Интересно, понимают ли бердвотчеры, что такое род и вид как клада в современной гено-систематике?
Интересно, понимают ли бердвотчеры, что такое род и вид как клада в современной гено-систематике? (и как построен Иллюстрированный каталог птиц мира дель Хойо и Коллара). [о рисунке - это конечно же метафора к изложению; на самом деле филогенетическое древо Геккеля кое-что да стоит, и в визуальном представлении макроэволюции образ кладограммы уместен, хотя и здесь он только вид на Джомолунгму с одной стороны].
Прелюдия (XIX век).
После Дарвина систематика и таксономия (само понимание таксона) постепенно становятся "эволюционными". И это понятно (make sense), поскольку разнообразие уже мыслится как развертывание, вдоль потока времени, преемственной - через поколения - морфогенетической информации. "Эволюционность" систематики подразумевает (как скрытая от взора "смысловая смазка" в сети разнообразных силлогизаций), что все свойства биологической организации, включая "приспособленность организмов к среде обитания", наследуются от родителей к потомкам ("врожденность" как синоним "наследственности" - еще без ссылки на гены!). И не стоит забывать, что в отличие от Ламарка и его последователей, именно приспособляемость организма (к среде обитания) была поставлена Дарвином во главу угла в рассмотрении процесса эволюции. Собственно, этот аспект и есть "дарвиновская эволюция" ("эволюция по Дарвину").
Примечательно, но никто иной, как именно зоопсихологи (т.е. носители особого ментального "образа мира" в их восприятии "жизни животных") внесли ещё в конце XIX веке некоторые принципиальные поправки в понимание процесса "приобретения сообразности" в отношении организма со средой обитания. И одновременно (ибо все связано, не только в природе, но и в мозгах) в выравнивание понимания эволюции морфогенеза от "чистого дарвинизма" на золотую серединку между Дарвином и Ламарком. Это были Ллойд Морган и (наверное прежде всего) Джеймс Болдуин и это была очень интересная концепция"органического отбора" (см., например, в Rui Diogo - Evolution driven by organism behavior, 2017, Springer-Verlag - есть в сети; или в Википедии а "эффект Болдуина"). Важнейшая идея этой концепции (в принципе согласная с Дарвином) была в том, что средовая адаптивность в конституции организма (т.е. изменение сообразности конституции при изменении среды) начинается "сверху", а не "снизу" ("снизу" - это стохастика молекулярных процессов) и у животных (и уж конечно же у нейросложных животных) именно с поведения.
Говоря о поведении, Болдуин акцентировал внимание на соотношении (в приспособляемости) между врожденным (инстинктивным) поведением и способностью животного обучаться (и переводе эффекта обучаемости на уровень множества особей, что сейчас именуется "социальными традициями" - это все слова, нередко за разными словами скрывается один и тот же смысл, и наоборот). Соответственно, сначала возникают гибкие изменения в групповом поведении, и только затем эти изменения "переводятся в инстинкт" ("навык записывается в геном", - как мы сказали бы сейчас; - сходство с тем, что неправильно именуется "ламаркизмом" здесь только поверхностное, и не будем отвлекаться а это). Именно изменения в поведении (и через это - всего рисунка сообразных взаимодействий организма со средой), а не среды как таковой, меняют вектор отбора в отношении морфо-физиологической конституции (эффект Болдуина в узком смысле слова). "Изменениями в поведении" могут быть и такие сложные системные процессы, которые называются "культурами" (классический пример - возникновение толерантности к лактозе в истории Homo sapiens). Болдуин обозначил свою систему представлений как «Новый фактор эволюции» (1896 г.). В частности, он подчеркивал, что зоологи часто недооценивают устойчивость (в поколениях) навыков поведения (behavioral persistence).
Основная часть (XX век).
