Седьмой день слушания дела Pussy Riot ч.1
18:20 - УЛИЦА. Девушек вывели из здания суда - их встретили громом аплодисментов. Овации прекратились только когда перевозка скрылась из виду. У Хамовнического суда стоит пожилая женщина, она на процессы по делу Pussy Riot ходит не первый день. На плакате у нее написаны стихи: ««Христос воскрес», - поют во храме; Но грустно мне… душа молчит: Мир полон кровью и слезами, И этот гимн пред алтарями Так оскорбительно звучит. Когда б Он был меж нас и видел, Чего достиг наш славный век, Как брата брат возненавидел, Как опозорен человек, И если б здесь, в блестящем храме «Христос воскрес» Он услыхал, Какими б горькими слезами Перед толпой Он зарыдал!..». Это Мережковский [1887 год - Прим. ред.].
18:18 - УЛИЦА. С плакатом «Вера, любовь, свобода!» и иконами у Хамовнического суда стоит мужчина. Его зовут Алексей Соболев, предприниматель, торгует рыбой. «Я пришел сюда по благословлению священника РПЦ, моего друга. Он служит в церкви Казанской Божьей Матери в Переделкине. Этот суд подрывает церковь! Я хочу, чтобы это все закончилось и забылось. Но это не забудется. Этот процесс превращает православных верующих в православных идиотов! Я против этого. В нашей церкви не должно быть инквизиции. И да, я отношу себя к РПЦ, к ее здоровой части, которая активно сопротивляется гангренозным изменениям».
18:02 - УЛИЦА. Журналисты и активисты провожают адвокатов аплодисментами.
18:00 - УЛИЦА. Комментирует Полозов: «Если они получат какой-либо обвинительный приговор, он будет обжалован нами. Кроме того, мы планируем использовать и международные инструменты в попытке добиться справедливого решения».
17:59 - УЛИЦА. Фейгин: «Я уверен, что приговор был известен до начала заседаний. Иными словами невозможно объяснить то, как суд и следствие, перепрыгивая стадии процесса, спешили его завершить. Это будет первый приговор обвиняемым, которые невиновны настолько, насколько это вообще возможно... Мы говорим о том, что реальный срок нашим подзащитным, их нахождение в колонии - прямая угроза их жизни, здоровью и чести...»
17:58 - УЛИЦА. Вышли адвокаты Волкова, Фейгин и Полозов. Фейгин: «Информация о трехлетнем сроке в колонии общего режима поступала нам и раньше, так что мы не удивлены. Практика показывает, что суд нечасто отступает от требований прокурора. Поэтому мы, уверен, будем иметь дело с реальным сроком. Приговоры, подобные этому, могут окончательно развести общество и государство... Мы делаем вывод, что власть перешла к силовым методам борьбы с оппозицией. Ответ власти мы получили сегодня. Путин говорил - «помягче»? Помягче - по сравнению с чем? 3 года вместо 7?!»
17:44 Судья Сырова объявляет перерыв до завтра, до 11.30. Обращаясь к девушкам: «Вам будет предоставлена возможность сказать последнее слово».
17:42 Судья обращается к прокурору Никифорову: «Вы воспользуетесь своим правом на реплику?». Прокурор: «Нет, Ваша честь».
17:40 Самуцевич: «Всем известно участие Всеволода Чаплина и других в законодательных инициативах - принятии антиабортного закона, закона о так называемой пропаганде гомосексуальности. Без их горячего участия эти законы, возможно, не были бы приняты... Я бы хотела сказать о том шоке, который мы, оказывается, вызвали у потерпевших. Храм Христа Спасителя - это огромное пространство. Службы ведутся там с помощью звукоусиливающей аппаратуры - колонки, микрофон. Удивительно, что наш маленький «комбик» и неподключенная электрогитара могли вызвать такое шоковое состояние. Хотя я признаю, что шок мы спровоцировать могли - неожиданностью...»
17:38 Екатерина Самуцевич: «Вчера я говорила подробно, сегодня коротко. Все наши мендиаработы сопровождались значительным текстовым объяснением. Ни в этом объяснении, ни на содержимом наших компьютеров доказательств ненависти не было найдено!»
17:37 Алёхина: «Я могла бы говорить подробнее, но тогда я буду втянута в этот процесс. Но я не хочу быть в этом процессе. Я вне его! И считаю, что нас нужно оправдать, всех».
17:35 Алехина: «Сотрудники центра «Э» называли нам срок - три года. Я наивный человек, но как такое возможно до судебного разбирательства? Следователь Ранченков мне говорил: «Вы получите 2-4 года, но если вы захотите раскаятся...» И мы не знаем, что бы произошло, потому что виновной я себя не считаю. Шантаж не должен быть допустимым следственным действием. Государство сейчас быстро меняет законодательство, но надеюсь, шантаж и не будет признан следственным действием. Шантаж был не только прямой, но и косвенный. Нас оградили от общения с родными. Я три раза подавала прошение о телефонном звонке сыну. Про первое Ранченков сказал, что потерял. А я тогда была после голодовки, мне было важно услышать его голос...»
17:32 К окошку «аквариума» подходит Мария Алехина: «Вот свидетель Жукова говорит, что пришла в суд по распоряжению администрации храма. И я не в первый раз такое вижу. Когда я как журналист присутствовала на открытии Марфо-Мариинской обители в Москве, к ступенькам не пустили пожилых женщин-паломников, которые хотели положить цветы. При этом там свободно ходили чиновники, в том числе, бывший мэр Лужков. Вот про это мы говорили - «срань господня». Мы говорили о ситуации!»
