Механика обнуления. Заметки члена избирательной комиссии
Все спрашивают: как так? Почему почти никто из знакомых не голосовал за обнуление Путина, но результаты голосования объявлены совсем другие?
Есть психологические теории этого странного феномена, есть математические. Но я был на этих выборах членом участковой избирательной комиссии (УИК) с правом решающего голоса и расскажу, что видел сам.
Наш участок - довольно-таки среднестатистический, в уютном месте Выборгского района СПб, среди застройки шестидесятых годов. Это 11 самых обычных домов: пяти- и девятиэтажек. Молодежи не очень много, зато много пенсионеров. Я из раза в раз присутствую на выборах и знаю, что обычно из района присылают список избирателей примерно на 1350 человек, потом в него дописывают небольшое количество тех, кого забыли. На выборах 2019 года проголосовало 549 человек.
Поясню немного процедуру. Список избирателей представляет собой несколько книг формата А3. Обычно книги сгруппированы по адресам домов. Когда избиратель получает бюллетень, он должен расписаться в книге напротив своей фамилии. В идеале количество росписей в книге должно соответствовать количеству бюллетеней в урне.
Обычно перед началом голосования всем предъявляется пустая урна. Урна у всех на виду и что-то вбросить в неё довольно сложно. За столами сидят члены УИК, каждый со своей книгой избирателей. У меня в этот раз была книга на два дома (140 человек). Члены УИК выдают бюллетени, которые избиратели заполняют и кидают в урну. В конце голосования урну вываливают на стол, а бюллетени пересчитывают
И вот что было на этот раз. Как обычно, из района прислали списки избирателей. В книгах были пометки - кто-то «открепился» в другой участок, кто-то «прикрепился». Открепившихся было человек 80, зато прикрепившихся, то есть желающих проголосовать не по месту прописки - оказалось человек 200. Их было так много, что для них была заранее составлена отдельная книга или даже две книги - точно сказать не могу, потому что за этими «книгами прикрепившихся» сидела лично председатель УИК, а подступы к ней охраняли заместитель председателя УИК и ее секретарь.
Небольшое отступление о председателе и вообще о членах УИК. Откуда они берутся? Я в свое время был наблюдателем от организации «Наблюдатели Петербурга», они как-то сотрудничали с партией «Яблоко», и в итоге «Яблоко» выдвинуло меня сначала членом УИК с правом совещательного голоса, а затем и с правом решающего. В «Яблоке» я никогда не состоял, его идеалы мне совсем не близки, но я решил, что тактические цели, то есть препятствование фальсификациям, у меня с ними совпадают. А вот с другими членами комиссии «всё не так однозначно».
По идее, в члены комиссии должны выдвигаться представители от партий или от жителей напрямую. Председатель, насколько я знаю, назначается из их числа сверху. Так вот, председатель нашей комиссии, выдвинутая, естественно, «Единой Россией» - тётка лет 55, завуч одной из школ, но не в нашем Выборгском районе, а в соседнем Калининском. Заместитель председателя, выдвинутый партией «Зеленые», по странному совпадению, её зять. А секретарь комиссии, выдвинутый партией «Патриоты России», по ещё более невероятному совпадению - её дочь. Вот как неожиданно слились в семейном экстазе такие разные партии )
Но мы отвлеклись. Очень много было «прикрепившихся». Трудно сказать, откуда они взялись и почему решили голосовать именно в нашем районе. Были люди из других регионов, были из других районов Петербурга. Но мне бросились в глаза совсем странные случаи. Например, человек, чтобы прикрепиться к нашему УИК, для этого предварительно открепился от другой УИК, которая находится в том же здании. ЗАЧЕМ?
Важно то, что мы в УИК в принципе не можем проверить, вычеркнут ли «открепившийся» из списков по месту прописки и существует ли он вообще в природе. Это прерогатива исключительно вышестоящих комиссии - территориальной (ТИК) и городской (ГИК). Мы можем только проверить его паспорт и открепительное удостоверение, выданное какой-то другой УИК. Как бы то ни было, за счёт «прикрепившихся» на нашем участке стало заметно больше избирателей - на прошлых выборах насчитали 1372, сейчас 1447.
