Как общаться с пресс-службой СК
Должен ли журналист говорить пресс-секретарю ведомства, что он журналист, и вопросы задает не от скуки, а потому, что готовит материал?
Очевидный ответ на этот вопрос оказался не очевиден для пресс-службы Челябинского СК. Завтра в 9-10 будем разбираться с этим в Калининском суде.
Банальная ситуация превратилась в сериал. В феврале у СК по сфальсифицированному делу бывшего главы Миасса Третьякова летели сроки, они пытались что-то сделать, а у меня тоже сроки, и я не собирался бежать им навстречу, бросив все остальное. Тогда следователь Долгаев придумал вызывать Третьякова каждый день, включая субботу и кажется, воскресенье, и вручать повестку на завтра. Поскольку у Третьякова мера пресечения, он вынужден был каждый день проезжать 300 км за повесткой, что, вообще-то, само по себе уже было злоупотреблением со стороны следователя. При очередном приезде у следователя Долгаева окончательно отключился разум, и он объявил, что Третьяков до 18 часов будет сидеть в коридоре, если Колосовский не приедет. Я уточнил у следователя, действительно ли он это сказал, он застенчиво подтвердил. Тогда уже у меня отключился участок мозга, отвечающий за толерантность, и я сделал пост в ФБ о том что прямо сейчас СК совершает преступление, предусмотренное ст. 127 УК - незаконное лишение свободы. Тему активно поддержали журналисты, и тогда пресс-секретарь СК Скорик (ибо хитрый Шишков был в отпуске) дал комментарий, что адвокат все врет, на самом деле идут следственные действия, а Третьяков попытался с них уйти, поэтому охрана его задержала.
Благодаря вмешательству журналистов, в СК началось нечто, напоминающее сказку про репку. Руководитель области подтянул зама, зам подтянул начальника отдела, начальник отдела подтянул своего заместителя, и все вместе эти уважаемые люди подтянули следователя. Подтянули - не совсем точное выражение, ну, вы поняли. Третьякова освободили, все последующие вызовы отменили, и мы цивилизованно, по телефону, определили нормальную дату нашей встречи.
Остался хвостик в виде утверждения о том, что Третьяков пытался сбежать со следственного действия. Мы подали иск, потому что это вранье. Честно говоря, иск совершенно заурядный, и мы никого туда не звали. но, когда СК принес отзыв, процесс заиграл новыми красками. Ибо СК написал - а вы докажите, что мы такое сказали!
Когда пресссек отказывается от своих слов, сказанных журналисту - это нонсенс. Всем стало интересно. Мы добыли запись разговора журналиста с пресс-службой. И тогда в суде в минувший четверг СК занял новую позицию - я не помню, что я там говорил, но меня никто не предупредил, что это для подготовки материала. Поэтому все не правы. И что разговор записывается, никто не сказал.
В принципе, позиция достаточно логичная. Когда журналист звонит пресс-секретарю, телефон которого указан на сайте ведомства специально для журналистов, и задает вопрос по ситуации, которая приобрела публичный характер - откуда бедный чиновник должен узнать, что это готовится публикация, да еще и разговор цинично записывается? Правильно, ниоткуда.
Это как на днях звонят мне с 4 канала, просят дать комментарий. Приезжает красивая женщина с микрофоном, на котором написано "4 канал", рядом стоит какой-то мужик с камерой, она мне какие-то вопросы задает. Как в подобной ситуации человек может понять, что его вечером покажут в телевизоре? Да никак, разумеется.
Так что вот вам, товарищи журналисты, рецепт счастья от челябинского СК. Если вы звоните в пресс-службу, вы обязательно должны уточнить, что звоните не просто так, а потому, что готовите публикацию. Дальше вы должны уточнить, что это означает, что слова собеседника будут опубликованы. Дальше вы должны убедиться, что собеседник хорошо вас расслышал и вообще правильно понял. Да, чуть не забыл - обязательно предупредите, что разговор вы записываете и даже, ужас-ужас, - конспектируете.
