(К1015) Примирение с исторической Россией
Публицисты, рассуждающие о «примирении белых и красных», систематически смешивают две или три разные темы. Первая тема - восстановление отношений советизированной России с потомками Белой эмиграции (настоящими белыми). Об этом - ниже.
Вторая тема - сглаживание противоречий между враждующими фракциями советизированного русского населения, по-разному относящимися к событиям нашей истории. «Белые» в этом втором смысле по большинству предковых линий - потомки индифферентных крестьян или даже красноармейцев времен Гражданской войны. Это абсолютно нормальное явление, когда современный образованный подросток или студент отождествляет себя с симпатичными белыми юнкерами, а не с «пьяной матросней», хотя сам является потомком «кондовых совков» или даже членов советской политической полиции. «Белые» ролевики встречаются даже среди современных чекистов-эфэсбэшников (Стрелков, к примеру). Понятно, что у такого ролевика нет никакого морального права требовать от кого-то покаяния и возлагать на своих современников вину за красных и их преступления. Даже на тех современников, которые являются такими же ролевиками с красной стороны.
Наконец, в-третьих, желание «помирить белых и красных» нередко путают с призывом относиться к советскому наследию дифференцированно и не валить все в одну кучу. Но к собственно теме «красных и белых» это прямого отношения не имеет. Человек может иметь предков, воевавших на белой стороне, и считать победу красных в Гражданской войне трагедией для России, но, тем не менее, уважительно относиться к Победе, Космосу и другим достижениям советской эпохи, созданным усилиями советских русских людей. Это вопрос здравого смысла и рационального поведения (см. «Рациональный антисоветизм и его отличие от антисоветизма истерического»), а не политических пристрастий.
Примирение в первом смысле - это в первую очередь декриминализация борьбы с большевизмом. Если человек боролся с большевизмом, любыми методами, в период «от начала времен» до 21 июня в 1941 года, и при этом боролся в качестве патриота России («За Единую и Неделимую»), а не сепаратиста национальных окраин (поляки, финны и т.п.), то он был в своем праве и может считаться патриотом и героем России. Как минимум, нужно отменить все советские судебные приговоры, мотивированные «контрреволюционной» деятельностью. Автоматически дать гражданство России всем потомкам Белой эмиграции. Снять негласный запрет на установку «белых» памятников, создание «белых» музеев и переименование улиц и населенных пунктов в честь героев Белого движения. И в обязательном порядке - в каждом населенном пункте построить мемориал, где выгравированы имена всех его уроженцев, которые некогда боролись против большевиков. А в каждом краеведческом музее - завести экспозицию, прославляющую местных белых героев.
При этом вооруженная борьба с СССР, начиная с 22 июня 1941 года, скомпрометирована Гитлером и ее участники могут быть осуждены не в качестве «белых», а в качестве «пособников Гитлера». Соответственно, и реабилизация-героизация на них не распространяется. Если же русских коллаборационистов и пособников Гитлера тоже реабилитировать на государственном уровне, то тогда уж всех скопом (включая советских власовцев), а не только бывших белых. То есть, это отдельная тема, и мы ее здесь обсуждать не будем.
Во втором смысле «примирения», когда речь идет о фракциях постсоветского населения, суть «золотой середины» - не в том, чтобы «мирить» крайности, а в том, чтобы отбросить крайности и освободить большинство от их истеричного разделяющего внушения. Ущерб от «крайности» не в том, что она не совместима с противоположной крайностью (это как раз естественно), а в том, что она непримирима к прагматичной средней позиции, сознательно помещает ее в лагерь врагов и исповедует принцип «кто не с нами, тот против нас». С такой крайностью «мириться» - себя не уважать. Суть «вторичного» примирения - не в том, чтобы разбираться с истериками и капризами радикальных «красных» и «белых» ролевиков, с их претензиями в адрес большинства, с их воплями «кто не скачет, тот не русский», а в том, чтобы вышибить радикалов за рамки серьезного восприятия. Со всем уважением к давно погибшим участникам Гражданской войны и к жертвам Террора.
Если в качестве антагониста «красных» взять всех вообще, чьи предки были недовольны большевиками или как-то пострадали за время советской власти, то в эту категорию попадет большая часть советского русского населения по большинству предковых линий. Кого не затронули политические репрессии - того затронули голод, эксплуатация, военные потери. В числе пострадавших большинство составят те, кого сегодня объявляют «советофилами», и кто не готов «скакать» на почве воинствующего антисоветизма.
И «белые», и «красные» советизированные люди никоим образом не могут стать субъектом или объектом обвинения за преступления Гражданской войны и ранних лет советской власти. В этом смысле и «мириться» некому и не с кем, и сама мысль об этом нелепа. В спорах, ведущихся российскими «постсовками», ни со стороны «белых», ни со стороны «красных» спорщиков просто нет людей, за которыми можно признать полномочия «заключать мир», - за которыми сами исторические белые и красные признали бы полномочия мириться от их имени.
