Почему зависимость - не любовь
Фундамент зависимостей закладывается в детстве. И не Господом Богом, не Судьбой-злодейкой, а нашими родителями. Есть ли у вас функциональные нарушения в обмене веществ, нет ли - вопрос второй. Не было бы фундамента, и нарушения воплотились бы в нечто иное. Не только любовная, любая дофаминовая зависимость - недолюбленность в детстве или детские травмы.
В мою задачу не входит детальное рассмотрение влияния детских переживаний и впечатлений на любовь.
Я лишь обобщу некоторые позиции.
Итак, образ любви как чувства, действия и деятельности складывается из
- опыта переживания материнской (родительской, семейной) любви. Так мы узнаем КАК нас любят.
- опыта переживания собственной любви к маме (папе, сестрам, родным и близким)
- живого примера любви между мамой и папой (и другими родными)
В зависимости от индивидуального опыта складываются и индивидуальные искажения в представлениях и способности чувствовать.
ПУСТОТА
Что чувствуют зависимые в отсутствие объекта? Пустоту. Сосущую пустоту, которую стремятся заполнить. И какое отношение, спрашивается, заполнение пустоты имеет к любви? Такое же, как заполнение желудка. Наши возлюбленные - наша пища, мы «съедаем» их, иногда довольно болезненно для них, иногда, если они сопротивляются - для нас.
А когда их нет - мы съедаем в качестве заменителя реальную пищу. Так и возникают пищевые зависимости, кстати. Наши возлюбленные - наша добыча, и найдя себе способ удовлетворять нашу Жажду, мы не собираемся отпускать их и манипулируем, как можем и позволяем манипулировать собой, уродуя себя еще больше и закрепляя патологическую схему. Наши возлюбленные - наши жертвы, как бы красиво мы ни пели о любви. Наши песни могут поведать только о том, как в детстве, манипулируя нами и поедая нас, нам пела о любви мама... Это чувство внутренней пустоты - прямое следствие того, что наши родители в детстве по каким-то причинам не смогли удовлетворит нашу потребность в любви. А теперь, пожирая с алчностью Змея Горыныча своих любимых, мы пытаемся «отыграть» старый детский сценарий отношений с родителями.
Заталкивая в себя шоколадки и стейки с кровью, мы символически поедаем свою мать, чтобы она, став частью нас, нашей кровью и нашей плотью, никогда не смогла больше нас отвергнуть...
В связи с этим у меня для вас две новости. И первая - пустота незаполнима. Незаполнима в принципе, ни едой, ни любовью, ни транквилизаторами с алкоголем. Более того, чем больше жертв швыряется «в топку», тем сильнее Жажда. Потому, что механизм закрепляется, удовлетворения не наступает... все, как в наркомании - требуется все большая и большая доза.
Вторая новость - никакими таблетками, никакими усилиями воли, медитацией и йогой это не вылечить. Нравится вам это или нет, единственный путь - психотерапия.
Если, конечно, вы не собираетесь в стиле анекдотического динозаврика сожрать свою мать не символически, а реально.
(Я знаю отношение большинства из вас к психотерапии, поэтому «тащить за уши в рай» не буду. Лично я прохожу терапию регулярно, а вы - как хотите.)
Вы думаете, там пусто потому, что там не лежит любовь? А вот и нет. Там пусто потому, что там нет вас. Вам пусто потому, что этот участок личности недоразвился, это как рука, которая не выросла совсем или осталась слишком маленькой. Даже если вы найдете себе в любовники четырехрукого Шиву, лично в вас это ничего не изменит.
ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ? А ЗА ЧТО ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ?
Каждая женщина, «пытающая» возлюбленного вопросом «Ты меня любишь?», по своей сути, маленькая девочка, которая уверена, что не представляет особой ценности и любить ее, собственно, и не за что.
«За что ты меня любишь?» - страшный вопрос. Он указывает на настолько низкую самооценку, на столь незначительное признание своих достоинств, что становится понятным размер существа, которое об это спрашивает. Внутри такого человека сидит крошечное, беспомощное существо, которое, как скупой рыцарь, складывает в свою «копилочку» все свои достижения, каждую мелкую мелочь и мечтает, чтобы нашелся кто-то, кто это оценит... На самом деле, мы мечтаем, чтобы оценили родители, оценила мама, полюбил папа. Но, не имея возможности получить желаемое, пытаемся «урвать» по кусочку от других людей и «приклеить» к дефектной, неполноценной родительской любви. Не клеится, отваливается... и мы вновь и вновь вопрошаем: ты меня любишь?
НЕУЖЕЛИ Я НЕ ЗАСЛУЖИЛ ЛЮБВИ?!
