Отложенная запись Нофи А. Проблемы Флота ВМС США 1923-1940 гг. (часть 1.6)
Организация
Во время Проблемы Флота командующий Боевым Флотом обычно командовал одной стороной, а командующий Разведывательным Флотом - другой, в то время как CINCUS выступал в качестве главного арбитра, сопровождая ту сторону, которая, по его мнению, имела более интересную проблему. Состав сторон в каждой из Проблем Флота часто сильно различался. В некоторых Проблемах Флота обе стороны были «сбалансированы» с точки зрения имеющихся сил, в то время как в других наблюдался значительный дисбаланс между флотами. Флоты были наиболее «сбалансированы» в Проблеме Флота X (1930). Сценарий предполагал оборону Панамского Канала Синими (США) от нападения Черных («европейской» державы). У Черных было семь линкоров, один авианосец, пять легких крейсеров и несколько эсминцев, подводных лодок и вспомогательных судов; у Синих также было семь линкоров, два авианосца и пять легких крейсеров, а также несколько меньших военных кораблей и несколько наземных самолетов. Более типичное соотношение сил было задано в Проблеме Флота IV (1924), тесте способности флота проводить наступление через Тихий океан. Включая суррогатные либо виртуальные силы, у Синих (США) было шестнадцать линкоров, авианосец, восемь крейсеров, шестьдесят восемь эсминцев и почти два десятка подводных лодок, в то время как у Черных (Япония) было всего десять линкоров, семнадцать крейсеров, пятьдесят эсминцев и около дюжины подводных лодок. Проблемы Флота с дисбалансом между сторонами обычно включали тестирование инновационных или необычных оперативных или тактических концепций. Проблема Флота VIII (1928) представляла собой «проблему разведки» и была одной из самых несбалансированных в серии. Оранжевые (Япония) получили только восемь легких крейсеров (четыре из них были суррогатами линейных крейсеров), двадцать подводных лодок с двумя тендерами, два легких минных заградителя и два минных тендера, а также небольшой кортеж, плюс несколько патрульных самолетов на тендерах. Напротив, у Синих (США) был практически весь Флот США. В Проблеме Флота XII (1931), призванной проверить возможности «авиационных-совместно-с-тяжелыми» [“aviation-heavy”] сил в обороне Панамского Канала против более обычного флота, атакующего с Тихого океана, обе стороны также были очень несбалансированными. У Синих (США), обороняющейся стороны, был только один линкор, два авианосца плюс четыре авиатендера, девять легких крейсеров, почти два десятка эсминцев и дирижабль, всего около 190 самолетов, в то время как у нападавшей стороны, Черных (Япония), было девять линкоров, один малый авианосец плюс четыре малых авиатендера, четыре тяжелых крейсера и почти тридцать эсминцев, всего лишь семьдесят два самолета. Для Проблемы Флота XIV (1933), проверки эффективности авианосцев в проведении рейдов, Черным (Япония), нападающей стороне, было дано всего два авианосца, семь тяжелых крейсеров и тринадцать эсминцев, в отличие от обороняющихся Синих (США), у которого было десять линкоров, небольшой авианосец, девять легких крейсеров, сорок пять эсминцев, двадцать подводных лодок и различные минные суда, а также несколько морских патрульных эскадрилий. Для Проблем Флота, которые были разделены на разные фазы, состав сторон иногда радикально менялся от одной части к другой. Это было особенно распространено во время более поздних Проблем Флота. Наиболее экстремальными примерами этого были Проблема Флота XVI (1935), в которой обе стороны были реорганизованы три раза, и Проблема Флота XVII (1936), которая пережила почти дюжину реорганизаций в течение своих нескольких частей.
