументы, которые приводит Максим, признаются разумными.
Такая же "классическая" мама. Перед мамой типичная же бытовая дилемма: сын не хочет тепло одеваться по дороге на выступление хора на телевидении. Аргументы у него есть, и они разумные, но с другой стороны, можно ведь и простудиться. Маме не хочется быть строгой, но трое мужчин в семье расслабиться не позволяют.
Ну и классический же старший брат. В смысле, сильно старший, уже не подросток, а юноша. Временами подкалывает Максима, посмеивается добродушно. У него уже намечается совершенно своя жизнь, на половине пути между детством и взрослостью, и взгляд оттуда на всяческие мелкие семейные вопросы тоже отдельный, чуть отстранённый, чуть ироничный, но в серьёзных вещах - понимающий и поддерживающий.
Короткая ретроспекция, на трёх страничках, история о том, как Максим оказался в хоре. Пересказывать её не буду, хотя это тоже по сути отдельная история, и есть важный момент о том, что было сказано в самом начале. О том, чего хочет от человека песня. И что она может ему дать. Тут интересно ещё вот что: казалось бы эта совсем коротенькая история уже даёт нужную картинку, и о самом Максиме, и об идее книги. Что в песне всё должно соответствовать её содержанию, и что Максим соответствовал песне, и что она ему дала. Казалось бы - на этом книгу можно заканчивать, едва начав… Интересный подход, правда? Здесь, на этих трёх страницах, показан зародыш основной истории. Фокус в том, что Максим должен будет подтвердить, что он соответствует "своей" песне - ещё раз. Не просто почувствовать это в душе, представляя себе полёт, представляя себя в самолёте, вот ту просьбу к пилоту… Песня принимает солиста, но дальше оказывается так, что она потребует от него "быть лётчиком" не только в мечтах. Иначе получится, что разница на сцене между Тигрицким и Рыбкиным недостаточно велика.
Я постараюсь вернуться к этому моменту позже, потому что он важен. Такая хитрая структура истории, когда первый раз что-то важное происходит в одной проекции, затем разворачивается в другой, как правило более масштабной. Иногда первая проекция разыгрывается чисто в душе, в воображении - чтобы потом реализоваться в жизни. С Максимом получилось сложнее.
Но сейчас продолжим о том, как автор знакомит нас с героем истории. Разворачивается такое мини-путешествие. Начало - это вариация "Весеннего бега". Отступлю немного в сторону, оно того стоит, есть в литературе такой приём, который я для себя называю "Весенний бег". Он присутствует во многих книгах, узнаваем и интересен, поэтому имеет смысл обозначать его отдельно.
Что это такое? Во-первых, в жизни героя происходит значимая смена декораций. Что-то случается, и в отношении Весеннего бега это "что-то" как правило - хорошее. Это "что-то" - значимый источник вдохновения, иногда неосознанный. Силы, чувства переполняют героя, ему требуется их как-то выплеснуть. Это не путешествие Одиссея, это, как правило, просто "бег", движение, перемещение. Нужно бежать, нужно видеть, как мир реагирует, отражает в себе кипение энергии внутри. "Весна" тут важное слово, потому что весна и взрыв энергии, желание что-то совершать, они связаны.
Весенний бег есть в самых разных книгах, он не обязательно происходит весной. Желание бежать, петь, лететь - оно случается по самым разным причинам. Интересно то, что в книгах на этот бег авторы часто нанизывают что-то важное, то есть, бег происходит не сам по себе, он служит началом, энергетическим стержнем, мотивом для множества важных событий. "Весенний бег" может быть дополнением к вот той штуке в сюжете, забыл, как она у филологов называется, когда "опс, что-то случилось". То есть, герой не просто лежит на диване, и тут у него молоко убежало на плите. Нет, вначале идёт вот эта вспышка "позитивной энергии", а уже потом - перипетии. Завязка истории происходит не от "пострадания", а от позитивного сдвига. Мне кажется, на этот момент незаслуженно мало обращают внимания, а он хорош и ярок. Когда человек поднимает попу с дивана не потому, что ему внезапно поплохело, а потому, что у него вспышка светлой энергии. Причиной может весна, лето, очень, зима, день, ночь, ветер, рассвет, закат, небо, горы, море… Важно, что он внезапно хочет что-то менять, и это не высосанная из пальца ерунда, а свойство Человека.
