Ариела Сеф. «Рожденная в гетто»
«Сегодня Девятое мая, День Победы. Для меня это самый большой праздник.
Больше чем Новый год или Пасха».
Ариела Сеф. «Рожденная в гетто»
Книга Ариелы Сеф - уникальное документальное свидетельство. Ариела была рождена в каунасском гетто, ее чудом спасли от уничтожения. Впереди у девочки были новые испытания - тяжелая болезнь и борьба с ней. Наградой за все трудности стали счастье и любовь с прекрасным человеком - детским поэтом Романом Сефом. Книга «Рожденная в гетто» рассказывает о Второй мировой войне, о Париже и России XX века.
Ариела родилась 24 октября 1941 года во время облавы в каунасском гетто. Пятидневную девочку вместе с семьей отправили на сортировку - на плац «Сквер Демократу». Тысячи людей разделяли на две стороны - на левую и правую. Левая сторона значила «жизнь» - здоровых и молодых отправляли на работу, «на благо Германии». На правой стороне людей ждала только смерть. Родители Ариелы чудом спасли свою семью.
В 1943 году гетто в Каунасе стало стремительно сокращаться. Евреев все активнее расстреливали или вывозили в лагеря. Ждать было нечего, и родители Ариелы решились на отчаянный шаг. Через молодых подпольщиков они узнали, что маленькую девочку можно пристроить в детский дом.
«14 декабря 1943 года отец сделал мне укол снотворного и, переодевшись крестьянами, они с мамой выбрались из гетто, и отец понес меня в этот детский дом; оставил под дверью в подъезде в мешке с запиской:
«Я, мать-одиночка, не могу воспитывать ребенка и прошу мою дочь, Броню Мажилите, взять на ваше попечение».
Девичья фамилия мамы Ариелы была Майзелите. Отец - Яков Абрамович, до войны окончил медицинский факультет в Париже и всю жизнь работал врачом. В детском доме Ариелу - светловолосую, но темноглазую девочку распознала как еврейку одна из воспитательниц. Ариелу перестали одевать и обувать, она тяжело заболела. Родители узнали об этом, но куда было привозить ребенка? Долго искали, и наконец, нашли семью рыбака, которая согласилась взять Ариелу к себе.
Новая мама - Юлия Довторт (Даутартиене) полюбила девочку как родную. Когда война уже близилась к завершению, родители решили забрать дочку домой. Но к тому времени Ариела уже считала своей мамой Юлю и плакала, держась за ее юбку, не желая уходить.
Снова пришлось Ариеле привыкать к новой жизни. Война шла к завершению, стали возвращаться из эвакуации семьи интеллигентов - Пэры, Гродзенские, Юделевичи, Гинки. Все это время отец Ариелы пытался помочь еврейским детям. Сразу после войны кого-то из детей удавалось переправить за границу. В результате многие дети нашли свое счастье кто в Америке, кто в Израиле, кто в Европе, а Яков Абрамович - радость в удачном осуществлении операции.
Позднее родители Ариелы тоже захотели уехать из Литвы, где все напоминало о геноциде.
«Никак не забуду, когда я болела, и нельзя было выйти, он ставил меня на подоконник и показывал через окно:
- Вот идет офицер из НКВД.
У нас был какой-то уже тогда дикий страх перед ними. Одно время меня даже стали запугивать то ведьмой-Невралькой, то капитаном из НКВД, который меня заберет».
В 1948 году Ариела пошла в еврейскую школу в Каунасе. Несмотря на болезнь (неоперабельный порок сердца), она окончила первый класс, была переведена во второй и приглашена на балл отличников школы.
«По этому поводу мама срочно заказала мне белое платье из отреза парашютного шелка, привезенного друзьями-летчиками. Это был большой вечер с концертом. Шел 1949 год. Дети и учителя танцевали, пели песни. Но больше всех запомнился один детдомовский мальчик. Он читал стих собственного сочинения:
Я сирота, я счастлив,
У меня нет ни матери, ни отца.
Но у меня есть товарищ Сталин:
Он мой отец, и поэтому я счастливей других».