Виртуальные силы [Constructive Forces] {{34}}
Во время Проблем Флота ВМС широко использовали «виртуальные» силы. Это были вымышленные или суррогатные корабли и самолеты, предназначенные для проведения экспериментов с судами, самолетами или возможностями, которых [[еще]] не существовало. Первоначально ВМС предпочитали не использовать виртуальные силы. В своем предисловии к заключительному отчету по Проблеме Флота I CINCUS Хилари П. Джонс объяснил, почему эта идея была отвергнута: Было желание, насколько это возможно, устранить виртуальные силы, но поскольку у ВМС США не было авианосцев либо подходящих бомбардировщиков, которые, как мы можем ожидать, будут у любого вероятного противника в следующей войне, было решено иметь два линкора, представляющих вражеские авианосцы, и позволить этим авианосцам иметь несколько виртуальных бомбардировщиков. Было сочтено, что если бы это не было сделано, уроки, которые можно было бы извлечь из маневров, не были бы получены, и проблема не была бы успешно разрешена.{{35}}
Короче говоря, виртуальные силы могут быть полезны для изучения потенциальной ценности инновационных идей. Как указал CINCUS Джонс, во время Проблемы Флота I (1923) два линкора были обозначены как виртуальные авианосцы с характеристиками недавно завершенного ~Langley~ (CV 1), в то время как во время Проблемы Флота IX (1929) таким же образом использовался гидросамолётный тендер. Позже, во время Проблемы Флота XV (1934), ~Langley~ использовался в качестве суррогата для нового авианосца ~Ranger~ (CV 4), который ещё не был готов к операциям. Этот метод также использовался для увеличения количества кораблей, «доступных» для учений. Во время Проблемы Флота III (1924) четыре старейших линкора, классов ~Florida~ и ~Wyoming~, выступали в качестве суррогатов для единиц класса ~Maryland~, самых современных кораблей во флоте. Для одной части Проблемы Флота XVII (1936) два линкора использовались в качестве суррогатов для двух дивизий по три линкора в каждой, в то время как один тяжелый крейсер заменял линейный крейсер, а второй тяжелый крейсер заменял два линейных крейсера. В Проблеме Флота XV (1934) ~Lexington~ представлял три авианосца, а ~Saratoga~ - два. Аналогичным образом, отдельные эсминцы иногда использовались для представления DESDIVS [[ = дивизионов эсминцев]]. Также использовались виртуальные и суррогатные самолеты. В частности, в середине 1920-х годов во время флотских задач не было ничего необычного в том, что один самолет использовался для представления целой эскадрильи. Иногда самолетам также приписывались характеристики более продвинутых конструкций. Бомбовые нагрузки можно было теоретически увеличить, а дальность полета можно было имитировать в еще большей степени, либо размещая самолеты близко к цели, но делая вид, что они действуют издалека, либо позволяя атакующим самолетам приземляться на «вражеской» территории после поражения цели, а не возвращаться обратно. Были случаи, когда использование суррогатов выглядело весьма любопытно. Для тактических учений 7 апреля 1938 года во время Проблемы Флота XIX авианосцы ~Saratoga~ и ~Ranger~ использовались в качестве виртуальных легких крейсеров. Поскольку целью учений была разработка скоординированных процедур и тактики противовоздушной обороны флота, эта, казалось бы, странная мера на самом деле была довольно разумной.{{36}}
В этом ключе довольно удивительно отметить, что авианосцы никогда не использовались в качестве суррогатных линейных крейсеров ни в одном из учений или маневров Боевой Линии, хотя ВМС были очень обеспокоены разработкой способов для Боевой Линии, чтобы справиться с быстрыми японскими кораблями класса ~Kongo~. И ~Lexington~, и ~Saratoga~ изначально были спроектированы как линейные крейсеры, и [[такая]] подмена могла бы дать некоторые полезные уроки. Конечно, высокая ценность и специализация кораблей могли бы быть аргументом против такого использования, но результаты могли бы иметь значительно большую ценность, чем те, которые вытекали из их краткой роли легких крейсеров. Конечно, были недостатки в использовании виртуальных сил. Поскольку одиночные корабли иногда заменяли два или три, определение «силы» контакта «врага» было довольно сложным, и оценка повреждений, безусловно, становилась более сложной. Кроме того, несколько Проблем Флота были связаны с большим количеством виртуальных сил, эти цифры, по-видимому, создавали трудности. В Проблеме Флота IV (1924) виртуальные единицы составляли почти треть из примерно 210 кораблей, предположительно принимавших участие, и [[этот]] процент был еще выше для самолетов.{{37}}
Наличие стольких условных платформ, «участвовавших» в задаче, представляло трудности в оценке последствий стрельбы и воздушных атак и должно было значительно усложнить анализ после маневров. Несмотря на свои недостатки, частое использование виртуальных сил дополнительно демонстрирует, что Проблемы Флота были не просто учебными тестами, а скорее масштабными экспериментами в организации, стратегии, операциях, тактике и технологиях.
