"Бабочка на штанге": Город и Город
Вторая часть "Бабочки" читается легко и увлекательно, а вот поговорить о ней на всякие умные темы не особенно получается*.
То есть, сперва показалось, что тем много. Но затем я понял, что разговор такой будет всего лишь пересказом. Обозначением, игрой в поиски "пасхалки" и тому подобное. То есть, это не "пасхалки" в том смысле, как их понимают в играх, кино и литературе. Крапивин там заварил крутую смесь из прежних своих историй, но если не знать те самые, старые тексты - можно читать просто как совершенно новое повествование на тему странных пространств и параллельных миров. И если знать - тоже читать интересно. Как будто множество уже когда-то хоженных дорог сошлось на одном перекрёстке, чтобы поведать новую Историю.
Вторая часть, "Арцеуловъ", у меня именно так и читалась - интересная приключательная повесть о похождениях, открытиях, тайнах, загадках. Одновременно и знакомых - и новых. Время от времени я отмечал параллели с другими историями и героями, иногда явные, иногда - смутные, и попробуй угадай, какие параллели автор добавил сознательно, какие нечаянно, а про какие он и сам не знает:)
В этом смысле, разговор об "Арцеулове" можно считать не размышлением-анализом, а просто игрой в угадывание. Когда ты проходишь знакомыми дорогами в незнакомые места. Радуешься узнаванию и открыванию нового в уже известном. И кстати, вот эта "параллельность-вторичность" здесь совершенно не раздражает. Возможно, как ни странно, потому, что её много! Да-да, вот такой вот парадокс: получился "бал сказок", когда всё интересное сошлось вместе, чтобы составить отдельную историю.
Хотя, побурчать-попридираться я бы всё равно мог. Давайте оставаться честными, я всё же сделаю это. Чтобы потом уже с чистой совестью говорить о хорошем.
Что мне всё-таки чуть-чуть мешало?
…ах, да, но тут надо уточнить - "мне" - это взрослому, искушённому и довольно-таки циничному читателю!
Мешало: временами разговоры о доброте становятся настолько приторными, что от них слипаются межглазные ганглии (шутка). Я вот всё равно уверен, что Крапивин тут не вполне прав. Сама по себе атмосфера книги настолько полно и мощно транслирует эту самую доброту - что проговаривать это ещё и отдельными монологами… ну, такое масло… Ведь книга-то не для детского сада. И любой разумный и чувствующий читатель десяти лет и выше - я уверен! - эту самую атмосферу доброты и света там почувствует и сделает выводы.
Понимаете: там, в этом мире странных двориков, таинственных домов, приключений - НОРМАЛЬНЫХ приключений, а не всей этой детективной грязедряни, без которых сейчас мало кто вообще понимает, как сюжет составить - там так хорошо, что доброта просится быть высказанной, оформленной читателем самостоятельно.
Зачем же его лишать радости этого открытия?
Впрочем, мне могут возразить: ведь нужен же был разговор о том, что нельзя охотиться на оленёнка с суперсовременным навороченным луком, да ещё и просто для развлечения… Да, наверное. Но… я должен быть честным - я бы показал это не так. Без прямого проговаривания, что такое хорошо и что такое плохо. Мне - циничному и вредному - ударила бы по нервам просто картинка. Без морали и выводов, максимально сухая. В сопоставлении. А вывод - вывод ты должен сделать сам. Понимаете, ну что за читатель Крапивина, который не способен сделать вывод сам? Которому надо рассказать, что есть охота - и охота.
Я подозреваю, что проблема вот в чём.
Диалоги, где идёт утверждение точки зрения автора, имеют очень большой смысл в тех случаях, когда герой спорит с оппонентом. Помните те виртуозно выстроенные сцены, где Каховский "дрался" со своим дядей, отстаивая правоту не идти на противника "в лавировочку"? Как без них? А дискуссии в "Колыбельной"? Когда надо доказать, переубедить, когда идёт столкновение позиций. Отчаянное, предельное.