Отец Ариелы очень хотел, чтобы его дочь знала французский язык. Обучать Ариелу стала Ядвига Викентьевна - до революции она училась на Бестужевских курсах, потом уехала в Польшу и дальше в Европу. Была сотрудницей в русской газете в Берлине, какое-то короткое время была секретаршей Горького. Так у Ариелы появилась подруга, воспитательница, учительница. С ней девочка с удовольствием учила названия животных, птиц и растений по-французски, гуляла в городском саду, ходила на уроки балета. Вместе они читали истории мадам де Сегюр (урожденной Ростопчиной) и другие книги.
Детство в Каунасе было наполнено многими памятными моментами. Младший брат Моня - спокойный, умный и честный мальчик, в экстремальные минуты поражал всех своей сообразительностью. Так, в отсутствие родителей в квартиру часто наведывались фининспекция и налоговая комиссия.
«Домработница их не пускает, говорит:
- Хозяев дома нет.
Они рвутся, хотят проверить помещение, увидеть следы частных приемов. Пока идет перепалка, тихий брат Моня быстро хватает все инструменты, стерилизаторы, лекарства и швыряет их в ящик для белья под матрасом. Ему всего шесть лет. Откуда у шестилетнего ребенка столько сообразительности и силы? Надо же этот тяжеленный матрас поднять, и все буквально в доли минуты.
Выходит к инспекторам мой братик как взрослый и говорит домработнице:
- Ну, пустите их, пусть посмотрят, что хотят. Пусть только документы покажут.
- Да, ты умный мальчик. Молодец. А твой папа дома больных принимает?
- Каких больных? Больные в больнице.
Никаких следов уже нет».
Об отце у Ариелы остались самые лучшие воспоминания. Он был не только добрым и внимательным врачом, но и образцом порядочного человека. И хотя характер у него был вспыльчивый, он терпеть не мог ерничанья, обмана, хитрости. Ариелу он хотел вырвать из обыденности и серости, давал читать книги о великих путешественниках, об открытиях, находил учителей французского, немецкого. Никогда не пытался скрывать ни своего происхождения, ни национальности. Когда Ариеле исполнилось 16 лет, в паспортном столе работала папина пациентка, и она предложила:
« - Давай, запишу тебя литовкой; тебе в жизни будет легче.
Я сказала, что должна посоветоваться с родителями. Пришла к отцу. А он мне:
- А ты после гетто, после всего, что с тобой было, можешь это сделать?
Я отказалась к удивлению паспортистки».
После школы Ариела по воле отца поступила в медицинский институт, где проучилась год, а затем перешла в Московский институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Но завершить обучение помешало сильное чувство - Ариела без памяти влюбилась в француза из культурной миссии. Из института Ариелу отчислили. Ее вызвали в райком комсомола:
«Там милейший молодой человек, с открытым лицом, голубоглазый, красивый, спросил меня:
- Слушай, ты такая симпатичная девчонка. Что, на тебя русских ребят не нашлось? Зачем тебе этот капиталюга француз?
Я что-то промямлила, что он левый, но это не имело никакого значения».
Вместе с мужем Ариела уехала в Париж. К несчастью, их брак не продержался долго. Во Франции муж вскоре ушел к другой женщине. Ариела часто оставалась одна в городе и, чтобы не грустить, давала уроки русского языка и даже стала петь в кабаре, где было очень много русских эмигрантов. Там она познакомилась с Валей и Алешей Дмитриевичами, Володей Поляковым - исполнителями цыганских романсов. Побывали в кабаре «Нови» и многие знаменитости Парижа: Ив Монтан с Симоной Синьоэрэ, Ален Делон с Роми Шнайдер, Бриджит Бардо.
Ариела подружилась с Нелей Курно, Леной Карденас, с галерейщиком Эдуардом Лобом и Дениз Коломб, познакомилась с Максом Эрнстом, с писателем Пьером Даниносом. А в ресторан Lipp заходили Мендес Франс и Миттеран еще до президенства, Франсуа Жиру и Ромэн Гари. В последний год жизни Гари там несколько раз бывала и Лена Щапова (Де Карли) - поэтесса, бывшая жена Лимонова, описанная им в «Я - Эдичка!».