17:28 Толоконникова: «Я ни в коем случае не пытаюсь умалить чувства верующих и подвергнуть их сомнению. Я пытаюсь подвергнуть сомнению работу следователя. Имеются все признаки фальсификации и давления на потерпевших. Свидетель Самуцевич отказался от показаний на предварительном следствии, заявив о давлении и шантаже. Свидетель Потанькин после общения с Ранченковым изменил показания на прямо противоположные: с «меня действия девушек никак не задели» на «это задело меня лично». Совпадение до опечатки целых кусков текста (приводит примеры -«боглосулажение», «авмон», «парадировать») Вероятно, они говорили то, как они чувствовали, и, вероятно, то, как они говорили, позволяло нас осудить лишь по статье административного кодекса - «оскорбление чувств». Следователь Ранченков писал эти слова сам, проявляя неуважение. Ранченков пишет «нарушали мыслимые и немыслимые правила». Что такое «немыслимые правила»? Объясните мне!»
17:26 Толоконникова - о данных, изъятых с личных компьютеров: «На наших изъятых компьютерах содержится весь объем нашей работы за 4-5 лет. Следователи искали там мотивы ненависти и, если бы нашли, мы бы не спорили сейчас в суде. Но они не нашли. И почему наши интервью цитируется так избирательно? Почему не читаются слова «пояс Богородицы не заменит митингов, на протестах с нами - Пристна Дева Мария»? Разве это не свидетельствует о нашем уважении к религии?»
17:25 По поводу запрета заходить женщине в алтарь: «В 4-м веке, и это было широко известно, был чин дьякониссы, и она имела право заходить в алтарь. То есть вопрос нахождения женщины в алтаре не является сущностным, эссенциальным, неизменным в Церкви. Даже сейчас идет дискуссия. Но мы знали, что нынешними нормами не предусмотрено, и в алтарь не заходили. Про солею и амвон мы не знали - и вот свидетель Иовашвили и другие рассказывают, как они, женщины, законно находились на солее.
17:22 Толоконникова: «Мы спели часть припева и «срань господня». Я приносила и приношу извинение, если кого-то этим оскорбила. Но у меня не было намерения оскорбить. Это идеоматическое выражение относилось к предыдущему куплету - о сращивании московсковской патрихии и государства, Путина и Кирилла. «Срань господня» - это наша оценка ситуации в государстве. Это мнение не является богохульством. На видео видно, что мы не проявляли ни к кому агрессию, не оскорбляли охранников или прихожан. Я сама сняла балаклаву и вышла из храма».
17:18 Толоконникова: «Было представлено платье. Зачем? Никто из девушек не был в него одет ни на одном выступлении. Как участник Pussy Riot, я говорю, что шапки черная и синия тоже не имеют к нам отношения. Когда разрабатывалась концепция, мы решили использовывать шапки ярких, радужных, как говорит обвинение, кислотных цветов - чтобы нас не спутали с плохими людьми, чтобы зрители не испугались. И чтобы подчеркнуть карнавальную структуру. Мы шуты, скоморохи, может быть, юродивые , но не несем никому зла. Листок «В жопу культуру - идем в прокуратуру!» никто из участниц панк-группы не принадлежит, обратное обвинением не доказано. И оскорбления соцгрупп там нет...»
17:10 Говорит Надежда Толоконникова: «Фундаментальная проблема - что нас не слышат. Я не знаю, что с этим сделать. Мы весь процесс пытаемся пояснить свое отношение к религии, о политической ситуации в стране, но нас игнорируют. это умышленно так происходит? Я ходатайствавала о вызове экспертов. Мне кажется, если бы участники процесса знали бы о форме акционизма, панка, все бы прошло легче. Каждый раз, когда мне говорят, что у меня был мотив ненависти, у меня случается взрыв мозга. Я требую оправдания. Доказательств не было, потому что и мотива у нас не было. НЕ БЫ ЛО»...
17:07 Перерыв закончен. Журналистов пригласили в зал суда.
17:06 - ПЕРЕРЫВ. Станислав Олегович, отец Кати Самуцевич: «Я знал, что их обвиняют по статье 213 («Хулиганство»), и эта статья предусматривает наказание в виде заключения. Я старался подготовиться к сегодняшнему дню».
17:04 - ПЕРЕРЫВ. Пресс-секретарь, вполголоса, поглядвая на толпу журналистов: «Welcome to hell» («Добро пожаловать в ад» - с англ.)
17:00 - ПЕРЕРЫВ. Женщина-пристав уговаривает журналистов, которых затолкали на лестницу, сделать проход для «кинолога с собакой». Журналисты не двигаются - некогда. Спецназовец ехидно советует «подвести пса поближе - проход образуется сам собой». Кинолог - молодая девушка - подводит овчарку, но та через прессу идти не хочет. Журналистам неуютно!
16:48 В зале снова аплодисменты. Судья объявляет перерыв 15 минут.
16:46 Полозов завершает: «Я не буду дальше дальше отвлекать суд перечислением статей Конституции. Их еще много. Хотел сказать еще 2 статьи: статья 120 - о независимости судей. И статья 123 - о равноправии сторон и состязательности процесса. Я прошу суд при вынесении приговора руководствоваться ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО Конституцией РФ. И требую полного оправдания!»
16:45 Полозов: «Суд пытается исключить из дела политику, но это невозможно. Девушки пели и до ХХС и в ХХС о том, что некоторые российские политики уничтожают вашу страну!»
