Что и требовалось доказать…
Реформаторы из МВД уничтожают уголовный розыск
http://www.mk.ru/politics/article/2011/05/16/589399-za-teh-kto-v-mure-nikto-ne-pet.html
На минувшей неделе президент продлил срок милицейско-полицейской переаттестации еще на 2 месяца. В тот же день руководство МВД не замедлило объявить, что эта отсрочка поможет провести отбор кадров “на самом высоком уровне”. Бесстыдство полицейской верхушки не знает границ. Уж им-то не знать истинную причину переноса сроков. Вся вина за срыв переаттестации полностью лежит на МВД. Срок переаттестации до 1 июня был определен еще 3 месяца назад. За это время в МВД не удосужились даже создать центральную аттестационную комиссию, которой надлежит просеивать кадры. (Первое заседание ЦАК состоится лишь сегодня.) Как следствие - аналогичные комиссии до сих пор не образованы в регионах, а потому в системе не появилось ни одного (!) полицейского, за исключением генералов, назначаемых президентом.
Абсурд реформы переходит уже все допустимые пределы. Теперь перестройщики во главе с замминистра Александром Смирным задумали новое безумство: они решили упразднить… уголовный розыск!
Рисунок Алексея Меринова
Откровенная неготовность МВД к реформе была понятна еще с самого начала. У реформы отсутствовало главное: ее идеология. Все преобразования свелись в конечном счете к бездумному сокращению кадров на 22% (цифра, взятая с потолка). Причем штабные и вспомогательные службы от “оптимизации” пострадали меньше всего. Основная кастрация коснулась почему-то оперативных подразделений и милиции общественной безопасности, хотя именно они-то и борются, в отличие от штаба, с преступностью.
Полностью была ликвидирована спецмилиция на режимных объектах и в закрытых городах; эта ошибка рано или поздно нам еще аукнется. Как аукнулось уже уничтожение транспортной милиции, итогом которой стал теракт в “Домодедово”. (К моменту взрыва сотрудники ЛУВД 1,5 месяца находились за штатом, не получая зарплаты. ) И хотя никто ошибку официально так и не признал, линейный принцип работы транспортной милиции был восстановлен. Более того, президент распорядился увеличить численность этой службы, еще вчера упраздненной.
При этом основный смысл реформы, ради которой она затевалась, незаметно отошел на второй план. Ни от одной избыточной функции МВД так и не избавилось (кроме вытрезвителей, которые передадут гражданским властям еще не скоро). Оптимизации системы управления также не произошло: новая структура центрального аппарата почти полностью повторяет структуру 7-летней давности.
Вся проблема заключается в том, что реформа оказалась доверена непрофессионалам. Ни практики, ни ученые, ни общественность к работе над ней не допускались. Узкий круг аппаратных теоретиков во главе с замминистра Смирным полностью замкнулись от внешнего мира, выдумывая разные прожекты в тиши кабинетов.
Их эксперименты не имеют ничего общего с реальной жизнью. Приведут они только к худшему.
Почти три месяца миллион сотрудников висят за штатом, не понимая, на каком свете находятся и что ждет их завтра. Поток увольнений резко возрастает. А ведь уходят не худшие: те, у кого есть выслуга, а значит, и реальный опыт. (Принятый в первом чтении Госдумой законопроект о соцгарантиях сокращает размер выплаты при увольнении с 20 до 5 окладов. )
Это похоже на саботаж: МВД откровенно не спешит выполнять президентские установки. Все необходимые для реформы процедуры запускаются штабом преступно долго, с нарушением всех мыслимых сроков. Приказ о создании центральной аттестационной комиссии писался Смирным больше года. Типовая структура органа МВД в регионе и районе версталась примерно столько же. (Именно отсутствие этих документов делало невозможным переаттестацию. )
Приказ министра № 333, утверждающий структуру региональных и районных управлений МВД, увидел свет лишь в разгар майских праздников. Этот документ должен был стать квинтэссенцией всей реформы: какие службы следует объединить, какие - упразднить. Основная работа проходит не в министерстве, а именно на территориях: от того, как будет построена новая полиция, зависит ее эффективность.
Результат, однако, превзошел все ожидания. Новая структура оказалась откровенно нежизнеспособной. Достаточно сказать, что в ней напрочь отсутствуют ключевые оперативные подразделения: управления экономической безопасности и уголовного розыска.
