Ну в общем - да. Но тут еще дело в том, что нам в истории XX и XXI веков очень мало чем можно безусловно гордиться. Собственно, безусловные, не вызывающие неприятных вопросов предметы гордости - только Та Война и космос. Но космос - это как бы... как это сказать... ну не всем же миром ракету на руках раскачивали, чтоб на орбиту закинуть. Да, реально на советскую космическую программу работали - прямо или косвенно - сотни тысяч, может, даже миллионы людей. Но воспринимается она все-таки не как то, в чем поучаствовал лично каждый.
А вот Война воспринимается именно как всенародное свершение. Победили потому, что для победы старались все. (Как будто и не было чуть ли не миллиона советских граждан в полицейских формированиях и созданных оккупантами органах местной власти; не было массового дезертирства и сдачи в плен, как будто иные особо предусмотрительные москвичи не составляли в октябре 41-го списки соседей-евреев - все это как бы в параллельной реальности.) Даже чудовищные цифры погибших воспринимаются скорее как дополнительный повод для гордости - мы, мол, не только в песне, но и на деле не постояли за ценой...
Отсюда и страх: когда эта Война окончательно уйдет в историю, куда-то туда, к Первой Отечественной - что нам-то останется? За что держаться?
И вот прекрасно понимая все это, я ловлю себя на том, что ведь я и сам не хочу, чтобы та война совсем уходила в историю. (Хотя детишки в пилотках и гимнастерках меня как-то совершенно не оскорбляют - если только сам надел, а не в детсаду/школе велели.) Знаю, что должна, что пора, что это ненормально - так зацикливаться на пусть сколь угодно судьбоносном, но уже давно прошедшем этапе нашей истории. А сердце ноет - ну как же это, ну нельзя же...
P. S. Когда я был в Варшаве, меня поразило, сколько памятников, мемориальных досок, реликвий и т. д. напоминают о Варшавском восстании. Вот уж где действительно впечатление, что восстание закончилось вчера. Я думал, наша зацикленность на той войне уникальна, но поляки, как мне показалось, даже нас переплюнули.
"А вот Война воспринимается именно как всенародное свершение."
Ну, вот оттого, что Война все больше становится "позитивным" центром общественной мифологии (как в Украине - казаки, скажем), - отсюда все и идет. Но при таких раскладах детишки в пилотках и гимнастерках не просто возможны, а просто-таки обязательны. И понятно, что при мифологизации войны все лишнее из реальной истории и воспоминаний очевидцев будет отторгаться (собственно, в наше время уже отторгалось). То есть она в любом случае не останется "подлинным воспоминанием".
Ну, остаться подлинным воспоминанием ей никак невозможно - воспоминания могут быть только у тех, кто хоть что-то видел и помнит сам, а сейчас самым молодым из них перевалило за 75. Понятно, что она так или иначе будет мифологизирована.
Роберт Иванович, поди, и сам не понял, какую глубокую вещь он сказал своими пресловутыми строчками: "Что-то с памятью моей стало - все, что было не со мной, помню". А из нашего времени видно, что это - свидетельство того, что процесс превращения памяти о войне в священный племенной миф вовсю шел уже тогда, больше 40 лет назад.
Если не вру, по опросам социологов та война - это единственный общий одинаково оцениваемый факт исторической памяти в России. Единственное общее прошлое, легитимирующее настоящее. Только сказав "мы" после той войны, можно продолжить что-то про всех. То есть про "отпустить войну" с точки зрения исторической памяти можно даже не думать. Не останется вообще ничего, объединяющего страну. С другой стороны, если за страну не держаться - тогда конечно, отпустить последний культурный миф и жить по отдельности.
Ну в общем-то я о том же, только у меня это вышло многословнее и бестолковее.
И вот что с этим делать? Вроде как закрывать лавочку содействовать окончательному распаду нации не хочется. "Граждане, извините, что мы к вам обращаемся, сами мы не местные, нас тут 145 миллионов случайно оказалось..." А с другой стороны - ясно, что на таком национальном мифе ничего путного не построишь.
Я не думал об изобретении новых национальных мифов. Как-то не склалось подумать. Но вот вы спросили - что делать... Я бы начал смотреть, как эту проблему решали другие - начиная с Франции, у которой тоже большой раздрай был от революции. причем ясно, что решили все не до конца, масса проблем - но хоть как. и смотрел бы на то, в чем проблемы. скажем, вот как решала послевоенная Германия - и смотрите, на что они напоролись. В самом общем виде - лечит не просто время, а время, проведенное с пользой. Если бы появились внятные общие события - новые - стало бы полегче. Ответ с другой стороны - у нашей власти патология, она совершенно не умеет говорить. Детали пояснять не надо - все в курсе. Ну, надо прямо в ее же присутствии ее помыть и научить разговаривать. опять же, не панацея, но многие проблемы решатся. причем способ - без крови, но с мылом - жестокий, конечно, но все же приемлемый.
Видите ли, тут в чем дело... Христианство принципиально, как бы это сказать, антиэтологично. Оно противостоит "плоти", то бишь тому, что в наше время принято называть "здоровыми инстинктами" или как-то так. Предписывает, например, ударившему по левой щеке подставить правую, а не заблокировать и хук в челюсть. А всякое "объединение нации" и прочая - это, по сути, чистая этология. Поэтому либо мы придерживаемся христианства - и тогда не считаем себя патриотами, а заботимся о личном спасении души, - либо, если уж мы патриоты своей Родины, тогда мы христианство задвигаем и руководствуемся здоровыми инстинктами стайного животного. В частности, стоим за своих и гордимся своей стаей. ИМХО. Патриот и смирение - две вещи не особо совместные. Это любой страны касается, не только России. И не только страны - любой группы людей, стремящейся к объединению на постоянной основе.