16:39 Полозов: «О храме. Да, он был памятником павшим. Там имена на стенах. Там имя моего предка, военачальника, князя Труцкого Михаила Васильевича. И меня оскорбляет не песня на амвоне - я это прощаю, потому что Христос заповедовал прощать, а не гнать и преследовать. Меня оскорбляет то, что теперь в храме проводятся банкеты и корпоративы. Почему выступление Pussy Riot мы разбираем в суде, а группа «Бони-М», поющая на корпортативе в десяти метрах от алтаря, в суд не привлечена? Ах, они про Путина не пели?»
16:34 «Потерпевшие показали, что в храме в тот момент никто не молился. Все исполняли свои рабочие обязанности, прописанные в трудовом договоре, Истомин иконку зашел купить. Молитву девушки не прервали. Да, потом кто-то деньги не мог считать, и что теперь? Вместо нормального аргументирования у прокурора льется какая-то теологическая вода».
16:32 Полозов дальше аппелирует к Конституции: «28-ая статья - о свободе совести. Их принуждают к принятию религиозных ценностей, религия навязывается. Статья 44 - о свободе творчества. Вот, у них есть панк-группа. Играют там. И тут государство решает: плохо играют! неправильно! И просит реальный срок!»
16:29 Полозов: «Статья о недопустимости пыток. Ну, про пытки тут говорили уже. На дыбе их пока не вздергивали. Но время, кажется, идет вспять, и скоро дыбы могут появиться в тихих двориках СИЗО!» Судья вмешивается: «Повернитель к суду!» Полозов: «Я на прокурора смотрю!» Прокурор смотрит на судью, у него горят уши - клянусь!
16:27 Полозов: «Статья 19 - о равенстве граждан. Нам тут говорили про «свой монастырь» [см. речь адвоката Павловой - Прим. ред.]. Хорошо, но Конституция дейстувет и там. Почему мужчинам можно заходить на амвон, а женщине - нет? Это может быть предметом договора между верующими, но не предметом уголовного разбирательства!»
16:24 Полозов: «Тут ссылаются на Трульский и Лаодикийский соборы. Но по ст. 15 ч.3 действуют только опубликованные нормы. Где опубликован Трульский собор? Почему мы ссылаемся на древние нормы права? Мы не можеми жить по нормам Хамураппи, потому что там за воровство руки отрубают, а это не соответствует нашим представлениям о гуманизме»
16:22 Полозов: «Статья 13 - об отсутствии единой идеологии. Феминизм - это не ругательство, как некоторые думают, а идеология, абсолютно равная с православием! Статья 14 - о том, что Россия - светское государство. Послушайте, у нас самая большая страна в мире, много народов, много конфессий. Все религии должны быть равноудалены от государства. Иначе нам не выжить!»
16:20 Полозов: «Сейчас Конституция РФ стала буквами на бумажке. Мы приняли ее через большие страдания, через 70 лет Советского союза, через ГУЛАГ, через Великую Отечественную войну и миллионы жертв. Она действет везде, исключений нет. На рынке, на вокзале, в квартире, в мечети и храме, на всей территории от Калиниграда и Владивостока. И на территории ХХС тоже!»
16:18. С места поднялся адвокат Николай Полозов: «Я бы хотел напомнить об «эффекте бабочки». Последствия малого непредсказуемы. Уже, наверное, нет уголка на свете, где не знают о группе Pussy Riot. Знаете, я тоже оскорблен их поступком. Но в этом нет уголовного состава».
16:16 В зале аплодисменты. Судья: «Мы не в цирке. Прекратить!»
16:15 Фейгин завершает очень эмоционально: «У государства ничего не получилось. Девушки не пошли на сделку со следствием, на сделку с совестью. Они личности, свободные личности! Они бы скорее помогли Иисусу нести крест, чем те, кто их обвиняет. (Прокурору) В них больше христианства чем в вас! И если их осудят, общество никогда не простит этого государству!».
16:14 «От них требуют не только извиниться - а они это сделали! Нет, они должны лизать ботинок судьи, унижаться, плакать, дать возможность государству разорвать себя на части. Ничего не изменилось с советских лет: можно рассчитывать на снисхождение, на гуманность, только полностью уничножив свою личность!».
16:11 У Фейгина мощная антиклерикальная речь: «Вы не задумывались, почему Россия не теологическое государство? Потому что оно действет в мире физических явлений. Если бы в Конституции мы записали понятие Бога, тогда можно было бы переносить канонические нормы в УК. Но облась отношений с Богом отдана религии. Нет такого состава - «богохульство», «кощунство!» Применять их для квалификации деяния подзащитных в обвинительном заключении - а я думаю, что это и в приговор перейдет - недопустимо! Бог - это личностная категория, нет общего Бога, мы не можем слить наши сознания и материализвать его в физическом мире. Невозможно, опираясь на Бога, объяснить движение марсохода, бесконечность вселенной... Этот путь прошло человечество, и прошло, видимо, навсегда».
16:03 Фейгин: «В феврале ГУП ЦИАТ проводит экспертизу. Экспертизу заказывает следователь Цедов. Эксперты находит только «оскорбление» - ни ненависти, ни вражды. Приходит следователь Ранченков и видит: не вытанцовывается состав статьи 213 ч.2. Давайте новую экспертизу! До ее итога - 16 мая - следователь снова понимает, что с составом не получается. Заряжает третью экспертизу, из своих. Подбирают экспертов, вероятно, близких в Фонду ХХС. Посколько времени мало, ошибаются: приглашают юриста, который не может вообще по закону участвовать в экспертизе, и со связями с адвокатом потерпевших. Подписка о неразглашении подписана 23 мая, хотя должна быть 14, что значит, что материалы могли свободно гулять между посторонними людьми. С самого начала мы пытаемся извлечь экспертизу из дела. Но нет, надо посадить, экспертиза очень необходима...»