Возможно, группа высокопоставленных наследников советской элиты, приватизировавшая советскую собственность, может по праву назваться «правопреемниками» исторических красных. Но подозреваю, что сами себя они (и уж тем более их потомки) полагают «благородными», «правыми элитаристами», презирающими «советское быдло», и в споре белых и красных мыслят себя на белой стороне. В любом случае, они находятся за рамками «примирения», поскольку не готовы отказаться от награбленного. Еще одна группа, которой можно приписать «преемственность вины», - прямые потомки людей, непосредственно занимавшихся репрессиями и террором, которые и сегодня выступают с одобрением всех красных зверств. Если такие люди имеют наглость возвысить голос в наших дискуссиях, то правильная позиция в их отношении - не поиски «примирения», а откровенное «посылание». Однако большинство современных «красных» или «просоветских» русских к этим двум группам не имеют никакого отношения.
Постсоветским русским необходимо выйти за рамки дихотомии «красные versus белые» и понять, что к нам она уже не относится. Некое «примирение» может осуществиться только «поверх» истории белых и красных, но это примирение совсем иного рода. Есть люди, порожденные столетием победившего Красного Проекта, столетием советско-постсоветской истории, и это подавляющее большинство ныне живущих русских. И есть дореволюционная Россия, отрицанием которой, во многом, эта история стала. Действительно актуальная тема - примирение «советизированного» человека, «Русского 2.0», с дореволюционной Россией. Примирение не «красных с белыми», а «постсоветских - с Российской Империей». И суть этого примирения в том, чтобы признать абсолютную бессмысленность и преступность того разрушения исторической России, которое инициировали сначала - февралисты, а затем - большевики.
Белые эмигранты и их потомки, главные субъекты примирения в первом смысле, в этом «вторичном» примирении вообще ни при чем, поскольку любой советизированный человек - результат реализации Красного Проекта. Есть советизированные люди, уже осознавшие неправильность деяний по уничтожению дореволюционной России, и тем самым примирившиеся с исторической Россией. И есть советизированные люди, до сих пор этого не осознавшие. Вторая группа должна, наконец, все осознать и влиться в первую. Это и будет настоящим «примирением».
Такое осознание не означает тотального отрицания всего советского и отречения от тех деяний советской власти, которые были позитивными и не являлись деятельностью по уничтожению исторической России. Советизированный человек, осознавший неправоту красных в разрушении, по-прежнему может гордиться Космосом, Победой, успехами советской науки, советской медициной и образованием. Может ценить те элементы советской реальности, которые являлись продолжением и развитием позитивных тенденций предшествующего периода. Из осознания того, что революция 1917 года была катастрофической ошибкой, а последующий террор и истребление - злодеянием и преступлением, - никак не следует, что необходимо отрекаться от всего хорошего, что было создано через много лет после этой катастрофы. Возможно, в альтернативной реальности, где не было революции, Россия достигла бы гораздо больших успехов. Но в нашей реальности все эти достижения связаны с советским периодом и совершены под эгидой советской власти.
Если мы рассмотрим внимательнее типовые споры между вторичными «красными» и вторичными «белыми», то увидим, что они разделяются на три группы.
1) В первом случае с «белыми» полемизируют «нераскаявшиеся красные», то есть советизированные люди, не примирившиеся с исторической Россией. «Красные» в этом споре отстаивают правоту исторических красных по уничтожению исторической России.
2) Во втором случае с непримиримыми «белыми» полемизируют люди, примирившиеся с исторической Россией, но не считающие нужным отрекаться от позитивных результатов советского проекта.
3) В третьем случае эти последние полемизируют с «нераскаявшимися красными».
Какого-то позитивного терапевтического эффекта (в сторону всеобщего примирения) могут достигать только дискуссии второго и третьего типа.
Хорошая новость состоит в том, что радикально нераскаявшихся «красных», тотально непримиримых к исторической России, практически не осталось. Их серьезно проредили в конце 30-х гг. После этого частичное примирение с дореволюционной Россией было включено в официальную советскую идеологию. Российская государственная история была признана в целом позитивной; русский патриотизм был восстановлен в своих правах; многие имперские деятели, включая аристократов (Суворов, Кутузов, Пушкин) и даже царей (Петр I) попали в советские «святцы». Основой советского гуманитарного образования в средней школе стала русская классическая литература, созданная преимущественно помещиками, чиновниками и офицерами Российской Империи. То есть, даже самый упертый сталинист сделал несколько шагов в сторону примирения с Российской Империей. А большинство советизированных русских людей, с конца 1950-х гг., отнюдь не являются сталинистами и находятся еще ближе к примирению и «золотой середине».
