чп2
Начало...
На следующий день я была полна решимости на любые меры, лишь бы присутствовать на перевязке. Меня поддержала новая соседка по палате - бабушка девочки, поступившей с подозрением на аппендицит. Я сначала написала о своей ситуации в группу «Большой семьи». По сути ничего дельного мне не ответили, я ж и так знала, что в перевязочной стерильно и бла-бла-бла. Позвонила главврачу. Тот оказался в отпуске, но после описания моей проблемы секретарь направил меня к начмеду Каперизу А.Н.
Я было хотела рвануть к нему, но испугалась что в мое отсутствие ребенка утащат на перевязку, а я ей обещала, что сегодня, во что бы то не стало, я буду рядом с ней.
Мы спустили на первый этаж и рядом с кабинетом начмеда увидели нашего, можно сказать, друга семьи, Ростика. Он, оказалось, почти неделю уже лежит в нашем корпусе. Пожаловалась ему, зарядившись немного его позитивом зашла к начмеду. Говорю:
- Ну как же так, вот в Филатовской нам разбинтовывали и ребенку было не больно, а тут каждый раз она орет. Что мне необходимо сделать, чтоб присутствовать на перевязке?
А.Н. обещал подойти разобраться.
Мы с Афиной вернулись в отделение, гордые собой. Буквально тут же пришел в гости Ростик, а следом свекровь. И она, вооружившись моей поддержкой, а Афину оставив с Ростиком, отправилась к заведующему отделением Крупину Д.Б. Вообще он человек лояльный и сговорчивый, как я успела заметить, поэтому он дал нам разрешение на присутствие, но в соответствующем виде. Поэтому я побежала искать в близлежащих аптеках шапочки, бахилы и одноразовые халаты. Параллельно попросила Виталика привезти наши с ним халаты, в которых мы ходили в мед.колледже, где я училась.
Обойдя 4 аптеки я нашла то, что нужно и уже вместе с Виталиком мы вернулись в ЦРБ ожидать вызова на перевязку.
И вот, заходит эта «садистка» с голосом комарика и зовет Афину. Мы с Виталиком напяливаем наши костюмы и следуем за ней. Это выглядело комично. Сначала медсестра не хотела нас пускать, но я категорично отрезала, что нам разрешил заведующий и без меня ребенок больше в перевязочную не зайдет. Та сказала, мол, раз так, сидим ждем заведующего. Д.Б. пришел и мы втроем: Афина, я и Виталик проследовали за ним. Бинты снимали достаточно аккуратно, там уже ничего не прилипало, нечему было прилипать. Но Афина все равно очень боялась, и похоже, немного болезненна была для нее обработка йодовым раствором. Отчасти, мне показалось, что она скорее драматизирует, но с другой стороны, видимо в первые дни, когда бинт прилипал к ране, ей на столько неаккуратно снимали, что страх теперь очень надолго, даже когда я позже перевязывала ее сама дома.
В тот день я немного ощутила для себя маленькую победу над медицинской системой, и над собой, что я могу достойно постоять за права своего ребенка.
После перевязки мы на пару часов забрали Афину. Она хотела мороженое, а из-за сильной жары Виталик боялся, что оно растает при транспортировке, поэтому поехали в месте с ней, в Макдональдс. Я прокатилась домой к детям, прибралась, приготовила еды и пр. к отбою вернулась в отделение.
Оказалось, что все мои соседи, кто выписался, кто ушел под расписку и мы с Афиной в палате одни. Я снова позвала к нам в гости Ростика. Он смог немного развеселить Афинку, в очередной раз буйствующую после укола антибиотика. А потом под наши разговоры она незаметно заснула.
Спать в ту ночь мне было как-то жутковато. Я уже привыкла, что хоть кто-то да есть рядом, что ночью Насте (девочке с переломом таза) понадобится судно и я пойду искать медсестру, что кто-то из детишек может всплакнуть. А тут никого. Тихо. Я еще какое-то время читала, все изучала информацию, что где и как можно сделать, чтоб вернуть пальчику хоть немного близкий к изначальному внешний вид. Снова расстроилась, что не знала раньше, как надо было поступить, что может пальчик изначально удалось бы спасти, на сколько это возможно, и обойтись одной-двумя операциями в самом начале.
Утро пятницы (11.08) как обычно началось с термометра и укола. Вообще постоянно держащаяся у Афины температура 37 - 37,3 меня немного напрягала, хотя я и прочла о том, что при ампутациях это нормально, т.к. организм сам включает систему иммунной защиты, в том числе увеличивая температуру тела. Но все равно как-то было не по себе.
Афинка с самого утра ждала перевязку и хныкала. Даже приходящий ее развлекать Ростик мог переключить ее внимание совсем не на долго.
После завтрака к нам подошла наша врач Винокурова Е.Н. и сказала, что сейчас нам нужно будет пойти на рентген. И тема рентгена меня взорвала. Дело в том, что исходного снимка, сделанного при поступлении, почему-то не было в истории болезни. Что конечно вызвало у меня подозрения: не специально ли ее «потеряли», вдруг от нас что-то скрывают.
Когда мы спустились в рентген-кабинет, история болезни была уже там, но медсестра спросила, почему же в ней нет первого снимка. И тут я очень сильно разозлилась! Неужели правда что-то сделали не так и теперь скрывают от нас потеряв снимок???
Пальчик «сфотографировали» и мы с Афиной вернулись в отделение. Приехала свекровь и ей я конечно доложила свои подозрения. С ней мы пошли к заведующему, и он предположил, что наш снимок еще у рентгенолога. А там действительно у них такой бардак, что-то с оборудованием, сушить снимки негде, сотрудники при мне жаловались.
Целой делегацией: Афина, я, свекровь и Ростик пошли к рентгенологу. Как раз в этот момент он описывал наш снимок, а первоначальный так же был у него. Свекровь очень подробно обо всем его расспросила, выпросила сфотографировать снимки.
При поступлении:
Наконец, на новых снимках я увидела, что часть фаланги сохранена, и не совсем крошечная, как ранее, на очередном осмотре предполагала Винокурова.
Осталось чуть больше половины. Но при этом конечно это совсем крохотулька, ведь это маленькая детская ручка…
Я вздохнула с облегчением, потому что когда нас консультировал Львов, он сказал, что если сохранена половина и больше, значит связки не нарушены и оставшаяся часть фаланги будет сгибаться, и пусть не идеально, но свою функцию пальчик будет выполнять. На этой радостной ноте и уже после перевязки, на которой я снова присутствовала, свекровь уехала продлевать свой больничный. Перевязка в этот раз была очень болезненной, потому что ей полезли тыкать под корки, пальчик опять стал кровить и это было ужасно, Афина кричала, плакала, а после ненавидела меня, ведь я обещала ей, что будет не больно.