И вот с Максимом так: у него в жизни предстоит нечто радостно-тревожное. Но это радостное и тревожное - где-то там, потом, в конце пути, а сейчас - Бег. Бег задаёт темп, динамику. А динамика определяет то, как нам показывают происходящее. Вот мелодия дороги среди цветущих тополей обрывается, почти в самом начале путешествия возникает препятствие, то есть, пока тень препятствия - гадкий хулиган Транзя. И наш "смелый закалённый герой в необыкновенной форме" делает "пш-ш-ш".
В мелодию вплетается мотив трусости. Максим сейчас не особенно заморачивается нравственным выбором: у Максима есть дела поважнее, а главное - форму испачкать и испортить никак нельзя, не тот момент. Причина уважительная, важное выступление, не только ведь себе неприятности, но и концерт сорвать можно. Он, конечно, признаётся себе в том, что трус, но живут же люди и так. Вот смотрите, какой изящный отрывок с рассуждениями:
"Никто из людей, пожалуй, не знал про это. Но сам Максим про себя знал, что трус. Себя-то не обманешь. Иногда только забыть про это можно, а потом опять - испугаешься чего-нибудь, и на душе кисло. А делать нечего. Все равно жить надо, раз уж такой уродился. Трусы ведь тоже люди. А жизнь у них нелегкая: трус должен все делать, как нормальные люди, да еще заботиться, чтобы никто не узнал про его боязливость.
Правда, есть надежда, что трусость пройдет. Ведь меняются же у людей с возрастом характеры. Может, и у Максима изменится. Может быть, даже скоро. И тогда Транзя не обрадуется. Максим и сегодня не так уж и боялся. Он, может, и не свернул бы в переулок, если бы не новая форма.
В конце концов, у него скоро важное выступление. Не может он из-за какого-то Витьки Транзистора портить себе нервы. Не имеет права. У него должно быть веселое настроение… Тем более, что утро такое хорошее. Небо отражается в стеклах, как в темной воде, а солнце отлетает от них горячими вспышками. И надо шагать"
Всё ведь верно. Трус до поры до времени - не обязательно плохой человек. Иногда он очень даже хороший. И есть надежда, что когда-нибудь потом… И мы, в общем, особо не сомневаемся, что у Максима ещё не та трусость, когда всё плохо. Правда, люди, читавшие Крапивина раньше, уже наверняка знают, что автор своего героя так не оставит. Впрочем, здесь он не оригинален, в детской литературе герой так или иначе, раньше или позже трусость будет преодолевать. Так там принято. Вот во взрослой… герою можно быть другим.
…Дорога даёт возможность не слишком уж сильно заморачиваться нравственными терзаниями. Улица удивительным образом меняется, ведь Максим, как оказывается, новый человек в этом городе, и очень многого о нём не знает. Дальше следует интересный эпизод со щепкой-саблей. Битва с сорняками-лопухами отлично компенсирует (для себя) неприятный инцидент-отступление перед Транзей. Можно ведь драться с врагами, которые по силам.
Ещё одно наблюдение. Как это часто бывает у Крапивина, в пути герой встречает разных взрослых. Есть такое распространённое враньё о том, что в его книгах взрослые часто не понимают детей и противопоставлены миру детства. На самом деле, всё совершенно не так, и каждое такое путешествие - это калейдоскоп разных встреч. Нам показывают, что мир полон разных людей, одни поступают хорошо, другие плохо. Вот рабочий, плотник, радуется встрече. А вот вредная тетенька, которой не нравится… а что не нравится? Да просто когда дети недостаточно тихо себя ведут и в ответ на замечание недостаточно раскаиваются. Потом ещё одна тетенька, на вид почти как первая, вахтёр и с настоящим оружием… но она почему-то совсем не такая, почему-то очень добрая… Дальше таких разных встреч с разными людьми будет больше. Зачем вообще нужны автору и его герою такие встречи-на-дороге? Что они дают? Я попробую образно… Они как магниты в ускорителе элементарных частиц: сообщают энергию и формируют-направляют пучок. Казалось бы - выбросить из сюжета эти встречи-на-дороге - и ничего не изменится? А вот и нет, они делают окружающий мир живым и объёмным, они по-своему направляют в пути.