В "Бабочке" и некоторых других книгах оппонентов как бы выставили за дверь. Зло не исчезло, но его лишили слова. И поэтому диалоги о добре и зле превратились в монологи. Даже если говорят два человека - они оба по одну сторону баррикад. И это получается уже, наверное, такая Платоновская модель повествования, "Наставник и Ученик". Не Шекспировская.
Ну вот, теперь, когда с занозами разделались, перехожу к приятному.
Здесь я просто попытаюсь показать, как увидел эту часть. Показать для чего? Ну, в качестве приглашения, может, кому-то, кто не читал "Бабочку", захочется пройтись по тропинкам, знакомым из других книг, а кто-то читал да не заметил… а кто-то может увидел больше, чем я - и дополнит картинку.
В этой части начинает вырисовываться классическая для Крапивина модель расщеплённого мира. Для меня она всегда работает беспроигрышно, хотя бы даже всего лишь как этакая "бродилка", иллюстрация. Она хороша сама по себе. Ну, так вот можно рассматривать завораживающие картинки, где твой, знакомый, обыденный мир неуловимо превращается в иные пространства.
Ещё в детстве в меня проникла эта удивительная игра в другие пространства, со времени "Лётчика". Самое простое - и оно же самое сильное: это образ пустынного стадиона с пасущимися лошадьми. Если обойти его вокруг - ничего не случится. А если шагать напрямую, пролезть в щель в заборе - окажешься… Нет, не в тридесятом царстве, это было бы слишком грубо и не сработало бы. Это очень важно, и Крапивин один из немногих и, возможно, первых, кто понял и смог показать тонкий момент перетекания. Искусство, магия Перехода - в его неуловимости. Неотличимости. Внешней обыденности. И при этом - там как будто начинает звучать иная музыка - неслышная, но всепроникающая. Там сам свет другой - то же самое солнце, а свет - другой. Ты чувствуешь это… чем? Не знаю, но в тебе будто начинают складываться стихи. Зовущие в дорогу…
Я тут вспомнил "Амбер" Желязны. Многие читали и помнят, как это было у признанного мастера фэнтези. Так - да не так. Там всё намного примитивней, чистая механика: постепенная замена деталек, элемент за элементом, они мельтешат, и и вот уже путешественник видит перед собой зелёное небо, горы в полосочку и жёлтые моря. Амберовские игры с тех пор потускнели, выцвели, очарование пропало - а стадион с лошадьми остался, сохранил всю силу магии. И школьный спортзал, где за дверью начинается коридор с грудами гимнастических матов, выводивший в башню древней страны... Проблема только в том, что дороги эти "штучные", по ним не получается бегать туда-сюда, между делом занимаясь семейными разборками подлюченькой семейки скучающих амберцев.
Между механикой Абмера и Пространствами Крапивинских миров есть одна принципиальная разница. То есть, она на самом деле принципиальная, на уровне самого базиса. При том, что внешне этого, может быть, не видно. Поэтому её имеет смысл назвать. Амберская дорога работает чисто механически, визуально-оптически. Ты должен двигаться, чтобы обмануть свою бдительность, чтобы не замечать, как в картинку бог-из-машины постепенно вставляет новые элементы из другого мира. Всё. На этом "магия" кончается. Ловкость рук.
Магия Дороги и Безлюдных Пространств Крапивина принципиально иная. Это магия изменённого состояния. Там неважно, как внешне обставлен переход - но важно, что человек в момент перехода должен находиться в состоянии... как бы его лучше назвать? Расщеплённого мироздания? Когда ты будто завис между мирами, когда реальность зыбка, но ОПТИЧЕСКИ ничего странного вроде бы не происходит. Это отчасти напоминает состояние сна, но такого, где ты абсолютно уверен, что находишься в самой что ни на есть обычной реальности, где всё уверяет тебя, что вокруг - всё то же. Лишь свет немножко другой.
Как это показать, как передать? Как не опошлить множественным повторением, чтобы оживающая картина на стене не выцвела и не превратилась в серое пятно на обоях?