Завтра посмотрим, что на это все скажет Калининский суд Челябинска. Если есть вопросы, звоните, я не пресс-секретарь, меня предупреждать ни о чем не надо)
Очевидный ответ на этот вопрос оказался не очевиден для пресс-службы Челябинского СК. Завтра в 9-10 будем разбираться с этим в Калининском суде.
Банальная ситуация превратилась в сериал. В феврале у СК по сфальсифицированному делу бывшего главы Миасса Третьякова летели сроки, они пытались что-то сделать, а у меня тоже сроки, и я не собирался бежать им навстречу, бросив все остальное. Тогда следователь Долгаев придумал вызывать Третьякова каждый день, включая субботу и кажется, воскресенье, и вручать повестку на завтра. Поскольку у Третьякова мера пресечения, он вынужден был каждый день проезжать 300 км за повесткой, что, вообще-то, само по себе уже было злоупотреблением со стороны следователя. При очередном приезде у следователя Долгаева окончательно отключился разум, и он объявил, что Третьяков до 18 часов будет сидеть в коридоре, если Колосовский не приедет. Я уточнил у следователя, действительно ли он это сказал, он застенчиво подтвердил. Тогда уже у меня отключился участок мозга, отвечающий за толерантность, и я сделал пост в ФБ о том что прямо сейчас СК совершает преступление, предусмотренное ст. 127 УК - незаконное лишение свободы. Тему активно поддержали журналисты, и тогда пресс-секретарь СК Скорик (ибо хитрый Шишков был в отпуске) дал комментарий, что адвокат все врет, на самом деле идут следственные действия, а Третьяков попытался с них уйти, поэтому охрана его задержала.
Благодаря вмешательству журналистов, в СК началось нечто, напоминающее сказку про репку. Руководитель области подтянул зама, зам подтянул начальника отдела, начальник отдела подтянул своего заместителя, и все вместе эти уважаемые люди подтянули следователя. Подтянули - не совсем точное выражение, ну, вы поняли. Третьякова освободили, все последующие вызовы отменили, и мы цивилизованно, по телефону, определили нормальную дату нашей встречи.
Остался хвостик в виде утверждения о том, что Третьяков пытался сбежать со следственного действия. Мы подали иск, потому что это вранье. Честно говоря, иск совершенно заурядный, и мы никого туда не звали. но, когда СК принес отзыв, процесс заиграл новыми красками. Ибо СК написал - а вы докажите, что мы такое сказали!
Когда пресссек отказывается от своих слов, сказанных журналисту - это нонсенс. Всем стало интересно. Мы добыли запись разговора журналиста с пресс-службой. И тогда в суде в минувший четверг СК занял новую позицию - я не помню, что я там говорил, но меня никто не предупредил, что это для подготовки материала. Поэтому все не правы. И что разговор записывается, никто не сказал.
В принципе, позиция достаточно логичная. Когда журналист звонит пресс-секретарю, телефон которого указан на сайте ведомства специально для журналистов, и задает вопрос по ситуации, которая приобрела публичный характер - откуда бедный чиновник должен узнать, что это готовится публикация, да еще и разговор цинично записывается? Правильно, ниоткуда.
Это как на днях звонят мне с 4 канала, просят дать комментарий. Приезжает красивая женщина с микрофоном, на котором написано "4 канал", рядом стоит какой-то мужик с камерой, она мне какие-то вопросы задает. Как в подобной ситуации человек может понять, что его вечером покажут в телевизоре? Да никак, разумеется.
Так что вот вам, товарищи журналисты, рецепт счастья от челябинского СК. Если вы звоните в пресс-службу, вы обязательно должны уточнить, что звоните не просто так, а потому, что готовите публикацию. Дальше вы должны уточнить, что это означает, что слова собеседника будут опубликованы. Дальше вы должны убедиться, что собеседник хорошо вас расслышал и вообще правильно понял. Да, чуть не забыл - обязательно предупредите, что разговор вы записываете и даже, ужас-ужас, - конспектируете.
Завтра посмотрим, что на это все скажет Калининский суд Челябинска. Если есть вопросы, звоните, я не пресс-секретарь, меня предупреждать ни о чем не надо)