1590 год. Грамота Константинопольского собора об учреждении Московского патриархата.

[kramatorsk33]

Документ №108.
Грамота Константинопольского собора об учреждении Московского патриархата.
Датировка: май 1590 год.
Шифр рукописи: РГАДА, ф.52, оп.2, №5.
Перевод (упрощенная транслитерация) по рукописи: Греческий статейный список №3 (Посольский приказ), РГАДА, ф.52, оп.1, д.3, ?год.

Comments

[daud_laiba]

Ρωσϊας - так это всё-таки “Росии” или “Росийский”? Возникнове­ние отто­понимического Церковнославизма Росийский обусловлено тем грандиозным об­стоятельством, что Славянская письменность сначала позаимствовала у Грече­ского языка экзохороним «Росия», а производя­щий его экзоэтноним «Росы» Рус­ские заимствуют у Греков по проше­ствии ещё двухсот лет!; а таки не дожидаясь пришествия в Русскую ли­тературу этих первородных «Росов», Славянская книж­ность по ходу дела изобрела оттопонимический этноним (катойконим) «Росияне»; от­топонимический адъектив «Росийский» понадобился западно-Русскому митро­политу Григорию Цамблаку гораздо раньше (чем «Росияне» пре­подобному Миха­илу Триволису), но правда прочие церковники начнут пользоваться новоделом Малорусского митрополита (этот церковный иерарх кстати был проклят своими восточно-Русскими коллегами-совре­менниками) по прошествии целого века. Наверное Ρωσϊας - скорее “Ро­сии”? Вообще же «-Ийские» наименования срав­нительно очень ре́дки, а главное, они всегда вынужденные, к их помощи прибе­гают в

[daud_laiba]

.... И уже с рубежа XVI и XVII веков где-нибудь в церковной и очень «ученой» (но очень относительно, для страны не знавшей университетов (ведь, в конце концов, Греческая экзонимия Руси, «метафорическая» по сути (приблизительно как и «Рутены» в Латыни), этимологией своей обязана одной неточности Эллинистического перевода Ветхого Завета, а с того же незабвенного XV века и вплоть по Тура Хейердала она крепилась всевозможными домыслами об Одине и его каких-нибудь «Роксаланах» - сколь несовершенной должна была быть та «ученость», что доверилась такому копившемуся полторы тысячи лет кабинетному сумбуру)) книжности и в поэзии Росский делается вторым от-Греческим (Грекофильским) синонимом Русского. Тем не менее, данное «кабинетное» начинание довольно скоро себя изживает, опять же, в силу отсутствия под ним аутентичной исторической традиции, надолго сохраняясь лишь в поэзии, а ощущение подражательности и даже карикатурности калька (с Греческого Ρωσικος) Росский вызовет видимо уже у зрелой университетской отечественной публики.