Трудно найти службу прославленней, чем уголовный розыск. О ней сняты сотни фильмов, написаны тысячи книг. Угрозыск - это главное слагаемое милицейской работы: сыщики раскрывают наиболее опасные и тяжкие преступления.
Правильность построения этой службы никогда не ставилась под сомнение: вертикаль угрозыска снизу доверху пронизывала всю страну. На каждом уровне - “земля” - район - область - центр - существовало самостоятельное подразделение. Все направления работы десятилетиями оставались неизменными: убийства, кражи, разбои, грабежи, угоны.
Аналогичная вертикаль была выстроена и по линии экономической безопасности.
Ничего этого теперь не будет. Согласно новой структуре, в регионах ликвидируются управления угрозыска и экономических преступлений. Вместо них предписано создать лишь оперативно-разыскные части, чей функционал ограничен.
Самое страшное, что ОРЧ не смогут вести координацию работы на “земле”, выполнять т. н. зональные функции, они не в силах анализировать и прогнозировать ситуацию. Отлаженная мощная вертикаль, десятки лет остававшаяся эффективной, в одночасье рушится.
Это не единственная явная глупость реформаторов. Само построение полицейского блока выглядит крайне странно. В отдельный блок, например, выводится некое управление организации оперативно-разыскной деятельности (УООРД). Оно включает в себя криминальный розыск, учет агентуры, организационно-методическое обеспечение.
Как это управление будет работать, в МВД не понимает сегодня никто, кроме Смирного. Учеты агентуры, анализ и планирование не могут быть искусственно вычленены из оперативных подразделений. Они - неотъемлемая часть угрозыска и УБЭП. Управлять ими порознь - все равно что разделить спички и коробок.
И криминальный розыск (поиск объявленных в розыск лиц) - это тоже прямой функционал угрозыска. Без оперативных возможностей найти преступника - задача неисполнимая.
Есть и чисто управленческие проблемы. Не ясно, кто будет координировать работу УООРД из центра. Ни главк уголовного розыска МВД, ни главк по экономической безопасности делать это одновременно не в состоянии. Фактически они превращаются в генералов без армии.
В свою очередь, структура районного органа МВД не совпадает с региональной. На “земле”, к примеру, появляются некие оперативно-сыскные отделы, но кому они будут подотчетны - неведомо.
Новая структура уже вызвала открытое отторжение со стороны криминального блока МВД: тех, кому, собственно, пожинать теперь плоды “смирных” реформ. Все без исключения руководители розыска и БЭП прямо говорят о преступности такого решения.
Как теперь выясняется, проект структуры по обыкновению не был согласован штабистами с руководством полицейского блока. Вот и получилось, что без меня меня женили.
В распоряжение редакции попал рапорт замминистра Евгения Школова на имя Нургалиева, в котором куратор криминальной милиции страны прямо выражает свое несогласие с новой выходкой реформаторов.
“…применение указанного приказа вызовет существенные проблемы в практической деятельности, а также приведет к невозможности осуществления управленческого влияния со стороны центрального аппарата… будет затруднено реагирование на складывающуюся оперативную обстановку… негативно скажется на оперативно-разыскной деятельности, организации и контроля за раскрытием преступлений, работе по делам оперативного учета и со спецаппаратом”.
Фамилия Смирного в документе не называется, но главный виновник понятен и так: именно под его началом готовился этот приказ.
“Вся “оптимизация”, - справедливо возмущается Школов, - коснулась только подразделений уголовного розыска, экономической безопасности и обеспечения безопасности лиц, подлежащих госзащите. Получается, что за счет перераспределения штатной численности оперативной составляющей происходит перекос в сторону штабных и тыловых подразделений”.
(Кстати, по первоначальной идее Смирного, ГУУР пытались сократить на 36%, ГУЭБ - на 40%; против 22%, установленных президентским указом. Соответствующий приказ уже вышел, но со скандалом через пару дней его отменили. )
В своем рапорте замминистра просит “в кратчайшие сроки внести соответствующие изменения” в приказ. С аналогичными ходатайствами уже выступили многие начальники территориальных управлений МВД, хорошо понимающие, чем грозит превращение оперативных управлений в ОРЧ.