В "Бабочке" - при всёх её повторах - внезапно возникает новый мотив, новый приём работы с пространствами... точнее, он не очень новый, но показан он несколько под иным углом. Но я покажу это чуть позже...
Магия расщепления пространств начинается не тогда, когда Клим видит девочку, двигающую предметы. Это как раз не очень интересно и слишком… резко, что ли? И как-то чуть по-детсадовски. Из той же чреды фокусов, что и рогатка. У меня, во всяком случае, этот момент не сработал. По-настоящему Дорога зазвучала, когда появился мотив посёлка Колёса. Посёлка, которого нет. Девочки, которой нет.
Позже, уже в третьей части, Крапивин приводит объяснение… на мой взгляд, даже чересчур внятное. Такое… научное. Администрация решила подать заявку, и их посёлок закрыли неким барьером. Союз Городов. Нет, всё нормально, всё вписывается в картину прежних книг. Но я бы оставил этот момент затемнённым. Как в "Лётчике". Где никто толком не знает, что происходит со стадионом и куда девается дедушка в будке сапожника и билетные кассы…
В этом, наверное, разница Сказки и Фантастики. Мне нравится существование Тайны на сказочном уровне. Ну, это, конечно, кому как…
Но продолжим.
Бал Сказок продолжается, и на страницы "Бабочки" проникает "Лоцман" - не узнать эту аналогию для читавших невозможно: трактир в Подгорье и кафе "Арцеуловъ" - близнецы. Посетители там практически одни и те же, только что самого Лоцмана не видно. Но кафе - место в некотором смысле куда более загадочное, чем его близнец в Подгорье - потому что сам дом пророс в пространства тысячью путей и полон тайн. Здешний Дом имеет и свою Историю.
А затем в действие врывается ещё один Дом - не менее таинственный. Старинный дом, бывший кукольный театр. О его тайнах сказано мало, но целый букет связей - тут и бабка, охраняющая, будто Цербер, чердак с волшебными вещами - помните, кстати, сундук без дна, свечку и мячик? Тут и загадочный человек, хозяин театра - не связан ли он с компанией из театра "Бабушкиного внука"? И в этом смысле любопытно всё бОльшее сопоставление главных героев "Бабочки" и "Бабушкиного внука".
Дальше - больше. Само путешествие в Колёса очень напоминает путешествие опять таки из того же "Бабушкиного внука". Где были перекрученные сосны и Дорога, которую можно было снова и снова открывать, и которая вела в такие странные дебри…
Самолёт в кафе поразительно напоминает и самолёт из "Лётчика", и живой самолёт из "Самолёта по имени Сережка" - хотя он, конечно, не тот и не другой, но явно тоже живой. Живой компьютер "Футурум" с его вредным и независимым характером - тоже как будто проник сюда из Якорных Полей, попутно нахватавшись вольнодумства мадам Валентины и прочих сомнительных личностей "Мохова и Ко".
Всё двоится, расщепляется, "мигает". Город переходит в Город, Тюмень - в Турень. Крапивин недаром это проговаривает буквально прямым текстом! Все перепуталось! И книжка там ещё эта... с "квантовой спутанностью".
И вот здесь у меня сильное подозрение, что не так всё просто с этим самым "барьером". Слишком это было бы просто, или даже примитивно. Никакими барьерами не объяснить подземные переходы кафе. Города двоятся, пространства наложены друг на друга. Они существуют вместе и одновременно, и вот это восхитительное ощущение расщепления - самое лучшее, что есть в самой сердцевине плетения "Бабочки". Как будто два зеркала поставили друг напротив друга - и между ними образовалась бесконечность. Пространства и времена расслоились, а люди живут в этом средоточии тайных сил, не осознавая, не чувствуя. Именно в таком расслоении становится возможным то самое состояние одновременного существования в нескольких пространствах.
И вот это всё множество расставленных там и тут предметов, зацепок, закладок, сигналов - это система Зеркал, создающая "спутанность". Делающая возможной магию Переходов.
