ОПЫТ ДВУХ МОИХ МАРТОВСКИХ ДОКЛАДОВ (от лужи во дворе к пятнам на солнце).
Март 2019 г. сложился у меня как "докладная сессия". - Доклады у меня забирают больше энергии и нервов, чем подготовка статей и наверное десятков постов на научные темы. Было-то всего два доклада, и оба на одну и ту же тему (хотя несколько по разному построенные), а высосали из меня энергии столько, как будто я ездил главным исполнителем джаз-банды на многомесячные гастроли по стране.
Чуть-чуть о теме доклада (это не главное, можно пропустить).
Тема докладов (чуть усреднив) была очень простой по названию: «Сигнальная экология» как ключевое понятие для осмысления своеобразия популяций, динамичной экогеографии и сложной структуры вида у птиц". - С интервалом в неделю они прошли на семинаре в Институте проблем эволюции и экологии (ИЭМЭЖ, он же ИПЭЭ) и на Кафедре зоологии позвоночных Биофака МГУ. - Доклады были посвящены новой проблематике (как это понимает докладчик) - "фактологии динамичной экогеографии и сложной структуры вида у птиц", и, в частности, предлагалась несколько нетривиальная система взглядов на эту самую фактологию. С неизбежной проекцией на проблемы околовидовой таксономии как осознанной разработки единой мерности (и единиц мерности) в восприятии популяционного разнообразия живого.
Важнейшее положение здесь в том, что "эволюционная история" таких нейросложных организмов, как птицы, состоит из двух очень разных процессов, (1) идущих с разной скоростью (очень разные шкалы времени) и (2) регулируемых разными биологическими механизмами (в том числе (3) воспроизводимых, из поколения в поколение, на основе разной, по своей природе, наследственности (гаметной и не-гаметной). Эти процессы суть: (1) морфогенетическая эволюция (во многом - эволюция морфогенеза), т.е. собственно эволюции, и (2) социо-поведенческая история популяций (более сродни этногенезу). - Оба процесса идут, во времени, - на одних и тех же популяциях (множествах особей) - как скользящие относительно друг друга плоскости (цепляются, но как - не понятно и почти не изучается), с разной мерностью происходящих событий и разной дискретностью отражающих их (на срезе времени) явлений. Не-различение (не опознание) этих двух процессов, как "очень разного" (разные слои в фотошопе, которые нельзя сливать и (ради ясности) надо держать перед глазами отдельно, независимо друг от друга, порождает массу проблем в понимании бытия нейросложных организмов ("жизни животных"), в том числе мутную трактовку вида и бесплодные споры о границах вида и структуре вида. - Как и непонимание того, что стоит за "гибкими тактиками и стратегиями выживания" конкретных региональных и локальных популяций, т.е. демо-социумов (а не абстрактных ДНК-линий, гаплорас и морфорас), из которых и слагаются морфогенетические виды (наименьшие единицы собственно эволюции) в охвате всех "участвующих в процессе жизни" особей и популяций.
- НО ЭТО ВСЁ К СЛОВУ СКАЗАТЬ, - ПОСТ НЕ О СОДЕРЖАНИИ ДОКЛАДА, а СОВСЕМ О ДРУГОМ.
В ИЭМЭЖе народу было больше и вопросов было больше (т.е. вопросы были, и их было много). - На Кафедре народу было мало (хотя кафедра большая) и вопросов по существу проблемы не было, а были лишь отдельные выступления (прежде всего этологов Е.П.Крученковой и М.Е.Гольцмана) в плане "впечатления от доклада". - Все эти "впечатления", в целом, анахронизм, тянущийся шлейфом с практики предзащит и защит наших курсовых, дипломов и диссертаций, когда старшие обязательно должны были "похвалить" и "пожурить" младших (на научных конференциях такой формы "обсуждения докладов" давно уже нет; на семинарах в НИИ, скажем в том же ИЭМЭЖе, она также в прошлом). Но как раз эти выступления были мне интересны (!), потому что в них обозначилось то, как коллеги (в том числе профессура МГУ, читающая лекции студентам - Е.П.К.) понимают системность знания; как в их головах соотносятся друг с другом такие понятия как факты и концепция, теория и методология, как они понимают функциональную структуризацию языка науки и т.д. - В каком-то плане этот вопрос мне даже интереснее, чем сама "сигнальная экология птиц". - Очень интересно то, КАК думают научные люди, потому что это и есть "психология мышления" и "психология познания", что меня всегда интересовало, ещё со студенческих времен (потому книга Ульрика Найссера - "Познание и реальность", М.: Прогресс, 1981 - есть в сети - - одна из моих любимых книг).
