Моё первое последнее лето
Наверное, это было последнее лето детства. Или первое моё взрослое лето. Я ещё подумаю об этом позже.
Это место называлось просто: «штаб». Маленький двухэтажный заброшенный дом, с выбитыми окнами и дверьми, пробраться на который можно лишь по трубе, плотно вжимаясь в стену, чтобы не свалиться. Попадая в первую комнату, вы видели два дивана, на которых валялись люди, играющие в покер, тут всегда дым коромыслом и чертыхания проигравших. Во второй комнате то и дело звучит гитара и смех высокого загорелого парня с кривой улыбкой. Это человек, на котором держится вся компания, вечно лезущий на рожон и вечно смеющийся, актёр от рождения, забияка по духу. Ни дня здесь не проходило без жестких дружеских подколов, ну и драк, конечно; какое лето без драк.
Это было предисловие.
Часть первая. Падение.
В тот день я сидела на штабе в плохом расположении духа. Даже можно сказать, в весьма паршивом состоянии.
Знакомое чувство, когда влюблён, неправда ли? Когда каждая клетка тела трепещет при виде объекта? На ту пору со мной приключилась такая беда. Это был симпатичный фокусник с большими амбициями. Как красиво сказал бы Есенин, картежник и пьяница. Беда в том, что не ясно было - что он испытывает ко мне. С одной стороны, что-то определённо есть, а с другой… У него всегда такое невозмутимое выражение лица, что хоть вешайся, но настоящих намерений не узнаешь.
В этот день неизвестность грызла, как червяк черешню, и я решила посмотреть, будет ли он взволнован, если со мной что-то случится.
Мысль промелькнула за долю секунды, но была настолько ясной, что реальность её исполнения наполнила мышцы адреналином. Я вышла со штаба, закурила, и с невозмутимостью посмотрела вверх, думая лишь о том, что мне предстоит сделать. Растоптала остатки догорающего пепла и полезла по трубе обратно. Около самого входа через снятую с петель дверь посмотрела на Л. (тот самый загорелый парень с кривой улыбкой), сказала «твою мать» и полетела вниз. Казалось, летела минуты три, хотя, конечно, всего долю секунды. Упала на доски, но удар смягчили срубленные ветви, лежащие на оконных рамах. Через пару мгновений мне протянули руки друзья-картёжники. Сверху хохотали и кричали: «ты первая девушка-космонавт на штабе, поздравляю». К большому удивлению, я не сломала себе шею, не ударилась головой и даже не умерла, а лишь получила ссадины, так что теперь, пожалуй, действительно можно летать в космос без парашюта.
Но был и минус: мой план, из-за которого все и затевалось - посмотреть на реакцию предмета моего обожания - не сработал. Предмет стоял у окна, курил и улыбался.
Бинго. Сделано. Разочарование, шок от удара и слезы. Занавес.
Часть вторая. ПДН.
Когда подросток начинает курить из эстетических побуждений, ничем хорошим это не заканчивается: нас, эстетов, сажают в обезьянники и заставляют говорить «о да, мы согрешили, да простит нас всевышний», а потом делать это еще раз и еще.
В один из прекрасных солнечных дней, когда одна половина компании играла в покер на фофаны на камне около штаба, медленно потягивая папироски и отчаянно блефуя, а другая половина дралась на траве, устроив мастер-класс по скоростному выбиванию зубов, мой ход в игре прервал ПДН, ворвавшийся на нашу территорию средь бела дня. Родители уверяют, что я с детства не отличалась быстротой реакции, и, боюсь, они правы: медленно затушив сигарету на глазах у работников правопорядка, я принялась старательно изображать круглые глаза загнанного кролика, который, собственно, согрешил. Пока полисмен деловито оформлял протокол на несовершеннолетнюю, а я все больше и больше осознавала, что если ничего не сделаю, остаток лета проведу дома. Когда меня повели в машину, мой безразличный фокусник встал и громким голосом объявил: «я еду с ней, мне есть 18» ,поднялся, посмотрел на меня и сел рядом в «бобик». Все замолчали и озадаченно смотрели нам вслед.
Пока ехали, я даже пару раз пошутила про «мусоров», но в целом это была молчаливая поездка. Вот и участок. Моего героя оставили в коридоре, арестованную повели в ярко освещенную комнату с кипой отчетов, стоящей на столе рядом с темненькой, немного растрепанной и неяркой девушкой, которая и должна была решить, чем всё кончится. Ей на руки и сдали несовершеннолетнюю нарушительницу, не без издёвки заметив, что меня стоит хорошенько проучить.
На столе лежало кольцо, судя по всему, обручальное, а по лицу инспектора было понятно, что что-то в её жизни идёт не так. И я решила надавить на это.