15:57 «Оказывается, мотив можно определить по высказываниям потерпевших. Они все разные. Потанькин вообще сначала заявил, что действия «не задели». Белоглазов мне симпатичен, и те, кто хотел проявить свою гуманность, проявили. Но их отношение не может определять мотив».
15:55 Фейгин: «Хулиганство должно иметь насильственных характер. При этом девушки не проявляли агрессию, не сопротивлялись, когда их сводили с амвона - да, они продолжали выкрикивать, но это речевое действие. Охранниками ЧОП Колокол инструкция исполнена не была - закрыть храм и задержать преступника до приезда правоохранительных органов. Почему? Потому что преступления не было!»
15:52 Слово берет адвокат Марк Фейгин: «С чего все началось? В период избирательной кампании девушки пришли в храм на одну из политических акций. Не все ее поддержали. Но и юристы, и просто образованные люди с самого начала понимали, что уголовного дела нет. 213-ая статья требует нарушения общественного порядка. Но нарушение не было целью, не было объектом деяния. Зато идеально подходит другая статья - из Закона «О свободе совести и религиозных объединений»...»
15:49 Волкова: «Суд пытается уйти от политики в криминальную сферу, однако девушек судят не за яркие платья и неправильное крестное знамение - их судят за молитву, и молитва это политическая. Этот гвоздь, к которому грешно повернуться спиной, сейчас забит в Конституцию, и она истекает кровью. Церковь превращена в памятник на могиле правосудия, законности и прав человека, которые были глумливо нарушены»...
15:47 Волкова: «Этим процессом именно власть, а не девушки, нанесла сокрушительный удар по РПЦ, по духовным нормам. От этого удара, к моему сожалению, Церковь оправится не скоро. Только серьезное духовное служение сможет затянуть гниющую рану - в лице ее предстоящих и высших чинов, ушедших из нравственности в сторону политики. 90 лет в России не было процесса по богохульству, с 1917 года! Время провернулось вспять!»
15:44 Волкова: «За две недели мы стали свидетелями пыток. Им [Обвиняемым - Прим. ред.] не давали спать - процесс шел более чем 10 часов в день. Не обеспечивали горячим питанием. Их унижали. И это найдет оценку в ЕСПЧ. Обвинение переходило на личности адвокатов, оскорбляло нас. Суд не допусткал в зал свидетелей, экспертов, специалистов. Суд занимался обеспечением их недопуска, и этому есть доказательство. Шло системное нарушение норм УПК, мы говорили об этом практически не останавливаясь. Вы считаете происходящее судом? Вы действительно считаете, что это правосудие?»
15:42 «За все время судебного следствия нам не было придоставлено ни одного конфиденциального свидания с девушками! Даже сейчас. Мы не можем готовиться к делу в зале и спокойно разговаривать, когда рядом конвоир, приставы, собака!»
15:41 Волкова: «Нам было отказано в знакомстве с уголовным делом. 7 томов, 13 дисков с видео, 5 носителей с более 1,5 террабайтов информации. Мы посчитали - нам бы потребовалось 90 дней непрерывной работы! А вещдоки подсудимым не предъявлялись вообще никогда! Зачем им знать, в чем их обвиняют? Режим СИЗО не предполагает проноса аппаратуры для воспроизведения видео. Следователь знает, что отправляя девушек в СИЗО, он не даст возможности им ознакомиться с делом - и сделала это. Мне не дали скопировать содержимое компьютеров Алехиной, Самуцевич, Врзилова. При этом суды - и этот суд - утверждают, что с делом мы ознакомились. Мои коллеги Полозов и Фейгин вообще не были допущены в здание к следователю в момент подписания протокола об ознакомлении с делом. Я видела, как следователь подделывал протоколы об ознакомлении с делом девушек...»
15:39 Пока ни слова из выступления адвоката Волковой не транслировалось на видео. Трансляция так и не возобновилась после перерыва.
15:38 «Следствие изначально действовало так, что если девушки не признают свою вину, то не имеют права задавать вопросы, участвовать в деле. О всех экспертизах нам сообщали сильно после... При этом следствие так и не выяснило, кто монтировал видеоролик, кем он был выложен. А всё следстве прошло по художественному произведению!»
15:36 Волкова: «Девушки много месяцев находятся в тюрьме. Они не видят своих семей, своих детей, они не видят свет, их пытают. А что им вменяется? Не того цвета платья, не там стояли, не так молились, слишком быстро и не в ту сторону крестились, повернулись попами к священному гвоздю. И обвалили все устои!..»
15:35 «Здание храма принадлежит фонду ХХС. В уставе фонда нет религиозной деятельности. То есть, в ХХС проходят нелегальные религиозные обряды. Верхний храм - это имитация культового сооружения, как бывает иммитация человека. Руки есть, ноги есть, а духа нет...»
15:31 Волкова: «Мне безумно стыдно слушать речь государственного прокурора. Как будто мы не в России 21 века, а в Зазеркалье. Как будто это все рассыплется сейчас, и три девушки-узницы пойдет домой... В каком кодексе прокурор взял термины «кощунство», «святотатство», «вульгарно задранные ноги»... А, это из письма ключаря ХХС, совета муфтиев, Трульского и Лаодекийского собора... »
15:29 Адвокат Волкова тоже начинает с обращения к адвокату Плевако и переиначивает его знаменитую речь в современный контекст: «Веками Русь хранила свои православные традиции, хранила и оберегала наследие Сергия Радонежского и Тихона. 21 февраля 2012 года три девушки на солее Храма Христа Спасителя за 30 секунд разрушили все...»
