Проклятие Змеи
- Да падет проклятье Черного Змея на первенца клана Огненного Дракона! Духи, услышьте и помогите!
Молодая женщина, потерявшая мужа в бою, а за ним и ребенка, которого даже не успела выносить до срока, не знала жалости к убийце своего мужа. Да, бой был честным, как и принято меж самураями. Но это ей было совершенно безразлично, она потеряла все самое дорогое, все, ради чего стоило жить.
Пламя костра взвилось, разгоняя сумерки, искры закрутились, подымаясь к звездам. Духи были рядом, они были готовы отомстить за нее.
И они были готовы принять к себе душу несчастной.
С рождением первой дочери в дом Акихико пришло проклятие, а за ним и тайна. Для новорожденной был построен отдельный дом, в глухом лесу, на высоких столбах для защиты от хищников и любопытных глаз. С одной стороны его охраняло бездонное стылое озеро, а с другой высокие горы защищали от ветров севера.
Шли годы. Кроме старой Чиэ, никто не видел Мегуми. Когда Мегуми исполнилось 15 лет, она отправила своим родителям автопортрет. С него внимательно смотрела луноликая красавица: высокие скулы, чуть тронутые нежным румянцем, черные глаза, обрамленные густыми опахалами ресниц, коралловые губы, изогнутые в усмешке, брови в разлет. И только волосы были непривычно укрыты под тюрбаном.
Мудрая Чиэ, стараясь развлечь одиночество девочки и чтоб хоть немного притушить огонь непоседливости, научила свою подопечную всем премудростям рукоделия. Мегуми вышивала, рисовала по шелку, писала хокку и могла при помощи иероглифов сотворить небольшое волшебство. Она мило пела, вполне сносно играла на бамбуковой флейте ямато-буэ и древней лютне вагон и могла соткать шнур любой сложности. Ей было доступно все. Кроме общения с другими людьми.
Хотя Акихико держал в секрете свою старшую дочь, по стране пошли слухи о её красоте. Сегун, прослышав о том, как хороша собой искуссница-Мегуми, прислал сватов, желая женить на ней своего сына, неслыханная честь. Самурай, не смея рассказать о проклятии, от стыда и от горя покончил с собой, дабы смыть позор непослушания.
Мать Мегуми, надломленная разлукой с дочерью, после смерти мужа совсем зачахла и вскоре ушла вслед за ним.
Старая Чиэ пережила своих господ, но через пару лет и она отправилась в мир иной, ожидать нового начала в круге жизни.
Мегуми одиноко бродила в своем доме. Уже не было смысла прятать косы, никто не видел ее. И она никого не видала.
Посыльный, верный посмертному наказу Акихико, раз в неделю приносил к подножию дома на столбах корзину, в которой Мегуми находила овощи, фрукты, рис, тушь, бумагу и нити. В корзинке обратно она отправляла свои шелковые шали, украшенные закатами и восходами, и плетеные пояса. Посыльный никогда не оставался в накладе, и не раз предлагал Мегуми немного разнообразить стол мясом или рыбой, но девушка отказывалась, говоря, что не стоит ломать привычки.
Собственно, вся жизнь ее стала одной привычкой. Однообразие и размеренность сначала поддерживали Мегуми, но очень скоро тихий огонек мятежа, почуяв свободу, стал разгораться все больше и сильнее.
Настало время, когда Мегуми, простоволосая и босая, бродила из комнаты в комнату и разговаривала со своими волосами, неимоверно длинными и тяжелыми. Еще бы, ведь она никогда их не стригла.
Она обвиняла свои волосы, свое проклятие в своем одиночестве, в смерти своего отца, в болезни и раннем уходе матери. Мегуми ругала свои волосы последними словами, то грозилась обрезать, то обзывала их «змеюками подколодными». Волосы, не стесняясь, отвечали, что «От тебя, змея, подавно такого не ожидали!» Тихо нашептывали, баюкая шипением и присвистом, о том, что нет ее вины, а уж тем белее они, ее волосы, не виноваты в том, как сложилась её жизнь. Что пора уже повзрослеть, понять себя и принять себя.
Что пора уже жить.
Несколько месяцев приходил верный посыльный к дому на столбах, пока не убедился, что в доме никого нет. Он не рискнул подняться наверх, ибо бывший его хозяин запретил это делать под страхом смерти. Однако ж, корзинки, которые он оставлял привязанными, так и оставались полными его товарами. На крики его никто не отзывался. Так прервалась последняя нить, связывавшая этот тихий уголок с остальным миром.
Прошли годы, а за ними еще…
Принц на белом коне, наслушавшийся в детстве сказок своей нянюшки, большой любительницы приложиться к кружке, прибыл в эту самую восточную страну в поисках своей любви. Всю дорогу ему грезились спящие красавицы, золотые длиннющие косы да заколдованные замки.
Удивительно, но он смог найти тропинку к дому на столбах. Может быть, ему было суждено найти этот дом, и его вела сама судьба. А может быть, ему в этом немного помогли каменные статуи, на которые он натыкался все чаще и чаще.
Осторожно он поднялся вверх по веревке. Удивленно осматривал он дом, давным-давно заброшенный и одинокий. Все в доме было на месте, ни один воришка не посмел сюда забраться. Только прекрасной принцессы, ни спящей, ни бодрствующей, в доме не было.
Уходя, принц увидел записку, начертанную на двери.
«Я устала жить чужой жизнью. Я не могу больше продолжать винить себя в том, в чем моей вины нет ни капли. Я хочу быть свободной.
О светлая луна!
Я шла и шла к тебе,
А ты все далеко.
Я вступаю на свой путь. И, по праву дочери самурая, я меняю свое имя, как змея сбрасывает старую кожу.
Теперь при встрече зовите меня Горгоной. Медузой Горгоной.
Готовьтесь к тому, что это будут ваши последние слова…»
***
P.S. От автора. Вообще-то это писалось на конкурс. Но я совершенно глупо забыла про дату подачи, и вот конкурс идет без меня, а я иду вне конкурса. Увы. Пошла читать. Тех, кто не забывает... И голосовать. Да...