К нам в палату утром положили двух новеньких: девушку с маститом и крошечную малышку, выпавшую в окно с 4го этажа. Это было так страшно. Я не представляю и не хочу представлять, что чувствовала в те минуты ее мама. Когда поступили мы с Афиной, я рыдала, не могла успокоиться. Мама девочки же была в каком-то тихом шоке, в ступоре. Она просто молчала… На фоне этого случая, наш пальчик, показался мне такой мелочью, ерундой, косметическим дефектом, перед тем, что можно вообще лишиться своего ребенка.
Как удалось мне подслушать из разговоров с врачами - девочка полезла в окно за кошкой. Мне очень интересна ее судьба, все ли с ней в порядке сейчас? Она была вся в царапинах, а из живота торчала прозрачная трубка, по которой розовая жидкость стекала в импровизированный сборник в виде обычной резиновой перчатки… Надеюсь у них все обошлось.
После обеда ко мне подошла Винокурова и сказала, что до понедельника мы тут лежим и наблюдаем, а после надо будет что-то решать с пальцем, т.к. ткани размозжены и необходима повторная хирургическая обработка, заключающаяся в полном удалении ногтевой фаланги, с формированием культи.
Я не могла поверить! Как так? Я же только недавно обрадовалась, что часть фаланги сохранена, что можно ее при желании удлинить, что она будет сгибаться, и тут!!! Я стала объяснять, что в Филатовской нам предлагали пластику, что кость можно сохранить и пр. На что мне Винокурова ответила, что пластику нельзя делать пока есть воспаление, а оно у нас не проходит никак и с большой вероятностью пойдет некроз тканей, и как не крути, фалангу нужно будет удалять, делать это надо быстрее.
Она ушла, а у меня началась паника! Я стала звонить в отделение микрохирургии, но так и не дозвонилась. Это было похоже на ночной кошмар, когда пытаешься что-то простое сделать, а тебе этого не удается: нужно срочно позвонить - а пальцы не слушаеются и номер набирается не тот или телефон падает и т.д. Позвонила Маше (она фельдшер СМП, правда в декрете) и та подтвердила мое желание бегать из ЦРБ как можно быстрее. Я подняла на уши мужа, свекровь, брата, чтоб тот посидел до вечера с детьми, в очередной раз.
Когда я ощутила внутри себя твердость своего сиюминутного решения я пришла в ординаторскую и сказала, что мы поедем в Филатовскую ГКБ и нам нужна выписка. Там были и Винокурова и Крупин и еще один врач. Они твердили, что в Филатовской мне предложат тоже самое и палец спасти невозможно. Я попросила написать мне направление, на что они ответили, что ЦРБ может направить только в МОНИКИ. При этом между собой у них завязался примерно такой разговор:
- Ну почему, можно в принципе и в Филатовскую написать…
- Только это направление не действительно будет.
- Почему? Что интересно оно будет действительно.
Тем не менее, направление мне так и не дали, ну хоть выписку написали и снимки отдали и на том спасибо.
К этому времени Виталик приехал, а я уже собрала наши вещи и мы поехали домой за документами. По дороге я созвонилась с Машей и она договорилась транспортировать нас по скорой.
Мы приехали на ее подстанцию, где она предупредила диспетчера. Два приятных молодых человека приняли нас, я рассказала что в нашей больнице ребенку хотят оттяпать палец, а в Филатовской обещали его спасти и чтоб нас без направления приняли нам нужно приехать по скорой. Ребята вошли в положение и повезли нас. Вызов был принят как самообращение на подстанцию. Я, к сожалению, не запомнила фамилию ребят из бригады. Хочется сказать им большое человеческое спасибо.
По пробкам мы доехали с мигалкой, а Виталик застрял и долго плелся по центру на машине.
Свекровь очень сильно волновалась, что из Филатовской раз выгонят и уже всю плешь мне этим проела. Я же убеждала ее, что это Москва, и тут нет такого беспредела, как у нас.
Привезли нас в приемное хирургии. Дежурный врач нас успокоил, сказал, что Афину непременно положат. На осмотр пришли детский хирург Подвойская И.В. - очень приятная женщина, и микрохирург Вельская Ю.И. Она показалась немного вздорной.
Все они выслушали нашу жуткую историю, посмотрели Афинин пальчик, но Вельская сказала, что не видит причин для госпитализации. Что все заживает нормально, и даже если будет некроз, что возможно сделать срочно пластику, чтоб закрыть кость, и даже речи не может быть об ампутации фаланги.
Свекровь же верещала, что ребенка необходимо положить, т.к. ей колют антибиотики и делают ежедневные перевязки, и вообще у нее уже неделю не спадает температура.
Ю.И. ответила на это, что антибиотики давно пора сменить и не обязательно издеваться над ребенком и делать из в виде укола, можно пить в суспензии. А перевязки делать по месту жительства или вообще самим, что в этом нет уже ничего такого сложного, а повышенная стерильность уже не обязательна, т.к. нет открытой раны.
Свекровь очень разозлилась и недовольно посмотрела на меня. Я же наоборот, была просто счастлива, что моей девочке больше не нужно находиться в больнице, потому что каждый день она плакала и просилась домой.
Вельская сказала, что если мы очень хотим, они ребенка положат, но ее все равно выпишут через 2-3 дня потому, что нет смысла ее тут держать. Еще она предложила нам приехать показаться Львову завтра, раз уж мы так к нему хотим, или приехать во вторник, тогда динамику посмотрит она вместе с Александровым. На том и порешили. Ю.И. ушла, а свекровь еще очень долго мучила вопросами хирурга Подвойскую. Спасибо этой милой женщине за терпение и понимание!
Обратно в Балашиху мы ехали долго, потому что пятница и все дачники ехали в область. По дороге я купила выписанный Вельской антибиотик - Амоксиклав и все необходимое для домашних перевязок. И в этот вечер я снова чувствовала себя немного победителем: потому что, не смотря на заверения врачей ЦРБ, в Филатовской сказали, что ампутировать не нужно (даже подтвердили, что правильно мы оттуда бежали), потому что мой ребенок наконец едет домой, хотя нам говорили еще неделю лежать в ЦРБ, потому что прекратятся эти мучения с истериками и заламыванием рук, чтоб сделать укол! Я, наконец, за все это время немного вздохнула с облегчением.
Переночевав дома я потихоньку начала приходить в себя. А главное, что ребенок мой был счастлив спать дома! Она пила суспензию Амоксиклава с вишневым вкусом, вместо жутких болезненных уколов Цефтриаксона. Я наконец помыла ребенка, пусть и под душем, с поднятой рукой и надетым на нее пакетом, а голову вообще отдельно, как в парикмахерской. Больничный ад закончился и мы его смыли.
В субботу утром позвонила Вельская и сказала, что Львов Н.В. отпросился и будет завтра, поэтому поездка в Москву отменилась, а ближе к обеду мы поехали в Балашихинский травмпункт, чтоб Афине сделали там перевязку, а я еще раз посмотрела как ее правильно делают специалисты, чтоб в дальнейшем перевязывать самой. Втроем мы вышли из машины и проследовали ко входу в здание. На крыльце стояли охранник и довольно колоритная медсестра шкафоподобного вида.
