«Технарь» и «гуманитарий» о российской системе образования
Интересно сравнить взгляды историка-«белогвардейца» Волкова и нобелевского «физтеха» Гейма на постсоветскую (т.е. полусоветскую) систему образования. Собственно, тут различаются не столько взгляды, сколько сам подход, сама позиция, из которой судится и оценивается образование. Хотелось бы видеть превосходство гуманитарного знания, но, увы, «каппелевские фуражки давят на мозг». Иногда возникает впечатление, что уважаемый Сергей Владимирович герметично живет где-то в конце XIX века, внутри тамошней проблематики (проблема «кухаркиных детей» в университетах и т.п.).
Вот, собственно, мнение Гейма (основывающееся на его долговременном опыте пребывания в западной академической среде):
«За российскими студентами, особенно выпускниками московских университетов или, скажем, Новосибирского университета, лучшие университеты будут гоняться, они самые конкурентоспособные. Если они стоят не на самом высоком месте в рейтинге, то это частично из-за незнания английского языка, незнания западной системы, недостаточного знакомства на конференциях. ...Конечно, бывает, что приходят совершенно невразумительные люди, но 70% российских выпускников, с которыми я сталкивался, - просто замечательные ребята по сравнению с английскими, американскими и др. Здесь Россия слишком много занимается самобичеванием. Да, уровень, наверное, падает, но он падает во всем мире, он падает во всех странах, он падает в Китае. Это связано с тем, что общество становится более богатым, мозги покрываются корочкой жира. Но в России дела обстоят не так плохо, как во многих других развитых странах».
Разумеется, Гейм ведет речь о техническом, математическом, естественнонаучном образовании, а не об истории и гуманитарных науках. Тут важны две вещи: сохранение высокого уровня «несмотря ни на что» и отсылка к еще более высокому уровню эпохи СССР. Вопреки известной легенде «каппелевцев» о том, что российское (советское) ВО непрерывно деградировало, начиная с 1917 года, а сейчас уже стало чуть ли хуже, чем в Нигерии и Сомали.
Что касается позиции Волкова, то здесь хорошо высказался один из комментаторов (balalajkin):
«У вас странный сбой логики здесь. Если образование перестало исполнять функции социального лифта в России, то это не значит, что его исполняют "связи родство и пр" и образование само по себе каким-то образом виновато, и его надо сокращать, чтобы не плодить дипломированных охранников и продавцов.
Во-первых, подыматься тем, у кого родство, связи и проч, вообще не нужно, они уже наверху.
Во-вторых, лифт не нужен, когда нет реальной практической деятельности, которая нуждается в действительных специалистах. Для карго-культов и обслуживания трубы действительно не нужно ни такое количество специалистов, ни такие специалисты, которые производят в огромных количествах российские вузы.
И сокращение числа студентов тоже ничего не даст и не повысит статуса образованного человека ни на йоту, пока в России не будет реальной политики, реального бизнеса и реальной науки вместо тотального театра. А их не будет, потому что они банально не нужны тем, кто заказывает текущую пьесу.
Но. Функции социального лифта у образования остаются. Потому что у талантливого паренька или девчонки из глубинки и без связей появляется возможность изучить некую реальную науку и банально уехать за рубеж.
И закрывать такую возможность преступно, и даже за мысли об этом я бы примерно наказывал. Чтобы неповадно было, на уровне рефлекса».
Впрочем, несмотря на отдельные заблуждения, Волков, тем не менее, подтвердил высокий класс человековедения и превосходство гуманитарных наук:
«Но суть проблемы, конечно, глубже ее формального зарплатного выражения. Она, собственно, в том, что если каким-то чудом зарплаты нашей профессуры вдруг сравняются с нормальными (т.е. вырастут на порядок) - КТО ИМЕННО будет тогда профессурой. Это кому же будет позволено получать в месяц 300 тыс., неужели людям типа philtrius’а? Природа нашего строя такова, что этих-то как раз вычистят, а места, ставшие, наконец, действительно респектабельными, будут заполнены главным образом «интеллектуалами» володинско-дугинско-холманского уровня (а то и выдвиженцами типа «Светы-из-Иваново»), средней руки кавказскими бандитами, совсем уж никудышными детьми полу- и четверть-олигархов, вышедшими в тираж силовиками и чиновниками, ну и вообще представителями того слоя, которому и сейчас позволяется без особых усилий иметь сопоставимый уровень дохода. В рамках нашего общества «образовательные» проблемы в принципе нерешаемы, и рассуждать тут, что будет лучше, а что хуже - напрасный труд».
С этим не поспоришь. Парадоксальным образом, бедность постсоветской интеллигенции - последняя защита этого класса от полного вырождения и замещения «гопниками с корочками и дипломами».