*вот я вас типа обманул, ха-ха!
То есть, сперва показалось, что тем много. Но затем я понял, что разговор такой будет всего лишь пересказом. Обозначением, игрой в поиски "пасхалки" и тому подобное. То есть, это не "пасхалки" в том смысле, как их понимают в играх, кино и литературе. Крапивин там заварил крутую смесь из прежних своих историй, но если не знать те самые, старые тексты - можно читать просто как совершенно новое повествование на тему странных пространств и параллельных миров. И если знать - тоже читать интересно. Как будто множество уже когда-то хоженных дорог сошлось на одном перекрёстке, чтобы поведать новую Историю.
Вторая часть, "Арцеуловъ", у меня именно так и читалась - интересная приключательная повесть о похождениях, открытиях, тайнах, загадках. Одновременно и знакомых - и новых. Время от времени я отмечал параллели с другими историями и героями, иногда явные, иногда - смутные, и попробуй угадай, какие параллели автор добавил сознательно, какие нечаянно, а про какие он и сам не знает:)
В этом смысле, разговор об "Арцеулове" можно считать не размышлением-анализом, а просто игрой в угадывание. Когда ты проходишь знакомыми дорогами в незнакомые места. Радуешься узнаванию и открыванию нового в уже известном. И кстати, вот эта "параллельность-вторичность" здесь совершенно не раздражает. Возможно, как ни странно, потому, что её много! Да-да, вот такой вот парадокс: получился "бал сказок", когда всё интересное сошлось вместе, чтобы составить отдельную историю.
Хотя, побурчать-попридираться я бы всё равно мог. Давайте оставаться честными, я всё же сделаю это. Чтобы потом уже с чистой совестью говорить о хорошем.
Что мне всё-таки чуть-чуть мешало?
…ах, да, но тут надо уточнить - "мне" - это взрослому, искушённому и довольно-таки циничному читателю!
Мешало: временами разговоры о доброте становятся настолько приторными, что от них слипаются межглазные ганглии (шутка). Я вот всё равно уверен, что Крапивин тут не вполне прав. Сама по себе атмосфера книги настолько полно и мощно транслирует эту самую доброту - что проговаривать это ещё и отдельными монологами… ну, такое масло… Ведь книга-то не для детского сада. И любой разумный и чувствующий читатель десяти лет и выше - я уверен! - эту самую атмосферу доброты и света там почувствует и сделает выводы.
Понимаете: там, в этом мире странных двориков, таинственных домов, приключений - НОРМАЛЬНЫХ приключений, а не всей этой детективной грязедряни, без которых сейчас мало кто вообще понимает, как сюжет составить - там так хорошо, что доброта просится быть высказанной, оформленной читателем самостоятельно.
Зачем же его лишать радости этого открытия?
Впрочем, мне могут возразить: ведь нужен же был разговор о том, что нельзя охотиться на оленёнка с суперсовременным навороченным луком, да ещё и просто для развлечения… Да, наверное. Но… я должен быть честным - я бы показал это не так. Без прямого проговаривания, что такое хорошо и что такое плохо. Мне - циничному и вредному - ударила бы по нервам просто картинка. Без морали и выводов, максимально сухая. В сопоставлении. А вывод - вывод ты должен сделать сам. Понимаете, ну что за читатель Крапивина, который не способен сделать вывод сам? Которому надо рассказать, что есть охота - и охота.
Я подозреваю, что проблема вот в чём.
Диалоги, где идёт утверждение точки зрения автора, имеют очень большой смысл в тех случаях, когда герой спорит с оппонентом. Помните те виртуозно выстроенные сцены, где Каховский "дрался" со своим дядей, отстаивая правоту не идти на противника "в лавировочку"? Как без них? А дискуссии в "Колыбельной"? Когда надо доказать, переубедить, когда идёт столкновение позиций. Отчаянное, предельное.
