Первый
И хотя с самого утра проглянуло солнце и подмигнуло нежным розовым рассветом, небо изначально обещало снег. Небо попробовало свои силы чуть робко и неуверенно: снег был редкий, дразнящий, про который знаешь - растает, не долетев до земли. Его сил едва хватило на то, чтобы припорошить стоящие на улицы машины.
Потом небо взяло короткий насмешливый тайм-аут, и выпустило в качестве обманки еще немного солнца. Однако время его было ограничено - небо словно вдохнуло, набрало полные легкие воздуха и на выдохе прошелестело: "Дава-а-ай..."
И посыпалось щедро, от всей души Небесной канцелярии, огромными пушистыми хлопьями. Кружило легко, летело плотно, ткало занавес дня, выбеливало тропинки и дорожки, укутывало пожухлую унылую траву, придавало изящной выразительности черным веткам деревьев, наряжало сосны в первый подвенечный наряд этой еще не ушедшей осени и еще не пришедшей зимы...
Есть в первом снеге все же что-то волшебное, какое-то обещание чуда. Там и неизменные зимние радости, и долгие прогулки по невозможно прекрасному, преображенному лесу, и "мороз и солнце, день чудесный", и запах елки, и радостная яркость мандаринов, и интрига подарков. И, может, потом ты будешь совершенно искренне на него негодовать, но ему, первому, ты рад как старому другу.
А следом ожило все во дворе и наполнилось искренним детским счастьем: пошли строиться крепости, лепиться снеговики и шуршать по пухлой снежной пене самые ранние санки. Было ощущение, будто детвора высыпалась во двор все из того же снега - прямо сверху, с неба.
И совершенно неважно, что порой на такое первое строительство уходит почти весь доступный материал.
Ничего не поделаешь - у первых снеговиков всегда черные от земли бока.
Потом небо взяло короткий насмешливый тайм-аут, и выпустило в качестве обманки еще немного солнца. Однако время его было ограничено - небо словно вдохнуло, набрало полные легкие воздуха и на выдохе прошелестело: "Дава-а-ай..."
И посыпалось щедро, от всей души Небесной канцелярии, огромными пушистыми хлопьями. Кружило легко, летело плотно, ткало занавес дня, выбеливало тропинки и дорожки, укутывало пожухлую унылую траву, придавало изящной выразительности черным веткам деревьев, наряжало сосны в первый подвенечный наряд этой еще не ушедшей осени и еще не пришедшей зимы...
Есть в первом снеге все же что-то волшебное, какое-то обещание чуда. Там и неизменные зимние радости, и долгие прогулки по невозможно прекрасному, преображенному лесу, и "мороз и солнце, день чудесный", и запах елки, и радостная яркость мандаринов, и интрига подарков. И, может, потом ты будешь совершенно искренне на него негодовать, но ему, первому, ты рад как старому другу.
А следом ожило все во дворе и наполнилось искренним детским счастьем: пошли строиться крепости, лепиться снеговики и шуршать по пухлой снежной пене самые ранние санки. Было ощущение, будто детвора высыпалась во двор все из того же снега - прямо сверху, с неба.
И совершенно неважно, что порой на такое первое строительство уходит почти весь доступный материал.
Ничего не поделаешь - у первых снеговиков всегда черные от земли бока.