"Бабочка на штанге": Чудеса для всех, даром!
-*-
Не знаю, как у вас, а у меня сложилось ощущение, что в "Крапивинских пространствах" изменился порог вхождения. Для взрослых он остался почти таким же, во всяком случае, это явно не заметно…
Мне кажется, будто раньше - у Крапивина до 2000-х - двери в его миры работали более строго. Был отбор, причём, намёки на это можно было найти везде. Да, "дети не могут воевать с детьми" и всё такое - но сохранялось чёткое деление на "по-настоящему достойных", на врагов - Дыб, Копчиков и т. п. - и на "всех остальных".
Обозначено это было по-разному. От явного отбора, как в "Эспаде" - до мягкого, незаметного отторжения. Можно называть разные примеры, но самый яркий - и самый показательный для данного разговора - это "Лётчик". Вы посмотрите - из "нашего" мира достойным дороги в Ветрогорск оказывается только Алёшка. Все остальные... Маша и другие ребята из окружения Алёшки, потом из Антарктиды! Для Крапивина "эпохи Безлюдных Пространств" такое отторжение стало немыслимым! Новая Антарктида непременно оказалась бы сильнее предательства! Она бы "исправила", смягчила, нашла варианты и пути. Прежняя - была жестокой и… ослепляюще яркой!
Что там друзья Антона - новые пространства переплавили бы даже Дыб! Ну, или точнее, не дали бы им сформироваться. Дыбы там стали Квакерами… То есть, Квакер, если примерять строже - это, скорее, неслучившийся Капрал. Дыб там, кажется, просто нет.
Мы видим такое положение вещей: то ли действие само по себе практически полностью переместилось в области куда-то поблизости от Безлюдных Пространств, где герои и их отношения с миром в принципе стали другими - то ли пересмотрена старая модель. В новой модели, получается, дети не могут быть плохими вообще, не могут предавать, не могут совершать большое зло - и рано или поздно все найдут Пространства.
Такая общность Безлюдных Пространств для всех и даром…
Можно ли называть это победившими Пространствами? Я не знаю.
Раньше "Крапивинский элитаризм" многие считали проблемой. Считали с своими двойными стандартами, конечно. Если на пустыре собирается компашка рИальных пацанов, и эта компашка презрительно отвергает и травит какого-то зубрилу-ботаника - это нормально, это само собой! А вот, не дай бог, зубрилы-ботаники соберутся в свой клуб, про па-ру-са порассуждать, да выпнут оттуда какого-нибудь Сенцова - визг поднимается знатный! Элитаризм же! Ущемление!
В какой-то момент Крапивинские Пространства, кажется, просто сделали вид, что всех этих дыб не существует. Вынесли за скобки. И стали принимать всех остальных подряд. Ну, не всех, конечно, а всех желающих. Всех, сумевших там очутиться. И предатели как-то сами собой исчезли. А Дорога в Ветрогорск как-то потеряла смысл, рассыпалась на множество тропинок, сам Ветрогорск будто исчез - он тоже распался на мириады тайных улочек и пустырей, домов с тайнами, странных местечек с магией.
Как будто кто-то из лоцманов пробрался в самое сердце Города и похитил оттуда Золотой Шар. Похитил - и пожелал: чудеса и добро для всех, даром!
И стало так.
Очень много стало чудес! Доступных для каждого, кто пожелает увидеть. Вы можете возразить: ведь кафе "Арцеуловъ" - вовсе не каждый может увидеть, наоборот! Ну, подумаешь, два человека его знают… самые достойные.
Но вот какая штука… Новые Крапивинские Пространства немножко как бы опровергают в этом утверждении одну вещь. Насчёт "самых достойных". Только не спешите возмущаться, я попытаюсь объяснить, в чём тут дело.
Постепенно в Крапивинских Пространствах меняется понятие Поиска Дороги. Который, Поиск, сам по себе был Отбором. Новые герои как будто и не ищут - они просто принимают Дар, просто так, даром. Или, может быть, Дар находит их.