Конечно же голос Джеймса Болдуина не был услышан в его время в полной мере, в том числе в зачинавшейся эйфории морфо-панадаптивного мышления, то есть в стремлении объяснить все элементы конструкции организма (и даже мельчайшие различия в морфологии видов и родов) в контексте их особого значения для выживания (организма) в какой-то особой конкретной среде обитания. [Хотя все-таки многие морфологи того времени, ознакомившись с концепцией "органического отбора", сделали в уме "поправки к конституции", т.е. что процесс приспособления может быть гораздо более "свободным" - через пластичность, или гибкость поведения (группы организмов), - вопреки изначальной установке на "необходимость и неизбежность" изменения конституции при любых изменениях среды]. Когда же в начале XX века биологам подсунули ящик Пандоры с надписью "Переоткрытие законов Менделя" (это была эра ранней генетики - "менделизм"), то маятник представлений резко качнулся в другую сторону по отношению к тому, что и как думал Дарвин (или, если угодно, корабль накренился на другой борт под ударом мощной встречной волны). Понимание эволюции организмов свелось во многих умах к "изменению генов", и сама наука о животных (т.е. сложной системной биологической организации в её еще более сложном "удачном многоканальном функционировании" в сложной инфраструктуре окружающей среды) постепенно выродилась в науку о генах (стохастике микрособытий, подстилающих системную сложность более высокого уровня). О концепции "органического отбора" (самом ходе мысли Болдуина - что изменения начинаются "сверху", а не "снизу" - совсем забыли. Те биологи (с своего рода врожденным интересом к поведению организмов), кто усвоил такой образ мышления , ушли в подполье и замкнулись в собственной среде общения, воздвигнув высокую стену взаимонепонимания между классической зоологией и зоопсихологией. О Системе они и до этого не сильно думали (нельзя объять необъятное, да и трезво понимали, что там полное господство "формальной морфологии" - классификации "культур" по способам обработки наконечников стрел - метафора-ирония в контексте книги Е.Н.П.). А уж бороться с гено-морфологией и устоявшейся гено-фетишизацией (мышления) было бы подобно (тогда) мазохистскому самоизничтожению.
Генетики же, естественно, ничего и не знали об "органическом отборе" Л.Моргана - Болдуина, да и плевали на все подобные (и фактически обоснованные) построения с их высокой колокольни "генетического подземелья" реального онтогенеза (как они не менее свободно наплевали на вековой опыт эмбриологии, изначально несогласной с понимаем в ХТН причинной обусловленности специфики и стабильности траекторий онтогенеза). Более того, те из них, кто по чисто коньюктурным соображениям стал к концу XX века миссионерами в среде мало что понимающих в биологии развития прагматиков-зоологов (и прежде всего полевых зоологов) произвели полную подмену понятий (по смыслу понятий, - оставив то же "звучание") в "эволюционной систематике" [до конца отстаивавшейся, правда, мощью и гением Джорджа Симпсона - интересно, что и Джеймс Болдуин, и Джордж Симпсон, можно добавить в компанию и Эдварда Толмена, - были американцами, но именно они противостояли, пока могли и насколько могли, девятому валу упрощенческим моделям (в осмыслении эволюции организмов) волны, набравшей силу и захлестнувшей биологическое мышление опять же на просторах американского коллективного сознания]. Волна захлестнула и Систематику (а как иначе? - все взаимосвязано). Но по иезуитской методологии: именно в старые меха (терминологию систематики и такосномии) влили совсем новую жидкость, выдавая её за то же самое "красноватое и вкусное", что и прежде, но только "еще лучше" и с более "прогрессивными" (по скорости изготовления) и трижды более разнообразными, этикетками на бутылке.