Тут вспоминается анекдот про астронома, директора гринвичской обсерватории в XVIII веке: когда английский король решил повысить ему жалованье до приличного уровня, он отказался, заявив, что иначе после него эту должность уже никогда не будет занимать настоящий астроном.
Вот, собственно, мнение Гейма (основывающееся на его долговременном опыте пребывания в западной академической среде):
«За российскими студентами, особенно выпускниками московских университетов или, скажем, Новосибирского университета, лучшие университеты будут гоняться, они самые конкурентоспособные. Если они стоят не на самом высоком месте в рейтинге, то это частично из-за незнания английского языка, незнания западной системы, недостаточного знакомства на конференциях. ...Конечно, бывает, что приходят совершенно невразумительные люди, но 70% российских выпускников, с которыми я сталкивался, - просто замечательные ребята по сравнению с английскими, американскими и др. Здесь Россия слишком много занимается самобичеванием. Да, уровень, наверное, падает, но он падает во всем мире, он падает во всех странах, он падает в Китае. Это связано с тем, что общество становится более богатым, мозги покрываются корочкой жира. Но в России дела обстоят не так плохо, как во многих других развитых странах».
Разумеется, Гейм ведет речь о техническом, математическом, естественнонаучном образовании, а не об истории и гуманитарных науках. Тут важны две вещи: сохранение высокого уровня «несмотря ни на что» и отсылка к еще более высокому уровню эпохи СССР. Вопреки известной легенде «каппелевцев» о том, что российское (советское) ВО непрерывно деградировало, начиная с 1917 года, а сейчас уже стало чуть ли хуже, чем в Нигерии и Сомали.
Что касается позиции Волкова, то здесь хорошо высказался один из комментаторов (balalajkin):
«У вас странный сбой логики здесь. Если образование перестало исполнять функции социального лифта в России, то это не значит, что его исполняют "связи родство и пр" и образование само по себе каким-то образом виновато, и его надо сокращать, чтобы не плодить дипломированных охранников и продавцов.
Во-первых, подыматься тем, у кого родство, связи и проч, вообще не нужно, они уже наверху.
Во-вторых, лифт не нужен, когда нет реальной практической деятельности, которая нуждается в действительных специалистах. Для карго-культов и обслуживания трубы действительно не нужно ни такое количество специалистов, ни такие специалисты, которые производят в огромных количествах российские вузы.
И сокращение числа студентов тоже ничего не даст и не повысит статуса образованного человека ни на йоту, пока в России не будет реальной политики, реального бизнеса и реальной науки вместо тотального театра. А их не будет, потому что они банально не нужны тем, кто заказывает текущую пьесу.
Но. Функции социального лифта у образования остаются. Потому что у талантливого паренька или девчонки из глубинки и без связей появляется возможность изучить некую реальную науку и банально уехать за рубеж.
И закрывать такую возможность преступно, и даже за мысли об этом я бы примерно наказывал. Чтобы неповадно было, на уровне рефлекса».
Впрочем, несмотря на отдельные заблуждения, Волков, тем не менее, подтвердил высокий класс человековедения и превосходство гуманитарных наук:
«Но суть проблемы, конечно, глубже ее формального зарплатного выражения. Она, собственно, в том, что если каким-то чудом зарплаты нашей профессуры вдруг сравняются с нормальными (т.е. вырастут на порядок) - КТО ИМЕННО будет тогда профессурой. Это кому же будет позволено получать в месяц 300 тыс., неужели людям типа philtrius’а? Природа нашего строя такова, что этих-то как раз вычистят, а места, ставшие, наконец, действительно респектабельными, будут заполнены главным образом «интеллектуалами» володинско-дугинско-холманского уровня (а то и выдвиженцами типа «Светы-из-Иваново»), средней руки кавказскими бандитами, совсем уж никудышными детьми полу- и четверть-олигархов, вышедшими в тираж силовиками и чиновниками, ну и вообще представителями того слоя, которому и сейчас позволяется без особых усилий иметь сопоставимый уровень дохода. В рамках нашего общества «образовательные» проблемы в принципе нерешаемы, и рассуждать тут, что будет лучше, а что хуже - напрасный труд».
С этим не поспоришь. Парадоксальным образом, бедность постсоветской интеллигенции - последняя защита этого класса от полного вырождения и замещения «гопниками с корочками и дипломами».
Тут вспоминается анекдот про астронома, директора гринвичской обсерватории в XVIII веке: когда английский король решил повысить ему жалованье до приличного уровня, он отказался, заявив, что иначе после него эту должность уже никогда не будет занимать настоящий астроном.