Зависимый человек отчаянно цепляется за каждую возможность получить любовь. Собственно, даже не «получить», а «заслужить». Все «жертвы на алтарь любви», все подвиги и жертвы, приносимые возлюбленному, на самом деле, лишь попытка «заслужить», купить его любовь и заботу. И чем мы жертвеннее, тем большей «куплей-продажей» становится наша «любовь». Нечего удивляться, что когда наш возлюбленный «не продает» нам что-то, мы начинаем обвинять его в эгоизме и припоминать ему наши «жертвы». Чем больше вины возлагается на партнера, чем чаще разговоры о «долге» и «безответственности», чем скрупулезнее «подсчеты», тем яснее потребительская позиция зависимого, даже если де факто он безостановочно «батрачит», раболепствует и приносит себя в жертву. Все его действия - не более, чем попытки подкупа.
Жертвователь, как служитель некоего языческого культа, под вывеской «любви» удовлетворяет собственные потребности. Но как красиво звучит для нас наше подвижничество и самопожертвование! Снова и снова мы, говоря себе (и другим), что делаем что-то во имя кого-то, ради кого-то, мы тем самым снимаем с себя ответственность за свои действия. Вам это кажется абсурдом? Потому, что всех нас «штамповали» на одном заводике, приучая к мысли о том, что мы можем что-то делать «для других». Потому, что наши мамы утверждали, что они ради нас чем-то пожертвовали, сделали «для нас» все, а возможно, и «ради» папы и еще «ради» кого-нибудь. На самом деле, все что ни делается, если не делается по дулом пистолета, делается исключительно для удовлетворения какой-нибудь собственной потребности, т.е. в конечном счете «для себя». А посему, разговоры о «благодарности» - фальсификация и передергивание. Ни дети родителям, ни возлюбленный возлюбленному, ничего не «должны» и уж тем более, не должны «быть благодарными». Жертв во имя любви не бывает.
Те, кто любит поговорить на тему «он меня использовал», обычно сами являются зависимыми. Не подозревая о наличии равноправных отношений, они, не получая желаемое, понимают, что все их дары и жертвы кумиру были напрасными, идол не соизволил ответить должным образом, тогда они делают неожиданный вывод: «он меня использовал» в своих целях. Хотя, все было наоборот: была осуществлена неудачная попытка использовать для своих нужд «идола».
Я называю такие отношения мастурбацией, а «возлюбленного» такого зависимого человека - фаллоимитатором. Фактически, этим человеком пытались «почесаться».
ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН НЕ МОГ БЕЗ МЕНЯ ЖИТЬ ...
Таким образом мы подошли к одному интересному наблюдению.
Зависимые не способны любить. Просто не умеют. Умеют только брать, брать, брать, покупать, заслуживать, служить, приносить жертвы, находиться в рабстве, а любить - нет. Желание любить и желание быть любимым - чувствуете разницу? Большинство одиночек - зависимые. Они «стараются», но построить отношения не могут. Почему? Да потому, что их партнерам не нужны жертвы. Им нужны нормальные отношения с полноценной личностью. «Любовь» зависимого ослабляет обоих, потому что делает из двух людей одного монстра - сросшихся инвалидов. Любовь двух полноценных людей делает их сильнее.
А знаете, почему патологическая звисимость - не любовь? Тайно и стыдливо или явно и нахально зависимый мечтает о том, чтобы его возлюбленный тоже стал зависимым от него. Чтобы его вожделенный объект «не представлял себе жизни без него», скучал и тосковал без него, т.е. испытывал все те муки, которые испытывает зависимый. Зависимый только так понимает любовь. Но скажите, положа руку на сердце, желать другому мук - это что?
Ужас положения зависимого в том, что его возлюбленный свободен и в любой момент может встать и уйти. Лишив тем самым, зависимого «самого главного». Поэтому основной задачей становится не допустить этого всеми доступными способами. Запереть в гареме, посадить дома с ребенком, «подсадить» на чувство вины, бить, ломать, калечить, чтобы не потерять.
А лучше всего - съесть, как тот японский психопат.
По сути своей, такая «любовь» разрушительна для каждого участника. Она не позволяет развиваться, оставляя личность зависимого инфантильной и не автономной. Отношения формируются уродливые, постоянно травмирующие второго участника, превращая и его в «инвалида».
ЖИВОТНЫЕ И ДЕТИ
Однажды, моя клиентка, осмыслив содержание своего отношения к возлюбленному, в замешательстве спросила: «так что же такое, в таком случае, любовь?»
Действительно, зависимые всю жизнь принимали за любовь нечто иное и теперь им очень трудно понять, как же это - любить?
Наиболее близко к нормальному отношению к другому человеку проявляется любовь к животным. Ничего не требующая, не задающая вопросов, не предъявляющая претензий заботливая и внимательная любовь к кошке или собаке наиболее похожа на Любовь. Доходит до того, что иные люди никого и не способны любить, кроме животных: остальных они используют для удовлетворения своих наркотических потребностей.
