Ну в общем - да. Но тут еще дело в том, что нам в истории XX и XXI веков очень мало чем можно безусловно гордиться. Собственно, безусловные, не вызывающие неприятных вопросов предметы гордости - только Та Война и космос. Но космос - это как бы... как это сказать... ну не всем же миром ракету на руках раскачивали, чтоб на орбиту закинуть. Да, реально на советскую космическую программу работали - прямо или косвенно - сотни тысяч, может, даже миллионы людей. Но воспринимается она все-таки не как то, в чем поучаствовал лично каждый
( ... )
"А вот Война воспринимается именно как всенародное свершение."
Ну, вот оттого, что Война все больше становится "позитивным" центром общественной мифологии (как в Украине - казаки, скажем), - отсюда все и идет. Но при таких раскладах детишки в пилотках и гимнастерках не просто возможны, а просто-таки обязательны. И понятно, что при мифологизации войны все лишнее из реальной истории и воспоминаний очевидцев будет отторгаться (собственно, в наше время уже отторгалось). То есть она в любом случае не останется "подлинным воспоминанием".
Ну, остаться подлинным воспоминанием ей никак невозможно - воспоминания могут быть только у тех, кто хоть что-то видел и помнит сам, а сейчас самым молодым из них перевалило за 75. Понятно, что она так или иначе будет мифологизирована.
Роберт Иванович, поди, и сам не понял, какую глубокую вещь он сказал своими пресловутыми строчками: "Что-то с памятью моей стало - все, что было не со мной, помню". А из нашего времени видно, что это - свидетельство того, что процесс превращения памяти о войне в священный племенной миф вовсю шел уже тогда, больше 40 лет назад.
Если не вру, по опросам социологов та война - это единственный общий одинаково оцениваемый факт исторической памяти в России. Единственное общее прошлое, легитимирующее настоящее. Только сказав "мы" после той войны, можно продолжить что-то про всех. То есть про "отпустить войну" с точки зрения исторической памяти можно даже не думать. Не останется вообще ничего, объединяющего страну. С другой стороны, если за страну не держаться - тогда конечно, отпустить последний культурный миф и жить по отдельности.
Ну в общем-то я о том же, только у меня это вышло многословнее и бестолковее.
И вот что с этим делать? Вроде как закрывать лавочку содействовать окончательному распаду нации не хочется. "Граждане, извините, что мы к вам обращаемся, сами мы не местные, нас тут 145 миллионов случайно оказалось..." А с другой стороны - ясно, что на таком национальном мифе ничего путного не построишь.
Я не думал об изобретении новых национальных мифов. Как-то не склалось подумать. Но вот вы спросили - что делать... Я бы начал смотреть, как эту проблему решали другие - начиная с Франции, у которой тоже большой раздрай был от революции. причем ясно, что решили все не до конца, масса проблем - но хоть как. и смотрел бы на то, в чем проблемы. скажем, вот как решала послевоенная Германия - и смотрите, на что они напоролись. В самом общем виде - лечит не просто время, а время, проведенное с пользой. Если бы появились внятные общие события - новые - стало бы полегче. Ответ с другой стороны - у нашей власти патология, она совершенно не умеет говорить. Детали пояснять не надо - все в курсе. Ну, надо прямо в ее же присутствии ее помыть и научить разговаривать. опять же, не панацея, но многие проблемы решатся. причем способ - без крови, но с мылом - жестокий, конечно, но все же приемлемый.
Видите ли, тут в чем дело... Христианство принципиально, как бы это сказать, антиэтологично. Оно противостоит "плоти", то бишь тому, что в наше время принято называть "здоровыми инстинктами" или как-то так. Предписывает, например, ударившему по левой щеке подставить правую, а не заблокировать и хук в челюсть. А всякое "объединение нации" и прочая - это, по сути, чистая этология. Поэтому либо мы придерживаемся христианства - и тогда не считаем себя патриотами, а заботимся о личном спасении души, - либо, если уж мы патриоты своей Родины, тогда мы христианство задвигаем и руководствуемся здоровыми инстинктами стайного животного. В частности, стоим за своих и гордимся своей стаей. ИМХО. Патриот и смирение - две вещи не особо совместные. Это любой страны касается, не только России. И не только страны - любой группы людей, стремящейся к объединению на постоянной основе.