Сначала всё шло согласно протокола: «Сколько лет? Почему курили? Где курили? Не на детской площадке?». Но тут я разрыдалась. В оправдание своё могу сказать, что вышло это почти взаправду. Сквозь слезы я с надрывом говорила о горячо любимом молодом человеке, который растоптал мои чувства; о том, что не знаю, что делать, что жизнь пошла под откос, что курю всего лишь неделю, но осознаю, что это плохо; что понимаю: выбрала неверный путь и т. д.
Если бы происходящее внутри меня в этот момент можно было заснять на камеру, а потом показать на экране, некоторых зрителей разорвало бы пополам прямо на месте: восторг и ужас. Восторг от того, что, кажется, сработало. Ужас… Да просто потому, что мне было действительно не по себе.
ПДНщица спала с лица ещё больше и с видом глубочайшего сострадания рассказала, что парни того не стоят и что лучший выход это просто заняться собой, то есть спортом. И доказать этому гаду, что он упустил! Все это время взгляд ее периодически падал на кольцо. Полицейскому велено было отпустить бедную запутавшуюся девочку домой. Сказать, что он удивился, это ничего не сказать. Он офигел: «Вот так просто отпустите? Она должна выплатить штраф. Она провинилась. Я могу сообщить родителям». Но моя спасительница лишь бросила на него колкий взгляд.
Меня отпустили, прочитав лишь нотацию. Я выкрутилась.
Стала ли я счастливее? Не знаю.
P. S. Герой мой, пока я рыдала под присягой, немо хохотал в коридоре. Фокусника слезами не обманешь. Гад.
Часть третья. «Ш»- согласная, которая значит слишком много.
В жизни каждого человека бывают такие переломные моменты, когда ты понимаешь, что любовь сгорела окончательно. И наступает апатия. И у меня наступила - пока не появился один человек.
В середине июня среди привычных загорелых лиц появилось лицо незнакомое. То ли высокомерный вид тому причиной, то ли чересчур курносый нос, но я его сразу заметила, пока новенький курил и показывал фокусы, шутил и сам же смеялся захлебывающимся высоким смехом шакала из «Книги джунглей».
Как оказалось, он был старым другом штабных еще с детства, и теперь приехал в город на месяц, столичный житель.
Наше знакомство сразу не задалось. «Здрасьте» было сказано мне со вкусом жирного сарказма, намазанного на тост, и весь день мы только и соображали, как бы поизощренней пнуть друг друга. Но через какое-то время оказалось вдруг, что мы стали везде ходить вместе.
Кофе, Бежица, кульбит в палисадник. Гараж, музыка, солнце. Браслет, пончики, кола. Кофейня, первые поцелуи. Музыка, татуировки, камень. Покер, покер, покер. «Научишь фокусу за кофе?»,-«да». Легкость и ум…
Месяц пролетел незаметно. За день до отъезда мы сидели на штабе, я тихонечко плакала на его плече, а он все время повторял «тебе не все равно».
На следующий день я проснулась и осознала, что не хочу вставать, не хочу двигаться, не хочу даже открывать глаза, не хочу идти на штаб. Это было то дикое чувство, как будто ты потерял что-то очень важное.
Это и был «ш».
Часть четвертая. Итоги.
Все события прошлого лета навсегда останутся в моей голове.
Поездки в Бежицу с А.(блондинка с красными унитазами на глазах). Громкий смех и группа the arcs. Кофе, сигареты, держась за руки.
Первая пьянка и знакомство с ПДН. Бой рябиной, когда ты возвращаешься домой весь в красных пятнах и счастливой улыбкой на лице. Вода, песок, коровы. Орлик , фокусник проиграл нам в карты, победа!
Пикник, рассвет, испортившийся арбуз, Кузьмино.
Домашний арест А. Бисквит, курган, мост.
Но с наступлением осени все должно было закончиться. Так же, как и лето, так же, как и лучшие моменты в жизни. Так же, как и штаб.
29 августа все мы собрались, чтобы смотреть как большой жёлтый экскаватор разносит наш штаб на куски и огрызки. Мы сидели на трубах, некоторые плакали и пели под гитару нашу песню. Воспоминания, как кирпичи, безжалостно разлетались в разные стороны, превращаясь в груду камней. Руины, оставшиеся после штаба, мы похоронили в наших сердцах. Хочется употребить слово «навсегда», но на это ещё нужно время.
…
Я ни капли не жалею ни о чем. Ни о разочарованиях, ни о крушении штаба. Так все и должно было случиться. Мы живем дальше. В нас бурлит жизнь, мы прожигаем ее, прожигаем и делаем то, что нам нравится, не слушая никого. Пусть по нашим венам течет адреналин, пусть он затуманивает наши юные мозги и создает иллюзии, которые, быть может мы когда-нибудь воплотим в жизнь. Детство кончилось - да здравствует молодость. Мы вкушаем запретные плоды, и мы счастливы.
Навсегда ваша, Однадевочка.