15:28 Судья предлагает девушкам выступить в прениях, девушки передают право начать адвокатам - Волковой.
http://www.novayagazeta.ru/news/58806.html
18:18 - УЛИЦА. С плакатом «Вера, любовь, свобода!» и иконами у Хамовнического суда стоит мужчина. Его зовут Алексей Соболев, предприниматель, торгует рыбой. «Я пришел сюда по благословлению священника РПЦ, моего друга. Он служит в церкви Казанской Божьей Матери в Переделкине. Этот суд подрывает церковь! Я хочу, чтобы это все закончилось и забылось. Но это не забудется. Этот процесс превращает православных верующих в православных идиотов! Я против этого. В нашей церкви не должно быть инквизиции. И да, я отношу себя к РПЦ, к ее здоровой части, которая активно сопротивляется гангренозным изменениям».
18:02 - УЛИЦА. Журналисты и активисты провожают адвокатов аплодисментами.
18:00 - УЛИЦА. Комментирует Полозов: «Если они получат какой-либо обвинительный приговор, он будет обжалован нами. Кроме того, мы планируем использовать и международные инструменты в попытке добиться справедливого решения».
17:59 - УЛИЦА. Фейгин: «Я уверен, что приговор был известен до начала заседаний. Иными словами невозможно объяснить то, как суд и следствие, перепрыгивая стадии процесса, спешили его завершить. Это будет первый приговор обвиняемым, которые невиновны настолько, насколько это вообще возможно... Мы говорим о том, что реальный срок нашим подзащитным, их нахождение в колонии - прямая угроза их жизни, здоровью и чести...»
17:58 - УЛИЦА. Вышли адвокаты Волкова, Фейгин и Полозов. Фейгин: «Информация о трехлетнем сроке в колонии общего режима поступала нам и раньше, так что мы не удивлены. Практика показывает, что суд нечасто отступает от требований прокурора. Поэтому мы, уверен, будем иметь дело с реальным сроком. Приговоры, подобные этому, могут окончательно развести общество и государство... Мы делаем вывод, что власть перешла к силовым методам борьбы с оппозицией. Ответ власти мы получили сегодня. Путин говорил - «помягче»? Помягче - по сравнению с чем? 3 года вместо 7?!»
17:44 Судья Сырова объявляет перерыв до завтра, до 11.30. Обращаясь к девушкам: «Вам будет предоставлена возможность сказать последнее слово».
17:42 Судья обращается к прокурору Никифорову: «Вы воспользуетесь своим правом на реплику?». Прокурор: «Нет, Ваша честь».
17:40 Самуцевич: «Всем известно участие Всеволода Чаплина и других в законодательных инициативах - принятии антиабортного закона, закона о так называемой пропаганде гомосексуальности. Без их горячего участия эти законы, возможно, не были бы приняты... Я бы хотела сказать о том шоке, который мы, оказывается, вызвали у потерпевших. Храм Христа Спасителя - это огромное пространство. Службы ведутся там с помощью звукоусиливающей аппаратуры - колонки, микрофон. Удивительно, что наш маленький «комбик» и неподключенная электрогитара могли вызвать такое шоковое состояние. Хотя я признаю, что шок мы спровоцировать могли - неожиданностью...»
17:38 Екатерина Самуцевич: «Вчера я говорила подробно, сегодня коротко. Все наши мендиаработы сопровождались значительным текстовым объяснением. Ни в этом объяснении, ни на содержимом наших компьютеров доказательств ненависти не было найдено!»
17:37 Алёхина: «Я могла бы говорить подробнее, но тогда я буду втянута в этот процесс. Но я не хочу быть в этом процессе. Я вне его! И считаю, что нас нужно оправдать, всех».
17:35 Алехина: «Сотрудники центра «Э» называли нам срок - три года. Я наивный человек, но как такое возможно до судебного разбирательства? Следователь Ранченков мне говорил: «Вы получите 2-4 года, но если вы захотите раскаятся...» И мы не знаем, что бы произошло, потому что виновной я себя не считаю. Шантаж не должен быть допустимым следственным действием. Государство сейчас быстро меняет законодательство, но надеюсь, шантаж и не будет признан следственным действием. Шантаж был не только прямой, но и косвенный. Нас оградили от общения с родными. Я три раза подавала прошение о телефонном звонке сыну. Про первое Ранченков сказал, что потерял. А я тогда была после голодовки, мне было важно услышать его голос...»
17:32 К окошку «аквариума» подходит Мария Алехина: «Вот свидетель Жукова говорит, что пришла в суд по распоряжению администрации храма. И я не в первый раз такое вижу. Когда я как журналист присутствовала на открытии Марфо-Мариинской обители в Москве, к ступенькам не пустили пожилых женщин-паломников, которые хотели положить цветы. При этом там свободно ходили чиновники, в том числе, бывший мэр Лужков. Вот про это мы говорили - «срань господня». Мы говорили о ситуации!»