- Что с ребенком? - командным голосом спросила она, увидев нас.
- Травматическая ампутация фаланги, - говорю.
- Не-не, это не к нам, это в ЦРБ езжайте, в детскую хирургию, - заголосила она, округлив глаза, будто бы это произошло вот только что, а мы уже сами сделали перевязку и обезболивание ребенку, раз он такой спокойный и довольный.
- Да нам только перевязку сделать.
- Ой, нет-нет, мы детям перевязки не делаем! - засуетилась медсестра, - у нас тут только взрослые, мы вообще не знаем, что с детьми делать.
Отлично, да? Я знаю, а они нет, вот это травмпункт!
- Да что там делать то? Что, детская рука анатомически сильно отличатся от взрослой? - посмеиваясь говорю я.
- Нет-нет, езжайте в ЦРБ. Ну или сами дома перевяжите. Полейте перекисью и протрите зеленкой.
После этих слов я сказала мужу:
- Пошли отсюда, сами перевяжем! Зеленку в открытую рану, они тут совсем ку-ку, я им тут перевязку не доверю.
И мы вернулись домой, попутно заехав в магазин, где Афинка, пользуясь свои положением больного ребенка, которому все позволено, набрала всякой ненужной ерунды.
В ЦРБ я ехать не хотела, они б там точно стали насмехаться, мол, что ж вас в Филатовскую не взяли.
Перевязка оказалась совсем не сложной. Я купила не того размера бинты и приходилось складывать вдвое, поэтому мотать нужно было вдвоем, с помощником. Позже я их просто ножом укоротила по ширине и сама без проблем мотала. Пальчик выглядел страшно и первая моя перевязка была трясущимися руками. Я даже посмотреть на него боялась. И потом, вспоминая ночью опять проплакала.
Я много прочитала впоследствии о пластике, о возможностях и да, самым оптимальным было делать сразу, после травмы. И снова я корю себя за то, что не сообразила хотя бы позвонить кому-нибудь из знакомых мед.работников, не спросила совета, а привезла ребенка в этот мясной цех.
В воскресение утром я с Афиной и Алисой сходила в наш храм, девочки причастились. Для меня это было очень важно. Тася в последние наши походы скверно себя вела в храме, а я была слишком на нервах, поэтому решила ее не брать в тот день, она же закатила истерику папе, с которым осталась дома.
После обеда мы поехали в Филатовскую показаться Львову. Долго его ждали у ординаторской, наверное часа полтора. За это время Афинка вся извелась, выпросила у бабушки на ее последние деньги купить в автомате спиннер и играла в него на полу.
Муж написал Н.В. в контакт, что мы его ждем. Не знаю, видел он сообщение или нет, но когда шел по коридору к ординаторской, сразу нашу делегацию заметил. Вид у него был замученный и заметно было, что он не сильно в восторге от нашего приезда, но по доброте душевной он нас принял. Разрешил мне присутствовать на перевязке, с Афиной был очень аккуратен. Мне он показался таким добрым и душевным человеком, с ним приятно общаться и детям он нравится. Свекровь еще помучила его вопросами и мы поехали домой.
Утром в понедельник мне предстояло получить направление в Филатовскую у нашего педиатра. Заранее спросив в многодетном сообществе ББ о том на сколько легко оно дается из области в Москву, я уже была настроена на то, что его не получу. Еще и в Росно позвонила, они так же сказали, что направление туда не дается, только в МОНИКИ либо через Минздрав. Я даже с вечера уже потревожила Аллу - председателя фонда «Большой семьи», расспросив ее, нет ли у нас выхода на минздрав и на сколько будет сложно получить от них направление. Закинула удочку на тему прописаться к брату в Москву, если вдруг принимать будут только с московской пропиской.
Наш педиатр оказался в отпуске, а другая, на замене, с легкостью написала все что нужно. «Конечно, пусть сделают девочке операцию, надо же пальчик восстановить» сказала она. Слава Богу - подумала я.
Ближе к вечеру забрала документы в МФЦ для сделки, оказалось там не хватает сведений, было много нервотрепки, перезаказала справки на день сделки.
Во вторник мы собрались показаться Вельской и Александрову. Опять какая-то неловкая была ситуация. Мы снова просимся нас посмотреть, а нам как-бы делают одолжение. У А.В. все на бегу. Ю.И. пошла с Афинкой в перевязочную, а он буквально на минутку туда забежал глянуть. Потом пробегая мимо меня, в коридоре, кинул пару фраз и снова скрылся. Вельская сказала, что пока все хорошо, показаться через неделю. Я сказала про направление, но она торопилась и предложила в следующий раз привезти его и завести уже официально карту.
Когда мы ехали обратно и были близко к дому, мне позвонила инспектор по делам несовершеннолетних. Она ожидала нас у забора. Эти 10 минут дороги меня потрясывало. Хотя я и понимала, что это встреча была бы неизбежна, т.к. к нам уже приходили из полиции в пятницу, 11го, когда мы ушли из ЦРБ, в тот день они общались с моим братом, сидевшим с остальными детьми, пока мы ездили в Филатовскую. Я настраивала себя на позитивный разговор. Когда мы припарковались у дома, увидели напротив стоящую машину. Из нее вышла женщина лет 40, в форме. Мы поздоровались и пригласили ее пройти. Заходить в дом она не стала, правда увидев нашу прихожую как-то недоверчиво спросила: А что у вас тут ремонт?
Я ответила, что дом продается, так что мы же тут ничего не ремонтируем, а в детской небольшой ремонт имеется. Показала ей на всякий детскую, предупредив, что в ней бардак.
Дальше мы с ней на улице сидели, я объясняла всю нашу ситуацию, нажаловалась на отношение ЦРБ во всех планах, начиная от того что ребенку при поступлении не сделали обезболивание, заканчивая настойчивыми убеждениями, что кроме ампутации нам ничего не светит. Инспектор с пониманием отнеслась, предложила написать на ЦБР в прокуратуру жалобу. Побеседовали мы с ней вроде в положительном ключе и она обещала, что больше к нам никто наведываться не будет.
Так я и не поняла, почему из ЦРБ сообщили в полицию. Толи потому что так было положено, но они забыли это сделать изначально в день поступления и обнаружили свою оплошность лишь закрывая историю болезни при выписке, толи все таки из вредности. Но с ЦРБ мы явно не подружились. Уж не знаю, буду ли я писать на них в прокуратуру, решу потом, когда весь этот кошмар закончится.
В среду весь день был посвящен сделке. Столько нервотрепки, это было нечто. Но не хочу тут об этом писать.
На следующий день у Алиски был день рождения. Каждый год, уже было у нас традицией, проводить его в аквапарке, но в этот раз его пришлось отменить, поскольку Афине нельзя.