(Новая структура, пишет начальник краснодарского УМВД Виневский, “влечет к ослаблению быстрого реагирования на оперативную обстановку, раскрытия резонансных преступлений, а также преступлений против личности”. )
Лишь три региона беда обошла стороной. Москва, Подмосковье и Санкт-Петербург не попали под действие приснопамятного приказа. Структура этих главков утверждалась отдельно. Везде управления УР и БЭП благополучно были сохранены; в противном случае - легендарная аббревиатура МУР навсегда отошла бы в небытие…
Если в ближайшее время приказ № 333 не будет изменен, трудно даже предположить, к каким последствиям это приведет. Впрочем, аналогичный печальный опыт в МВД уже есть. После того как 2,5 года назад здесь были ликвидированы подразделения по борьбе с оргпреступностью, в стране резко ухудшилась криминальная обстановка. Почти ежедневно из новостей мы слышим о новых налетах, заказных убийствах, ограблениях банков и инкассаторов.
Ошибочность уничтожения УБОПов признана сегодня всеми, однако в новой структуре МВД эта служба по-прежнему отсутствует.
Примечательно, что, объясняя причину сокращения УБОПов, тот же Смирный говорил два года назад, что они стали-де “во многом дублировать функции служб уголовного розыска и подразделений по борьбе с преступлениями в экономической сфере”, тогда как оргпреступность “требует адекватного оперативного реагирования”.
Интересно, что станет говорить замминистра сегодня, когда вслед за УБОПами кастрации подвергся и розыск вместе с БЭП? Кто будет теперь давать “адекватный” отпор оргпреступности? Разве только штаб, сохранивший в результате реформ тотальное владычество над полицией?
В 2008-м ликвидация УБОП широко отмечалась по всей стране. В регионах жулики, не таясь, снимали целые рестораны и пили за упокой ненавистной им службы. Теперь у них снова есть повод для веселья.
Между тем, по оценке специалистов НИИ Академии Генпрокуратуры, преступность в России не только не снижается, а наоборот, постоянно растет. К 2020 году ученые прогнозируют, что число преступлений перевалит за 30 миллионов. Боюсь только, бороться с этим будет уже некому…
http://www.mk.ru/politics/article/2011/05/16/589399-za-teh-kto-v-mure-nikto-ne-pet.html
На минувшей неделе президент продлил срок милицейско-полицейской переаттестации еще на 2 месяца. В тот же день руководство МВД не замедлило объявить, что эта отсрочка поможет провести отбор кадров “на самом высоком уровне”. Бесстыдство полицейской верхушки не знает границ. Уж им-то не знать истинную причину переноса сроков. Вся вина за срыв переаттестации полностью лежит на МВД. Срок переаттестации до 1 июня был определен еще 3 месяца назад. За это время в МВД не удосужились даже создать центральную аттестационную комиссию, которой надлежит просеивать кадры. (Первое заседание ЦАК состоится лишь сегодня.) Как следствие - аналогичные комиссии до сих пор не образованы в регионах, а потому в системе не появилось ни одного (!) полицейского, за исключением генералов, назначаемых президентом.
Абсурд реформы переходит уже все допустимые пределы. Теперь перестройщики во главе с замминистра Александром Смирным задумали новое безумство: они решили упразднить… уголовный розыск!
Рисунок Алексея Меринова
Откровенная неготовность МВД к реформе была понятна еще с самого начала. У реформы отсутствовало главное: ее идеология. Все преобразования свелись в конечном счете к бездумному сокращению кадров на 22% (цифра, взятая с потолка). Причем штабные и вспомогательные службы от “оптимизации” пострадали меньше всего. Основная кастрация коснулась почему-то оперативных подразделений и милиции общественной безопасности, хотя именно они-то и борются, в отличие от штаба, с преступностью.
Полностью была ликвидирована спецмилиция на режимных объектах и в закрытых городах; эта ошибка рано или поздно нам еще аукнется. Как аукнулось уже уничтожение транспортной милиции, итогом которой стал теракт в “Домодедово”. (К моменту взрыва сотрудники ЛУВД 1,5 месяца находились за штатом, не получая зарплаты. ) И хотя никто ошибку официально так и не признал, линейный принцип работы транспортной милиции был восстановлен. Более того, президент распорядился увеличить численность этой службы, еще вчера упраздненной.
