Архивная эвристика, или что можно найти в архиве о своих предках Часть 2
Итак, продолжим рассказ об источниках генеалогической информации в архивах.
Важнейшим из них, кроме метрических книг, являются исповедные ведомости. Они велись параллельно с метриками и фиксировали состав семьи. Причиной появления данных документов был жесткий контроль духовно-нравственным обликом прихожан, а точнее - за их отношением к православной церкви. Относительно пренебрегавших исповедью лиц немедленно возникали подозрения об «уклонении» или «совращении» в раскол. Уклонение от исповеди в глазах государства было серьезным ударом по моральному облику гражданина - этот критерий учитывался при разборе любого уголовного дела. В качестве причин отсутствия на исповеди в течение года фигурировали обычно три: долговременная отлучка (никаких последствий не предполагалось), небрежение (такой человек для церкви и государства попадал в разряд «неблагонадежных»), уклонение в раскол (а это уже - основание для судебного преследования). В этих документах записывалось все население прихода (включая неправославных). Учет велся по социальным группам (духовные, военные, дворяне, мещане, крестьяне), месту жительства (владельческой принадлежности - ведь у одной деревни могло быть несколько владельцев), и наконец - по дворам. Исповедные ведомости хороши тем, что дают «моментальный снимок» всего состава семьи, проживавшей в одном дворе. Причем в них фиксируются даже новорожденные младенцы нескольких месяцев. Таким образом, при наличии полного комплекта «исповедок», можно год за годом следить за изменением состава семьи даже без привлечения метрик. Особенно это важно, поскольку у одной семьи дети могли креститься в разных церквях. Так что появление в исповедной росписи лица, не зафиксированного ве метриках этой церкви - вполне рядовое явление. Еще одно преимущество - погодный учет позволяет точно определить возраст упоминаемых лиц: если ребенок родился в 1822 г., то в следующем году ему будет год, в 1824 г. - два года, в 1825 г. - три, и так далее. Поэтому ко времени его брака (допустим, в 1842 г.) по исповедным ведомостям ему будет 20 лет, как и должно быть в реальности. А вот по метрикам может оказаться и 18 и 23 (в них возраст записывался со слов).
Другое дело, что сохранность исповедных ведомостей обычно хуже, чем у метрических книг. В нашем архиве по большинству церквей их вообще не сохранилось, а там, где они имеются - обычно охватывают гораздо меньший период, чем метрики.
Ревизские сказки - еще один бесценный источник генеалогический информации. Как известно, всего ревизий было десять, первая стартовала еще в 1718 г. (и продолжалась едва ли не 10 лет), последняя - в 1858 г. Промежутки между ними были разные: от 4 лет (между 6-й и 7-й) до 25-ти (между 1-й и 2-й). Ревизии проводились с целью учета населения для взимания подушной подати. Каждая сказка подавалась отдельным обществом: в городе - мещанским, в сельской местности - волостным (в дворцовых и казенных волостях), либо вотчинным (в частновладельческих землях). Так что сказка могла включать от 1 до 10 тыс. душ (например, в ивановской вотчине Шереметевых). Поскольку одна деревня могла находиться во владении нескольких лиц, необходимо точно знать, какому помещику принадлежали искомые лица. Еще одна особенность ревизских сказок - разный формуляр. В ряде ревизий (1-я, 2-я и 6-я) не учитывался женский пол, формуляр 3-й, 4-й и 5-й ревизий серьезно отличался от формуляра 7-й - 10-й (в ранних ревизиях, например, обязательно учитывалось происхождение жен: «мещанская дочь г. Кинешмы»). К сожалению, опираться на «возрастные» показания ревизских сказок можно с большой осторожностью. Дело в том, что сами сказки составлялись иногда в течение длительного времени. Но главное - составители сказки целиком опирались на показания предыдущей ревизии, «накидывая» к возрасту лица по ней число лет, прошедших между двумя ревизиями. Эта механистичность способствовала появлению откровенных нелепостей: например, в сказке от марта 1850 г. некоему новорожденному Ивану Степановичу 2 месяца, а в сказке от ноября 1858 г. - обязательно 8 лет и те же 2 месяца. А самое главное - в тех сказках, на которые опирались составители, возраст записывался также со слов. Так что расхождение между показаниями ревизских сказок и других источников (метрик или исповедных росписей) на 2-3 года - вполне обыденное явление и скорее даже правило, чем исключение. Самый большой плюс этого источника - точные сведения о судьбе искомого лица: смерть, призыв на военную службу, перевод в другое селение (это часто практиковалось помещиками, особенно мелкими и средней руки) и поступление в другое сословие (обычно - приписка к городскому обществу). Таких данных в метриках и исповедных ведомостях просто нет и зачастую приходится гадать, куда исчезла (или откуда появилась) та или иная семья. Ревизские сказки первых двух-трех ревизий обычно хранятся в РГАДА, остальные - в областных архивах. Поскольку до 1918 г. Иваново-Вознесенск не был губернским центром, в нашем архиве сохранились сказки лишь поздних ревизий (по Шуйскому уезду - начиная с 6-й).