С утра как-то день не задался. Алисе не понравился наш подарок. Она просила часы с будильником. Мы купили электронные, с радио, а оказалось она хотела круглые со стрелками и механической звенелкой сверху. Весь день почти она дулась и все ей не нравилось.
Я в обед поехала в МФЦ сдавать документы для регистрации сделки и зависла там больше чем на 2 часа. Дома все пошло кувырком, в общем кое-как отметили, тортик поели, свечки задули. Программа-минимум выполнена.
Моя жизнь стала потихоньку входить в привычное русло. Я уже меньше обращала внимание на Афину, беспокоило только чтоб она не испачкала и не намочила бинты, чтоб носила бандаж, и вовремя по будильнику давать антибиотики. Температура у нее нормализовалась уже на следующий день как мы вернулись домой. Уж не знаю, может так само собой, может от смены антибиотика, может от того что мы дома и больше нет жутких уколов, а может все это сразу, но ребенку явно стало лучше. Отек сошел, мягкие ткани приняли относительно здоровый вид и никакого некроза не было даже близко.
Я немного успокоилась, но все равно продолжала изучать информацию. Написала в институт Турнера в Питере. Там делают и пластику и вытягивают кости аппаратом Илизарова, но пока так и не дождалась конструктивного ответа, пришло только сообщение, что запрос принят.
До вторника жизнь наша была в обычном режиме. Мы ездили в магазины гуляли и пр.
22го снова приехали показаться к Вельской. Она как-то не охотно нас приняла, но все же не отказала. Пока я заполняла разные бумажки для оформления карты мою девочку отвели в перевязочную и снимали корки. Опять ей было очень больно и снова кровило. Уж не знаю, на сколько это все было необходимым делать, потому что позже снова начали нарастать новые корки. Антибиотики отменили, сказали продолжать перевязки и снова показаться 29го. Вельская еще предположила, что возможно операции не понадобятся и все само затянется вторичным натяжением.
Я не очень этому обрадовалась. Конечно новая операция - это новые риски, опять антибиотики, перевязки и пр. Но сейчас палец совсем не красивый и надо что-то делать с ногтем, который вероятно начнет расти с макушки пальца.
И все это снова мысли, снова разные статьи… А еще параллельно переезд, ведь дом, в котором мы живем уже не наш и до конца месяца нам нужно его покинуть. А куда? Все наши планы сбились и мы не понимали, что делать дальше. Это нервы-нервы-нервы.
В среду домашняя перевязка была сложной. Салфетка прилипла и никак не хотела отрываться, а Афина не давала ее трогать. Я брызгала на место соединения мирамистином и просила дочь трясти или крутить рукой. Через какое-то время салфетка отвалилась. Под ней было место где еще не образовалось поверхностных тканей, видно «мясо» и как мне и другим взрослым, показалось, кость. Ну что-то белое там было. Я напугалась.
В тот день мы со старшими девочками и их крестной ходили в кино и вроде бы как-то это все забылось, но вечером меня снова накрыло и я опять ревела.
В четверг я надеялась, что будет дежурить Львов, но по телефону сказали, что его нет и будет только 28го. Мы просто поехали, лишь бы кто посмотрел.
Когда я зашла в ординаторскую, там сидели Александров и еще один врач, его я видела ранее на фото сотрудников отделения. С порога начала объяснять А.В. нашу ситуацию. Он в своей манере был немного недоволен, сказал подождать в коридоре. Потом вышел с этим вторым врачом (Ковалем Станиславом Юрьевичем), объяснил ему нашу проблему и сказал, что посмотреть. С.Ю. повел немного сопротивляющуюся Афину в перевязочную травмпункта, прихватив с собой еще дежурного травматолога. Я не слышала криков, видимо все прошло спокойно, но как сказал С.Ю. нормально посмотреть Афина толком не далась.
Коваль вообще интересный врач. Чувствуется что у него за плечами опыт, что он, как и Александров, знает себе цену, но деликатности ему немного не хватает, т.к. в разговоре у него пролетали словечки, как бы сказать, жаргонные, и немного ощущалась его некоторая эмоциональная неустойчивость. Говорили мы с ним долго и он разжевывал мне и свекрови все ответы, в то время как Афина скакала по коридору с моим телефоном и все подряд фотографировала.
С.Ю. предложил 2 варианта: либо ждать самостоятельного заживления, т.к. рано или поздно рана затянется, либо делать пластику, уже сейчас, в ближайшее время. Предложил подумать, но я уже и так решила, что нам нужна пластика. Объяснил нам какие возможны варианты. Если я правильно поняла, это будут лоскуты на питающей ножке либо с соседнего пальца, либо с ладони у основания большого пальца, решаться это будет в ходе операции. Сама же операция будет двухэтапная. Сначала подшиваем, через недели три разъединяем. Госпитализация на каждый этап будет продолжаться в пределах недели.
А вот с ногтем и вытяжкой кости он меня огорчил. Предложил удалить зону роста ногтя, т.к. без кости ему некуда расти и он будет сразу же загибаться и травмировать палец. Про остеосинтез сказал, что это вряд ли сейчас возможно, т.к. кость очень маленькая (около 5мм) и вставить в нее спицы в двух места будет проблемно. Не знаю, может у другого врача другое мнение будет. С.Ю. дал нам заключение на плановую операцию.
Вечером я сидела и все думала. Может все таки в институт Турнера? Но там только платно, а денег у нас, не смотры на продажу дома, в обрез, фактически они все уже расписаны и даже не хватает.
Я не знаю что будет дальше, когда вся эта история закончится и чем. Моя маленькая девочка - мой герой! Через столько ужасов она прошла и еще предстоит ей пройти.
Мне очень страшно за нее, а еще я боюсь ответственности, ведь от моих действий и решений зависит ее будущее. Я уже так виновата перед ней, что по своему незнанию не отвезла ее туда, где ей оказали бы высококвалифицированную помощь. И сейчас я боюсь сделать что-то неправильно с этой операцией. И торопиться нельзя и медлить тоже. Каждый день меня срывает и я плачу, иногда думая о своей и ее беспомощности, иногда просто на пустом месте, потому что нервы сдают.
Да, я понимаю, что это всего лишь косметический дефект, просто палец короче, просто без ногтя, но ведь даже гнется… ведь есть случаи, когда ребенок может не выжить, и наверное тогда родители думают: да пусть бы пальца не было, лишь бы жил. Но тут… просто какой-то нелепый случай, дурацкая дверь… Муж говорил: вот переехали б мы раньше и этого бы не случилось. Но мне кажется, это был какой-то знак, что нам нельзя ехать туда, куда мы собирались. У меня просто как отрезало. Не хочу.
А бедная моя девочка, сможет ли она играть на пианино? Не будут ли над ней смеяться другие дети? Как же все это так?
Надеюсь через некоторое время я напишу сюда какое-то продолжение с хеппи-эндом. Очень-очень бы этого хотелось.
Я прошу всех, кто прочитал нашу историю помолиться о здравии р.б. младенце Нине, а те кто не верит в Бога просто подержите за нас кулачки.