Вернёмся снова к Алёшке из "Лётчика", потому что эта книга - эталонный образец для сравнения с "Бабочкой". Мы не будем брать как пример Каховского, или других, где была именно борьба-борьба! Показателен именно "Лётчик", потому что там дан Путь. Там - обретение через Путь. У героя есть Мечта. Небом может быть Море, Шпаги, Паруса и многое другое. Небо - это всё то, что высоко и до чего не дотянешься рукой, к чему нужно идти, причём, не просто долго и трудно - а непонятно, как, куда и есть ли оно, это Небо, вообще на свете… Идти, оставив позади многое...
То есть, Небо - это, в данных координатах, что-то неотделимое от Чуда.
Чтобы дойти до Неба, надо вначале его Пожелать. Даже не осознавая, может быть. Это должно быть что-то… что-то такое, не дающее покоя. Не дающее тебе оставаться тем, кто ты есть сейчас. Ты - хороший, добрый, смелый… но чего-то не хватает. Всегда чего-то не хватает. Настоящая Дорога не имеет Домика с Яблоневым Садом в Конце Пути. Она не ведёт в Покой. Когда Крапивинские Пограничники собираются у костра, когда добрая Бабушка выносит к столику горячие оладушки со сметаной, когда сказочный пароход зовёт тебя в бесконечный круиз - не обольщайся, это не финал. Никто не знает, что там, за этим порогом. И поэтому нельзя прийти в Ветрогорск и там жить, бесконечно запуская змеев и любуясь на кораблики в музее.
Самым честным в этом плане был "Журавлёнок". Потому что именно в нём показан предел Дороги: как остановленный миг между молнией и новым полётом. Можно остановить время, но нельзя его закончить.
…Но чем всё-таки отличается Клим? Ведь нельзя сказать, что Клим не ищет или что он - не идёт по какой-то дороге. У него есть и желания, и мечты. В чём разница?
У меня больше искушение написать, что в какой-то вялости. Клим - в начале книги, да, пожалуй, и в середине - словно слишком вялый для крапивинского героя. Он думает о многом, желает хорошего, находит хорошее, подбирает, принимает, дружит… Он может это делать - а может и не делать. Если бы не Чибис - он так же точно ходил бы и думал о хорошем. Время от времени рассуждал бы о смысле жизни, о том, как нам улучшить мир… Клим… что в нём не так? Почему он как будто не на Пути, а на Экскурсии, где заботливые тёти водят его за ручку.
Смотрите: у него была "Андромеда"… Была, и что? Да ведь он её почти забыл. Не по каким-то мистическим причинам! Но он не понял, не осознал - ведь послушайте, хочется крикнуть, ведь он видел Чудо - и? Герой из 70-х, мне кажется, увидев такое, потерял бы покой и сон, побежал бы, не оглядываясь и не останавливаясь...
У него была Рина. А он и её забыл. Потом, уже они встретились, в книге сказано, что нет, не забыл, но... Ну, поискал так… ну, не нашёл, да и ладно. Не стал бегать по всем окрестным посёлкам, стучать в окошки касс: дайте мне билет зелёный, мне девочку надо найти!
Винить его особенно не за что. Он никого не предавал. И Рина его тоже не сильно искала. Хотя её как раз понять проще - она чудесами окружена, они для неё привычные.
Возможно, это ощущение складывается из-за того, что главный герой - не самый активный. Он растворяется в большей активности его друзей. Больше одержим всякими заморочками Чибис, активнее младшие - Санька-Сонька, а тут ещё вредный Шарнирчик не даёт расслабиться.
То есть, главного героя тянут другие. И это несколько непривычно по сравнению с прежними книгами. Началось это раньше, я не буду говорить о Корнелии, там всё-таки другое, но самый показательный пример - Алик в "Бабушкином внуке". Кстати, Алик мне лично кажется сильнее Клима, потому что у Алика есть тот внутренний непокой, который хотя и не стал Мечтой, как в "Лётчике", но сделал его... более живым, обещающим движение.