Но сначала несколько косвенных "житейских" обобщений. - О том, как выглядят лужи во дворе (прихватывает ли по утрам ледком), а потом уже о пятнах на солнце, - в трубу с балкона над той самой лужей.
Еще раз убедился, что время очных вербальных научных семинаров почти истекло (всё когда-то кончается). - Народу (коллег!) приходит, в целом, "мало" и "очень мало". - Орнитологи не приходят почти совсем (потому большое спасибо всем тем, кто все-таки пришел, и почти поклон тем, кто пришел дважды - были и такие): не было никого и из группы "синичников" кафедры (которым тема должна быть ближе всего; но, возможно, они все уже живут на ЗБС). В ИЭМЭЖе были в основном опять же маммальщики (они же и задавали больше всего вопросов; да и Крученкова и Гольцман, на кафедре, тоже маммальщики). - В то же время любая бедвотчерская презентация ("как мы съездили с ребятами в тропики") - в рамках почему-то обозначенных научным именем семинаров - соберет в три - пять раз больше аудитории. - В том числе и молодежи, студентов. - Это симптом. - Как бы к этому не относиться. - В целом же нет и той горячности, того запала, того желания спорить и обсуждать, хоть до поздней ночи, которые, были, скажем, на семинарах в 80-е в любом академическом НИИ.
- Поэтому (делаю вывод) подготовка таких докладов сейчас "не стоит свеч", потому что на них уходит слишком много времени, сил, энергии (у меня по крайней мере так, - готовишься, как ведущий актер театра перед новой премьерой - вычитываешь и проговариваешь доклад десятки раз, а сначала еще надо сочинить и "сложить картинку" в Power Point). - "Общение" же, в целом, давно ушло в сеть, и молодежь вся там: общаться "на слух" многие психологически не готовы [все мы это хорошо знаем: наши дети-школьники общаются с родителями, когда на расстоянии, более не по телефону, а через те же смартфоны в режиме чата соц. сетей - это у них уже устойчивый стереотип поведения). И они не первые, они давно идут за "вторыми". - Так что правильнее (если что не для галочки) - записать свой доклад на видео (даже и самому) и выложить его в сеть, где его посмотрят хотя бы многие десятки, а то и сотни; или же проводить такие доклады (и дискуссии по ним) в online режиме. Будущее, конечно, за этим. - Сетевые группы тоже альтернатива. - Когда они не для стёба, а по делу.
Теперь самое главное, самое научное, - о чем в очередной раз заставили задуматься выступления Крученковой и Гольцмана. Строго говоря, у М.Е. возражений не было. - Он был согласен со всем, в принципе (и даже отметил, что пришел к тем же выводам в его наблюдениях за песцами), хотя и использовал иную терминологию для того, что я обозначил как "функциональные связи со средой" и "сигнальные связи с окружением". - Главное в его выступлении касалось общей проблемы соотношения целостных объяснительных концепций ("холизм") и аналитического подхода, разработки частных методик. - То есть соотношения стремления к (1) индуктивному знанию (широким обобщениям, мета-построениям, синтезу) и (2) разработки частных методик (сравнения), расчетных моделей и т.д., позволяющих направлено собирать данные и выдвигать частные, но конкретные гипотезы, которые можно "строго проверить" на их правильность (истинность). - Выступление Е.П. (она была первой) было, в целом, о том же ключе, но более горячее и с большим акцентом на том, что её интересуют только частные методические разработки, позволяющие "выделять единицы", сравнивать, количественно оценивать, выдвигать и фальсифицировать конкретные гипотезы.
Почему-то после её выступления мне очень захотелось показать слайд с любимым мною изречением Альфонса Декандоля (швейцарский ботаник и ландшафтовед, еще 19 век), которое я и показал (были заготовлены для дискуссии слайды). Вот оно.
«Когда наука низводится до применения уже известных методов и к поиску мелких фактов, она возбуждает очень мало интереса. Нужны теории, гипотезы, дискуссии, чтобы привлечь внимание к общим вопросам. Для естественных наук это ещё более справедливо, чем для других, потому что они изнемогают под тяжестью фактов.»
