Иван Бодхидхарма
Мертон пишет в своей "Семиярусной горе" о священнике (епископальной церкви), который не смог помочь Мертону в пору его религиозных исканий, поскольку вместо того чтобы говорить о Боге, говорил с ним о литературе. Священнику казалось, что такова его миссия (в обоих смыслах этого слова), однако на самом деле в литературе он разбирался не так уж и хорошо; скорее даже плохо, как дилетант, а не как специалист, поэтому с этой точки зрения разговаривать с ним было неинтересно. А о Боге он не говорил.
Для России это, может быть, не самый подходящий пример; у нас не каждый батюшка, должно быть, читал Ивлина Во, или даже (не знаю, кто там у нас кумир молодёжи) Костанеду с Кортасаром. И уж тем паче не каждый захочет об этом порассуждать. Но, всё же это полезный ориентир. Не нужно пытаться "соответствовать миру". Священника ищут не за этим.
Его ищут как раз за тем, чтобы понять, насколько можно - или нужно - этому миру не соответствовать.
Важно говорить на одном языке. Здорово, если умеешь проиллюстрировать Евангельскую историю цитатой из Гребенщикова или Кобейна. Но нет смысла говорить об одном и том же. Если двое говорят одно и то же - диалога не получается.
Для России это, может быть, не самый подходящий пример; у нас не каждый батюшка, должно быть, читал Ивлина Во, или даже (не знаю, кто там у нас кумир молодёжи) Костанеду с Кортасаром. И уж тем паче не каждый захочет об этом порассуждать. Но, всё же это полезный ориентир. Не нужно пытаться "соответствовать миру". Священника ищут не за этим.
Его ищут как раз за тем, чтобы понять, насколько можно - или нужно - этому миру не соответствовать.
Важно говорить на одном языке. Здорово, если умеешь проиллюстрировать Евангельскую историю цитатой из Гребенщикова или Кобейна. Но нет смысла говорить об одном и том же. Если двое говорят одно и то же - диалога не получается.