Тут интересно... возможно, нюанс в том, что Алик хочет чего-то для себя (да, для других тоже, но более естественно, через своё "я"), и через это более понятен. А Клим... он "просто хороший человек" - он хочет, чтобы всем стало хорошо, но Клим всё-таки не Алёша Карамазов, как это ни резко звучит - до Карамазова ему не хватает пережитой трагедии, полноты внутреннего пути - путь у Клима пока такой... умозрительный, из всяких умственных рассуждений.
Понимаете, он не прошёл настоящей дороги. Не делал по-настоящему жесткий выбор. Куда ему в этом плане до Журки, например... да что там Журки - до Лётчика ему в этом смысле ой как далеко. Всё, что он пока сделал - принял отказ от машины и путешествия "на юга". Мы, взрослые, может одобрительно крянуть, ахнуть, охнуть (ну, или осудить, кому как нравится), но...
Поэтому его путь - пока такой... как бы чуть-чуть мультяшный, игровой. Вокруг друзья, родители, интересные, добрые взрослые, чудеса...
А Чибис? Мне вот возразили, что он как раз одержим идеей. Значит, у него уже есть путь, он - способен на многое? Не знаю. Он показан уже как готовый, сформировавшийся персонаж. Да, одержимый идеей. Своей, он сам её "породил" и наверное выстрадал. Но его путь нам не виден. И его "благородный поступок" вот здесь кажется бледноватым слепком с поступка Юрки. И когда Чибис, рискуя жизнью, карабкается с маской на высоту... Я думаю: почему мне не так страшно? Ну, во-первых, Пространства. Уже ясно, что чудеса для всех, и они не позволят, и никто не разобьётся.
Помните, я говорил об Алике? Он не какой-то там крутой и сильный, но становится понятным именно через своё "Я", то есть, он как бы ХУЖЕ других, более самоотверженных и сильных, но при этом - яснее, именно потому, что он... больше осознаёт себя. Это такой парадокс, в общем-то довольно известный, что человек не может по-настоящему принимать мир, если не поймёт свою ценность. По-настоящему сильный герой должен пройти через фазу принятия, или как там это правильно будет сказать? Но только после того, как он познает свою ценность, полноту, осознает себя - его жертва собой (не в плане жертвования жизнью даже, в вообще) - приобретает силу катарсиса.
Без этого... ловишь себя на мысли, что в каком-то смысле, удобно придумать игру в собирание банок и считать, что от этого Вселенная исправляется! Крути колесо, и будет тебе радость! Жестоко? Что это, суррогат нового Добра? Компьютерная симуляция? Быть хорошим стало иначе - надо ходить и размышлять о Добре, и оно к тебе потянется! Найдётся кафе, откроются дороги, на них - будут разные прикольные ништяки рассованы…
И девочка Рина найдётся сама собой.
Почему так? Кто-то нашёл на Безлюдных Пространствах Золотой Шар? Захотел поделить, разбил его на осколки, и рассыпались эти осколки по Пустырям, и стали чудеса для всех, даром…
Причины этого, возможно, опять же в том самом изменении Зла. О чём не раз проговорено, но куда от этого денешься? В том, что и Зло распалось на осколки, даже не на осколки, а в пыль. Ядовитую, удушливую пыль. Свойства этой пыли таковы, что герой-Ланселот на резвом коне бессилен. Эта пыль превратит Ланселотов в Дон Кихотов, и те будут снова и снова наезжать на ветряные мельницы на радость и потеху почтенной публики.
…На этих вопросах для меня обрывается третья часть "Бабочки" и начинается четвёртая, в которой находятся некоторые ответы.
