* * *
Сезон окончен. На ветру скрипит
Навес от солнца. Ëжатся шезлонги.
Сомнительное варево кипит
У дворника на газовой колонке.
Бормочут волны с ночи до утра.
Цветы прибрали жаждущие рыльца.
И предпоследний гость исчез вчера -
Как будто мягким сумраком накрылся.
Дожди всё чаще - точки без тире,
Нетерпеливый стук ногтей по жести.
Такой, ты знаешь, Чехов на дворе,
Такой, ты знаешь, Бродский в каждом жесте,
Что кажется знакомым всякий миг,
Как командиру - рядовой на фланге.
О, дивный мир, ты высосан из книг -
Стихи о Ялте, песни о Паланге.
И только деревянный парапет
Крыльца так сух, так жилист, так нескладен,
Что, вроде бы, не спëрт и не запет.
Хотя... давно запет, будь он неладен!
Прохладен день. Безжизненно окно.
Бледнеет солнце чёрствым караваем.
У горничной в глазах сквозит одно:
Мы только из-за вас не закрываем.
И на понтах - так дети кажут шиш
Превосходящей их размером мрази -
«Я завтра выезжаю», - говоришь,
Сам удивляясь этой глупой фразе.
Ты завтра выезжаешь! А куда?
Куда ты денешь сам себя, уехав?
Мерцает путь. Качается звезда.
Хохочет Бродский. Скалит зубы Чехов.
О, где покой, что был Всевышним дан?
А впрочем, дан ли? Не бреши, ей-богу!
Ты складываешь вещи в чемодан,
Готовишь бутерброды на дорогу.
Наполнив фляжку коньяком под край,
В пустом уме пути перебирая,
Ты сам уже спешишь покинуть рай
И поискать себе иного рая.
Навес от солнца. Ëжатся шезлонги.
Сомнительное варево кипит
У дворника на газовой колонке.
Бормочут волны с ночи до утра.
Цветы прибрали жаждущие рыльца.
И предпоследний гость исчез вчера -
Как будто мягким сумраком накрылся.
Дожди всё чаще - точки без тире,
Нетерпеливый стук ногтей по жести.
Такой, ты знаешь, Чехов на дворе,
Такой, ты знаешь, Бродский в каждом жесте,
Что кажется знакомым всякий миг,
Как командиру - рядовой на фланге.
О, дивный мир, ты высосан из книг -
Стихи о Ялте, песни о Паланге.
И только деревянный парапет
Крыльца так сух, так жилист, так нескладен,
Что, вроде бы, не спëрт и не запет.
Хотя... давно запет, будь он неладен!
Прохладен день. Безжизненно окно.
Бледнеет солнце чёрствым караваем.
У горничной в глазах сквозит одно:
Мы только из-за вас не закрываем.
И на понтах - так дети кажут шиш
Превосходящей их размером мрази -
«Я завтра выезжаю», - говоришь,
Сам удивляясь этой глупой фразе.
Ты завтра выезжаешь! А куда?
Куда ты денешь сам себя, уехав?
Мерцает путь. Качается звезда.
Хохочет Бродский. Скалит зубы Чехов.
О, где покой, что был Всевышним дан?
А впрочем, дан ли? Не бреши, ей-богу!
Ты складываешь вещи в чемодан,
Готовишь бутерброды на дорогу.
Наполнив фляжку коньяком под край,
В пустом уме пути перебирая,
Ты сам уже спешишь покинуть рай
И поискать себе иного рая.