Спасибо Деду за Победу
Как и всегда на 9 мая нас «порадовала» потешная борьба двух ветвей путинского агитпропа. Одна превратила Победу (как и в целом образ СССР) во что-то типа нефтяной скважины по легитимации режима, к которой путинцы присосались так же, как и к реальным нефтяным скважинам. Вторая помогает первой отстоять права собственности на эту «приватизированную» скважину, пропихивая нехитрый мем: «Празднование Победы - нераздельное достояние путинщины, а всякий, кто протестует против путинщины, должен оплевывать 9 мая». В последнее время эти две ветви «восурковлённых» («воволоденных»?) совсем обнаглели, думая, что для людей остается тайной их связанность и то, что они пристроены к одной кормушке. Однако развившаяся у нас за последние годы аллергия на пропаганду позволяет четко отследить штатного пропагандиста по тому наглому апломбу, с которым он убеждает людей в сомнительных и спорных вещах.
Если же рассматривать вопрос «победа versus поражение» с философской точки зрения, то здесь лучше спуститься с уровня стран на уровень общностей более низкого порядка. Победителями/проигравшими в конечном итоге оказываются конкретные люди, семьи, этнические группы. В этом смысле человек, семья, этническая группа могут оказаться проигравшими, формально принадлежа к победившей стороне. Для реально проигравших считать 9 мая Днем Победы было бы противоестественно. Проигравшими, на вполне законных основаниях, могут считать себя потомки участников гитлеровской администрации на оккупированных территориях. Чеченцам и их друзьям тоже нечего праздновать 9 мая: им пришлось отложить свои мечтания (изгнание русских, получение огромной контрибуции с русских) на целых полвека.
Сложно назвать победителями, в полном смысле этого слова, и тех, кто потерял во время ВОВ семью и всех родственников, и сам сложил голову на фронте, не имея никакой возможности воспользоваться плодами победы хотя бы в лице детей и внуков. А таких было немало среди погибших 28 миллионов. Выжившие и потомки выживших, несомненно, должны чтить их память, быть благодарными, но горькую истину не изменишь: они победили для нас, но не для себя. Именно огромное количество таких «победителей не для себя», вычищенных под корень генеалогических деревьев, и придает дате 9 мая трагизм и неоднозначность (а вовсе не рассуждения типа «при немцах пиво было бы вкуснее»).
Тем не менее, большинство ныне живущих являются потомками победителей - причем не формальных, а вполне реальных, имевших реальную возможность воспользоваться плодами Победы, - в своем лице или в лице своих потомков. Возьму в качестве примера моего деда по прямой отцовской линии, кондового крестьянина, женатого на такой же кондовой крестьянке. Дед погиб рядовым в 1944 году при освобождении Белоруссии. Но на войну дед ушел уже вполне зрелым человеком, у него осталось четверо детей. Эти четверо детей после войны породили 11 внуков, внуки - 15 правнуков (и счет еще не окончен), а теперь уже и праправнуки пошли.
Остановимся на внуках и подведем баланс на момент конца советской эпохи (начало 90-х). Из 11 внуков - 2 научных работника (МФТИ), 3 добротных инженера, 1 учительница английского, 2 армейских полковника, 1 жена полковника. Итого: 9 из 11 внуков перешли из рабоче-крестьянского сословия в классические ниши городского среднего класса. Совсем неплохо для потомков простого деревенского парня, двигавшихся по социальному лифту без связей и протекции. Важно: все делали честную профессиональную карьеру, вне партийных или карательных структур. Вряд ли дед счел бы себя «лузером», «проигравшим», «погибшим ни за что». Сомневаюсь, что в «России Власова» социальный лифт привел бы потомков деда к лучшим результатам. Спасибо деду за Победу!
Если же рассматривать вопрос «победа versus поражение» с философской точки зрения, то здесь лучше спуститься с уровня стран на уровень общностей более низкого порядка. Победителями/проигравшими в конечном итоге оказываются конкретные люди, семьи, этнические группы. В этом смысле человек, семья, этническая группа могут оказаться проигравшими, формально принадлежа к победившей стороне. Для реально проигравших считать 9 мая Днем Победы было бы противоестественно. Проигравшими, на вполне законных основаниях, могут считать себя потомки участников гитлеровской администрации на оккупированных территориях. Чеченцам и их друзьям тоже нечего праздновать 9 мая: им пришлось отложить свои мечтания (изгнание русских, получение огромной контрибуции с русских) на целых полвека.
Сложно назвать победителями, в полном смысле этого слова, и тех, кто потерял во время ВОВ семью и всех родственников, и сам сложил голову на фронте, не имея никакой возможности воспользоваться плодами победы хотя бы в лице детей и внуков. А таких было немало среди погибших 28 миллионов. Выжившие и потомки выживших, несомненно, должны чтить их память, быть благодарными, но горькую истину не изменишь: они победили для нас, но не для себя. Именно огромное количество таких «победителей не для себя», вычищенных под корень генеалогических деревьев, и придает дате 9 мая трагизм и неоднозначность (а вовсе не рассуждения типа «при немцах пиво было бы вкуснее»).
Тем не менее, большинство ныне живущих являются потомками победителей - причем не формальных, а вполне реальных, имевших реальную возможность воспользоваться плодами Победы, - в своем лице или в лице своих потомков. Возьму в качестве примера моего деда по прямой отцовской линии, кондового крестьянина, женатого на такой же кондовой крестьянке. Дед погиб рядовым в 1944 году при освобождении Белоруссии. Но на войну дед ушел уже вполне зрелым человеком, у него осталось четверо детей. Эти четверо детей после войны породили 11 внуков, внуки - 15 правнуков (и счет еще не окончен), а теперь уже и праправнуки пошли.
Остановимся на внуках и подведем баланс на момент конца советской эпохи (начало 90-х). Из 11 внуков - 2 научных работника (МФТИ), 3 добротных инженера, 1 учительница английского, 2 армейских полковника, 1 жена полковника. Итого: 9 из 11 внуков перешли из рабоче-крестьянского сословия в классические ниши городского среднего класса. Совсем неплохо для потомков простого деревенского парня, двигавшихся по социальному лифту без связей и протекции. Важно: все делали честную профессиональную карьеру, вне партийных или карательных структур. Вряд ли дед счел бы себя «лузером», «проигравшим», «погибшим ни за что». Сомневаюсь, что в «России Власова» социальный лифт привел бы потомков деда к лучшим результатам. Спасибо деду за Победу!