Вторая тема - сглаживание противоречий между враждующими фракциями советизированного русского населения, по-разному относящимися к событиям нашей истории. «Белые» в этом втором смысле по большинству предковых линий - потомки индифферентных крестьян или даже красноармейцев времен Гражданской войны. Это абсолютно нормальное явление, когда современный образованный подросток или студент отождествляет себя с симпатичными белыми юнкерами, а не с «пьяной матросней», хотя сам является потомком «кондовых совков» или даже членов советской политической полиции. «Белые» ролевики встречаются даже среди современных чекистов-эфэсбэшников (Стрелков, к примеру). Понятно, что у такого ролевика нет никакого морального права требовать от кого-то покаяния и возлагать на своих современников вину за красных и их преступления. Даже на тех современников, которые являются такими же ролевиками с красной стороны.
Наконец, в-третьих, желание «помирить белых и красных» нередко путают с призывом относиться к советскому наследию дифференцированно и не валить все в одну кучу. Но к собственно теме «красных и белых» это прямого отношения не имеет. Человек может иметь предков, воевавших на белой стороне, и считать победу красных в Гражданской войне трагедией для России, но, тем не менее, уважительно относиться к Победе, Космосу и другим достижениям советской эпохи, созданным усилиями советских русских людей. Это вопрос здравого смысла и рационального поведения (см. «Рациональный антисоветизм и его отличие от антисоветизма истерического»), а не политических пристрастий.
Примирение в первом смысле - это в первую очередь декриминализация борьбы с большевизмом. Если человек боролся с большевизмом, любыми методами, в период «от начала времен» до 21 июня в 1941 года, и при этом боролся в качестве патриота России («За Единую и Неделимую»), а не сепаратиста национальных окраин (поляки, финны и т.п.), то он был в своем праве и может считаться патриотом и героем России. Как минимум, нужно отменить все советские судебные приговоры, мотивированные «контрреволюционной» деятельностью. Автоматически дать гражданство России всем потомкам Белой эмиграции. Снять негласный запрет на установку «белых» памятников, создание «белых» музеев и переименование улиц и населенных пунктов в честь героев Белого движения. И в обязательном порядке - в каждом населенном пункте построить мемориал, где выгравированы имена всех его уроженцев, которые некогда боролись против большевиков. А в каждом краеведческом музее - завести экспозицию, прославляющую местных белых героев.
При этом вооруженная борьба с СССР, начиная с 22 июня 1941 года, скомпрометирована Гитлером и ее участники могут быть осуждены не в качестве «белых», а в качестве «пособников Гитлера». Соответственно, и реабилизация-героизация на них не распространяется. Если же русских коллаборационистов и пособников Гитлера тоже реабилитировать на государственном уровне, то тогда уж всех скопом (включая советских власовцев), а не только бывших белых. То есть, это отдельная тема, и мы ее здесь обсуждать не будем.
Во втором смысле «примирения», когда речь идет о фракциях постсоветского населения, суть «золотой середины» - не в том, чтобы «мирить» крайности, а в том, чтобы отбросить крайности и освободить большинство от их истеричного разделяющего внушения. Ущерб от «крайности» не в том, что она не совместима с противоположной крайностью (это как раз естественно), а в том, что она непримирима к прагматичной средней позиции, сознательно помещает ее в лагерь врагов и исповедует принцип «кто не с нами, тот против нас». С такой крайностью «мириться» - себя не уважать. Суть «вторичного» примирения - не в том, чтобы разбираться с истериками и капризами радикальных «красных» и «белых» ролевиков, с их претензиями в адрес большинства, с их воплями «кто не скачет, тот не русский», а в том, чтобы вышибить радикалов за рамки серьезного восприятия. Со всем уважением к давно погибшим участникам Гражданской войны и к жертвам Террора.
Если в качестве антагониста «красных» взять всех вообще, чьи предки были недовольны большевиками или как-то пострадали за время советской власти, то в эту категорию попадет большая часть советского русского населения по большинству предковых линий. Кого не затронули политические репрессии - того затронули голод, эксплуатация, военные потери. В числе пострадавших большинство составят те, кого сегодня объявляют «советофилами», и кто не готов «скакать» на почве воинствующего антисоветизма.
И «белые», и «красные» советизированные люди никоим образом не могут стать субъектом или объектом обвинения за преступления Гражданской войны и ранних лет советской власти. В этом смысле и «мириться» некому и не с кем, и сама мысль об этом нелепа. В спорах, ведущихся российскими «постсовками», ни со стороны «белых», ни со стороны «красных» спорщиков просто нет людей, за которыми можно признать полномочия «заключать мир», - за которыми сами исторические белые и красные признали бы полномочия мириться от их имени.