Так или иначе, практикующие этологи живут и мыслят частными методиками и частными "языками". - В этологии и зоопсихологии всегда было полно "направлений", связанных именно с методами работы, частными задачами и специфичными языками для объяснения результатов данных экспериментов и наблюдений. Никогда не было универсальных обобщающих концепций, которые можно сравнить - по стремлению к какой-то непротиворечивости и проработанности языка (понятийной аксиоматики и общепринятой терминологии), скажем, даже с "эволюционной экологией" времен СТЭ, не говоря о "теориях эволюции". - Это и хорошо (их слабо формализуемые и не интегрируемые в целое частные построения - "бои местного значения" - никогда не превращались в догму) и одновременно плохо, потому что формирует некую "рассыпчатость сознания" и постоянное стремление как раз к низведению науки до применения уже известных методов и к поиску мелких фактов без какого-либо объединяющего принципа. - Есть своя конструкция мясорубки (запатентована) и подбрасывай в неё лишь тот и другой новенький материал, и смотри, как она его "специфически" переработает. - Однако проходит пара десятков лет, кто-то патентует новую по устройству мясорубку, снова крутит ручку, описывает выходящие из неё "штучки", ... а о старой уже никто не вспоминает. - Так и было всё время в истории этологии + зоопсихологии, разве что разные по устройству мясорубки выдумывали в одни и те же десятилетия, и разные "методические направления" (с их частными языками описания) существовали в параллельных мирах, во многом попросту игнорируя друг друга.
В палеобиологии, сравнительной морфологии (и эмбриологии), как и в целом в эволюционистике (и в систематике тоже), всегда преобладал иной коллективный модус мышления: стремление к индуктивным построениям, обобщающим системам смыслов (концепциям, "теориям" - мета-построениям, мета-языку), т.е. как раз ко всему тому, что дает общее освещение большому разнообразию разнородных фактов (разных категорий фактов), позволяя увидеть, хотя бы и не очень резко, их общие конфигурации (наметки "дальнего порядка"), а не фокусировать узкий, хотя и яркий для проработки деталей свет фонарика на очень небольшой участок "сложной предметно организованной действительности", как издавна называют "внешний", перцептивно воспринимаемый нами мир, психологи. - Общие теории в биологии часто в разной степени (и в целом слабо) проработаны в плане логической непротиворечивости и языковой формализованности их внутренней структуры, но все-таки они дают именно общую картину "ландшафта" с какой-то глубиной резкости (говоря языком фотографии). И потому эти системные построения существуют заметно дольше (в поколениях) и дольше остаются в исторической памяти науки, хотя и им в конце концов "приходит свой срок" (если следовать Куну). К тому же есть и личные предпочтения (по воспитанию ума еще со школьных времен), которые по своему выступают фактором ассортативности в вероятностном (только так) разведении разных индивидуальных умов по разных секторам и направлениям биологической науки.
- Это, видимо, недоучитывает многоуважаемая Е.П. в своей уверенности (нередко свойственной лекторам для студентов), что настрой её ума (предпочтение многим частным методикам в изучении поведения животных) есть некая универсальная модальность работы познающего "механизма" (мозга), которую можно и нужно требовать от всех участников процесса, именующих себя биологами. - Здесь она несомненно ошибается (что конечно же простительно). - Так или иначе, меня совсем не интересует поведение животных само по себе, т.е. в его бесконечных частностях - на его "точную фиксацию" не хватит и десяти жизней, да и всё время вспоминаешь, фоном, мудрые изречения Декандоля.
Между тем вопрос о соотношении "индуктивно-интегрального" и "дедуктивно-аналитического" в познании мира, о соотношении важности "целой, пусть и не очень четкой картинки" и "хорошо прорисованных маленьких фрагментов" столь же стар, как и само слово "наука" (то есть даже несомненно древнее). - Практикующему этологу, работающему с конкретным зверем, птицей, улиткой, чаще важна прорисовка фрагмента; эволюционному экологу, пытающемуся удержать в сознании нити разной масштабности времени, важнее "целое" в его пусть и не абсолютно четких прорисовках. - Более того, по моему глубокому убеждению, то же самое (второе) важно и в обучении студента. - Как писал любимый мною Эдвард Толмен, излишняя мотивация обучаемого (т.е. спецификацией знания) неизбежно приводит к узким когнитивным картам исследователя.