Ответы… не могу сказать, что они меня полностью удовлетворили. Я понимаю (или думаю, что понимаю) их. И попробую проговорить это, чтобы, возможно, понять лучше.
Смотрите… я продолжаю сравнивать "Бабочку" с "Лётчиком"… Смотрите, Путь Алёшки в "Лётчике" замечателен… Но давайте попробуем понять, чем он отличается от пути Клима, в размерностях Добра и Зла (снова повторю, не люблю я эти категории анализировать, не люблю и не умею, но куда деваться).
Вы, наверно, удивитесь, но есть одно интересное отличие: герои "Лётчика" строят прежде всего СВОЮ Дорогу. Клима же Крапивин переориентировал на путь "заплати другому". Это вообще другая философия. Непривычная, как ни странно. Ведь герои "Лётчика" ни всё делают хорошо. И они всяко не хуже Клима или Чибиса, замороченных на каких-то далёких мелочах. Вот правда, иногда, читая про "глобальное потепление", меня "ажтрисёт" - ну, чёрт же побери… Ну, парень, ну, неужели у тебя нет реально полезных и нужных людям дел, чем это выдуманное какими-то… "потепление"?! Ты бабульке какой лучше воду в кадушку наноси, что ли…
Но фокус вот в чём. Алёшка построил свою дорогу и улетел в свою сказку. Их, в общем-то, на данном этапе, мало волнует, что будет с Машей, как будет жить родной город Алёшки и многое другое. Я сейчас их не осуждаю, конечно, потому что это две разных размерности. С одной стороны, нельзя сделать мир красивым и ярким, если только и знать, что жертвовать своей дорогой, чтоб только не дай бог не пропустить где-то бабочку с повреждённым крылом…
…А в "Бабочке" - всё иначе. Нет, сказано в "Бабочке", нельзя построить свою дорогу, если пройти мимо раненой бабочки. Нет, сказано там, любая мелочь важна. Даже та, которая кажется смешной, дурацкой и раздражающей. Если где-то умирает мама совершенно незнакомого ребёнка, и твои родителя отдают все скопленные на машину деньги ради призрачной надежды этому человеку помочь. И тут вдруг оказывается, что умение чувствовать все эти странные и раздражающие мелочи - важно.
В "Бабочке" - другое Добро. У него другой механизм и способ существования. Оно пытается приспособиться к новой форме Зла - в виде Пыли. Когда Зло стало распределённым, рассеянным, не имеет конкретных лиц и имён - как с ним бороться? Улететь в Ветрогорск? Это красиво и здорово, ну а дальше? Если все улетят в Ветрогорск, запрут все двери и усилят стены… Помнится, в "Сильмариллионе" был такой потаённый город-государство эльфов Гондолин. Который так же пытались защитить от Зла… и не сумели. Не потому, что стены его были недостаточно крепки.
Так вот. Мне видится, что тема "Бабочки" в том, что Добру нужен, по мысли Крапивина, новый уровень. Не так, что есть вот один Всадник, есть один Лётчик - и они сияют ярко, но там, высоко… на своей, в общем-то, недоступной большинству, Дороге. Да, у них есть последователи, но это, по сути, тоже какие-то исключительные люди. В "Бабочке" мысль такова, что Всаднику нужно уже не скакать, а тихо идти, ежесекундно прислушиваясь. И собирать вокруг себя всё малое и слабое, нуждающееся в помощи. Не просто - мчаться на помощь в самых чрезвычайных ситуациях - а растворить себя в мире, отдать ему себя полностью. И тогда мир тебя наградит… наверно.