Летит воображение… щепка-сабля отыграла свою роль в битве с репейниками, на пути - синяя от неба лужа, и щепка становится кораблём. Эта картинка не просто так, она зеркало, которое направляет мысли Максима на другое, важное. Максим ещё не пионер, но вот-вот должны его принять. А время в нашей истории ещё такое, когда принимают не всех подряд. За какой-нибудь проступок могут и не принять. И тут Максим вспоминает, что он не просто трус, но и обманщик. Потому что кроме хулигана Транзи он смертельно боится уколов. И… ну, в общем, это отдельная история, не всю же книгу тут пересказывать…
Но ничего, думает Максим. Всё впереди, он подрастёт и бояться перестанет. Как-нибудь само собой это случится.
…А потом, конечно, была песня. Знаете, я некоторое время назад хотел сделать сравнение повести и фильма по ней. Фильм сам Крапивин считал слишком уж вольной экранизацией, не относил к удачным. Мне же казалось, что в принципе фильм вполне удачный - на фоне подавляющего большинства других, не только по Крапивину. Конечно, он несколько другой, но если не придираться…
И вот я хотел было вставить в пост фрагмент из фильма, где исполняют "Песню о первом полёте". Но я давно не видел этот фильм, лет 15, наверное. Пересмотрел отрывок и решил, что иллюстрировать им пост не стоит.
Нет, отрывок, как и фильм в целом, сам по себе хороший. Песня спета хорошо, актёр, в общем, соответствует. Критиковать особо не за что, и просто так посмотреть вполне. Но мой пост именно в данном случае иллюстрировать им нельзя. И вот почему.
Я перед этим читал отрывок, где Крапивин описывает исполнение песни.
Это важно, он не просто подводит героя к микрофону и даёт нам текст песни, он ПОКАЗЫВАЕТ, как это всё БЫЛО в реальности.
Понимаете, Крапивин вообще любил и умел ПОКАЗЫВАТЬ исполнения музыки и песен - словами, через текст. Так, что в голове у меня… нет, не картинки. Я, например, при чтении этого отрывка не слышал музыки, не видел самого Максима, какой он. Проживание через текст происходит на каком-то другом уровне образов, напрямую через ощущения. И когда картинка сложилась - иллюстрировать её ютубовским роликом - дохлый номер.
Нет, у всех, конечно, по-разному. Кому-то это надо. Но вы либо сами этот фильм видели, либо без труда найдёте по запросу. А я… посмотрел и понял: нет, не иллюстрируется. Всё хорошо, и вроде близко, но лучше прочитать книгу. Разница в самую капельку, а она - значимая.
Такая вот получается штука… Я полгода назад писал о том, как Крапивин показывает текстом исполнение Пятой симфонии Чайковского в "Тени каравеллы". И вот что-то подобное происходит в "Болтике". Чёрт его знает, ЧТО нам транслируют, не музыку же… скорее тот слой музыки, что вне самой музыки и слов (если речь о песнях). Слой восприятия. Он встраивается - и всё. Недаром у многих, кто любит книги Крапивина, возникает желание (и даже реализуется!) сочинять потом по его стихам песни. А то и спеть. Часто такие люди не то что не композиторы и не певцы, они даже почти и не поют, и музыку подбирают, может, первый раз в жизни. Но вот она прочитана и зазвучала внутри. Единственно верная, та самая. Может быть, у каждого своя, но всё-таки общая.
У Крапивина во многих книгах каравелловского периода так. Когда он берёт и рассказывает нам песни. В истории про Каховского. В "Колыбельной". В "Оруженосце"…
Больше того, проявляется идея Песни как настройщика мироздания. Если люди поют правильные песни, поют правильно, по-настоящему - они не могут быть плохими сами, и ещё - такая песня соединяет людей. Даёт надежду на исправление мира. Такая вот мысль: мир, где люди так поют такие песни не может быть совсем уж безнадёжно испорчен.
Крапивин в других книгах повторял две эти мысли: если люди читают правильные книги, если люди поют правильные песни, они не смогут поступать совсем уж плохо… Тут кто-то наверное скажем, что он ошибался. Я думаю, он и сам об этом думал и боялся этого. Это не то что бы закон, это… не знаю… путь. Путь не гарантирует достижения цели. Но… в общем, закончите мысль сами.
Ну а для самого Максима эта песня стала началом… изменения. Не того, которое в ни к чему не обязывающих мечтах: вот я вырасту и всё преодолею. Она стала менять всё здесь и сейчас. А как это получилось - может быть поговорим в продолжении…