В то самое время, когда серьезные молекулярщики (прежде всего медики) засомневались во многих изначальных догмах ранней генетики и постепенно стали молекулярными эпигенетиками, зоологи-систематики как раз ухватились за очень грубые догмы той самой ранней генетики (где всё ещё молятся на "генетические карты" как скрижали завета; - обычный "эффект кометы" в истории коллективного мышления) и воздвигли вместе с миссионерами Новую Систематику. При этом оставив, как уже написал, старую форму системы и старые формы понятий (например, "таксон"), но заменив все изначальные смыслы этих понятий. "Эволюция" стала синонимом понятия "филогения", а "филогения" была постепенно сведена к зрительному образу схем "генеалогии человеческого рода", т.е. дихотомии генетических линиджей (образ мышления, который вообще-то, исторически, появился в области религиозно-юридических трактовок передачи прав, статуса и собственности от родителей к их ближайшим потомкам). От Дарвиновского понимания эволюции (того ключевого образа, который "рулил" его мышлением) и от того осознанного отображения путей эволюции на условном языке "эволюционной систематики", который отстаивал Джордж Симпсон (и отчасти, - раздираемый противоречиями - Эрнст Майр) не осталось почти ничего.
Конечно же здесь не обошлось без кнута и пряника со стороны "царицы биологии" (прозелитизм в науке такое же обычное явление, как и в истории религий). В результате, "обычный полевой зоолог" стал массово принимать "новую систему" родов и видов, - в конечном счете гапло-родов и гапло-видов, - даже не отдавая себе отчета, что эти гапло-роды и гапло-виды только клады (совсем другой образ таксона, - это прекрасно понимал Симпсон, споривший с Хеннигом и до конца взывавший к тому, что Классификация организмов (Система - итог классификации) и Филогения (сведенная к образу "генеалогии суммарных изменений в сайтах ДНК") - суть очень разные представления. Отображающие разное в многоплановом явлении ламарко-дарвиновской эволюции. Но прозелитизм есть прозелитизм: со стороны обращаемого он представляет собой вовлеченность в удобный (до времени) и выгодный (до времени) стереотип поведения без какого-либо глубокого погружения в суть вопроса. И вот огромное число полевых зоологов (и "иже с ними", т.е. бердвотчеров) готовы пользоваться гено-систематикой родов и видов (т.е. в номенклатуре старой схемы таксонов!), не отдавая себе полного отчета в том, что речь идет совсем о другом образе таксона.
Именно так построен Иллюстрированный Каталог Птиц Мира (авторы - del Hoyo, Kollar; HBW-BirdLife Int), которым есть и будет матрицей восприятия биоразнообразия для многих и многих любителей птиц в ближайшие десятилетия. Тем более имеющих закваску восприятия разнообразия как спортивного увлечения, - чем больше надробили, тем лучше и интереснее соревноваться. Между тем подмена понятий не столь уж безобидна. Даже не столько в восприятии дробных видов, сколько в восприятии дробление родов. Многие даже не понимают, что здесь не просто формальное повышение статуса подродов в рамках прежнего рода, а именно серьезное изменение постулата значения такого понятия как "род" (и вообще понятия "таксон"). В гено-кладограммах (которые авторы Каталога не дают, и которые сама по себе и есть "итог классификации" в кладистике) почти нет одного и того же уровня ответвления между видами и началом клады, соответствующей семейству. Есть многие уровни ветвлений и, строго говоря, каждый из них есть особый кладо-ранг между видом и семейством. Их может быть до десяти и больше. Но делается простой трюк (чтобы прозелитам всё было привычно по форме восприятия). Кладограмма опрокидывается на плоскость (экран фотошопа) с двумя линейками. Линейкой "по вертикали" выравниваются (модулируются) многие уровни "монофилетичных" пучков ответвлений до двух условных состояний - "уже род" и "еще не род" и в таком виде (в старой привычной форме) подаются массовому пользователю. При этом уровни выравниваются таким образом, что большинство родов оказываются суб-монотипическими (1-2 вида), т.е. разрушаются многие (не все, но очень многие) естественные "вне образа буквально понимаемой генеалогии" большие роды.
Трудно представить себе менее экономичный способ сворачивания информации. И к тому же более бессмысленный в плане (а) понимания закономерностей эволюции морфогенеза (повторяемость форм по многим синдромам признаков - ряды Вавилова и т.д.) и (б) всей тонкости\многогранности социо-поведенческих адаптаций , или тактик выживания, к среде обитания - недостающий уровень таксономии и систематики у нейросложных организмов, - то что называется этажом "этнической эволюцией" у Homo sapiens.