В отличие от нормальных выборов, которые подчиняются закону 67-ФЗ, нынешнее «голосование» никаким законам не подчинялось, и потому началось за 6 дней до своего начала, а именно 25 июня. Надо сказать, что если в день голосования на участке сидит много народу, то в дни с 25 по 30 июня там была только председатель и какой-нибудь один из членов УИК. Например, я сидел по 4 часа 25 и 30 июня. Люди действительно довольно активно шли на участок. Но самое интересное состояло в том, что урну после того, как участок закрывался в 8 вечера, просто закрывали на ключ в соседнем кабинете. Её никто не контролировал. Никаких «сейф-пакетов», о которых что-то говорила Памфилова, на нашем участке не было в природе. Урну как бы опечатывали пластиковым хомутиком, но у председателя этих хомутиков была огромная пачка, актов об опечатывании никто не составлял, да они и не помешали бы вытащить одни бюллетени и вставить другие. Когда эту урну нам накануне начала работы привезли из ТИКа, в ней были положены шторки для кабинки голосования. Но урну уже опечатали. Я ее перевернул и вытащил шторки, не нарушая печатей, а бюллетени намного тоньше...
Кстати говоря, и видеокамеры на этих выборах «обнулили». На прошлых выборах было видеокамеры, на «обнулении» - только дырки от них.
Легко себе представить такую возможность фальсификации. Вечером урна убирается, все ненужные уходят, мафия остаётся. Урну спокойно открывают, вбрасывают туда нужное количество бюллетеней и при этом вносят соответствующее количество подписей в книги избирателей. Всё это легко может провернуть председатель, ведь ключи именно у неё. А чтобы не оказалось, что расписались за кого-то, кто потом придёт и возмутится, росписи ставятся за «прикрепившихся». Более того, я читал, что людей открепляли-прикрепляли вообще без их ведома, а это нетрудно сделать, если иметь доступ к паролям Госуслуг (привет Касперскому). То есть. Человек живёт, допустим, где-то в Карелии. Его оттуда открепляют, но не вычёркивают. зато прикрепляют в Санкт-Петербурге. Там за него расписываются и от его имени голосуют. Он об этом может вообще никогда не узнать.
Как вариант, в Карелии жертву всё-таки вычёркивают из списков, а если он там приходит голосовать, его вписывают в дополнительный список. На нашем участке были такие случаи, когда человек себя в списке не находил.
Такой способ имеет тот недостаток, что необходимо участие председателя УИК. Хотя наша председатель и от «Единой России», она, как ни странно, не произвела на меня впечатление лично непорядочного человека. По общению - в меру цинична, к выборам относится скептически, голосовала, по собственному признанию, «за Жирика, он грамотный». На прошлых муниципальных выборах голоса посчитали честно, и ни один единоросс у нас не прошёл.
Поэтому для фальсификации можно придумать другие варианты, в которых председатель вообще не будет задействован.
Например, одного и того же человека (скажем так, «сотрудника») прикрепляют к пяти, десяти, двадцати участкам - сколько он обойдет за 6 дней досрочного голосования и один день обычного? Везде проголосует по одному разу, и даже самый честный председатель УИК ничего не заподозрит: в списках есть, паспорт сходится. Пусть в Петербурге некая, скажем так, контора, имеет 1000 сотрудников. Каждый за день проголосует на 24 УИКах - один УИК за полчаса. За 7 дней получится 168000 голосов. Немало. И это даже без фальшивых паспортов. Но это, конечно, фантазия. «Не могут же они».
А вот что было на деле.