В "Бабочке" и некоторых других книгах оппонентов как бы выставили за дверь. Зло не исчезло, но его лишили слова. И поэтому диалоги о добре и зле превратились в монологи. Даже если говорят два человека - они оба по одну сторону баррикад. И это получается уже, наверное, такая Платоновская модель повествования, "Наставник и Ученик". Не Шекспировская.
Ну вот, теперь, когда с занозами разделались, перехожу к приятному.
Здесь я просто попытаюсь показать, как увидел эту часть. Показать для чего? Ну, в качестве приглашения, может, кому-то, кто не читал "Бабочку", захочется пройтись по тропинкам, знакомым из других книг, а кто-то читал да не заметил… а кто-то может увидел больше, чем я - и дополнит картинку.
В этой части начинает вырисовываться классическая для Крапивина модель расщеплённого мира. Для меня она всегда работает беспроигрышно, хотя бы даже всего лишь как этакая "бродилка", иллюстрация. Она хороша сама по себе. Ну, так вот можно рассматривать завораживающие картинки, где твой, знакомый, обыденный мир неуловимо превращается в иные пространства.
Ещё в детстве в меня проникла эта удивительная игра в другие пространства, со времени "Лётчика". Самое простое - и оно же самое сильное: это образ пустынного стадиона с пасущимися лошадьми. Если обойти его вокруг - ничего не случится. А если шагать напрямую, пролезть в щель в заборе - окажешься… Нет, не в тридесятом царстве, это было бы слишком грубо и не сработало бы. Это очень важно, и Крапивин один из немногих и, возможно, первых, кто понял и смог показать тонкий момент перетекания. Искусство, магия Перехода - в его неуловимости. Неотличимости. Внешней обыденности. И при этом - там как будто начинает звучать иная музыка - неслышная, но всепроникающая. Там сам свет другой - то же самое солнце, а свет - другой. Ты чувствуешь это… чем? Не знаю, но в тебе будто начинают складываться стихи. Зовущие в дорогу…
Я тут вспомнил "Амбер" Желязны. Многие читали и помнят, как это было у признанного мастера фэнтези. Так - да не так. Там всё намного примитивней, чистая механика: постепенная замена деталек, элемент за элементом, они мельтешат, и и вот уже путешественник видит перед собой зелёное небо, горы в полосочку и жёлтые моря. Амберовские игры с тех пор потускнели, выцвели, очарование пропало - а стадион с лошадьми остался, сохранил всю силу магии. И школьный спортзал, где за дверью начинается коридор с грудами гимнастических матов, выводивший в башню древней страны... Проблема только в том, что дороги эти "штучные", по ним не получается бегать туда-сюда, между делом занимаясь семейными разборками подлюченькой семейки скучающих амберцев.
Между механикой Абмера и Пространствами Крапивинских миров есть одна принципиальная разница. То есть, она на самом деле принципиальная, на уровне самого базиса. При том, что внешне этого, может быть, не видно. Поэтому её имеет смысл назвать. Амберская дорога работает чисто механически, визуально-оптически. Ты должен двигаться, чтобы обмануть свою бдительность, чтобы не замечать, как в картинку бог-из-машины постепенно вставляет новые элементы из другого мира. Всё. На этом "магия" кончается. Ловкость рук.
Магия Дороги и Безлюдных Пространств Крапивина принципиально иная. Это магия изменённого состояния. Там неважно, как внешне обставлен переход - но важно, что человек в момент перехода должен находиться в состоянии... как бы его лучше назвать? Расщеплённого мироздания? Когда ты будто завис между мирами, когда реальность зыбка, но ОПТИЧЕСКИ ничего странного вроде бы не происходит. Это отчасти напоминает состояние сна, но такого, где ты абсолютно уверен, что находишься в самой что ни на есть обычной реальности, где всё уверяет тебя, что вокруг - всё то же. Лишь свет немножко другой.
Как это показать, как передать? Как не опошлить множественным повторением, чтобы оживающая картина на стене не выцвела и не превратилась в серое пятно на обоях?
