Министр культуры как диагноз
«На исходе 1964 г. полным ходом шла «чистка» Москвы и Подмосковья в преддверии разработки и утверждения нового генерального плана реконструкции столицы. Это заставило нас искать встречи с тогдашним министром культуры СССР Е.А. Фурцевой.
Поступали тревожные известия о разборке храмов в Суздале, Владимире, Пскове, Калуге, Туле, Вязьме. Мособлсовет пытался снять с охраны ансамбль памятников Троице-Сергиевой лавры. В Загорске (ныне Сергиев Посад) разобрали деревянную церковь ХVII в. на Ильинской горе. Были взорваны торговые ряды ХVIII в г. Романове на Волге (ныне г. Тутаев).
В приемной министра предупредили, что в нашем распоряжении будет не более 10 минут. Петр Дмитриевич [Барановский] попытался что-то объяснить помощнику министра, но тот привычным взмахом руки открыл дверь, и мы сразу очутились в просторном кабинете. Екатерина Алексеевна предложила сесть и сразу же спросила, что заставило нас прийти к ней. Петр Дмитриевич начал говорить о том, как неблагополучно у нас обстоят дела с памятниками архитектуры.
Екатерина Алексеевна сделала гримасу, обозначавшую полное неудовольствие, и, прервав Барановского, сказала, что, по ее мнению, памятников у нас в стране слишком много и всеми ими заниматься невозможно, да и ни к чему. У государства есть вопросы поважней сохранения памятников. Тут она повторила весьма расхожее в то время выражение: “Мы подходим к коммунизму, а людям жить негде!” К ужасу Барановского да и всех присутствующих, она стала говорить о намерении снести все, что нам мешает строить коммунистические города. Кто-то из комиссии спросил Фурцеву, каким же должны быть, по ее мнению, коммунистические города. Она ответила, что архитекторы должны это лучше знать, но уж конечно без церквей».
(Из воспоминаний А.С. Трофимова // Петр Барановский. Труды, воспоминания современников. М. 1996. С. 186)