Характерно для книг "позднего" Крапивина вот это общее собирание "слабыми" взаимодействиями - когда компании, как будто повинуясь некоей неуловимой "гравитации" соединяются, и появляется новая сила. Как в "Дырчатой луне" - слабые, хрупкие бабочки соединялись в огромное существо, фантастического Кузнечика. Добро становится другим, приспосабливаясь к другому Злу. Оно теперь очень слабое на вид. Оно как бабочки…
Не знаю, как у вас, а у меня сложилось ощущение, что в "Крапивинских пространствах" изменился порог вхождения. Для взрослых он остался почти таким же, во всяком случае, это явно не заметно…
Мне кажется, будто раньше - у Крапивина до 2000-х - двери в его миры работали более строго. Был отбор, причём, намёки на это можно было найти везде. Да, "дети не могут воевать с детьми" и всё такое - но сохранялось чёткое деление на "по-настоящему достойных", на врагов - Дыб, Копчиков и т. п. - и на "всех остальных".
Обозначено это было по-разному. От явного отбора, как в "Эспаде" - до мягкого, незаметного отторжения. Можно называть разные примеры, но самый яркий - и самый показательный для данного разговора - это "Лётчик". Вы посмотрите - из "нашего" мира достойным дороги в Ветрогорск оказывается только Алёшка. Все остальные... Маша и другие ребята из окружения Алёшки, потом из Антарктиды! Для Крапивина "эпохи Безлюдных Пространств" такое отторжение стало немыслимым! Новая Антарктида непременно оказалась бы сильнее предательства! Она бы "исправила", смягчила, нашла варианты и пути. Прежняя - была жестокой и… ослепляюще яркой!
Что там друзья Антона - новые пространства переплавили бы даже Дыб! Ну, или точнее, не дали бы им сформироваться. Дыбы там стали Квакерами… То есть, Квакер, если примерять строже - это, скорее, неслучившийся Капрал. Дыб там, кажется, просто нет.
Мы видим такое положение вещей: то ли действие само по себе практически полностью переместилось в области куда-то поблизости от Безлюдных Пространств, где герои и их отношения с миром в принципе стали другими - то ли пересмотрена старая модель. В новой модели, получается, дети не могут быть плохими вообще, не могут предавать, не могут совершать большое зло - и рано или поздно все найдут Пространства.
Такая общность Безлюдных Пространств для всех и даром…
Можно ли называть это победившими Пространствами? Я не знаю.
Раньше "Крапивинский элитаризм" многие считали проблемой. Считали с своими двойными стандартами, конечно. Если на пустыре собирается компашка рИальных пацанов, и эта компашка презрительно отвергает и травит какого-то зубрилу-ботаника - это нормально, это само собой! А вот, не дай бог, зубрилы-ботаники соберутся в свой клуб, про па-ру-са порассуждать, да выпнут оттуда какого-нибудь Сенцова - визг поднимается знатный! Элитаризм же! Ущемление!
В какой-то момент Крапивинские Пространства, кажется, просто сделали вид, что всех этих дыб не существует. Вынесли за скобки. И стали принимать всех остальных подряд. Ну, не всех, конечно, а всех желающих. Всех, сумевших там очутиться. И предатели как-то сами собой исчезли. А Дорога в Ветрогорск как-то потеряла смысл, рассыпалась на множество тропинок, сам Ветрогорск будто исчез - он тоже распался на мириады тайных улочек и пустырей, домов с тайнами, странных местечек с магией.
Как будто кто-то из лоцманов пробрался в самое сердце Города и похитил оттуда Золотой Шар. Похитил - и пожелал: чудеса и добро для всех, даром!
И стало так.
Очень много стало чудес! Доступных для каждого, кто пожелает увидеть. Вы можете возразить: ведь кафе "Арцеуловъ" - вовсе не каждый может увидеть, наоборот! Ну, подумаешь, два человека его знают… самые достойные.
Но вот какая штука… Новые Крапивинские Пространства немножко как бы опровергают в этом утверждении одну вещь. Насчёт "самых достойных". Только не спешите возмущаться, я попытаюсь объяснить, в чём тут дело.
Постепенно в Крапивинских Пространствах меняется понятие Поиска Дороги. Который, Поиск, сам по себе был Отбором. Новые герои как будто и не ищут - они просто принимают Дар, просто так, даром. Или, может быть, Дар находит их.