В "Бабочке" - при всёх её повторах - внезапно возникает новый мотив, новый приём работы с пространствами... точнее, он не очень новый, но показан он несколько под иным углом. Но я покажу это чуть позже...
Магия расщепления пространств начинается не тогда, когда Клим видит девочку, двигающую предметы. Это как раз не очень интересно и слишком… резко, что ли? И как-то чуть по-детсадовски. Из той же чреды фокусов, что и рогатка. У меня, во всяком случае, этот момент не сработал. По-настоящему Дорога зазвучала, когда появился мотив посёлка Колёса. Посёлка, которого нет. Девочки, которой нет.
Позже, уже в третьей части, Крапивин приводит объяснение… на мой взгляд, даже чересчур внятное. Такое… научное. Администрация решила подать заявку, и их посёлок закрыли неким барьером. Союз Городов. Нет, всё нормально, всё вписывается в картину прежних книг. Но я бы оставил этот момент затемнённым. Как в "Лётчике". Где никто толком не знает, что происходит со стадионом и куда девается дедушка в будке сапожника и билетные кассы…
В этом, наверное, разница Сказки и Фантастики. Мне нравится существование Тайны на сказочном уровне. Ну, это, конечно, кому как…
Но продолжим.
Бал Сказок продолжается, и на страницы "Бабочки" проникает "Лоцман" - не узнать эту аналогию для читавших невозможно: трактир в Подгорье и кафе "Арцеуловъ" - близнецы. Посетители там практически одни и те же, только что самого Лоцмана не видно. Но кафе - место в некотором смысле куда более загадочное, чем его близнец в Подгорье - потому что сам дом пророс в пространства тысячью путей и полон тайн. Здешний Дом имеет и свою Историю.
А затем в действие врывается ещё один Дом - не менее таинственный. Старинный дом, бывший кукольный театр. О его тайнах сказано мало, но целый букет связей - тут и бабка, охраняющая, будто Цербер, чердак с волшебными вещами - помните, кстати, сундук без дна, свечку и мячик? Тут и загадочный человек, хозяин театра - не связан ли он с компанией из театра "Бабушкиного внука"? И в этом смысле любопытно всё бОльшее сопоставление главных героев "Бабочки" и "Бабушкиного внука".
Дальше - больше. Само путешествие в Колёса очень напоминает путешествие опять таки из того же "Бабушкиного внука". Где были перекрученные сосны и Дорога, которую можно было снова и снова открывать, и которая вела в такие странные дебри…
Самолёт в кафе поразительно напоминает и самолёт из "Лётчика", и живой самолёт из "Самолёта по имени Сережка" - хотя он, конечно, не тот и не другой, но явно тоже живой. Живой компьютер "Футурум" с его вредным и независимым характером - тоже как будто проник сюда из Якорных Полей, попутно нахватавшись вольнодумства мадам Валентины и прочих сомнительных личностей "Мохова и Ко".
Всё двоится, расщепляется, "мигает". Город переходит в Город, Тюмень - в Турень. Крапивин недаром это проговаривает буквально прямым текстом! Все перепуталось! И книжка там ещё эта... с "квантовой спутанностью".
И вот здесь у меня сильное подозрение, что не так всё просто с этим самым "барьером". Слишком это было бы просто, или даже примитивно. Никакими барьерами не объяснить подземные переходы кафе. Города двоятся, пространства наложены друг на друга. Они существуют вместе и одновременно, и вот это восхитительное ощущение расщепления - самое лучшее, что есть в самой сердцевине плетения "Бабочки". Как будто два зеркала поставили друг напротив друга - и между ними образовалась бесконечность. Пространства и времена расслоились, а люди живут в этом средоточии тайных сил, не осознавая, не чувствуя. Именно в таком расслоении становится возможным то самое состояние одновременного существования в нескольких пространствах.
И вот это всё множество расставленных там и тут предметов, зацепок, закладок, сигналов - это система Зеркал, создающая "спутанность". Делающая возможной магию Переходов.
*вот я вас типа обманул, ха-ха!