Весь день 1 июля я сидел со своей книгой избирателей напротив урны. Когда на участок заходил человек, я уже оценивал по его виду, как он проголосует, а потом видел, какой падал в прозрачную урну бюллетень, где поставлен крестик - и обычно не ошибался. С утра соотношение было примерно семь «за» к трём «против». В 10 привалила толпа рабов-бюджетников: женщины лет 30, которыми командовала женщина лет 50 (начальница?). Она фотографировала, как подчиненные стоят в очереди за бюллетенями, но в сами бюллетени не заглядывала. (Как мне сказали, что это были работники соседней школы для умственно отсталых). За ними пошли пенсионеры, потом они кончились, и к вечеру пошли хорошо одетые люди и молодёжь. Соотношение стало три «против» к одному «за».
Под конец дня подвели итоги по каждой книге. У меня из 140 человек 15 заранее открепилось, двоих вписали дополнительно (они себя не нашли в списках, хотя были зарегистрированы у нас), итого оказалось 127 избирателей. Из них 26 проголосовало досрочно и 13 в день голосования 1 июля. Таким образом, реальная явка по моей книге 39/127 = 30,7%.
Я забыл сказать, что урна, в которую голосовали досрочно, в день голосования 1 июля стояла в углу, закрытая фикусом. Для избирателей выставили отдельную пустую урну. И когда голосование закончилось и мы сдвинули столы, сначала вывалили содержимое сегодняшней урны и разобрали бюллетени, а только потом - досрочной. Прежде чем свалить все бюллетени в одну кучу, их разбирали по стопкам. И когда разложили стопки по «дневной» урне, все так и ахнули: стопка «против» оказалась толще! Соотношение было примерно 60:40.
А вот в «досрочной» урне всё было не так. И самих бюллетеней там было больше (890 против 237, ещё 65 голосов - «надомники»), и голосов «за» на вид процентов 80. Итоговое количество оказалось такое: 1447 избирателей, 1192 бюллетеня выдано, 280 «против» и 909 «за», три испорченных. То есть явка получилась 82,3%, «за» - 76,2%, «против» - 23,4%.
Видите разницу? По моей книге явка 30%, по общим итогам 80%. Не думаю, чтобы в книгах по другим домам результаты были бы сильно другими, чем у меня (39 из 127). Значит, вся явка была достигнута за счет досрочно голосовавших «прикрепившихся», записанных в отдельных книгах. Людей, которых никто, кроме председателя, не видел.
Также ничем, кроме фальсификации, нельзя объяснить то, что «досрочники» голосуют настолько по-другому, чем те, кто голосовали 1 июля. Скорее всего, «прикрепившиеся» не только дали явку, но и единогласно проголосовали «за». Другого объяснения у меня нет.
А выводы я сделал такие.
1. Правы были те, кто говорил, что надо не игнорировать выборы, а голосовать против. По крайней мере на нашем участке ни один голос «против» не был потерян, мы точно знаем, сколько нас, и нас достаточно много: 280 человек из 1350. Это больше половины от явки 2019 года (549 человек) и, если бы не накрутили явку, на нашем участке Путин бы проиграл.
2. Чтобы как-то «перебить» голоса тех, кто против, власти приходится изобретать все более сложные методы фальсификаций, рисовать самые неправдоподобные цифры. Это выгодно тактически, но в конечном счете пузырь лопнет. Когда мы считали голоса, я видел, как загорелись глаза у коллег, когда малая урна оказалась «против» и как они потухли, когда большая урна оказалась «за». «А вы как голосовали?» - «Я против» - «И я против». - «И я, и я против». Оказалось, что большинство членов УИКа голосовало против этих поправок, даже те, на кого я бы и не подумал. Не сейчас, так потом нормальные люди окажутся и среди председателей УИКов, и среди членов ТИКов. И тогда фальсификацию будет не скрыть.
3. Такая манипуляция, как сейчас, оказалась возможна только благодаря короновирусу и досрочному голосованию и только на федеральных выборах. На выборах местного уровня скрыть правду будет сложнее. Поэтому не нужно разочаровываться, не нужно игнорировать осенние выборы этого года. Я видел, как голосует молодежь, а значит, будущее у нас есть.