Вернёмся снова к Алёшке из "Лётчика", потому что эта книга - эталонный образец для сравнения с "Бабочкой". Мы не будем брать как пример Каховского, или других, где была именно борьба-борьба! Показателен именно "Лётчик", потому что там дан Путь. Там - обретение через Путь. У героя есть Мечта. Небом может быть Море, Шпаги, Паруса и многое другое. Небо - это всё то, что высоко и до чего не дотянешься рукой, к чему нужно идти, причём, не просто долго и трудно - а непонятно, как, куда и есть ли оно, это Небо, вообще на свете… Идти, оставив позади многое...
То есть, Небо - это, в данных координатах, что-то неотделимое от Чуда.
Чтобы дойти до Неба, надо вначале его Пожелать. Даже не осознавая, может быть. Это должно быть что-то… что-то такое, не дающее покоя. Не дающее тебе оставаться тем, кто ты есть сейчас. Ты - хороший, добрый, смелый… но чего-то не хватает. Всегда чего-то не хватает. Настоящая Дорога не имеет Домика с Яблоневым Садом в Конце Пути. Она не ведёт в Покой. Когда Крапивинские Пограничники собираются у костра, когда добрая Бабушка выносит к столику горячие оладушки со сметаной, когда сказочный пароход зовёт тебя в бесконечный круиз - не обольщайся, это не финал. Никто не знает, что там, за этим порогом. И поэтому нельзя прийти в Ветрогорск и там жить, бесконечно запуская змеев и любуясь на кораблики в музее.
Самым честным в этом плане был "Журавлёнок". Потому что именно в нём показан предел Дороги: как остановленный миг между молнией и новым полётом. Можно остановить время, но нельзя его закончить.
…Но чем всё-таки отличается Клим? Ведь нельзя сказать, что Клим не ищет или что он - не идёт по какой-то дороге. У него есть и желания, и мечты. В чём разница?
У меня больше искушение написать, что в какой-то вялости. Клим - в начале книги, да, пожалуй, и в середине - словно слишком вялый для крапивинского героя. Он думает о многом, желает хорошего, находит хорошее, подбирает, принимает, дружит… Он может это делать - а может и не делать. Если бы не Чибис - он так же точно ходил бы и думал о хорошем. Время от времени рассуждал бы о смысле жизни, о том, как нам улучшить мир… Клим… что в нём не так? Почему он как будто не на Пути, а на Экскурсии, где заботливые тёти водят его за ручку.
Смотрите: у него была "Андромеда"… Была, и что? Да ведь он её почти забыл. Не по каким-то мистическим причинам! Но он не понял, не осознал - ведь послушайте, хочется крикнуть, ведь он видел Чудо - и? Герой из 70-х, мне кажется, увидев такое, потерял бы покой и сон, побежал бы, не оглядываясь и не останавливаясь...
У него была Рина. А он и её забыл. Потом, уже они встретились, в книге сказано, что нет, не забыл, но... Ну, поискал так… ну, не нашёл, да и ладно. Не стал бегать по всем окрестным посёлкам, стучать в окошки касс: дайте мне билет зелёный, мне девочку надо найти!
Винить его особенно не за что. Он никого не предавал. И Рина его тоже не сильно искала. Хотя её как раз понять проще - она чудесами окружена, они для неё привычные.
Возможно, это ощущение складывается из-за того, что главный герой - не самый активный. Он растворяется в большей активности его друзей. Больше одержим всякими заморочками Чибис, активнее младшие - Санька-Сонька, а тут ещё вредный Шарнирчик не даёт расслабиться.
То есть, главного героя тянут другие. И это несколько непривычно по сравнению с прежними книгами. Началось это раньше, я не буду говорить о Корнелии, там всё-таки другое, но самый показательный пример - Алик в "Бабушкином внуке". Кстати, Алик мне лично кажется сильнее Клима, потому что у Алика есть тот внутренний непокой, который хотя и не стал Мечтой, как в "Лётчике", но сделал его... более живым, обещающим движение.