При этом основный смысл реформы, ради которой она затевалась, незаметно отошел на второй план. Ни от одной избыточной функции МВД так и не избавилось (кроме вытрезвителей, которые передадут гражданским властям еще не скоро). Оптимизации системы управления также не произошло: новая структура центрального аппарата почти полностью повторяет структуру 7-летней давности.
Вся проблема заключается в том, что реформа оказалась доверена непрофессионалам. Ни практики, ни ученые, ни общественность к работе над ней не допускались. Узкий круг аппаратных теоретиков во главе с замминистра Смирным полностью замкнулись от внешнего мира, выдумывая разные прожекты в тиши кабинетов.
Их эксперименты не имеют ничего общего с реальной жизнью. Приведут они только к худшему.
Почти три месяца миллион сотрудников висят за штатом, не понимая, на каком свете находятся и что ждет их завтра. Поток увольнений резко возрастает. А ведь уходят не худшие: те, у кого есть выслуга, а значит, и реальный опыт. (Принятый в первом чтении Госдумой законопроект о соцгарантиях сокращает размер выплаты при увольнении с 20 до 5 окладов. )
Это похоже на саботаж: МВД откровенно не спешит выполнять президентские установки. Все необходимые для реформы процедуры запускаются штабом преступно долго, с нарушением всех мыслимых сроков. Приказ о создании центральной аттестационной комиссии писался Смирным больше года. Типовая структура органа МВД в регионе и районе версталась примерно столько же. (Именно отсутствие этих документов делало невозможным переаттестацию. )
Приказ министра № 333, утверждающий структуру региональных и районных управлений МВД, увидел свет лишь в разгар майских праздников. Этот документ должен был стать квинтэссенцией всей реформы: какие службы следует объединить, какие - упразднить. Основная работа проходит не в министерстве, а именно на территориях: от того, как будет построена новая полиция, зависит ее эффективность.
Результат, однако, превзошел все ожидания. Новая структура оказалась откровенно нежизнеспособной. Достаточно сказать, что в ней напрочь отсутствуют ключевые оперативные подразделения: управления экономической безопасности и уголовного розыска.
Трудно найти службу прославленней, чем уголовный розыск. О ней сняты сотни фильмов, написаны тысячи книг. Угрозыск - это главное слагаемое милицейской работы: сыщики раскрывают наиболее опасные и тяжкие преступления.
Правильность построения этой службы никогда не ставилась под сомнение: вертикаль угрозыска снизу доверху пронизывала всю страну. На каждом уровне - “земля” - район - область - центр - существовало самостоятельное подразделение. Все направления работы десятилетиями оставались неизменными: убийства, кражи, разбои, грабежи, угоны.
Аналогичная вертикаль была выстроена и по линии экономической безопасности.
Ничего этого теперь не будет. Согласно новой структуре, в регионах ликвидируются управления угрозыска и экономических преступлений. Вместо них предписано создать лишь оперативно-разыскные части, чей функционал ограничен.
Самое страшное, что ОРЧ не смогут вести координацию работы на “земле”, выполнять т. н. зональные функции, они не в силах анализировать и прогнозировать ситуацию. Отлаженная мощная вертикаль, десятки лет остававшаяся эффективной, в одночасье рушится.
Это не единственная явная глупость реформаторов. Само построение полицейского блока выглядит крайне странно. В отдельный блок, например, выводится некое управление организации оперативно-разыскной деятельности (УООРД). Оно включает в себя криминальный розыск, учет агентуры, организационно-методическое обеспечение.
Как это управление будет работать, в МВД не понимает сегодня никто, кроме Смирного. Учеты агентуры, анализ и планирование не могут быть искусственно вычленены из оперативных подразделений. Они - неотъемлемая часть угрозыска и УБЭП. Управлять ими порознь - все равно что разделить спички и коробок.
И криминальный розыск (поиск объявленных в розыск лиц) - это тоже прямой функционал угрозыска. Без оперативных возможностей найти преступника - задача неисполнимая.
Есть и чисто управленческие проблемы. Не ясно, кто будет координировать работу УООРД из центра. Ни главк уголовного розыска МВД, ни главк по экономической безопасности делать это одновременно не в состоянии. Фактически они превращаются в генералов без армии.