Есть психологические теории этого странного феномена, есть математические. Но я был на этих выборах членом участковой избирательной комиссии (УИК) с правом решающего голоса и расскажу, что видел сам.
Наш участок - довольно-таки среднестатистический, в уютном месте Выборгского района СПб, среди застройки шестидесятых годов. Это 11 самых обычных домов: пяти- и девятиэтажек. Молодежи не очень много, зато много пенсионеров. Я из раза в раз присутствую на выборах и знаю, что обычно из района присылают список избирателей примерно на 1350 человек, потом в него дописывают небольшое количество тех, кого забыли. На выборах 2019 года проголосовало 549 человек.
Поясню немного процедуру. Список избирателей представляет собой несколько книг формата А3. Обычно книги сгруппированы по адресам домов. Когда избиратель получает бюллетень, он должен расписаться в книге напротив своей фамилии. В идеале количество росписей в книге должно соответствовать количеству бюллетеней в урне.
Обычно перед началом голосования всем предъявляется пустая урна. Урна у всех на виду и что-то вбросить в неё довольно сложно. За столами сидят члены УИК, каждый со своей книгой избирателей. У меня в этот раз была книга на два дома (140 человек). Члены УИК выдают бюллетени, которые избиратели заполняют и кидают в урну. В конце голосования урну вываливают на стол, а бюллетени пересчитывают
И вот что было на этот раз. Как обычно, из района прислали списки избирателей. В книгах были пометки - кто-то «открепился» в другой участок, кто-то «прикрепился». Открепившихся было человек 80, зато прикрепившихся, то есть желающих проголосовать не по месту прописки - оказалось человек 200. Их было так много, что для них была заранее составлена отдельная книга или даже две книги - точно сказать не могу, потому что за этими «книгами прикрепившихся» сидела лично председатель УИК, а подступы к ней охраняли заместитель председателя УИК и ее секретарь.
Небольшое отступление о председателе и вообще о членах УИК. Откуда они берутся? Я в свое время был наблюдателем от организации «Наблюдатели Петербурга», они как-то сотрудничали с партией «Яблоко», и в итоге «Яблоко» выдвинуло меня сначала членом УИК с правом совещательного голоса, а затем и с правом решающего. В «Яблоке» я никогда не состоял, его идеалы мне совсем не близки, но я решил, что тактические цели, то есть препятствование фальсификациям, у меня с ними совпадают. А вот с другими членами комиссии «всё не так однозначно».
По идее, в члены комиссии должны выдвигаться представители от партий или от жителей напрямую. Председатель, насколько я знаю, назначается из их числа сверху. Так вот, председатель нашей комиссии, выдвинутая, естественно, «Единой Россией» - тётка лет 55, завуч одной из школ, но не в нашем Выборгском районе, а в соседнем Калининском. Заместитель председателя, выдвинутый партией «Зеленые», по странному совпадению, её зять. А секретарь комиссии, выдвинутый партией «Патриоты России», по ещё более невероятному совпадению - её дочь. Вот как неожиданно слились в семейном экстазе такие разные партии )
Но мы отвлеклись. Очень много было «прикрепившихся». Трудно сказать, откуда они взялись и почему решили голосовать именно в нашем районе. Были люди из других регионов, были из других районов Петербурга. Но мне бросились в глаза совсем странные случаи. Например, человек, чтобы прикрепиться к нашему УИК, для этого предварительно открепился от другой УИК, которая находится в том же здании. ЗАЧЕМ?
Важно то, что мы в УИК в принципе не можем проверить, вычеркнут ли «открепившийся» из списков по месту прописки и существует ли он вообще в природе. Это прерогатива исключительно вышестоящих комиссии - территориальной (ТИК) и городской (ГИК). Мы можем только проверить его паспорт и открепительное удостоверение, выданное какой-то другой УИК. Как бы то ни было, за счёт «прикрепившихся» на нашем участке стало заметно больше избирателей - на прошлых выборах насчитали 1372, сейчас 1447.