Когда Ариела поехала навестить родных в Москву, французский муж подал на развод. Их развели по вине Ариелы - за то, что «жена самовольно покинула супружеский дом». Следующие 7 лет Ариела провела в Москве. Она много работала, дружила с художниками, читала самиздатовские книги, ходила в консерваторию, познакомилась с Галичем, а затем и с Романом Сефом, когда передавала ему фотографии его умершего друга и однолагерника Юло Соостера. Ариела уже привыкла к Москве, как внезапно родители приняли решение навсегда покинуть Советский Союз. В 1973 году родители уехали в Израиль, а братья - Бен и Соломон - в Англию.
В 1975 году Ариела вышла замуж за Романа Сефа. Это был элегантный, остроумный человек, который, как и многие в то время, прошел через лагеря. Корней Чуковский посоветовал вернувшемуся Роману: «Пишите детские стихи - за них не посадят». У талантливого Романа Сефа вышло много сборников, его стихотворения переводились на разные языки. По воспоминаниям писателя Андрея Яхонтова «жена японского императора так восхищалась стихами Романа, что пригласила его в гости в свой дворец».
Ариела всю жизнь упорно боролась с болезнью, но в последний год почувствовал себя очень плохо. В Москве стояли холода, и она уехала в Лондон, затем - в Париж. Скоро должен был настать Новый год, из Москвы приехал Роман. Ариела скончалась в больнице Помпиду 23 декабря 2008 года. Всего через два месяца ушел из жизни супруг Роман Сеф.
Книга «Рожденная в гетто» была переведена на иностранные языки, она содержит не только мемуары самой Ариелы, но и воспоминания о ней Аллы Демидовой, Юлия Гусмана, Андрея Яхонтова, Карена Шахназарова и других друзей, которые навсегда запомнили Ариелу милым, добрым и светлым человеком, каким она всегда была. Ее легкое и позитивное начало помогло преодолеть сложнейшие испытания, которые оказались на ее жизненном пути и выстоять, несмотря на суровую реальность.
Приятного чтения!
Резник Марина Васильевна,
главный библиотекарь отдела городского абонемента
Больше чем Новый год или Пасха».
Ариела Сеф. «Рожденная в гетто»
Книга Ариелы Сеф - уникальное документальное свидетельство. Ариела была рождена в каунасском гетто, ее чудом спасли от уничтожения. Впереди у девочки были новые испытания - тяжелая болезнь и борьба с ней. Наградой за все трудности стали счастье и любовь с прекрасным человеком - детским поэтом Романом Сефом. Книга «Рожденная в гетто» рассказывает о Второй мировой войне, о Париже и России XX века.
Ариела родилась 24 октября 1941 года во время облавы в каунасском гетто. Пятидневную девочку вместе с семьей отправили на сортировку - на плац «Сквер Демократу». Тысячи людей разделяли на две стороны - на левую и правую. Левая сторона значила «жизнь» - здоровых и молодых отправляли на работу, «на благо Германии». На правой стороне людей ждала только смерть. Родители Ариелы чудом спасли свою семью.
В 1943 году гетто в Каунасе стало стремительно сокращаться. Евреев все активнее расстреливали или вывозили в лагеря. Ждать было нечего, и родители Ариелы решились на отчаянный шаг. Через молодых подпольщиков они узнали, что маленькую девочку можно пристроить в детский дом.
«14 декабря 1943 года отец сделал мне укол снотворного и, переодевшись крестьянами, они с мамой выбрались из гетто, и отец понес меня в этот детский дом; оставил под дверью в подъезде в мешке с запиской:
«Я, мать-одиночка, не могу воспитывать ребенка и прошу мою дочь, Броню Мажилите, взять на ваше попечение».
Девичья фамилия мамы Ариелы была Майзелите. Отец - Яков Абрамович, до войны окончил медицинский факультет в Париже и всю жизнь работал врачом. В детском доме Ариелу - светловолосую, но темноглазую девочку распознала как еврейку одна из воспитательниц. Ариелу перестали одевать и обувать, она тяжело заболела. Родители узнали об этом, но куда было привозить ребенка? Долго искали, и наконец, нашли семью рыбака, которая согласилась взять Ариелу к себе.