Тут интересно... возможно, нюанс в том, что Алик хочет чего-то для себя (да, для других тоже, но более естественно, через своё "я"), и через это более понятен. А Клим... он "просто хороший человек" - он хочет, чтобы всем стало хорошо, но Клим всё-таки не Алёша Карамазов, как это ни резко звучит - до Карамазова ему не хватает пережитой трагедии, полноты внутреннего пути - путь у Клима пока такой... умозрительный, из всяких умственных рассуждений.
Понимаете, он не прошёл настоящей дороги. Не делал по-настоящему жесткий выбор. Куда ему в этом плане до Журки, например... да что там Журки - до Лётчика ему в этом смысле ой как далеко. Всё, что он пока сделал - принял отказ от машины и путешествия "на юга". Мы, взрослые, может одобрительно крянуть, ахнуть, охнуть (ну, или осудить, кому как нравится), но...
Поэтому его путь - пока такой... как бы чуть-чуть мультяшный, игровой. Вокруг друзья, родители, интересные, добрые взрослые, чудеса...
А Чибис? Мне вот возразили, что он как раз одержим идеей. Значит, у него уже есть путь, он - способен на многое? Не знаю. Он показан уже как готовый, сформировавшийся персонаж. Да, одержимый идеей. Своей, он сам её "породил" и наверное выстрадал. Но его путь нам не виден. И его "благородный поступок" вот здесь кажется бледноватым слепком с поступка Юрки. И когда Чибис, рискуя жизнью, карабкается с маской на высоту... Я думаю: почему мне не так страшно? Ну, во-первых, Пространства. Уже ясно, что чудеса для всех, и они не позволят, и никто не разобьётся.
Помните, я говорил об Алике? Он не какой-то там крутой и сильный, но становится понятным именно через своё "Я", то есть, он как бы ХУЖЕ других, более самоотверженных и сильных, но при этом - яснее, именно потому, что он... больше осознаёт себя. Это такой парадокс, в общем-то довольно известный, что человек не может по-настоящему принимать мир, если не поймёт свою ценность. По-настоящему сильный герой должен пройти через фазу принятия, или как там это правильно будет сказать? Но только после того, как он познает свою ценность, полноту, осознает себя - его жертва собой (не в плане жертвования жизнью даже, в вообще) - приобретает силу катарсиса.
Без этого... ловишь себя на мысли, что в каком-то смысле, удобно придумать игру в собирание банок и считать, что от этого Вселенная исправляется! Крути колесо, и будет тебе радость! Жестоко? Что это, суррогат нового Добра? Компьютерная симуляция? Быть хорошим стало иначе - надо ходить и размышлять о Добре, и оно к тебе потянется! Найдётся кафе, откроются дороги, на них - будут разные прикольные ништяки рассованы…
И девочка Рина найдётся сама собой.
Почему так? Кто-то нашёл на Безлюдных Пространствах Золотой Шар? Захотел поделить, разбил его на осколки, и рассыпались эти осколки по Пустырям, и стали чудеса для всех, даром…
Причины этого, возможно, опять же в том самом изменении Зла. О чём не раз проговорено, но куда от этого денешься? В том, что и Зло распалось на осколки, даже не на осколки, а в пыль. Ядовитую, удушливую пыль. Свойства этой пыли таковы, что герой-Ланселот на резвом коне бессилен. Эта пыль превратит Ланселотов в Дон Кихотов, и те будут снова и снова наезжать на ветряные мельницы на радость и потеху почтенной публики.
…На этих вопросах для меня обрывается третья часть "Бабочки" и начинается четвёртая, в которой находятся некоторые ответы.
Ответы… не могу сказать, что они меня полностью удовлетворили. Я понимаю (или думаю, что понимаю) их. И попробую проговорить это, чтобы, возможно, понять лучше.