В отличие от нормальных выборов, которые подчиняются закону 67-ФЗ, нынешнее «голосование» никаким законам не подчинялось, и потому началось за 6 дней до своего начала, а именно 25 июня. Надо сказать, что если в день голосования на участке сидит много народу, то в дни с 25 по 30 июня там была только председатель и какой-нибудь один из членов УИК. Например, я сидел по 4 часа 25 и 30 июня. Люди действительно довольно активно шли на участок. Но самое интересное состояло в том, что урну после того, как участок закрывался в 8 вечера, просто закрывали на ключ в соседнем кабинете. Её никто не контролировал. Никаких «сейф-пакетов», о которых что-то говорила Памфилова, на нашем участке не было в природе. Урну как бы опечатывали пластиковым хомутиком, но у председателя этих хомутиков была огромная пачка, актов об опечатывании никто не составлял, да они и не помешали бы вытащить одни бюллетени и вставить другие. Когда эту урну нам накануне начала работы привезли из ТИКа, в ней были положены шторки для кабинки голосования. Но урну уже опечатали. Я ее перевернул и вытащил шторки, не нарушая печатей, а бюллетени намного тоньше...
Кстати говоря, и видеокамеры на этих выборах «обнулили». На прошлых выборах было видеокамеры, на «обнулении» - только дырки от них.
Легко себе представить такую возможность фальсификации. Вечером урна убирается, все ненужные уходят, мафия остаётся. Урну спокойно открывают, вбрасывают туда нужное количество бюллетеней и при этом вносят соответствующее количество подписей в книги избирателей. Всё это легко может провернуть председатель, ведь ключи именно у неё. А чтобы не оказалось, что расписались за кого-то, кто потом придёт и возмутится, росписи ставятся за «прикрепившихся». Более того, я читал, что людей открепляли-прикрепляли вообще без их ведома, а это нетрудно сделать, если иметь доступ к паролям Госуслуг (привет Касперскому). То есть. Человек живёт, допустим, где-то в Карелии. Его оттуда открепляют, но не вычёркивают. зато прикрепляют в Санкт-Петербурге. Там за него расписываются и от его имени голосуют. Он об этом может вообще никогда не узнать.
Как вариант, в Карелии жертву всё-таки вычёркивают из списков, а если он там приходит голосовать, его вписывают в дополнительный список. На нашем участке были такие случаи, когда человек себя в списке не находил.
Такой способ имеет тот недостаток, что необходимо участие председателя УИК. Хотя наша председатель и от «Единой России», она, как ни странно, не произвела на меня впечатление лично непорядочного человека. По общению - в меру цинична, к выборам относится скептически, голосовала, по собственному признанию, «за Жирика, он грамотный». На прошлых муниципальных выборах голоса посчитали честно, и ни один единоросс у нас не прошёл.
Поэтому для фальсификации можно придумать другие варианты, в которых председатель вообще не будет задействован.
Например, одного и того же человека (скажем так, «сотрудника») прикрепляют к пяти, десяти, двадцати участкам - сколько он обойдет за 6 дней досрочного голосования и один день обычного? Везде проголосует по одному разу, и даже самый честный председатель УИК ничего не заподозрит: в списках есть, паспорт сходится. Пусть в Петербурге некая, скажем так, контора, имеет 1000 сотрудников. Каждый за день проголосует на 24 УИКах - один УИК за полчаса. За 7 дней получится 168000 голосов. Немало. И это даже без фальшивых паспортов. Но это, конечно, фантазия. «Не могут же они».
А вот что было на деле.
