Калининград
Апрель 2006 года, раннее утро, я приезжаю в Шереметьево-1. Утренний рейс - это худший для меня вариант. Потому что по утрам я пить не могу физически, а летать трезвым тоже не умею. Но лечу, читаю свежие "Ведомости". Даже прошу чай у стюардессы. Рядом со мной пожилая женщина откуда-то из Сибири. Летит в Калининград к дочери. Волнуется, что никак не объявляют посадку. Когда кто-то в самолете волнуется больше меня, я начинаю чувствовать себя спокойнее. Мы приземляемся, я зачем-то не ловлю такси, а еду в центр города на автобусе. Просто, чтобы на людей посмотреть.
Это была командировка для Российского фонда помощи. Никого спасать не надо было. Просто семья усыновила нескольких детей, читатели Ъ скинулись им на дом, а мне надо сделать репортаж о том, как они живут. Обычная хэппи-эндовая история. Я беру такси - от города нужно проехать еще километров 80, и в нем засыпаю.
Я просыпаюсь в лесу, офигеваю от запахов. У дома, который мне нужен, дорога кончается. До польской границы там семь километров. Меня принимают как самого дорогого гостя. Мать, отец, двое своих детей и трое усыновленных. Идеальный порядок, тихие дочери и любопытные сыновья. Мы садимся обедать, глава семьи читает молитву, все крестятся и изумленно смотрят на меня, видя, что я не крещусь.
Мы едем обратно на их "Оке". За рулем - отец, на переднем сидении я, сзади, мать и двое младших детей. Трое старших остались на хозяйстве. У меня в руках пакет, полный грецких орехов - подарок. Я их грыз потом еще несколько месяцев. Узкая, но идеально ровная двухполосная дорога. Высокие деревья и гнезда аистов. Я в России и нет одновременно. Приезжаем в центр Калининграда, семья едет в магазин, я высаживаюсь и пытаюсь найти интернет-кафе. Не нашел, но увидел компьютеры в здании почтового отделения, заплатил какие-то смешные деньги, написал простенький репортаж.
Сидел в каком-то уличном кафе, пил пиво и ел шашлык, гулял по парку вдоль то ли реки, то ли озера. Темнело. Я хотел на Балтийское море, но что-то так и не решился. Не стал снимать гостиницу - обратный самолет в семь утра, все равно же просплю. Шел по какой-то из главных улиц, заходил в книжный магазин, в Беннетон. Попал в район железнодорожного и автовокзала. Автобусы в Польшу и Прибалтику. Теплые, с нагретым мотором. Обманчивое ощущение близости мира. Поезда, на которые нельзя купить билет без загранпаспорта, а у меня тогда его еще не было.
Совсем уже ночь, я попадаю в какой-то промышленный район, там еще железнодорожный мост через дорогу. Вдыхаю креозот, вдыхаю весну, ловлю такси, прошу отвезти меня в аэропорт. Начинается дождь.
Не знаю, как сейчас, но тогда калининградский аэропорт запирался на ночь. Я это слишком поздно узнал - когда такси уехало. Стою один, практически в лесу, под дождем. На мне джинсы, футболка и легкая ветровка, чего явно недостаточно. Я бы напился, но инфраструктура отсутствовала. Встал под небольшой козырек, открыл книгу - это оказались воспоминания родственников жертв теракта 11 сентября. Не лучшее чтение для аэрофоба. Закрыл книгу, открыл взятого из Москвы Сюгоро Ямамото. И читал следующие четыре часа.
Я умирал от холода и неустроенности, но вдыхал этот потрясающий немосковский воздух, и мне было хорошо, как давно не было. Аэропорт открыли, я выпил две чашки горячего кофе, прошел регистрацию, уснул раньше, чем мы взлетели. Проснулся во время посадки, приехал домой и уснул опять. Икать от холода, простите, перестал примерно через сутки.
Все это совершенно ни о чем, но при этом ужасно дорого мне.
Это была командировка для Российского фонда помощи. Никого спасать не надо было. Просто семья усыновила нескольких детей, читатели Ъ скинулись им на дом, а мне надо сделать репортаж о том, как они живут. Обычная хэппи-эндовая история. Я беру такси - от города нужно проехать еще километров 80, и в нем засыпаю.
Я просыпаюсь в лесу, офигеваю от запахов. У дома, который мне нужен, дорога кончается. До польской границы там семь километров. Меня принимают как самого дорогого гостя. Мать, отец, двое своих детей и трое усыновленных. Идеальный порядок, тихие дочери и любопытные сыновья. Мы садимся обедать, глава семьи читает молитву, все крестятся и изумленно смотрят на меня, видя, что я не крещусь.
Мы едем обратно на их "Оке". За рулем - отец, на переднем сидении я, сзади, мать и двое младших детей. Трое старших остались на хозяйстве. У меня в руках пакет, полный грецких орехов - подарок. Я их грыз потом еще несколько месяцев. Узкая, но идеально ровная двухполосная дорога. Высокие деревья и гнезда аистов. Я в России и нет одновременно. Приезжаем в центр Калининграда, семья едет в магазин, я высаживаюсь и пытаюсь найти интернет-кафе. Не нашел, но увидел компьютеры в здании почтового отделения, заплатил какие-то смешные деньги, написал простенький репортаж.
Сидел в каком-то уличном кафе, пил пиво и ел шашлык, гулял по парку вдоль то ли реки, то ли озера. Темнело. Я хотел на Балтийское море, но что-то так и не решился. Не стал снимать гостиницу - обратный самолет в семь утра, все равно же просплю. Шел по какой-то из главных улиц, заходил в книжный магазин, в Беннетон. Попал в район железнодорожного и автовокзала. Автобусы в Польшу и Прибалтику. Теплые, с нагретым мотором. Обманчивое ощущение близости мира. Поезда, на которые нельзя купить билет без загранпаспорта, а у меня тогда его еще не было.
Совсем уже ночь, я попадаю в какой-то промышленный район, там еще железнодорожный мост через дорогу. Вдыхаю креозот, вдыхаю весну, ловлю такси, прошу отвезти меня в аэропорт. Начинается дождь.
Не знаю, как сейчас, но тогда калининградский аэропорт запирался на ночь. Я это слишком поздно узнал - когда такси уехало. Стою один, практически в лесу, под дождем. На мне джинсы, футболка и легкая ветровка, чего явно недостаточно. Я бы напился, но инфраструктура отсутствовала. Встал под небольшой козырек, открыл книгу - это оказались воспоминания родственников жертв теракта 11 сентября. Не лучшее чтение для аэрофоба. Закрыл книгу, открыл взятого из Москвы Сюгоро Ямамото. И читал следующие четыре часа.
Я умирал от холода и неустроенности, но вдыхал этот потрясающий немосковский воздух, и мне было хорошо, как давно не было. Аэропорт открыли, я выпил две чашки горячего кофе, прошел регистрацию, уснул раньше, чем мы взлетели. Проснулся во время посадки, приехал домой и уснул опять. Икать от холода, простите, перестал примерно через сутки.
Все это совершенно ни о чем, но при этом ужасно дорого мне.