Разговоры о "проверках гипотез" во всем том широком секторе биологического знания, который именуется поведенческой экологией, и вообще экологией плюс этологией, и тем более в эволюционистике, всегда вызывает у меня улыбку. - Во-первых, вспоминаешь знаменитую теорему Гёделя о неполноте математики, то есть методологические выводы из теоремы (как их давал В.В. Налимов в его "Вероятностной модели языка" - беру у него), а именно, что даже в формализованных языках (даже в математике) задать точное определение доказательства невозможно и в рамках такого языка всегда будет n-е число суждений, которые истинны, но принципиально недоказуемы в рамках этого языка (надо переходить на мета-язык - а это всегда более общее и менее формализованное, чем объект-язык). - Во-вторых, вспоминаешь вековое дерби (XX век) европейских школ "логического позитивизма" и затем англо-американских школ "аналитической философии", поставивших своей целью выработать четкие критерии "истинности научных суждений" и (2) "эмпирической значимости истинных научных суждений". - Это программа не состоялась. Наш язык (как средство отображения реальности) оказался гораздо гибче ("мягче" - soft) и сложнее в своей "отобразительности", своей изоморфности опознаваемой реальности, чем его логическая составляющая (снова беру из Налимова). Что нашло и конкретное частное отображение в "пути познания" соотношения языка и реальности в жизни Людвига Витгенштейна.
Вспоминаю и третье (уже не из Налимова). Что один из основателей "когнитивной психологии" (очень формализованного американского направления, модулирующего свою структуру с компьютерных технологий), Ульрик Найссер, подобно Витгенштейну (кто отказался от "Логико-философского трактата", ставшего настольной книгой Венского кружка и всех программ "Логического позитивизма") также отказался от своего детища и пришел к общей идее "экологической валидности" научной концепции (как раз об этом в его книге "Познание и реальность"), т.е. к тому, что от системных языковых отображений (мыслях, выраженных в языке) сложной реальности, называемых концепциями, мы можем требовать лишь одного, - лучшей (по сравнению с худшей), - более ёмкой объяснительности совокупности разнородных фактов (что и есть, в одном из аспектов, слова эвристичность построения). - И не более этого. - Чем лучше объясняет (что не всегда означает "проще") и через это провоцирует работу мозга в разных направлениям, тем "правильнее".
Все разговоры о "строго проверяемых гипотезах" в общих построениях биологического знания - полная ерунда или где-то близко к этому. - Можно "проверить" правильность частной гипотезы в отношении причинно-следственных связей какого-то множества физических объектов и явлений (иногда даже только вероятностно-корреляционных связей такого множества) - в экспериментальных науках. - В биологических системах (начиная с системы "организм" и выше) таких строгих предсказаний сделать в принципе невозможно (а нисхождение к "прочим равным условиям" равносильны уничтожению вопроса в его сути - потому, скажем, "принцип Гаузе" или "закон Харди-Вайнберга" - абсолютно голые умозаключения, от которых "некуда" отталкиваться). - Биология, то есть та часть биологии, которая стремиться осмыслить - охватить умом (получить целую, пусть и не очень четкую, картинку закономерных проявлений и регуляции "жизни животных" - в составе над-организменных систем, - на протяжении эволюционного и пусть даже исторического времени - представляет собой иную структуру знания, "правильность" которой как раз соответствует критерию "экологической валидности" Ульрика Найссера. И не более того.
Проверка таких концепций (гибких языковых систем отображения реальности) в плане их "фальсифицируемости" - двойная ерунда. - Большинство коллег, вспоминающих о принципе фальсификации Поппера, никогда его не читали. - Лакатос (кто работал вместе с Поппером в Лондонской школе "аналитической философии" XX века ) и кто пытался реабилитировать "рациональную составляющую познания" в размышлениях Поппера (после нигилизма Куна) называет это требование (обязательного опровержения гипотез) - "наивным фальсификационизмом", которого Поппер не придерживался даже в своем раннем творчестве. Он прекрасно понимал, что во вне-экспериментальных областях есть множество утверждений и системно правильных построений, которые в принципе не опровергаемы никакими "отрицательными результатами". = Такова, в частности, любая теория (модель) эволюции. Невозможно доказать (строго опровергнуть), более истинна СТЭ или ЭТЭ. - Можно лишь сравнительно оценить их на "экологическую валидность", т.е. общую объяснительность. - Какой объем фактов осмысленно отображает (объясняет) язык обеих моделей: только факты молекулярных взаимодействий (обе концепции, СТЭ - в более грубом приближении, т.е. сильно упрощая; см. изречения Р. Гольдшмидта) или же "молекулярки" и эмбриологии одновременно (второе уже мета-система) в равной степени (на этом пути только ЭТЭ).
На этом и закончу.