Инженерный театр АХЕ, ну как, инженерный...
В театре была. Ну как, в театре... в Инженерном театре АХЕ. Никакого отношения к Инженерному замку или Инженерному дому он не имеет, слово инженерный здесь используется в практическом смысле, мол в театре тоже можно мыслить инженерно.
Люди, хоть как-то причисляющие себя к миру искусства, знают этот театр и понимают, что это просто перфоманс архитектуры пространства вербализирует метафорический образ и, оперируя архетипами, отрицает сюжет и смысл, стремясь от нуля к нулю.
Остальные так и прозябали бы в мире сурового здравого смысла, но недавно театр свил себе гнездо в спально-промышленном районе Петербурга на Заводе слоистых пластиков. Так ласточки вьют гнезда в турбине самолета или котики греются на выхлопной трубе ЗИЛа. Театр стал ближе к народу, но готов ли народ к этой близости? Люди еще в 91-м усвоили, что театр сам просто так не приходит, за балеринами могут поехать танки. Томится театр среди заводских труб, как секс-шоп в деревне, как озябшая нимфа в темной подворотне. Люди делают вид, что не замечают, скрывая свое беспокойство и желания.
Но подход к народу был найден просто, театр расположили в заводской столовой, которую превратили в буфет, выставили водочку и коньяк по столовским ценам, расставили красиво пирожки с сосисками. Устоять невозможно, говорю вам как истинный пролетарий.
Чтобы попасть в столовую, надо пройти через проходную завода, минуя промышленный бандуризм заводской территории. Вот где созидание, театр, поэзия и проза жизни! Но хватит ли у завода мощности обеспечить театр бисером для метания. Ведь мало заманить людей, надо еще донести до них свое творчество.
Мне повезло, меня сопровождал пронырливый в вопросах современного искусства человек. Он сразу меня предупредил: «главное, не надо думать!». Творческие люди вообще презирают людей, за то, что те думают там, где надо чувствовать, или чувствуют не то.
Чем вкусы пролетариев отличаются от предпочтений людей искусства? Первые, поползав в сумерках на карачках по днищу жизни, научились ценить свет и идут на каждый огонек с надеждой стать светлее.
А навстречу им летят люди большого искусства, потому что для них свет - это постылая засиженная мухами лампочка, их манят тайны жопеней и подворотней, быдло-романтика, им кажется, что, заглядывая на задворки жизни, они открывают миру неизведанный ад личности, их возбуждают запах дерьма, цинизм и смерть. На этих открытиях поднялось немало современных молодых режиссеров и писателей, и еще поднимется, грязи много.
Простолюдины им кричат: «куда? зачем? поворачивай! там ничего нет, там тупик и гонорея, мухи дохнут! Веди нас к свету, искусство должно воспевать, просвещать, дарить надежду…». На что гении сверху плюют на них: «черт! дерьмо! вы все дерьмо! искусство ничего вам не должно! мы вам ничего не должны! мы свободные художники!». Но тут же к ним подходят из Следственного комитета: «вы больше не свободные художники, им вы может ничего и не должны, а вот нам немного задолжали, пройдемте …». И тогда художники плачут и признаются: «мы все всегда делали только для народа, мы живем и творим для простых людей!».
Народ тем и хорош, что простой, зла не помнит, особенно в буфете. Вот и я приняла 50 граммов водки для профилактики культурного шока и пошла на спектакль. Ну как, спектакль…
Никакого спектакля не было. Просто два каких-то мужика, не обращая ни на кого внимания, увлеченно занимались своими делами в мастерской больше напоминающей производственный цех.
Начался спектакль или нет, сложно было понять, актеры что-то обсуждали за работой на сцене. Ну как, актеры… Вообще это обычные художники с бородой - Максим Исаев и Павел Семченко, но в театре они называют себя операторами. Действительно, их роль на сцене больше операторская, они все время что-то передвигали, переставляли и бесконечно переделывали на сцене.
В зале работала дымовая машина и по глазам зрителей гулял прожектор, надо было иногда закрывать то один, то второй глаз. Но каких-то инженерных решений или новизны впечатлений это не несло. Вообще в этом и парадокс, что самое неожиданное в спектакле - его абсолютная предсказуемость, как вызов человеческой жажде зрелищ, отрицание всякого любопытства и интереса в человеке.
Действие спектаклей театра АХЕ сводится к одному - любой предмет на сцене должен быть изнасилован. Если на сцене стоит стул, то на него надо садиться, вставать, ронять, переворачивать складывать, ломать и глумиться. Если на столе лежит хлеб, то его надо жрать, ломать, крошить, запихивать в карманы или, например, как сделали актеры - привязать его к лицу скотчем вместо намордника, а почему нет. Если с потолка свешивается веревка, то к ней надо что-то привязывать, отвязывать, раскачивать, задевать и дергать. Главное, чтобы в этом не было никакого смысла, и еще, как я догадалась, нельзя снимать штаны и вешаться.
Самый сильный момент спектакля для меня - вызов терпению зрителя. На сцене висело 9 веревок, у стены стояло 9 палок, операторы стали неспешно привязывать одно к другому, палки падали, веревки путались, на второй веревке стало ясно, что все оставшиеся будут привязываться также медленно и бесцельно, и нетрудно было сосчитать, сколько еще это займет времени, но выбора не было, привязывание надо было смотреть до конца. Догадайтесь, что было потом. Бинго! Они стали также медленно отвязывать веревочки от палочек. Здесь я, признаюсь, сломалась, повертела башкой, убедилась, что на меня никто не смотрит и стала украдкой немножко думать. Включилось воображение и душа развеселилась.
Художники на сцене как раз начали есть песок. Ну как, есть... так как у них к лицу скотчем привязан хлеб, то они сыпали себе песок за шиворот гранеными стаканами. Все это было до боли знакомо, я снова подумала немножко и вспомнила! Пойдите на детскую площадку и понаблюдайте за чужими детьми в песочнице, это и будет вам 100% инженерный театр АХЕ. Только своих детей не берите, иначе вы будете все время нервничать и кричать «не жри песок, не пихай в трусы камни!». Смотрите на чужих. Вот один палку в нос засунул, другой на голову высыпает песок из ведра, третий нашел пустую бутылку и наполняет ее слюнями. Это и есть театр АХЕ! Смотрите и ни о чем не думайте!
Идти или не идти в театр АХЕ? Меня протащило от гардероба и буфета, и чтобы там снова оказаться, мне не жалко билет купить.
Хорошие ли художники Исаев и Семченко? Я не знаю, не видела ни одной их работы. Но стало интересно.
А спектакль…ну слушайте, какой из меня критик, я простой пролетарий. Сходите сами и посмотрите.