Новая мама - Юлия Довторт (Даутартиене) полюбила девочку как родную. Когда война уже близилась к завершению, родители решили забрать дочку домой. Но к тому времени Ариела уже считала своей мамой Юлю и плакала, держась за ее юбку, не желая уходить.
Снова пришлось Ариеле привыкать к новой жизни. Война шла к завершению, стали возвращаться из эвакуации семьи интеллигентов - Пэры, Гродзенские, Юделевичи, Гинки. Все это время отец Ариелы пытался помочь еврейским детям. Сразу после войны кого-то из детей удавалось переправить за границу. В результате многие дети нашли свое счастье кто в Америке, кто в Израиле, кто в Европе, а Яков Абрамович - радость в удачном осуществлении операции.
Позднее родители Ариелы тоже захотели уехать из Литвы, где все напоминало о геноциде.
«Никак не забуду, когда я болела, и нельзя было выйти, он ставил меня на подоконник и показывал через окно:
- Вот идет офицер из НКВД.
У нас был какой-то уже тогда дикий страх перед ними. Одно время меня даже стали запугивать то ведьмой-Невралькой, то капитаном из НКВД, который меня заберет».
В 1948 году Ариела пошла в еврейскую школу в Каунасе. Несмотря на болезнь (неоперабельный порок сердца), она окончила первый класс, была переведена во второй и приглашена на балл отличников школы.
«По этому поводу мама срочно заказала мне белое платье из отреза парашютного шелка, привезенного друзьями-летчиками. Это был большой вечер с концертом. Шел 1949 год. Дети и учителя танцевали, пели песни. Но больше всех запомнился один детдомовский мальчик. Он читал стих собственного сочинения:
Я сирота, я счастлив,
У меня нет ни матери, ни отца.
Но у меня есть товарищ Сталин:
Он мой отец, и поэтому я счастливей других».
Отец Ариелы очень хотел, чтобы его дочь знала французский язык. Обучать Ариелу стала Ядвига Викентьевна - до революции она училась на Бестужевских курсах, потом уехала в Польшу и дальше в Европу. Была сотрудницей в русской газете в Берлине, какое-то короткое время была секретаршей Горького. Так у Ариелы появилась подруга, воспитательница, учительница. С ней девочка с удовольствием учила названия животных, птиц и растений по-французски, гуляла в городском саду, ходила на уроки балета. Вместе они читали истории мадам де Сегюр (урожденной Ростопчиной) и другие книги.
Детство в Каунасе было наполнено многими памятными моментами. Младший брат Моня - спокойный, умный и честный мальчик, в экстремальные минуты поражал всех своей сообразительностью. Так, в отсутствие родителей в квартиру часто наведывались фининспекция и налоговая комиссия.
«Домработница их не пускает, говорит:
- Хозяев дома нет.
Они рвутся, хотят проверить помещение, увидеть следы частных приемов. Пока идет перепалка, тихий брат Моня быстро хватает все инструменты, стерилизаторы, лекарства и швыряет их в ящик для белья под матрасом. Ему всего шесть лет. Откуда у шестилетнего ребенка столько сообразительности и силы? Надо же этот тяжеленный матрас поднять, и все буквально в доли минуты.
Выходит к инспекторам мой братик как взрослый и говорит домработнице:
- Ну, пустите их, пусть посмотрят, что хотят. Пусть только документы покажут.
- Да, ты умный мальчик. Молодец. А твой папа дома больных принимает?
- Каких больных? Больные в больнице.
Никаких следов уже нет».
Об отце у Ариелы остались самые лучшие воспоминания. Он был не только добрым и внимательным врачом, но и образцом порядочного человека. И хотя характер у него был вспыльчивый, он терпеть не мог ерничанья, обмана, хитрости. Ариелу он хотел вырвать из обыденности и серости, давал читать книги о великих путешественниках, об открытиях, находил учителей французского, немецкого. Никогда не пытался скрывать ни своего происхождения, ни национальности. Когда Ариеле исполнилось 16 лет, в паспортном столе работала папина пациентка, и она предложила:
« - Давай, запишу тебя литовкой; тебе в жизни будет легче.
