Советская литература как миф
К разговору о том, что советская литература (очевидно, имеется в виду в первую очередь соцреализм и примыкающие к нему произведения) представляет собою метажанр фэнтези (ссылки не даю, ибо подзамок).
Ну, во-первых, я бы сказал, что это не столько фэнтези (сказка для взрослых, заведомо вымышленная и рассчитанная на то, что ЦА будет воспринимать ее как вымысел), сколько куда более архаичная штука: миф. То, во что сам пишущий, по идее, верит, а даже если и не верит (допустим, у него фига в кармане), то предлагает верить читателю. На самом деле, вера в мифы - вещь сложная, неоднозначная, и требующая отдельного обсуждения. Что касается веры советского человека в мифы о Лучшей в Мире Стране и т.п., по-моему, лучше всего это описала Латынина (вообще латынинский цикл про Вейскую империю можно всяко рекомендовать молодым людям, не заставшим СССР, но желающим разобраться, как оно там все было устроено): "Но хотя его личная жизнь протекала среди всяких опасностей и стоила, по правде говоря, меньше, чем жизнь какой-нибудь дворовой псицы, - ему всегда казалось, что она протекает на фоне неизменной и вечной в своем постоянстве империи и мудрости императора, по чьей воле весной распускаются почки и птицы начинают нести яйца".
Что же касается того, как в этом условном мифе устроена магия, то я бы сказал, что в советской литературе магия специфическая: она основана в первую голову не на каких-то знаниях, артефактах или свойствах среды (хотя и то, и другое, и третье присутствовать может), а на особых свойствах самого Советского Человека. Благодаря тому, что мы такие хорошие и правильные, мы можем творить чудеса. Это, как тогда любили говорить, красной нитью проходит через всю советскую литературу. Вплоть до шварцевского "Я еще не волшебник, я только учусь, но любовь (в фильме - "но дружба") позволяет нам творить настоящие чудеса!"
Ну, во-первых, я бы сказал, что это не столько фэнтези (сказка для взрослых, заведомо вымышленная и рассчитанная на то, что ЦА будет воспринимать ее как вымысел), сколько куда более архаичная штука: миф. То, во что сам пишущий, по идее, верит, а даже если и не верит (допустим, у него фига в кармане), то предлагает верить читателю. На самом деле, вера в мифы - вещь сложная, неоднозначная, и требующая отдельного обсуждения. Что касается веры советского человека в мифы о Лучшей в Мире Стране и т.п., по-моему, лучше всего это описала Латынина (вообще латынинский цикл про Вейскую империю можно всяко рекомендовать молодым людям, не заставшим СССР, но желающим разобраться, как оно там все было устроено): "Но хотя его личная жизнь протекала среди всяких опасностей и стоила, по правде говоря, меньше, чем жизнь какой-нибудь дворовой псицы, - ему всегда казалось, что она протекает на фоне неизменной и вечной в своем постоянстве империи и мудрости императора, по чьей воле весной распускаются почки и птицы начинают нести яйца".
Что же касается того, как в этом условном мифе устроена магия, то я бы сказал, что в советской литературе магия специфическая: она основана в первую голову не на каких-то знаниях, артефактах или свойствах среды (хотя и то, и другое, и третье присутствовать может), а на особых свойствах самого Советского Человека. Благодаря тому, что мы такие хорошие и правильные, мы можем творить чудеса. Это, как тогда любили говорить, красной нитью проходит через всю советскую литературу. Вплоть до шварцевского "Я еще не волшебник, я только учусь, но любовь (в фильме - "но дружба") позволяет нам творить настоящие чудеса!"