17:28 Толоконникова: «Я ни в коем случае не пытаюсь умалить чувства верующих и подвергнуть их сомнению. Я пытаюсь подвергнуть сомнению работу следователя. Имеются все признаки фальсификации и давления на потерпевших. Свидетель Самуцевич отказался от показаний на предварительном следствии, заявив о давлении и шантаже. Свидетель Потанькин после общения с Ранченковым изменил показания на прямо противоположные: с «меня действия девушек никак не задели» на «это задело меня лично». Совпадение до опечатки целых кусков текста (приводит примеры -«боглосулажение», «авмон», «парадировать») Вероятно, они говорили то, как они чувствовали, и, вероятно, то, как они говорили, позволяло нас осудить лишь по статье административного кодекса - «оскорбление чувств». Следователь Ранченков писал эти слова сам, проявляя неуважение. Ранченков пишет «нарушали мыслимые и немыслимые правила». Что такое «немыслимые правила»? Объясните мне!»
17:26 Толоконникова - о данных, изъятых с личных компьютеров: «На наших изъятых компьютерах содержится весь объем нашей работы за 4-5 лет. Следователи искали там мотивы ненависти и, если бы нашли, мы бы не спорили сейчас в суде. Но они не нашли. И почему наши интервью цитируется так избирательно? Почему не читаются слова «пояс Богородицы не заменит митингов, на протестах с нами - Пристна Дева Мария»? Разве это не свидетельствует о нашем уважении к религии?»
17:25 По поводу запрета заходить женщине в алтарь: «В 4-м веке, и это было широко известно, был чин дьякониссы, и она имела право заходить в алтарь. То есть вопрос нахождения женщины в алтаре не является сущностным, эссенциальным, неизменным в Церкви. Даже сейчас идет дискуссия. Но мы знали, что нынешними нормами не предусмотрено, и в алтарь не заходили. Про солею и амвон мы не знали - и вот свидетель Иовашвили и другие рассказывают, как они, женщины, законно находились на солее.
17:22 Толоконникова: «Мы спели часть припева и «срань господня». Я приносила и приношу извинение, если кого-то этим оскорбила. Но у меня не было намерения оскорбить. Это идеоматическое выражение относилось к предыдущему куплету - о сращивании московсковской патрихии и государства, Путина и Кирилла. «Срань господня» - это наша оценка ситуации в государстве. Это мнение не является богохульством. На видео видно, что мы не проявляли ни к кому агрессию, не оскорбляли охранников или прихожан. Я сама сняла балаклаву и вышла из храма».
17:18 Толоконникова: «Было представлено платье. Зачем? Никто из девушек не был в него одет ни на одном выступлении. Как участник Pussy Riot, я говорю, что шапки черная и синия тоже не имеют к нам отношения. Когда разрабатывалась концепция, мы решили использовывать шапки ярких, радужных, как говорит обвинение, кислотных цветов - чтобы нас не спутали с плохими людьми, чтобы зрители не испугались. И чтобы подчеркнуть карнавальную структуру. Мы шуты, скоморохи, может быть, юродивые , но не несем никому зла. Листок «В жопу культуру - идем в прокуратуру!» никто из участниц панк-группы не принадлежит, обратное обвинением не доказано. И оскорбления соцгрупп там нет...»
17:10 Говорит Надежда Толоконникова: «Фундаментальная проблема - что нас не слышат. Я не знаю, что с этим сделать. Мы весь процесс пытаемся пояснить свое отношение к религии, о политической ситуации в стране, но нас игнорируют. это умышленно так происходит? Я ходатайствавала о вызове экспертов. Мне кажется, если бы участники процесса знали бы о форме акционизма, панка, все бы прошло легче. Каждый раз, когда мне говорят, что у меня был мотив ненависти, у меня случается взрыв мозга. Я требую оправдания. Доказательств не было, потому что и мотива у нас не было. НЕ БЫ ЛО»...
17:07 Перерыв закончен. Журналистов пригласили в зал суда.
17:06 - ПЕРЕРЫВ. Станислав Олегович, отец Кати Самуцевич: «Я знал, что их обвиняют по статье 213 («Хулиганство»), и эта статья предусматривает наказание в виде заключения. Я старался подготовиться к сегодняшнему дню».
17:04 - ПЕРЕРЫВ. Пресс-секретарь, вполголоса, поглядвая на толпу журналистов: «Welcome to hell» («Добро пожаловать в ад» - с англ.)
17:00 - ПЕРЕРЫВ. Женщина-пристав уговаривает журналистов, которых затолкали на лестницу, сделать проход для «кинолога с собакой». Журналисты не двигаются - некогда. Спецназовец ехидно советует «подвести пса поближе - проход образуется сам собой». Кинолог - молодая девушка - подводит овчарку, но та через прессу идти не хочет. Журналистам неуютно!
16:48 В зале снова аплодисменты. Судья объявляет перерыв 15 минут.
16:46 Полозов завершает: «Я не буду дальше дальше отвлекать суд перечислением статей Конституции. Их еще много. Хотел сказать еще 2 статьи: статья 120 - о независимости судей. И статья 123 - о равноправии сторон и состязательности процесса. Я прошу суд при вынесении приговора руководствоваться ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО Конституцией РФ. И требую полного оправдания!»
16:45 Полозов: «Суд пытается исключить из дела политику, но это невозможно. Девушки пели и до ХХС и в ХХС о том, что некоторые российские политики уничтожают вашу страну!»
16:39 Полозов: «О храме. Да, он был памятником павшим. Там имена на стенах. Там имя моего предка, военачальника, князя Труцкого Михаила Васильевича. И меня оскорбляет не песня на амвоне - я это прощаю, потому что Христос заповедовал прощать, а не гнать и преследовать. Меня оскорбляет то, что теперь в храме проводятся банкеты и корпоративы. Почему выступление Pussy Riot мы разбираем в суде, а группа «Бони-М», поющая на корпортативе в десяти метрах от алтаря, в суд не привлечена? Ах, они про Путина не пели?»