Возможно, группа высокопоставленных наследников советской элиты, приватизировавшая советскую собственность, может по праву назваться «правопреемниками» исторических красных. Но подозреваю, что сами себя они (и уж тем более их потомки) полагают «благородными», «правыми элитаристами», презирающими «советское быдло», и в споре белых и красных мыслят себя на белой стороне. В любом случае, они находятся за рамками «примирения», поскольку не готовы отказаться от награбленного. Еще одна группа, которой можно приписать «преемственность вины», - прямые потомки людей, непосредственно занимавшихся репрессиями и террором, которые и сегодня выступают с одобрением всех красных зверств. Если такие люди имеют наглость возвысить голос в наших дискуссиях, то правильная позиция в их отношении - не поиски «примирения», а откровенное «посылание». Однако большинство современных «красных» или «просоветских» русских к этим двум группам не имеют никакого отношения.
Постсоветским русским необходимо выйти за рамки дихотомии «красные versus белые» и понять, что к нам она уже не относится. Некое «примирение» может осуществиться только «поверх» истории белых и красных, но это примирение совсем иного рода. Есть люди, порожденные столетием победившего Красного Проекта, столетием советско-постсоветской истории, и это подавляющее большинство ныне живущих русских. И есть дореволюционная Россия, отрицанием которой, во многом, эта история стала. Действительно актуальная тема - примирение «советизированного» человека, «Русского 2.0», с дореволюционной Россией. Примирение не «красных с белыми», а «постсоветских - с Российской Империей». И суть этого примирения в том, чтобы признать абсолютную бессмысленность и преступность того разрушения исторической России, которое инициировали сначала - февралисты, а затем - большевики.
Белые эмигранты и их потомки, главные субъекты примирения в первом смысле, в этом «вторичном» примирении вообще ни при чем, поскольку любой советизированный человек - результат реализации Красного Проекта. Есть советизированные люди, уже осознавшие неправильность деяний по уничтожению дореволюционной России, и тем самым примирившиеся с исторической Россией. И есть советизированные люди, до сих пор этого не осознавшие. Вторая группа должна, наконец, все осознать и влиться в первую. Это и будет настоящим «примирением».
Такое осознание не означает тотального отрицания всего советского и отречения от тех деяний советской власти, которые были позитивными и не являлись деятельностью по уничтожению исторической России. Советизированный человек, осознавший неправоту красных в разрушении, по-прежнему может гордиться Космосом, Победой, успехами советской науки, советской медициной и образованием. Может ценить те элементы советской реальности, которые являлись продолжением и развитием позитивных тенденций предшествующего периода. Из осознания того, что революция 1917 года была катастрофической ошибкой, а последующий террор и истребление - злодеянием и преступлением, - никак не следует, что необходимо отрекаться от всего хорошего, что было создано через много лет после этой катастрофы. Возможно, в альтернативной реальности, где не было революции, Россия достигла бы гораздо больших успехов. Но в нашей реальности все эти достижения связаны с советским периодом и совершены под эгидой советской власти.
Если мы рассмотрим внимательнее типовые споры между вторичными «красными» и вторичными «белыми», то увидим, что они разделяются на три группы.
1) В первом случае с «белыми» полемизируют «нераскаявшиеся красные», то есть советизированные люди, не примирившиеся с исторической Россией. «Красные» в этом споре отстаивают правоту исторических красных по уничтожению исторической России.
2) Во втором случае с непримиримыми «белыми» полемизируют люди, примирившиеся с исторической Россией, но не считающие нужным отрекаться от позитивных результатов советского проекта.
3) В третьем случае эти последние полемизируют с «нераскаявшимися красными».
Какого-то позитивного терапевтического эффекта (в сторону всеобщего примирения) могут достигать только дискуссии второго и третьего типа.
Хорошая новость состоит в том, что радикально нераскаявшихся «красных», тотально непримиримых к исторической России, практически не осталось. Их серьезно проредили в конце 30-х гг. После этого частичное примирение с дореволюционной Россией было включено в официальную советскую идеологию. Российская государственная история была признана в целом позитивной; русский патриотизм был восстановлен в своих правах; многие имперские деятели, включая аристократов (Суворов, Кутузов, Пушкин) и даже царей (Петр I) попали в советские «святцы». Основой советского гуманитарного образования в средней школе стала русская классическая литература, созданная преимущественно помещиками, чиновниками и офицерами Российской Империи. То есть, даже самый упертый сталинист сделал несколько шагов в сторону примирения с Российской Империей. А большинство советизированных русских людей, с конца 1950-х гг., отнюдь не являются сталинистами и находятся еще ближе к примирению и «золотой середине».