Предписывает, например, ударившему по левой щеке подставить правую, а не заблокировать и хук в челюсть. Лоренц и этому находил этологическую основу. Впрочем, он всю жизнь был закоренелым атеистом.
Позволю только заметить (хотя, наверно, и на это не имею морального права), что это лишний раз показывает, чего стоит самоидентификация огромного множества наших соотечественников как "христиан". Но это мы, во-первых, и без того знали, а во-вторых, как раз в этом-то отношении русские и Россия, увы, не исключение. Ни в пределах христианской цивилизации, ни в мире в целом. Все такие.
Как там у Докинза? "А ты сам-то католик или протестант? - Ребята, вы чего, не поняли? Я же сказал: я атеист! - Ну хорошо, атеист. Но католический или протестантский?"
Последний абзац, кстати, вполне правомерный, я думаю. Атеисты из католиков, протестантов и православных получаются разные. Разные вещи в религии не принимаются.
атеист - это человек, который вообще не верит в бога это вопрос веры, а не вопрос религий. а то, о чем вы говорите, это лишь вопрос культуры. Понятное дело, что протестанты en masse культурней, чем католики, и, тем паче, чем православные. И атеист, воспитанный в протестантской среде, менее будет склонен воровать и пьянствовать, чем атеист из преимущественно православного окружения.
А вот Война воспринимается именно как всенародное свершение. Победили потому, что для победы старались все. (Как будто и не было чуть ли не миллиона советских граждан в полицейских формированиях и созданных оккупантами органах местной власти; не было массового дезертирства и сдачи в плен, как будто иные особо предусмотрительные москвичи не составляли в октябре 41-го списки соседей-евреев - все это как бы в параллельной реальности.) Даже чудовищные цифры погибших воспринимаются скорее как дополнительный повод для гордости - мы, мол, не только в песне, но и на деле не постояли за ценой...
Отсюда и страх: когда эта Война окончательно уйдет в историю, куда-то туда, к Первой Отечественной - что нам-то останется? За что держаться?
И вот прекрасно понимая все это, я ловлю себя на том, что ведь я и сам не хочу, чтобы та война совсем уходила в историю. (Хотя детишки в пилотках и гимнастерках меня как-то совершенно не оскорбляют - если только сам надел, а не в детсаду/школе велели.) Знаю, что должна, что пора, что это ненормально - так зацикливаться на пусть сколь угодно судьбоносном, но уже давно прошедшем этапе нашей истории. А сердце ноет - ну как же это, ну нельзя же...
P. S. Когда я был в Варшаве, меня поразило, сколько памятников, мемориальных досок, реликвий и т. д. напоминают о Варшавском восстании. Вот уж где действительно впечатление, что восстание закончилось вчера. Я думал, наша зацикленность на той войне уникальна, но поляки, как мне показалось, даже нас переплюнули.
Reply
Ну, вот оттого, что Война все больше становится "позитивным" центром общественной мифологии (как в Украине - казаки, скажем), - отсюда все и идет. Но при таких раскладах детишки в пилотках и гимнастерках не просто возможны, а просто-таки обязательны. И понятно, что при мифологизации войны все лишнее из реальной истории и воспоминаний очевидцев будет отторгаться (собственно, в наше время уже отторгалось). То есть она в любом случае не останется "подлинным воспоминанием".
Reply
Роберт Иванович, поди, и сам не понял, какую глубокую вещь он сказал своими пресловутыми строчками: "Что-то с памятью моей стало - все, что было не со мной, помню". А из нашего времени видно, что это - свидетельство того, что процесс превращения памяти о войне в священный племенной миф вовсю шел уже тогда, больше 40 лет назад.
Reply
Reply
И вот что с этим делать? Вроде как закрывать лавочку содействовать окончательному распаду нации не хочется. "Граждане, извините, что мы к вам обращаемся, сами мы не местные, нас тут 145 миллионов случайно оказалось..." А с другой стороны - ясно, что на таком национальном мифе ничего путного не построишь.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Лоренц и этому находил этологическую основу. Впрочем, он всю жизнь был закоренелым атеистом.
Reply
Позволю только заметить (хотя, наверно, и на это не имею морального права), что это лишний раз показывает, чего стоит самоидентификация огромного множества наших соотечественников как "христиан". Но это мы, во-первых, и без того знали, а во-вторых, как раз в этом-то отношении русские и Россия, увы, не исключение. Ни в пределах христианской цивилизации, ни в мире в целом. Все такие.
Как там у Докинза? "А ты сам-то католик или протестант? - Ребята, вы чего, не поняли? Я же сказал: я атеист! - Ну хорошо, атеист. Но католический или протестантский?"
Reply
Reply
это вопрос веры, а не вопрос религий.
а то, о чем вы говорите, это лишь вопрос культуры. Понятное дело, что протестанты en masse культурней, чем католики, и, тем паче, чем православные. И атеист, воспитанный в протестантской среде, менее будет склонен воровать и пьянствовать, чем атеист из преимущественно православного окружения.
Reply
Reply
а чтобы конкретно сказать - тут надо знать, как он этого своего Творца именует, и еще разные нюансы
Reply
Leave a comment