На следующий день я была полна решимости на любые меры, лишь бы присутствовать на перевязке. Меня поддержала новая соседка по палате - бабушка девочки, поступившей с подозрением на аппендицит. Я сначала написала о своей ситуации в группу «Большой семьи». По сути ничего дельного мне не ответили, я ж и так знала, что в перевязочной стерильно и бла-бла-бла. Позвонила главврачу. Тот оказался в отпуске, но после описания моей проблемы секретарь направил меня к начмеду Каперизу А.Н.
Я было хотела рвануть к нему, но испугалась что в мое отсутствие ребенка утащат на перевязку, а я ей обещала, что сегодня, во что бы то не стало, я буду рядом с ней.
Мы спустили на первый этаж и рядом с кабинетом начмеда увидели нашего, можно сказать, друга семьи, Ростика. Он, оказалось, почти неделю уже лежит в нашем корпусе. Пожаловалась ему, зарядившись немного его позитивом зашла к начмеду. Говорю:
- Ну как же так, вот в Филатовской нам разбинтовывали и ребенку было не больно, а тут каждый раз она орет. Что мне необходимо сделать, чтоб присутствовать на перевязке?
А.Н. обещал подойти разобраться.
Мы с Афиной вернулись в отделение, гордые собой. Буквально тут же пришел в гости Ростик, а следом свекровь. И она, вооружившись моей поддержкой, а Афину оставив с Ростиком, отправилась к заведующему отделением Крупину Д.Б. Вообще он человек лояльный и сговорчивый, как я успела заметить, поэтому он дал нам разрешение на присутствие, но в соответствующем виде. Поэтому я побежала искать в близлежащих аптеках шапочки, бахилы и одноразовые халаты. Параллельно попросила Виталика привезти наши с ним халаты, в которых мы ходили в мед.колледже, где я училась.
Обойдя 4 аптеки я нашла то, что нужно и уже вместе с Виталиком мы вернулись в ЦРБ ожидать вызова на перевязку.
И вот, заходит эта «садистка» с голосом комарика и зовет Афину. Мы с Виталиком напяливаем наши костюмы и следуем за ней. Это выглядело комично. Сначала медсестра не хотела нас пускать, но я категорично отрезала, что нам разрешил заведующий и без меня ребенок больше в перевязочную не зайдет. Та сказала, мол, раз так, сидим ждем заведующего. Д.Б. пришел и мы втроем: Афина, я и Виталик проследовали за ним. Бинты снимали достаточно аккуратно, там уже ничего не прилипало, нечему было прилипать. Но Афина все равно очень боялась, и похоже, немного болезненна была для нее обработка йодовым раствором. Отчасти, мне показалось, что она скорее драматизирует, но с другой стороны, видимо в первые дни, когда бинт прилипал к ране, ей на столько неаккуратно снимали, что страх теперь очень надолго, даже когда я позже перевязывала ее сама дома.
В тот день я немного ощутила для себя маленькую победу над медицинской системой, и над собой, что я могу достойно постоять за права своего ребенка.
После перевязки мы на пару часов забрали Афину. Она хотела мороженое, а из-за сильной жары Виталик боялся, что оно растает при транспортировке, поэтому поехали в месте с ней, в Макдональдс. Я прокатилась домой к детям, прибралась, приготовила еды и пр. к отбою вернулась в отделение.
Оказалось, что все мои соседи, кто выписался, кто ушел под расписку и мы с Афиной в палате одни. Я снова позвала к нам в гости Ростика. Он смог немного развеселить Афинку, в очередной раз буйствующую после укола антибиотика. А потом под наши разговоры она незаметно заснула.
Спать в ту ночь мне было как-то жутковато. Я уже привыкла, что хоть кто-то да есть рядом, что ночью Насте (девочке с переломом таза) понадобится судно и я пойду искать медсестру, что кто-то из детишек может всплакнуть. А тут никого. Тихо. Я еще какое-то время читала, все изучала информацию, что где и как можно сделать, чтоб вернуть пальчику хоть немного близкий к изначальному внешний вид. Снова расстроилась, что не знала раньше, как надо было поступить, что может пальчик изначально удалось бы спасти, на сколько это возможно, и обойтись одной-двумя операциями в самом начале.
Утро пятницы (11.08) как обычно началось с термометра и укола. Вообще постоянно держащаяся у Афины температура 37 - 37,3 меня немного напрягала, хотя я и прочла о том, что при ампутациях это нормально, т.к. организм сам включает систему иммунной защиты, в том числе увеличивая температуру тела. Но все равно как-то было не по себе.
Афинка с самого утра ждала перевязку и хныкала. Даже приходящий ее развлекать Ростик мог переключить ее внимание совсем не на долго.
После завтрака к нам подошла наша врач Винокурова Е.Н. и сказала, что сейчас нам нужно будет пойти на рентген. И тема рентгена меня взорвала. Дело в том, что исходного снимка, сделанного при поступлении, почему-то не было в истории болезни. Что конечно вызвало у меня подозрения: не специально ли ее «потеряли», вдруг от нас что-то скрывают.
Когда мы спустились в рентген-кабинет, история болезни была уже там, но медсестра спросила, почему же в ней нет первого снимка. И тут я очень сильно разозлилась! Неужели правда что-то сделали не так и теперь скрывают от нас потеряв снимок???
Пальчик «сфотографировали» и мы с Афиной вернулись в отделение. Приехала свекровь и ей я конечно доложила свои подозрения. С ней мы пошли к заведующему, и он предположил, что наш снимок еще у рентгенолога. А там действительно у них такой бардак, что-то с оборудованием, сушить снимки негде, сотрудники при мне жаловались.
Целой делегацией: Афина, я, свекровь и Ростик пошли к рентгенологу. Как раз в этот момент он описывал наш снимок, а первоначальный так же был у него. Свекровь очень подробно обо всем его расспросила, выпросила сфотографировать снимки.
При поступлении:
Наконец, на новых снимках я увидела, что часть фаланги сохранена, и не совсем крошечная, как ранее, на очередном осмотре предполагала Винокурова.
Осталось чуть больше половины. Но при этом конечно это совсем крохотулька, ведь это маленькая детская ручка…
Я вздохнула с облегчением, потому что когда нас консультировал Львов, он сказал, что если сохранена половина и больше, значит связки не нарушены и оставшаяся часть фаланги будет сгибаться, и пусть не идеально, но свою функцию пальчик будет выполнять. На этой радостной ноте и уже после перевязки, на которой я снова присутствовала, свекровь уехала продлевать свой больничный. Перевязка в этот раз была очень болезненной, потому что ей полезли тыкать под корки, пальчик опять стал кровить и это было ужасно, Афина кричала, плакала, а после ненавидела меня, ведь я обещала ей, что будет не больно.