16:34 «Потерпевшие показали, что в храме в тот момент никто не молился. Все исполняли свои рабочие обязанности, прописанные в трудовом договоре, Истомин иконку зашел купить. Молитву девушки не прервали. Да, потом кто-то деньги не мог считать, и что теперь? Вместо нормального аргументирования у прокурора льется какая-то теологическая вода».
16:32 Полозов дальше аппелирует к Конституции: «28-ая статья - о свободе совести. Их принуждают к принятию религиозных ценностей, религия навязывается. Статья 44 - о свободе творчества. Вот, у них есть панк-группа. Играют там. И тут государство решает: плохо играют! неправильно! И просит реальный срок!»
16:29 Полозов: «Статья о недопустимости пыток. Ну, про пытки тут говорили уже. На дыбе их пока не вздергивали. Но время, кажется, идет вспять, и скоро дыбы могут появиться в тихих двориках СИЗО!» Судья вмешивается: «Повернитель к суду!» Полозов: «Я на прокурора смотрю!» Прокурор смотрит на судью, у него горят уши - клянусь!
16:27 Полозов: «Статья 19 - о равенстве граждан. Нам тут говорили про «свой монастырь» [см. речь адвоката Павловой - Прим. ред.]. Хорошо, но Конституция дейстувет и там. Почему мужчинам можно заходить на амвон, а женщине - нет? Это может быть предметом договора между верующими, но не предметом уголовного разбирательства!»
16:24 Полозов: «Тут ссылаются на Трульский и Лаодикийский соборы. Но по ст. 15 ч.3 действуют только опубликованные нормы. Где опубликован Трульский собор? Почему мы ссылаемся на древние нормы права? Мы не можеми жить по нормам Хамураппи, потому что там за воровство руки отрубают, а это не соответствует нашим представлениям о гуманизме»
16:22 Полозов: «Статья 13 - об отсутствии единой идеологии. Феминизм - это не ругательство, как некоторые думают, а идеология, абсолютно равная с православием! Статья 14 - о том, что Россия - светское государство. Послушайте, у нас самая большая страна в мире, много народов, много конфессий. Все религии должны быть равноудалены от государства. Иначе нам не выжить!»
16:20 Полозов: «Сейчас Конституция РФ стала буквами на бумажке. Мы приняли ее через большие страдания, через 70 лет Советского союза, через ГУЛАГ, через Великую Отечественную войну и миллионы жертв. Она действет везде, исключений нет. На рынке, на вокзале, в квартире, в мечети и храме, на всей территории от Калиниграда и Владивостока. И на территории ХХС тоже!»
16:18. С места поднялся адвокат Николай Полозов: «Я бы хотел напомнить об «эффекте бабочки». Последствия малого непредсказуемы. Уже, наверное, нет уголка на свете, где не знают о группе Pussy Riot. Знаете, я тоже оскорблен их поступком. Но в этом нет уголовного состава».
16:16 В зале аплодисменты. Судья: «Мы не в цирке. Прекратить!»
16:15 Фейгин завершает очень эмоционально: «У государства ничего не получилось. Девушки не пошли на сделку со следствием, на сделку с совестью. Они личности, свободные личности! Они бы скорее помогли Иисусу нести крест, чем те, кто их обвиняет. (Прокурору) В них больше христианства чем в вас! И если их осудят, общество никогда не простит этого государству!».
16:14 «От них требуют не только извиниться - а они это сделали! Нет, они должны лизать ботинок судьи, унижаться, плакать, дать возможность государству разорвать себя на части. Ничего не изменилось с советских лет: можно рассчитывать на снисхождение, на гуманность, только полностью уничножив свою личность!».
16:11 У Фейгина мощная антиклерикальная речь: «Вы не задумывались, почему Россия не теологическое государство? Потому что оно действет в мире физических явлений. Если бы в Конституции мы записали понятие Бога, тогда можно было бы переносить канонические нормы в УК. Но облась отношений с Богом отдана религии. Нет такого состава - «богохульство», «кощунство!» Применять их для квалификации деяния подзащитных в обвинительном заключении - а я думаю, что это и в приговор перейдет - недопустимо! Бог - это личностная категория, нет общего Бога, мы не можем слить наши сознания и материализвать его в физическом мире. Невозможно, опираясь на Бога, объяснить движение марсохода, бесконечность вселенной... Этот путь прошло человечество, и прошло, видимо, навсегда».
16:03 Фейгин: «В феврале ГУП ЦИАТ проводит экспертизу. Экспертизу заказывает следователь Цедов. Эксперты находит только «оскорбление» - ни ненависти, ни вражды. Приходит следователь Ранченков и видит: не вытанцовывается состав статьи 213 ч.2. Давайте новую экспертизу! До ее итога - 16 мая - следователь снова понимает, что с составом не получается. Заряжает третью экспертизу, из своих. Подбирают экспертов, вероятно, близких в Фонду ХХС. Посколько времени мало, ошибаются: приглашают юриста, который не может вообще по закону участвовать в экспертизе, и со связями с адвокатом потерпевших. Подписка о неразглашении подписана 23 мая, хотя должна быть 14, что значит, что материалы могли свободно гулять между посторонними людьми. С самого начала мы пытаемся извлечь экспертизу из дела. Но нет, надо посадить, экспертиза очень необходима...»
15:57 «Оказывается, мотив можно определить по высказываниям потерпевших. Они все разные. Потанькин вообще сначала заявил, что действия «не задели». Белоглазов мне симпатичен, и те, кто хотел проявить свою гуманность, проявили. Но их отношение не может определять мотив».
