А.Н. ТОЛСТОЙ, "АЭЛИТА"
«Бывают в жизни огорченья, когда всё наперекосяк. Иной раз съешь кило печенья, и... не подавишься никак», - посетовал поэт. Это двустишие не раз приходило мне на ум во время чтения последнего романа набирающего нешуточную популярность Алексея Толстого. (Его дебютное, чрезвычайно провокационное, но вместе с тем следующее канонам русского романа «Хождение по мукам» разошлось полумиллионным тиражом и даже претендовало на «Букер» - а комиссия его блестяще «проглядела»; впрочем, афедрональный скандал прошлого года помнят все.)
На сей раз всё в достаточной степени благопристойно. «Аэлита», вышедшая в «рамочной» серии «Детгиза» - книга фантастическая, ориентированная на юношество. И значит, ничем жареным, выражаясь языком яппи, не «заряжена».
Итак, 70-е годы прошлого века. Московский инженер Лосев строит в сарае (!) ракету, в которой затем отправляется на Марс. Сопровождает его этакий Паспарту навыворот - безымянный Человек с Маузером, в котором без труда угадывается коменданте Че. Прибыв на Красную планету (роман при внешней простоте перенасыщен постмодернистскими штучками), заселённую аристократами-элоями и пролетариями-морлоками, земляне начинают действовать в полном соответствии с архетипами. Революционер устраивает кровавый переворот, а технический интеллигент, предав всех, кого только можно, и обрюхатив дочь местного царька, удирает на Землю. Чтобы, сидя ночью на неизменной кухне за столь же неизменной бутылкой портвейна, слушать забиваемый глушилками «Голос Сан-Суси». И вдруг из засиженной мухами «Спидолы» вместо антисоветского грассирования Поль де Кока доносится женский голос, знакомый до рези в том месте, где когда-то жила лосевская совесть:
«Где ты, где ты, сын неба?..»
Вечный вопрос вечной российской жены. Кто это плачет, кто зовёт? Ярославна? Соня Мармеладова? Маргарита? Оксана Робски? Где ты, чёрт тебя раздери, инженер Лосев? Куда направишься наутро? Строить новый сарай? Новую ракету? Новый мир? Или, напялив на мускулистый зад колготки «Golden Lady», а на бритую макушку - кожаный картуз, промаршируешь вместе с сотнями веселящихся содомитов по новому Арбату Третьего Рима - всё дальше и дальше от той, которая ждёт? Увы, Толстой не даёт ответа. Он устало бросает повествование «в километре от финишной ленты», садится на обочину и закуривает. Остатки дистанции читатели обязаны бежать самостоятельно.
К сожалению, оборванный финал, вялый и бледный как обсосанный рыбьим ртом червяк, стал модой, почти традицией в современной русской литературе. Вот и Алексей Толстой не смог или не захотел поступить иначе. Побоялся прослыть попсовиком? Что ж, его можно понять. Сегодня обвинение в потаканиях бесхитростным вкусам солдат и домохозяек смерти подобно. Ничуть не удивлюсь, если в следующем произведении Алексей сделает героем даже не человека, а какое-нибудь философствующее полено, мечтающее прилюдно посадить в лужу своего благодетеля, крепкого бородатого мужика, похожего на Григория Распутина или вашего покорного слугу.
Загадывать, конечно, рано. Как говорится, поживём - увидим. Вопрос лишь в том, захочется ли нам смотреть...
На сей раз всё в достаточной степени благопристойно. «Аэлита», вышедшая в «рамочной» серии «Детгиза» - книга фантастическая, ориентированная на юношество. И значит, ничем жареным, выражаясь языком яппи, не «заряжена».
Итак, 70-е годы прошлого века. Московский инженер Лосев строит в сарае (!) ракету, в которой затем отправляется на Марс. Сопровождает его этакий Паспарту навыворот - безымянный Человек с Маузером, в котором без труда угадывается коменданте Че. Прибыв на Красную планету (роман при внешней простоте перенасыщен постмодернистскими штучками), заселённую аристократами-элоями и пролетариями-морлоками, земляне начинают действовать в полном соответствии с архетипами. Революционер устраивает кровавый переворот, а технический интеллигент, предав всех, кого только можно, и обрюхатив дочь местного царька, удирает на Землю. Чтобы, сидя ночью на неизменной кухне за столь же неизменной бутылкой портвейна, слушать забиваемый глушилками «Голос Сан-Суси». И вдруг из засиженной мухами «Спидолы» вместо антисоветского грассирования Поль де Кока доносится женский голос, знакомый до рези в том месте, где когда-то жила лосевская совесть:
«Где ты, где ты, сын неба?..»
Вечный вопрос вечной российской жены. Кто это плачет, кто зовёт? Ярославна? Соня Мармеладова? Маргарита? Оксана Робски? Где ты, чёрт тебя раздери, инженер Лосев? Куда направишься наутро? Строить новый сарай? Новую ракету? Новый мир? Или, напялив на мускулистый зад колготки «Golden Lady», а на бритую макушку - кожаный картуз, промаршируешь вместе с сотнями веселящихся содомитов по новому Арбату Третьего Рима - всё дальше и дальше от той, которая ждёт? Увы, Толстой не даёт ответа. Он устало бросает повествование «в километре от финишной ленты», садится на обочину и закуривает. Остатки дистанции читатели обязаны бежать самостоятельно.
К сожалению, оборванный финал, вялый и бледный как обсосанный рыбьим ртом червяк, стал модой, почти традицией в современной русской литературе. Вот и Алексей Толстой не смог или не захотел поступить иначе. Побоялся прослыть попсовиком? Что ж, его можно понять. Сегодня обвинение в потаканиях бесхитростным вкусам солдат и домохозяек смерти подобно. Ничуть не удивлюсь, если в следующем произведении Алексей сделает героем даже не человека, а какое-нибудь философствующее полено, мечтающее прилюдно посадить в лужу своего благодетеля, крепкого бородатого мужика, похожего на Григория Распутина или вашего покорного слугу.
Загадывать, конечно, рано. Как говорится, поживём - увидим. Вопрос лишь в том, захочется ли нам смотреть...