К нам в палату утром положили двух новеньких: девушку с маститом и крошечную малышку, выпавшую в окно с 4го этажа. Это было так страшно. Я не представляю и не хочу представлять, что чувствовала в те минуты ее мама. Когда поступили мы с Афиной, я рыдала, не могла успокоиться. Мама девочки же была в каком-то тихом шоке, в ступоре. Она просто молчала… На фоне этого случая, наш пальчик, показался мне такой мелочью, ерундой, косметическим дефектом, перед тем, что можно вообще лишиться своего ребенка.
Как удалось мне подслушать из разговоров с врачами - девочка полезла в окно за кошкой. Мне очень интересна ее судьба, все ли с ней в порядке сейчас? Она была вся в царапинах, а из живота торчала прозрачная трубка, по которой розовая жидкость стекала в импровизированный сборник в виде обычной резиновой перчатки… Надеюсь у них все обошлось.
После обеда ко мне подошла Винокурова и сказала, что до понедельника мы тут лежим и наблюдаем, а после надо будет что-то решать с пальцем, т.к. ткани размозжены и необходима повторная хирургическая обработка, заключающаяся в полном удалении ногтевой фаланги, с формированием культи.
Я не могла поверить! Как так? Я же только недавно обрадовалась, что часть фаланги сохранена, что можно ее при желании удлинить, что она будет сгибаться, и тут!!! Я стала объяснять, что в Филатовской нам предлагали пластику, что кость можно сохранить и пр. На что мне Винокурова ответила, что пластику нельзя делать пока есть воспаление, а оно у нас не проходит никак и с большой вероятностью пойдет некроз тканей, и как не крути, фалангу нужно будет удалять, делать это надо быстрее.
Она ушла, а у меня началась паника! Я стала звонить в отделение микрохирургии, но так и не дозвонилась. Это было похоже на ночной кошмар, когда пытаешься что-то простое сделать, а тебе этого не удается: нужно срочно позвонить - а пальцы не слушаеются и номер набирается не тот или телефон падает и т.д. Позвонила Маше (она фельдшер СМП, правда в декрете) и та подтвердила мое желание бегать из ЦРБ как можно быстрее. Я подняла на уши мужа, свекровь, брата, чтоб тот посидел до вечера с детьми, в очередной раз.
Когда я ощутила внутри себя твердость своего сиюминутного решения я пришла в ординаторскую и сказала, что мы поедем в Филатовскую ГКБ и нам нужна выписка. Там были и Винокурова и Крупин и еще один врач. Они твердили, что в Филатовской мне предложат тоже самое и палец спасти невозможно. Я попросила написать мне направление, на что они ответили, что ЦРБ может направить только в МОНИКИ. При этом между собой у них завязался примерно такой разговор:
- Ну почему, можно в принципе и в Филатовскую написать…
- Только это направление не действительно будет.
- Почему? Что интересно оно будет действительно.
Тем не менее, направление мне так и не дали, ну хоть выписку написали и снимки отдали и на том спасибо.
К этому времени Виталик приехал, а я уже собрала наши вещи и мы поехали домой за документами. По дороге я созвонилась с Машей и она договорилась транспортировать нас по скорой.
Мы приехали на ее подстанцию, где она предупредила диспетчера. Два приятных молодых человека приняли нас, я рассказала что в нашей больнице ребенку хотят оттяпать палец, а в Филатовской обещали его спасти и чтоб нас без направления приняли нам нужно приехать по скорой. Ребята вошли в положение и повезли нас. Вызов был принят как самообращение на подстанцию. Я, к сожалению, не запомнила фамилию ребят из бригады. Хочется сказать им большое человеческое спасибо.
По пробкам мы доехали с мигалкой, а Виталик застрял и долго плелся по центру на машине.
Свекровь очень сильно волновалась, что из Филатовской раз выгонят и уже всю плешь мне этим проела. Я же убеждала ее, что это Москва, и тут нет такого беспредела, как у нас.
Привезли нас в приемное хирургии. Дежурный врач нас успокоил, сказал, что Афину непременно положат. На осмотр пришли детский хирург Подвойская И.В. - очень приятная женщина, и микрохирург Вельская Ю.И. Она показалась немного вздорной.
Все они выслушали нашу жуткую историю, посмотрели Афинин пальчик, но Вельская сказала, что не видит причин для госпитализации. Что все заживает нормально, и даже если будет некроз, что возможно сделать срочно пластику, чтоб закрыть кость, и даже речи не может быть об ампутации фаланги.
Свекровь же верещала, что ребенка необходимо положить, т.к. ей колют антибиотики и делают ежедневные перевязки, и вообще у нее уже неделю не спадает температура.
Ю.И. ответила на это, что антибиотики давно пора сменить и не обязательно издеваться над ребенком и делать из в виде укола, можно пить в суспензии. А перевязки делать по месту жительства или вообще самим, что в этом нет уже ничего такого сложного, а повышенная стерильность уже не обязательна, т.к. нет открытой раны.
Свекровь очень разозлилась и недовольно посмотрела на меня. Я же наоборот, была просто счастлива, что моей девочке больше не нужно находиться в больнице, потому что каждый день она плакала и просилась домой.
Вельская сказала, что если мы очень хотим, они ребенка положат, но ее все равно выпишут через 2-3 дня потому, что нет смысла ее тут держать. Еще она предложила нам приехать показаться Львову завтра, раз уж мы так к нему хотим, или приехать во вторник, тогда динамику посмотрит она вместе с Александровым. На том и порешили. Ю.И. ушла, а свекровь еще очень долго мучила вопросами хирурга Подвойскую. Спасибо этой милой женщине за терпение и понимание!
Обратно в Балашиху мы ехали долго, потому что пятница и все дачники ехали в область. По дороге я купила выписанный Вельской антибиотик - Амоксиклав и все необходимое для домашних перевязок. И в этот вечер я снова чувствовала себя немного победителем: потому что, не смотря на заверения врачей ЦРБ, в Филатовской сказали, что ампутировать не нужно (даже подтвердили, что правильно мы оттуда бежали), потому что мой ребенок наконец едет домой, хотя нам говорили еще неделю лежать в ЦРБ, потому что прекратятся эти мучения с истериками и заламыванием рук, чтоб сделать укол! Я, наконец, за все это время немного вздохнула с облегчением.
Переночевав дома я потихоньку начала приходить в себя. А главное, что ребенок мой был счастлив спать дома! Она пила суспензию Амоксиклава с вишневым вкусом, вместо жутких болезненных уколов Цефтриаксона. Я наконец помыла ребенка, пусть и под душем, с поднятой рукой и надетым на нее пакетом, а голову вообще отдельно, как в парикмахерской. Больничный ад закончился и мы его смыли.
В субботу утром позвонила Вельская и сказала, что Львов Н.В. отпросился и будет завтра, поэтому поездка в Москву отменилась, а ближе к обеду мы поехали в Балашихинский травмпункт, чтоб Афине сделали там перевязку, а я еще раз посмотрела как ее правильно делают специалисты, чтоб в дальнейшем перевязывать самой. Втроем мы вышли из машины и проследовали ко входу в здание. На крыльце стояли охранник и довольно колоритная медсестра шкафоподобного вида.