15:55 Фейгин: «Хулиганство должно иметь насильственных характер. При этом девушки не проявляли агрессию, не сопротивлялись, когда их сводили с амвона - да, они продолжали выкрикивать, но это речевое действие. Охранниками ЧОП Колокол инструкция исполнена не была - закрыть храм и задержать преступника до приезда правоохранительных органов. Почему? Потому что преступления не было!»
15:52 Слово берет адвокат Марк Фейгин: «С чего все началось? В период избирательной кампании девушки пришли в храм на одну из политических акций. Не все ее поддержали. Но и юристы, и просто образованные люди с самого начала понимали, что уголовного дела нет. 213-ая статья требует нарушения общественного порядка. Но нарушение не было целью, не было объектом деяния. Зато идеально подходит другая статья - из Закона «О свободе совести и религиозных объединений»...»
15:49 Волкова: «Суд пытается уйти от политики в криминальную сферу, однако девушек судят не за яркие платья и неправильное крестное знамение - их судят за молитву, и молитва это политическая. Этот гвоздь, к которому грешно повернуться спиной, сейчас забит в Конституцию, и она истекает кровью. Церковь превращена в памятник на могиле правосудия, законности и прав человека, которые были глумливо нарушены»...
15:47 Волкова: «Этим процессом именно власть, а не девушки, нанесла сокрушительный удар по РПЦ, по духовным нормам. От этого удара, к моему сожалению, Церковь оправится не скоро. Только серьезное духовное служение сможет затянуть гниющую рану - в лице ее предстоящих и высших чинов, ушедших из нравственности в сторону политики. 90 лет в России не было процесса по богохульству, с 1917 года! Время провернулось вспять!»
15:44 Волкова: «За две недели мы стали свидетелями пыток. Им [Обвиняемым - Прим. ред.] не давали спать - процесс шел более чем 10 часов в день. Не обеспечивали горячим питанием. Их унижали. И это найдет оценку в ЕСПЧ. Обвинение переходило на личности адвокатов, оскорбляло нас. Суд не допусткал в зал свидетелей, экспертов, специалистов. Суд занимался обеспечением их недопуска, и этому есть доказательство. Шло системное нарушение норм УПК, мы говорили об этом практически не останавливаясь. Вы считаете происходящее судом? Вы действительно считаете, что это правосудие?»
15:42 «За все время судебного следствия нам не было придоставлено ни одного конфиденциального свидания с девушками! Даже сейчас. Мы не можем готовиться к делу в зале и спокойно разговаривать, когда рядом конвоир, приставы, собака!»
15:41 Волкова: «Нам было отказано в знакомстве с уголовным делом. 7 томов, 13 дисков с видео, 5 носителей с более 1,5 террабайтов информации. Мы посчитали - нам бы потребовалось 90 дней непрерывной работы! А вещдоки подсудимым не предъявлялись вообще никогда! Зачем им знать, в чем их обвиняют? Режим СИЗО не предполагает проноса аппаратуры для воспроизведения видео. Следователь знает, что отправляя девушек в СИЗО, он не даст возможности им ознакомиться с делом - и сделала это. Мне не дали скопировать содержимое компьютеров Алехиной, Самуцевич, Врзилова. При этом суды - и этот суд - утверждают, что с делом мы ознакомились. Мои коллеги Полозов и Фейгин вообще не были допущены в здание к следователю в момент подписания протокола об ознакомлении с делом. Я видела, как следователь подделывал протоколы об ознакомлении с делом девушек...»
15:39 Пока ни слова из выступления адвоката Волковой не транслировалось на видео. Трансляция так и не возобновилась после перерыва.
15:38 «Следствие изначально действовало так, что если девушки не признают свою вину, то не имеют права задавать вопросы, участвовать в деле. О всех экспертизах нам сообщали сильно после... При этом следствие так и не выяснило, кто монтировал видеоролик, кем он был выложен. А всё следстве прошло по художественному произведению!»
15:36 Волкова: «Девушки много месяцев находятся в тюрьме. Они не видят своих семей, своих детей, они не видят свет, их пытают. А что им вменяется? Не того цвета платья, не там стояли, не так молились, слишком быстро и не в ту сторону крестились, повернулись попами к священному гвоздю. И обвалили все устои!..»
15:35 «Здание храма принадлежит фонду ХХС. В уставе фонда нет религиозной деятельности. То есть, в ХХС проходят нелегальные религиозные обряды. Верхний храм - это имитация культового сооружения, как бывает иммитация человека. Руки есть, ноги есть, а духа нет...»
15:31 Волкова: «Мне безумно стыдно слушать речь государственного прокурора. Как будто мы не в России 21 века, а в Зазеркалье. Как будто это все рассыплется сейчас, и три девушки-узницы пойдет домой... В каком кодексе прокурор взял термины «кощунство», «святотатство», «вульгарно задранные ноги»... А, это из письма ключаря ХХС, совета муфтиев, Трульского и Лаодекийского собора... »
15:29 Адвокат Волкова тоже начинает с обращения к адвокату Плевако и переиначивает его знаменитую речь в современный контекст: «Веками Русь хранила свои православные традиции, хранила и оберегала наследие Сергия Радонежского и Тихона. 21 февраля 2012 года три девушки на солее Храма Христа Спасителя за 30 секунд разрушили все...»
15:28 Судья предлагает девушкам выступить в прениях, девушки передают право начать адвокатам - Волковой.
http://www.novayagazeta.ru/news/58806.html