Ну и наконец, посемейные списки. Этот источник весьма специфический. Точнее, специфична цель его составления, а именно - учет военнообязанных лиц. Толчком к составлению посемейных списков явилась военная реформа 1874 г., вводившая всеобщую воинскую повинность. Велись они начиная с 1873 вплоть до 1917 гг. В списки вносились сведения о возрасте лиц (для военнообязанных - со ссылкой на точную дату рождения), их бракосочетании, рождении у них детей (также с точными датами). Естественно, обязательно вписывались и сведения о прохождении военной службы, а также переходе в другое общество (со ссылкой на дату и номер соответствующего решения губернской Казенной палаты). Словом, источник действительно, бесценный, но не лишенный некоторых недостатков. Прежде всего, женский пол учитывался в нем по менее строго (точных дат рождения обычно не давалось, а некоторые девочки в списки просто не попадали). Второе - сам состав сведений. В ряде случаев новые сведения о той или иной семье в основной список не попадали, а вносились сразу в призывной список, ежегодно составлявшийся мещанской управой для уездного воинского присутствия. Кроме того, подобные списки обычно велись в нескольких экземплярах и в архиве мог отложиться далеко не самый исправный. Кстати, поэтому посемейные списки можно обнаружить в разных фондах (городской управы или думы, мещанского старосты или мещанского правления). Ну и главный недостаток посемейных списков - они сохранились, как правило, только по городам. В волостных управах, охватывавших крестьянское население страны, такие списки, естественно, также велись - ведь каждая из них также была обязана ежегодно составлять призывной список для военного ведомства. Но поскольку сохранность волостных архивов оставляет желать много лучшего - ничего удивительного, что эти документы практически не сохранились. По крайней мере, в нашем архиве ни одного волостного посемейного списка не имеется (хотя ежегодные призывные списки по некоторым волостям сохранились).
В некотором роде предшественниками посемейных списков являются городские обывательские книги. Они составлялись с целью учета населения городскими «шестигласными» Думами в конце XVIII - середине XIX вв. (1785-1870 гг.). Эти документы составлялись не в «общегосударственных» (как все прежде перечисленные), а во внутригородских целях. Главной их задачей было определение места обывателя в иерархии городского общества. Вследствие этого сведения о составе семьи в обывательских книгах были скорее, вспомогательными. Важнейшее значение уделялось другим характеристикам: наличию недвижимости (она описывалась подробно вплоть до каждой квадратной сажени), причем обязательно давались сведения о ее происхождении - наследственная, купленная, или полученная от городских властей. Обязательно приводились сведения об основном занятии обывателя (например, «торгует скорняжным товаром»), а также - о его городских службах (служил ли городским старостой, гласным в Думе, членом сиротского суда, сотским и т.д.). Поскольку составление таких документов являлось внутренним делом органов городского управления, то их может быть несколько (с промежутком в 10-20 лет), а может и не быть вовсе (то есть существовали, конечно, но в архивном фонде не сохранились). В обывательских книгах, составленных после городской реформы 1870 г., остались лишь сведения о городской недвижимости, ставшей с этого времени основой избирательных прав горожан. Словом, из этого небольшого обзора видно, что если ваши предки были горожанами - генеалогические сведения о них сохранились гораздо полнее.
Ну а в следующей части мы займемся документами, в которых содержатся не просто сведения о составе семьи, а о ее деятельности. Вероятность обнаружить такие сведения в архиве невелика, но она имеется (и особенно возрастает в том случае, если мы имеем дело с горожанами, а не с крестьянами, не говоря уж о дворянах и духовенстве).