- Что с ребенком? - командным голосом спросила она, увидев нас.
- Травматическая ампутация фаланги, - говорю.
- Не-не, это не к нам, это в ЦРБ езжайте, в детскую хирургию, - заголосила она, округлив глаза, будто бы это произошло вот только что, а мы уже сами сделали перевязку и обезболивание ребенку, раз он такой спокойный и довольный.
- Да нам только перевязку сделать.
- Ой, нет-нет, мы детям перевязки не делаем! - засуетилась медсестра, - у нас тут только взрослые, мы вообще не знаем, что с детьми делать.
Отлично, да? Я знаю, а они нет, вот это травмпункт!
- Да что там делать то? Что, детская рука анатомически сильно отличатся от взрослой? - посмеиваясь говорю я.
- Нет-нет, езжайте в ЦРБ. Ну или сами дома перевяжите. Полейте перекисью и протрите зеленкой.
После этих слов я сказала мужу:
- Пошли отсюда, сами перевяжем! Зеленку в открытую рану, они тут совсем ку-ку, я им тут перевязку не доверю.
И мы вернулись домой, попутно заехав в магазин, где Афинка, пользуясь свои положением больного ребенка, которому все позволено, набрала всякой ненужной ерунды.
В ЦРБ я ехать не хотела, они б там точно стали насмехаться, мол, что ж вас в Филатовскую не взяли.
Перевязка оказалась совсем не сложной. Я купила не того размера бинты и приходилось складывать вдвое, поэтому мотать нужно было вдвоем, с помощником. Позже я их просто ножом укоротила по ширине и сама без проблем мотала. Пальчик выглядел страшно и первая моя перевязка была трясущимися руками. Я даже посмотреть на него боялась. И потом, вспоминая ночью опять проплакала.
Я много прочитала впоследствии о пластике, о возможностях и да, самым оптимальным было делать сразу, после травмы. И снова я корю себя за то, что не сообразила хотя бы позвонить кому-нибудь из знакомых мед.работников, не спросила совета, а привезла ребенка в этот мясной цех.
В воскресение утром я с Афиной и Алисой сходила в наш храм, девочки причастились. Для меня это было очень важно. Тася в последние наши походы скверно себя вела в храме, а я была слишком на нервах, поэтому решила ее не брать в тот день, она же закатила истерику папе, с которым осталась дома.
После обеда мы поехали в Филатовскую показаться Львову. Долго его ждали у ординаторской, наверное часа полтора. За это время Афинка вся извелась, выпросила у бабушки на ее последние деньги купить в автомате спиннер и играла в него на полу.
Муж написал Н.В. в контакт, что мы его ждем. Не знаю, видел он сообщение или нет, но когда шел по коридору к ординаторской, сразу нашу делегацию заметил. Вид у него был замученный и заметно было, что он не сильно в восторге от нашего приезда, но по доброте душевной он нас принял. Разрешил мне присутствовать на перевязке, с Афиной был очень аккуратен. Мне он показался таким добрым и душевным человеком, с ним приятно общаться и детям он нравится. Свекровь еще помучила его вопросами и мы поехали домой.
Утром в понедельник мне предстояло получить направление в Филатовскую у нашего педиатра. Заранее спросив в многодетном сообществе ББ о том на сколько легко оно дается из области в Москву, я уже была настроена на то, что его не получу. Еще и в Росно позвонила, они так же сказали, что направление туда не дается, только в МОНИКИ либо через Минздрав. Я даже с вечера уже потревожила Аллу - председателя фонда «Большой семьи», расспросив ее, нет ли у нас выхода на минздрав и на сколько будет сложно получить от них направление. Закинула удочку на тему прописаться к брату в Москву, если вдруг принимать будут только с московской пропиской.
Наш педиатр оказался в отпуске, а другая, на замене, с легкостью написала все что нужно. «Конечно, пусть сделают девочке операцию, надо же пальчик восстановить» сказала она. Слава Богу - подумала я.
Ближе к вечеру забрала документы в МФЦ для сделки, оказалось там не хватает сведений, было много нервотрепки, перезаказала справки на день сделки.
Во вторник мы собрались показаться Вельской и Александрову. Опять какая-то неловкая была ситуация. Мы снова просимся нас посмотреть, а нам как-бы делают одолжение. У А.В. все на бегу. Ю.И. пошла с Афинкой в перевязочную, а он буквально на минутку туда забежал глянуть. Потом пробегая мимо меня, в коридоре, кинул пару фраз и снова скрылся. Вельская сказала, что пока все хорошо, показаться через неделю. Я сказала про направление, но она торопилась и предложила в следующий раз привезти его и завести уже официально карту.
Когда мы ехали обратно и были близко к дому, мне позвонила инспектор по делам несовершеннолетних. Она ожидала нас у забора. Эти 10 минут дороги меня потрясывало. Хотя я и понимала, что это встреча была бы неизбежна, т.к. к нам уже приходили из полиции в пятницу, 11го, когда мы ушли из ЦРБ, в тот день они общались с моим братом, сидевшим с остальными детьми, пока мы ездили в Филатовскую. Я настраивала себя на позитивный разговор. Когда мы припарковались у дома, увидели напротив стоящую машину. Из нее вышла женщина лет 40, в форме. Мы поздоровались и пригласили ее пройти. Заходить в дом она не стала, правда увидев нашу прихожую как-то недоверчиво спросила: А что у вас тут ремонт?
Я ответила, что дом продается, так что мы же тут ничего не ремонтируем, а в детской небольшой ремонт имеется. Показала ей на всякий детскую, предупредив, что в ней бардак.
Дальше мы с ней на улице сидели, я объясняла всю нашу ситуацию, нажаловалась на отношение ЦРБ во всех планах, начиная от того что ребенку при поступлении не сделали обезболивание, заканчивая настойчивыми убеждениями, что кроме ампутации нам ничего не светит. Инспектор с пониманием отнеслась, предложила написать на ЦБР в прокуратуру жалобу. Побеседовали мы с ней вроде в положительном ключе и она обещала, что больше к нам никто наведываться не будет.
Так я и не поняла, почему из ЦРБ сообщили в полицию. Толи потому что так было положено, но они забыли это сделать изначально в день поступления и обнаружили свою оплошность лишь закрывая историю болезни при выписке, толи все таки из вредности. Но с ЦРБ мы явно не подружились. Уж не знаю, буду ли я писать на них в прокуратуру, решу потом, когда весь этот кошмар закончится.
В среду весь день был посвящен сделке. Столько нервотрепки, это было нечто. Но не хочу тут об этом писать.
На следующий день у Алиски был день рождения. Каждый год, уже было у нас традицией, проводить его в аквапарке, но в этот раз его пришлось отменить, поскольку Афине нельзя.