Весь день 1 июля я сидел со своей книгой избирателей напротив урны. Когда на участок заходил человек, я уже оценивал по его виду, как он проголосует, а потом видел, какой падал в прозрачную урну бюллетень, где поставлен крестик - и обычно не ошибался. С утра соотношение было примерно семь «за» к трём «против». В 10 привалила толпа рабов-бюджетников: женщины лет 30, которыми командовала женщина лет 50 (начальница?). Она фотографировала, как подчиненные стоят в очереди за бюллетенями, но в сами бюллетени не заглядывала. (Как мне сказали, что это были работники соседней школы для умственно отсталых). За ними пошли пенсионеры, потом они кончились, и к вечеру пошли хорошо одетые люди и молодёжь. Соотношение стало три «против» к одному «за».
Под конец дня подвели итоги по каждой книге. У меня из 140 человек 15 заранее открепилось, двоих вписали дополнительно (они себя не нашли в списках, хотя были зарегистрированы у нас), итого оказалось 127 избирателей. Из них 26 проголосовало досрочно и 13 в день голосования 1 июля. Таким образом, реальная явка по моей книге 39/127 = 30,7%.
Я забыл сказать, что урна, в которую голосовали досрочно, в день голосования 1 июля стояла в углу, закрытая фикусом. Для избирателей выставили отдельную пустую урну. И когда голосование закончилось и мы сдвинули столы, сначала вывалили содержимое сегодняшней урны и разобрали бюллетени, а только потом - досрочной. Прежде чем свалить все бюллетени в одну кучу, их разбирали по стопкам. И когда разложили стопки по «дневной» урне, все так и ахнули: стопка «против» оказалась толще! Соотношение было примерно 60:40.
А вот в «досрочной» урне всё было не так. И самих бюллетеней там было больше (890 против 237, ещё 65 голосов - «надомники»), и голосов «за» на вид процентов 80. Итоговое количество оказалось такое: 1447 избирателей, 1192 бюллетеня выдано, 280 «против» и 909 «за», три испорченных. То есть явка получилась 82,3%, «за» - 76,2%, «против» - 23,4%.
Видите разницу? По моей книге явка 30%, по общим итогам 80%. Не думаю, чтобы в книгах по другим домам результаты были бы сильно другими, чем у меня (39 из 127). Значит, вся явка была достигнута за счет досрочно голосовавших «прикрепившихся», записанных в отдельных книгах. Людей, которых никто, кроме председателя, не видел.
Также ничем, кроме фальсификации, нельзя объяснить то, что «досрочники» голосуют настолько по-другому, чем те, кто голосовали 1 июля. Скорее всего, «прикрепившиеся» не только дали явку, но и единогласно проголосовали «за». Другого объяснения у меня нет.
А выводы я сделал такие.
1. Правы были те, кто говорил, что надо не игнорировать выборы, а голосовать против. По крайней мере на нашем участке ни один голос «против» не был потерян, мы точно знаем, сколько нас, и нас достаточно много: 280 человек из 1350. Это больше половины от явки 2019 года (549 человек) и, если бы не накрутили явку, на нашем участке Путин бы проиграл.
2. Чтобы как-то «перебить» голоса тех, кто против, власти приходится изобретать все более сложные методы фальсификаций, рисовать самые неправдоподобные цифры. Это выгодно тактически, но в конечном счете пузырь лопнет. Когда мы считали голоса, я видел, как загорелись глаза у коллег, когда малая урна оказалась «против» и как они потухли, когда большая урна оказалась «за». «А вы как голосовали?» - «Я против» - «И я против». - «И я, и я против». Оказалось, что большинство членов УИКа голосовало против этих поправок, даже те, на кого я бы и не подумал. Не сейчас, так потом нормальные люди окажутся и среди председателей УИКов, и среди членов ТИКов. И тогда фальсификацию будет не скрыть.
3. Такая манипуляция, как сейчас, оказалась возможна только благодаря короновирусу и досрочному голосованию и только на федеральных выборах. На выборах местного уровня скрыть правду будет сложнее. Поэтому не нужно разочаровываться, не нужно игнорировать осенние выборы этого года. Я видел, как голосует молодежь, а значит, будущее у нас есть.