Предписывает, например, ударившему по левой щеке подставить правую, а не заблокировать и хук в челюсть. Лоренц и этому находил этологическую основу. Впрочем, он всю жизнь был закоренелым атеистом.
Позволю только заметить (хотя, наверно, и на это не имею морального права), что это лишний раз показывает, чего стоит самоидентификация огромного множества наших соотечественников как "христиан". Но это мы, во-первых, и без того знали, а во-вторых, как раз в этом-то отношении русские и Россия, увы, не исключение. Ни в пределах христианской цивилизации, ни в мире в целом. Все такие.
Как там у Докинза? "А ты сам-то католик или протестант? - Ребята, вы чего, не поняли? Я же сказал: я атеист! - Ну хорошо, атеист. Но католический или протестантский?"
Последний абзац, кстати, вполне правомерный, я думаю. Атеисты из католиков, протестантов и православных получаются разные. Разные вещи в религии не принимаются.
атеист - это человек, который вообще не верит в бога это вопрос веры, а не вопрос религий. а то, о чем вы говорите, это лишь вопрос культуры. Понятное дело, что протестанты en masse культурней, чем католики, и, тем паче, чем православные. И атеист, воспитанный в протестантской среде, менее будет склонен воровать и пьянствовать, чем атеист из преимущественно православного окружения.
Reply
Ну, вот оттого, что Война все больше становится "позитивным" центром общественной мифологии (как в Украине - казаки, скажем), - отсюда все и идет. Но при таких раскладах детишки в пилотках и гимнастерках не просто возможны, а просто-таки обязательны. И понятно, что при мифологизации войны все лишнее из реальной истории и воспоминаний очевидцев будет отторгаться (собственно, в наше время уже отторгалось). То есть она в любом случае не останется "подлинным воспоминанием".
Reply
Роберт Иванович, поди, и сам не понял, какую глубокую вещь он сказал своими пресловутыми строчками: "Что-то с памятью моей стало - все, что было не со мной, помню". А из нашего времени видно, что это - свидетельство того, что процесс превращения памяти о войне в священный племенной миф вовсю шел уже тогда, больше 40 лет назад.
Reply
Reply
И вот что с этим делать? Вроде как закрывать лавочку содействовать окончательному распаду нации не хочется. "Граждане, извините, что мы к вам обращаемся, сами мы не местные, нас тут 145 миллионов случайно оказалось..." А с другой стороны - ясно, что на таком национальном мифе ничего путного не построишь.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Лоренц и этому находил этологическую основу. Впрочем, он всю жизнь был закоренелым атеистом.
Reply
Позволю только заметить (хотя, наверно, и на это не имею морального права), что это лишний раз показывает, чего стоит самоидентификация огромного множества наших соотечественников как "христиан". Но это мы, во-первых, и без того знали, а во-вторых, как раз в этом-то отношении русские и Россия, увы, не исключение. Ни в пределах христианской цивилизации, ни в мире в целом. Все такие.
Как там у Докинза? "А ты сам-то католик или протестант? - Ребята, вы чего, не поняли? Я же сказал: я атеист! - Ну хорошо, атеист. Но католический или протестантский?"
Reply
Reply
это вопрос веры, а не вопрос религий.
а то, о чем вы говорите, это лишь вопрос культуры. Понятное дело, что протестанты en masse культурней, чем католики, и, тем паче, чем православные. И атеист, воспитанный в протестантской среде, менее будет склонен воровать и пьянствовать, чем атеист из преимущественно православного окружения.
Reply
Reply
а чтобы конкретно сказать - тут надо знать, как он этого своего Творца именует, и еще разные нюансы
Reply
Leave a comment