С утра как-то день не задался. Алисе не понравился наш подарок. Она просила часы с будильником. Мы купили электронные, с радио, а оказалось она хотела круглые со стрелками и механической звенелкой сверху. Весь день почти она дулась и все ей не нравилось.
Я в обед поехала в МФЦ сдавать документы для регистрации сделки и зависла там больше чем на 2 часа. Дома все пошло кувырком, в общем кое-как отметили, тортик поели, свечки задули. Программа-минимум выполнена.
Моя жизнь стала потихоньку входить в привычное русло. Я уже меньше обращала внимание на Афину, беспокоило только чтоб она не испачкала и не намочила бинты, чтоб носила бандаж, и вовремя по будильнику давать антибиотики. Температура у нее нормализовалась уже на следующий день как мы вернулись домой. Уж не знаю, может так само собой, может от смены антибиотика, может от того что мы дома и больше нет жутких уколов, а может все это сразу, но ребенку явно стало лучше. Отек сошел, мягкие ткани приняли относительно здоровый вид и никакого некроза не было даже близко.
Я немного успокоилась, но все равно продолжала изучать информацию. Написала в институт Турнера в Питере. Там делают и пластику и вытягивают кости аппаратом Илизарова, но пока так и не дождалась конструктивного ответа, пришло только сообщение, что запрос принят.
До вторника жизнь наша была в обычном режиме. Мы ездили в магазины гуляли и пр.
22го снова приехали показаться к Вельской. Она как-то не охотно нас приняла, но все же не отказала. Пока я заполняла разные бумажки для оформления карты мою девочку отвели в перевязочную и снимали корки. Опять ей было очень больно и снова кровило. Уж не знаю, на сколько это все было необходимым делать, потому что позже снова начали нарастать новые корки. Антибиотики отменили, сказали продолжать перевязки и снова показаться 29го. Вельская еще предположила, что возможно операции не понадобятся и все само затянется вторичным натяжением.
Я не очень этому обрадовалась. Конечно новая операция - это новые риски, опять антибиотики, перевязки и пр. Но сейчас палец совсем не красивый и надо что-то делать с ногтем, который вероятно начнет расти с макушки пальца.
И все это снова мысли, снова разные статьи… А еще параллельно переезд, ведь дом, в котором мы живем уже не наш и до конца месяца нам нужно его покинуть. А куда? Все наши планы сбились и мы не понимали, что делать дальше. Это нервы-нервы-нервы.
В среду домашняя перевязка была сложной. Салфетка прилипла и никак не хотела отрываться, а Афина не давала ее трогать. Я брызгала на место соединения мирамистином и просила дочь трясти или крутить рукой. Через какое-то время салфетка отвалилась. Под ней было место где еще не образовалось поверхностных тканей, видно «мясо» и как мне и другим взрослым, показалось, кость. Ну что-то белое там было. Я напугалась.
В тот день мы со старшими девочками и их крестной ходили в кино и вроде бы как-то это все забылось, но вечером меня снова накрыло и я опять ревела.
В четверг я надеялась, что будет дежурить Львов, но по телефону сказали, что его нет и будет только 28го. Мы просто поехали, лишь бы кто посмотрел.
Когда я зашла в ординаторскую, там сидели Александров и еще один врач, его я видела ранее на фото сотрудников отделения. С порога начала объяснять А.В. нашу ситуацию. Он в своей манере был немного недоволен, сказал подождать в коридоре. Потом вышел с этим вторым врачом (Ковалем Станиславом Юрьевичем), объяснил ему нашу проблему и сказал, что посмотреть. С.Ю. повел немного сопротивляющуюся Афину в перевязочную травмпункта, прихватив с собой еще дежурного травматолога. Я не слышала криков, видимо все прошло спокойно, но как сказал С.Ю. нормально посмотреть Афина толком не далась.
Коваль вообще интересный врач. Чувствуется что у него за плечами опыт, что он, как и Александров, знает себе цену, но деликатности ему немного не хватает, т.к. в разговоре у него пролетали словечки, как бы сказать, жаргонные, и немного ощущалась его некоторая эмоциональная неустойчивость. Говорили мы с ним долго и он разжевывал мне и свекрови все ответы, в то время как Афина скакала по коридору с моим телефоном и все подряд фотографировала.
С.Ю. предложил 2 варианта: либо ждать самостоятельного заживления, т.к. рано или поздно рана затянется, либо делать пластику, уже сейчас, в ближайшее время. Предложил подумать, но я уже и так решила, что нам нужна пластика. Объяснил нам какие возможны варианты. Если я правильно поняла, это будут лоскуты на питающей ножке либо с соседнего пальца, либо с ладони у основания большого пальца, решаться это будет в ходе операции. Сама же операция будет двухэтапная. Сначала подшиваем, через недели три разъединяем. Госпитализация на каждый этап будет продолжаться в пределах недели.
А вот с ногтем и вытяжкой кости он меня огорчил. Предложил удалить зону роста ногтя, т.к. без кости ему некуда расти и он будет сразу же загибаться и травмировать палец. Про остеосинтез сказал, что это вряд ли сейчас возможно, т.к. кость очень маленькая (около 5мм) и вставить в нее спицы в двух места будет проблемно. Не знаю, может у другого врача другое мнение будет. С.Ю. дал нам заключение на плановую операцию.
Вечером я сидела и все думала. Может все таки в институт Турнера? Но там только платно, а денег у нас, не смотры на продажу дома, в обрез, фактически они все уже расписаны и даже не хватает.
Я не знаю что будет дальше, когда вся эта история закончится и чем. Моя маленькая девочка - мой герой! Через столько ужасов она прошла и еще предстоит ей пройти.
Мне очень страшно за нее, а еще я боюсь ответственности, ведь от моих действий и решений зависит ее будущее. Я уже так виновата перед ней, что по своему незнанию не отвезла ее туда, где ей оказали бы высококвалифицированную помощь. И сейчас я боюсь сделать что-то неправильно с этой операцией. И торопиться нельзя и медлить тоже. Каждый день меня срывает и я плачу, иногда думая о своей и ее беспомощности, иногда просто на пустом месте, потому что нервы сдают.
Да, я понимаю, что это всего лишь косметический дефект, просто палец короче, просто без ногтя, но ведь даже гнется… ведь есть случаи, когда ребенок может не выжить, и наверное тогда родители думают: да пусть бы пальца не было, лишь бы жил. Но тут… просто какой-то нелепый случай, дурацкая дверь… Муж говорил: вот переехали б мы раньше и этого бы не случилось. Но мне кажется, это был какой-то знак, что нам нельзя ехать туда, куда мы собирались. У меня просто как отрезало. Не хочу.
А бедная моя девочка, сможет ли она играть на пианино? Не будут ли над ней смеяться другие дети? Как же все это так?
Надеюсь через некоторое время я напишу сюда какое-то продолжение с хеппи-эндом. Очень-очень бы этого хотелось.
Я прошу всех, кто прочитал нашу историю помолиться о здравии р.б. младенце Нине, а те кто не верит в Бога просто подержите за нас кулачки.