Я сказала, что должна посоветоваться с родителями. Пришла к отцу. А он мне:
- А ты после гетто, после всего, что с тобой было, можешь это сделать?
Я отказалась к удивлению паспортистки».
После школы Ариела по воле отца поступила в медицинский институт, где проучилась год, а затем перешла в Московский институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Но завершить обучение помешало сильное чувство - Ариела без памяти влюбилась в француза из культурной миссии. Из института Ариелу отчислили. Ее вызвали в райком комсомола:
«Там милейший молодой человек, с открытым лицом, голубоглазый, красивый, спросил меня:
- Слушай, ты такая симпатичная девчонка. Что, на тебя русских ребят не нашлось? Зачем тебе этот капиталюга француз?
Я что-то промямлила, что он левый, но это не имело никакого значения».
Вместе с мужем Ариела уехала в Париж. К несчастью, их брак не продержался долго. Во Франции муж вскоре ушел к другой женщине. Ариела часто оставалась одна в городе и, чтобы не грустить, давала уроки русского языка и даже стала петь в кабаре, где было очень много русских эмигрантов. Там она познакомилась с Валей и Алешей Дмитриевичами, Володей Поляковым - исполнителями цыганских романсов. Побывали в кабаре «Нови» и многие знаменитости Парижа: Ив Монтан с Симоной Синьоэрэ, Ален Делон с Роми Шнайдер, Бриджит Бардо.
Ариела подружилась с Нелей Курно, Леной Карденас, с галерейщиком Эдуардом Лобом и Дениз Коломб, познакомилась с Максом Эрнстом, с писателем Пьером Даниносом. А в ресторан Lipp заходили Мендес Франс и Миттеран еще до президенства, Франсуа Жиру и Ромэн Гари. В последний год жизни Гари там несколько раз бывала и Лена Щапова (Де Карли) - поэтесса, бывшая жена Лимонова, описанная им в «Я - Эдичка!».
Когда Ариела поехала навестить родных в Москву, французский муж подал на развод. Их развели по вине Ариелы - за то, что «жена самовольно покинула супружеский дом». Следующие 7 лет Ариела провела в Москве. Она много работала, дружила с художниками, читала самиздатовские книги, ходила в консерваторию, познакомилась с Галичем, а затем и с Романом Сефом, когда передавала ему фотографии его умершего друга и однолагерника Юло Соостера. Ариела уже привыкла к Москве, как внезапно родители приняли решение навсегда покинуть Советский Союз. В 1973 году родители уехали в Израиль, а братья - Бен и Соломон - в Англию.
В 1975 году Ариела вышла замуж за Романа Сефа. Это был элегантный, остроумный человек, который, как и многие в то время, прошел через лагеря. Корней Чуковский посоветовал вернувшемуся Роману: «Пишите детские стихи - за них не посадят». У талантливого Романа Сефа вышло много сборников, его стихотворения переводились на разные языки. По воспоминаниям писателя Андрея Яхонтова «жена японского императора так восхищалась стихами Романа, что пригласила его в гости в свой дворец».
Ариела всю жизнь упорно боролась с болезнью, но в последний год почувствовал себя очень плохо. В Москве стояли холода, и она уехала в Лондон, затем - в Париж. Скоро должен был настать Новый год, из Москвы приехал Роман. Ариела скончалась в больнице Помпиду 23 декабря 2008 года. Всего через два месяца ушел из жизни супруг Роман Сеф.
Книга «Рожденная в гетто» была переведена на иностранные языки, она содержит не только мемуары самой Ариелы, но и воспоминания о ней Аллы Демидовой, Юлия Гусмана, Андрея Яхонтова, Карена Шахназарова и других друзей, которые навсегда запомнили Ариелу милым, добрым и светлым человеком, каким она всегда была. Ее легкое и позитивное начало помогло преодолеть сложнейшие испытания, которые оказались на ее жизненном пути и выстоять, несмотря на суровую реальность.
Приятного чтения!
Резник Марина Васильевна,
главный библиотекарь отдела городского абонемента