Живые. Главы из книги
Живые
Наши близкие и родные. Бабушки, дедушки, отцы и матери, соседи, друзья и просто люди, ворвавшиеся в нашу жизнь, оставившие в ней след. Все они рано или поздно уходят. Уходят в лучший из миров. Мир, в который мы верим или не верим. Тот мир, где нас всех принимает в свои объятия Бог, или тот, что называют долиной вечного молчания. Всё зависит от веры.
А по эту сторону остаётся память. Память, к которой мы относимся чересчур легкомысленно, слишком по-человечески. Слышим, но не слушаем рассказы старших, и считаем, что все эти житейские истории не требуют фиксации, ни на бумаге, ни на магнитной ленте или цифровом носителе. Мы спешим жить, не замечая времени. Но однажды приходит минута, когда наши воспоминания требуют уточнений. И тут мы с удивлением понимаем, что переспросить уже не у кого. Пески времени поглощают волны памяти. Белой вьюгой заметают память о событиях и людях. Память о живых…
Вступление
Белая морозная вьюга. Холодно. Докрасна натоплена печь на кухне. Но мне - холодно. Там на кровати умирает самый родной и такой чужой человек. Человек, которого я и люблю и боюсь - мой отец. Меня уводят в другую комнату. Поздно, и я засыпаю. А среди ночи слышу, как меня будит старший брат и говорит: «Папа умер»…
На улице трещат морозы. В ту зиму перемёрзли почти все деревья нашего сада. Холодно во дворе, холодно на душе, холодно в доме. В доме, где вытянувшись в свежеструганном гробе, лежит тело моего отца. Три дня не топится печь. Три дня в доме немногим теплее, чем за окном. И меня отправляют на эти дни в дом напротив нашего, где живёт дед Наум - маленький сухонький старичок с белой, до пояса, бородой. Я его побаивался, а может просто не понимал. Он казался мне строгим, или даже злым. Но в эти дни я увидел его совсем с другой стороны.
Простывший и напуганный самой значительной потерей за свои десять лет, колючим вечером 6 февраля 1977 года я провалился в сон и в огромную перину в доме Александра Афанасьевича Наумова.
Наши близкие и родные. Бабушки, дедушки, отцы и матери, соседи, друзья и просто люди, ворвавшиеся в нашу жизнь, оставившие в ней след. Все они рано или поздно уходят. Уходят в лучший из миров. Мир, в который мы верим или не верим. Тот мир, где нас всех принимает в свои объятия Бог, или тот, что называют долиной вечного молчания. Всё зависит от веры.
А по эту сторону остаётся память. Память, к которой мы относимся чересчур легкомысленно, слишком по-человечески. Слышим, но не слушаем рассказы старших, и считаем, что все эти житейские истории не требуют фиксации, ни на бумаге, ни на магнитной ленте или цифровом носителе. Мы спешим жить, не замечая времени. Но однажды приходит минута, когда наши воспоминания требуют уточнений. И тут мы с удивлением понимаем, что переспросить уже не у кого. Пески времени поглощают волны памяти. Белой вьюгой заметают память о событиях и людях. Память о живых…
Вступление
Белая морозная вьюга. Холодно. Докрасна натоплена печь на кухне. Но мне - холодно. Там на кровати умирает самый родной и такой чужой человек. Человек, которого я и люблю и боюсь - мой отец. Меня уводят в другую комнату. Поздно, и я засыпаю. А среди ночи слышу, как меня будит старший брат и говорит: «Папа умер»…
На улице трещат морозы. В ту зиму перемёрзли почти все деревья нашего сада. Холодно во дворе, холодно на душе, холодно в доме. В доме, где вытянувшись в свежеструганном гробе, лежит тело моего отца. Три дня не топится печь. Три дня в доме немногим теплее, чем за окном. И меня отправляют на эти дни в дом напротив нашего, где живёт дед Наум - маленький сухонький старичок с белой, до пояса, бородой. Я его побаивался, а может просто не понимал. Он казался мне строгим, или даже злым. Но в эти дни я увидел его совсем с другой стороны.
Простывший и напуганный самой значительной потерей за свои десять лет, колючим вечером 6 февраля 1977 года я провалился в сон и в огромную перину в доме Александра Афанасьевича Наумова.