Но и «любовь» к человеку как к животному не намного лучше, хотя, для зависимого она может представляться желанной. Ретт и Скарлетт - два зависимых существа, соединенные сосущей пустотой. И пока Скарлетт преданно «служит» Эшли, нагромождая одну жертву на другую, Ретт «держит ее вместо кошки». В его отношении отсутствует уважение к чужой личности, желание ее развития. Он хочет, чтобы Скарлетт была маленькой девочкой, которую он сможет «нянчить». Знаете почему? Потому, что маленькой девочке никуда не деться. Маленькая девочка не свободна в принятии решений, она во всем зависит от родителя. Если вам нравится, как Ретт любил Скарлетт, если вы хотели бы, чтобы вас любили также - вы зависимый. В дальнейшем Ретт переносит свою неудовлетворенную страсть быть любимым на дочь... Кончается все закономерно.
СЛИЯНИЕ
К сожалению, большая часть родителей только так и умеет любить своих детей. Это - чудовищная история про «любовь» матерей, а вернее, патологическую привязанность к ребенку, пока он маленький и беспомощный. Всю свою неудовлетворенность они выворачивают наизнанку и «любят» ребенка так, как хотели бы быть любимы сами. Это хорошо смотрится, пока ребенок маленький. Когда он начинает проявлять свою личность, это не устраивает мать. Ее вообще не устраивает наличие в ребенке личности, потому, что он - ее «кусочек», ее «продолжение», ее «хвостик»... И тогда мать начинает принимать меры к тому, чтобы задержать его развитие. Есть матери, которые мечтают, чтобы их ребенок никогда не вырос. Это очень печальный прогноз на будущее - они не будут любить его, когда он вырастет. А может быть, будут мучать, не отпуская от себе, удерживая, контролируя, не допуская сепарации, всячески препятствуя становлению автономии личности ребенка. Гиперопека, тревожность матерей, чрезмерная забота в духе «аидише мама» - проявления зависимости. Угадайте, кого вырастит такая мать? Каковы его шансы на любовь и счастье?
Самое распространенное искажение - «патологическая зависимость, паттерн которой формируется у детей тех матерей, которые видят в своем ребенке лишь часть себя, но не отдельное существо»
Патологическая зависимость воплощается в стремлении к слиянию с объектом любви, в желании слиться, стать единым целым, стать частью любимого, потерять свою самость. Метафорически это стремление соединить две потерявшиеся половинки, бывшие когда-то единым целым - Гермафродитом. «Возьми меня, прими меня, присоедини меня к себе, поглоти меня, ибо только поглощенная тобой я буду счастлива. Я хочу слиться с тобой и остановить время и само существование». Это можно интерпретировать как желание повернуть время вспять и вернуться во внутриутробное состояние, когда дитя было единым целым с матерью. Оно возникает, как ответ в тот момент, когда мать отвергает Я ребенка. Когда мама отвергает - это «плохо», каков же образ «хорошо»? Это когда мы были «вместе» с мамой как одно целое. В своем идеальном развитии слияние - возврат в небытие, это смерть, разрушение я, превращение его в нечто иное, целостное, где Я не существует, где все процессы прекращаются, время останавливается.
Когда воскликну я:
«Мгновенье,
Прекрасно ты, продлись, постой!»-
Тогда готовь мне цепь плененья,
Земля разверзнись подо мной!»
Твою неволю разрешая,
Пусть смерти зов услышу я -
И станет стрелка часовая,
И время минет для меня.
В это желание «слиться воедино», «найти свое второе я» заложена вся слабость и неуверенность нашей личности. Мы потому и ищем «второе я», что не умеем существовать автономно. И в этом смысле, патологическая зависимость - паразитирование на другой личности. Природой предусмотрены такие отношения ребенка к матери, которые напоминают симбиоз. При неблагоприятных условиях развития, человек так и остается в убеждении, что симбиотическое отношение - и есть любовь. Если вам «не жить без другого» - значит, вы паразитируете. Если ему «не жить без вас» - значит паразитируют на вас.
Полноценная личность способна жить сама по себе. «У меня нет выбора, я люблю его...», - говорит зависимый. А полноценная любовь подразумевает совершение свободного выбора. Если выбора нет - это зависимость, не любовь.
От чего на самом деле зависит зависимый: от возлюбленного или от своей «любви»?
От взаимоотношений или от удовлетворения своих потребностей?
Читайте также: этот пост annamargarita,
Драконы и их пища и другие посты автора uta_kryakva
Созависимое поведение и весь цикл статей lual.
Продолжение: Суррогат любви как средство вернуться в прошлое
Начало: Любовь как сверхценная идея, Любовь и дофамин, Любовь и эндорфины, Дофаминовая зависимость, Любовь минус серотонин, Дефицит любви в организме, Где "достать" серотонин с дофамином?, Серотониновый режим и антилюбовная гигиена, Чем отличается зависимость от любви?