В свою очередь, структура районного органа МВД не совпадает с региональной. На “земле”, к примеру, появляются некие оперативно-сыскные отделы, но кому они будут подотчетны - неведомо.
Новая структура уже вызвала открытое отторжение со стороны криминального блока МВД: тех, кому, собственно, пожинать теперь плоды “смирных” реформ. Все без исключения руководители розыска и БЭП прямо говорят о преступности такого решения.
Как теперь выясняется, проект структуры по обыкновению не был согласован штабистами с руководством полицейского блока. Вот и получилось, что без меня меня женили.
В распоряжение редакции попал рапорт замминистра Евгения Школова на имя Нургалиева, в котором куратор криминальной милиции страны прямо выражает свое несогласие с новой выходкой реформаторов.
“…применение указанного приказа вызовет существенные проблемы в практической деятельности, а также приведет к невозможности осуществления управленческого влияния со стороны центрального аппарата… будет затруднено реагирование на складывающуюся оперативную обстановку… негативно скажется на оперативно-разыскной деятельности, организации и контроля за раскрытием преступлений, работе по делам оперативного учета и со спецаппаратом”.
Фамилия Смирного в документе не называется, но главный виновник понятен и так: именно под его началом готовился этот приказ.
“Вся “оптимизация”, - справедливо возмущается Школов, - коснулась только подразделений уголовного розыска, экономической безопасности и обеспечения безопасности лиц, подлежащих госзащите. Получается, что за счет перераспределения штатной численности оперативной составляющей происходит перекос в сторону штабных и тыловых подразделений”.
(Кстати, по первоначальной идее Смирного, ГУУР пытались сократить на 36%, ГУЭБ - на 40%; против 22%, установленных президентским указом. Соответствующий приказ уже вышел, но со скандалом через пару дней его отменили. )
В своем рапорте замминистра просит “в кратчайшие сроки внести соответствующие изменения” в приказ. С аналогичными ходатайствами уже выступили многие начальники территориальных управлений МВД, хорошо понимающие, чем грозит превращение оперативных управлений в ОРЧ.
(Новая структура, пишет начальник краснодарского УМВД Виневский, “влечет к ослаблению быстрого реагирования на оперативную обстановку, раскрытия резонансных преступлений, а также преступлений против личности”. )
Лишь три региона беда обошла стороной. Москва, Подмосковье и Санкт-Петербург не попали под действие приснопамятного приказа. Структура этих главков утверждалась отдельно. Везде управления УР и БЭП благополучно были сохранены; в противном случае - легендарная аббревиатура МУР навсегда отошла бы в небытие…
Если в ближайшее время приказ № 333 не будет изменен, трудно даже предположить, к каким последствиям это приведет. Впрочем, аналогичный печальный опыт в МВД уже есть. После того как 2,5 года назад здесь были ликвидированы подразделения по борьбе с оргпреступностью, в стране резко ухудшилась криминальная обстановка. Почти ежедневно из новостей мы слышим о новых налетах, заказных убийствах, ограблениях банков и инкассаторов.
Ошибочность уничтожения УБОПов признана сегодня всеми, однако в новой структуре МВД эта служба по-прежнему отсутствует.
Примечательно, что, объясняя причину сокращения УБОПов, тот же Смирный говорил два года назад, что они стали-де “во многом дублировать функции служб уголовного розыска и подразделений по борьбе с преступлениями в экономической сфере”, тогда как оргпреступность “требует адекватного оперативного реагирования”.
Интересно, что станет говорить замминистра сегодня, когда вслед за УБОПами кастрации подвергся и розыск вместе с БЭП? Кто будет теперь давать “адекватный” отпор оргпреступности? Разве только штаб, сохранивший в результате реформ тотальное владычество над полицией?
В 2008-м ликвидация УБОП широко отмечалась по всей стране. В регионах жулики, не таясь, снимали целые рестораны и пили за упокой ненавистной им службы. Теперь у них снова есть повод для веселья.
Между тем, по оценке специалистов НИИ Академии Генпрокуратуры, преступность в России не только не снижается, а наоборот, постоянно растет. К 2020 году ученые прогнозируют, что число преступлений перевалит за 30 миллионов. Боюсь только, бороться с этим будет уже некому…