Послесловие.
На самом деле я совсем не против гено-кладо-систематики в её сегодняшнем виде. Я против подмены понятий. Гено-кладо-систематика приветствуется как изначальный слой (так называемый "фон") в построении сложного рисунка в Фотошопе. Но не надо обманывать бедных полевых зоологов и бердвотчеров, говоря им, что этот фон и есть тот самый правильный рисунок дивергенции популяций, о котором вы, мол, всегда и мечтали. Ибо такой образ мышления ("образ мира", - когнитивный фильтр в восприятии реальности, т.е. РАЗНООБРАЗНОЙ фактологии) есть жуткий редукционизм, который приводит к автоматическому игнорированию интереснейших явлений и событий в жизни организмов, их реальной (групповой - в демо-социумах) "тактики выживания" в конкретных условиях среды и выявлении тех их группировок (как носителей повторяющихся морфоструктур - неубиваемых в сети генеалогии повторяющихся траекторий развития, так и экологических рас - реальных социо-единиц приспособления, расселения и выживания морфогенетических видов в динамичной среде обитания), на которых и нужно делать ставку в прогнозировании и проработке помощи выживания тех или иных таксонов (т.е. в проектах сохранения биоразнообразия - сохранение " разнообразия генотипов" - это слышать звон...).
И никогда не надо "сливать слои" (mearge) раньше времени. Слитые слои - это нередко "братская могила" для понимания того, как строился рисунок, и в плане возможности разнообразных адекватных поправок и его реального улучшения. Сам конструктор рисунка всегда оставляет себе "неслитую" копию файла и более того, смотря на рисунок во время его построения, отчетливо представляет себе "внутренним зрением", что относится к "фону", а что к тому или иному другому слою. Самое страшное, когда и конструктор рисунка забывает об этом и "сливает" слои, не дающие осмысленного целого, а только очевидную ахинею. В таком виде и предстает сейчас - во многих своих фрагментах - видовая гено-кладо-систематика птиц, будто бы отображающая не только генеалогию (сеть разделений - ветвлений линиджей - статистически измеряемых сходств в изменении сайтов ДНК - то ядерных, то митохондриальных, кому что удобнее), но и (якобы) эволюцию морфогенеза и даже (так заявляется сплошь и рядом!) - экогенеза популяций. И это при том, что если нарисовать себе карандашиком - на листе бумаги - множество кружочков (локальных популяций), то будет очевидна бессмысленность применения принципа строгой гено-монофилии на этом уровне "разброса" разнообразия.
Все популяции (большинство) в разное время вступали хотя бы в недолгие репродуктивные контакты. Эти контакты (т.е. "обмен генами") - до высоко поднятой планки "реагирования" (своего рода предохранитель в цепях развития - к импульсам слепой стохастики микропроцессов) - никак не отражаются на ходе морфогенеза (система развития реагирует на множество этих изменений как на "несущественные помехи развития" - Уоддингтон). Что касается выявления времени формальных "контактов" (если это даже технически возможно) то оно не представляет собой наиболее ценной информации. То есть, если понимать, что устойчивость - в массиве особей - своеобразного морфогенеза (и его итога - фенотипа) не определяется спецификой аллелей в 90% случаев. И тем более, что ими не определяется вся та социо-поведенческая активная коррекция отношений демо-социума со средой обитания, которая и составляет суть "тактики выживания" (экология видов) у всех нейросложых организмов. Чтобы осознать последнее. надо вернуться "в прошлое"и почитать об органическом отборе Л.Моргана - Дж. Болдуина (хотя бы у Rui Diogo - ну а там масса ссылок для особо любознательных).
Хотел сказать "аминь". Но говорят, что нехорошо так говорить. Поэтому не буду (впрочем, почитал в Википедии об этимологии восклицания, начиная с древних времен, - ничего страшного; это всегда были восклицания человеков, а не богов и не Бога).