Смотрите… я продолжаю сравнивать "Бабочку" с "Лётчиком"… Смотрите, Путь Алёшки в "Лётчике" замечателен… Но давайте попробуем понять, чем он отличается от пути Клима, в размерностях Добра и Зла (снова повторю, не люблю я эти категории анализировать, не люблю и не умею, но куда деваться).
Вы, наверно, удивитесь, но есть одно интересное отличие: герои "Лётчика" строят прежде всего СВОЮ Дорогу. Клима же Крапивин переориентировал на путь "заплати другому". Это вообще другая философия. Непривычная, как ни странно. Ведь герои "Лётчика" ни всё делают хорошо. И они всяко не хуже Клима или Чибиса, замороченных на каких-то далёких мелочах. Вот правда, иногда, читая про "глобальное потепление", меня "ажтрисёт" - ну, чёрт же побери… Ну, парень, ну, неужели у тебя нет реально полезных и нужных людям дел, чем это выдуманное какими-то… "потепление"?! Ты бабульке какой лучше воду в кадушку наноси, что ли…
Но фокус вот в чём. Алёшка построил свою дорогу и улетел в свою сказку. Их, в общем-то, на данном этапе, мало волнует, что будет с Машей, как будет жить родной город Алёшки и многое другое. Я сейчас их не осуждаю, конечно, потому что это две разных размерности. С одной стороны, нельзя сделать мир красивым и ярким, если только и знать, что жертвовать своей дорогой, чтоб только не дай бог не пропустить где-то бабочку с повреждённым крылом…
…А в "Бабочке" - всё иначе. Нет, сказано в "Бабочке", нельзя построить свою дорогу, если пройти мимо раненой бабочки. Нет, сказано там, любая мелочь важна. Даже та, которая кажется смешной, дурацкой и раздражающей. Если где-то умирает мама совершенно незнакомого ребёнка, и твои родителя отдают все скопленные на машину деньги ради призрачной надежды этому человеку помочь. И тут вдруг оказывается, что умение чувствовать все эти странные и раздражающие мелочи - важно.
В "Бабочке" - другое Добро. У него другой механизм и способ существования. Оно пытается приспособиться к новой форме Зла - в виде Пыли. Когда Зло стало распределённым, рассеянным, не имеет конкретных лиц и имён - как с ним бороться? Улететь в Ветрогорск? Это красиво и здорово, ну а дальше? Если все улетят в Ветрогорск, запрут все двери и усилят стены… Помнится, в "Сильмариллионе" был такой потаённый город-государство эльфов Гондолин. Который так же пытались защитить от Зла… и не сумели. Не потому, что стены его были недостаточно крепки.
Так вот. Мне видится, что тема "Бабочки" в том, что Добру нужен, по мысли Крапивина, новый уровень. Не так, что есть вот один Всадник, есть один Лётчик - и они сияют ярко, но там, высоко… на своей, в общем-то, недоступной большинству, Дороге. Да, у них есть последователи, но это, по сути, тоже какие-то исключительные люди. В "Бабочке" мысль такова, что Всаднику нужно уже не скакать, а тихо идти, ежесекундно прислушиваясь. И собирать вокруг себя всё малое и слабое, нуждающееся в помощи. Не просто - мчаться на помощь в самых чрезвычайных ситуациях - а растворить себя в мире, отдать ему себя полностью. И тогда мир тебя наградит… наверно.
Характерно для книг "позднего" Крапивина вот это общее собирание "слабыми" взаимодействиями - когда компании, как будто повинуясь некоей неуловимой "гравитации" соединяются, и появляется новая сила. Как в "Дырчатой луне" - слабые, хрупкие бабочки соединялись в огромное существо, фантастического Кузнечика. Добро становится другим, приспосабливаясь к другому Злу. Оно теперь очень слабое на вид. Оно как бабочки…