ПРИМЕЧАНИЯ:
33 См. Eugene E. Wilson, Slipstream: The Autobiography of an Aircraftsman (Нью-Йорк: McGraw-Hill, 1950), стр. 134-39; Eugene E. Wilson, The Gift of Foresight (Нью-Йорк: Columbia University Oral History Research Office, 1964), Vol. I, стр. 390-93; Eugene E. Wilson, “The Navy’s First Carrier Task Force”, Proceedings, Feb. 1950, стр. 163-66; все они, несколько избыточно, посвящены разработке и «маркетингу» этого плана. О последствиях этого изменения см. обсуждение FP IX в главе 10.
34 Campbell, стр. 127-29, дает вдумчивую оценку использования виртуальных элементов в Проблемах Флота и недостатков, которые влекло за собой такое использование.
35 M964-1, 1, «Отчет о Проблеме Флота Соединенных Штатов номер один», стр. 3. Чтобы поместить «любого вероятного противника» Джонса в контекст, в 1923 году Королевский Флот имел четыре авианосца, переоборудованных из других типов судов во время Первой мировой войны, плюс еще три на разных стадиях переоборудования, и готовился ввести в эксплуатацию ~Hermes~, первый в мире специально построенный авианосец; тем временем Императорский Флот недавно ввел в эксплуатацию ~Hosho~, свой первый авианосец.
36 M964-27, 7, CINCUS to Fleet, 29 апреля 1938 г., «Часть VII, Ежегодные учения флота 1938 г. - Отчет об учениях 78», стр. 5.
37 Кэмпбелл, стр. 213.
[Оглавление книги]; [Компендиум родственных документов].
Во время Проблемы Флота командующий Боевым Флотом обычно командовал одной стороной, а командующий Разведывательным Флотом - другой, в то время как CINCUS выступал в качестве главного арбитра, сопровождая ту сторону, которая, по его мнению, имела более интересную проблему. Состав сторон в каждой из Проблем Флота часто сильно различался. В некоторых Проблемах Флота обе стороны были «сбалансированы» с точки зрения имеющихся сил, в то время как в других наблюдался значительный дисбаланс между флотами. Флоты были наиболее «сбалансированы» в Проблеме Флота X (1930). Сценарий предполагал оборону Панамского Канала Синими (США) от нападения Черных («европейской» державы). У Черных было семь линкоров, один авианосец, пять легких крейсеров и несколько эсминцев, подводных лодок и вспомогательных судов; у Синих также было семь линкоров, два авианосца и пять легких крейсеров, а также несколько меньших военных кораблей и несколько наземных самолетов. Более типичное соотношение сил было задано в Проблеме Флота IV (1924), тесте способности флота проводить наступление через Тихий океан. Включая суррогатные либо виртуальные силы, у Синих (США) было шестнадцать линкоров, авианосец, восемь крейсеров, шестьдесят восемь эсминцев и почти два десятка подводных лодок, в то время как у Черных (Япония) было всего десять линкоров, семнадцать крейсеров, пятьдесят эсминцев и около дюжины подводных лодок. Проблемы Флота с дисбалансом между сторонами обычно включали тестирование инновационных или необычных оперативных или тактических концепций. Проблема Флота VIII (1928) представляла собой «проблему разведки» и была одной из самых несбалансированных в серии. Оранжевые (Япония) получили только восемь легких крейсеров (четыре из них были суррогатами линейных крейсеров), двадцать подводных лодок с двумя тендерами, два легких минных заградителя и два минных тендера, а также небольшой кортеж, плюс несколько патрульных самолетов на тендерах. Напротив, у Синих (США) был практически весь Флот США. В Проблеме Флота XII (1931), призванной проверить возможности «авиационных-совместно-с-тяжелыми» [“aviation-heavy”] сил в обороне Панамского Канала против более обычного флота, атакующего с Тихого океана, обе стороны также были очень несбалансированными. У Синих (США), обороняющейся стороны, был только один линкор, два авианосца плюс четыре авиатендера, девять легких крейсеров, почти два десятка эсминцев и дирижабль, всего около 190 самолетов, в то время как у нападавшей стороны, Черных (Япония), было девять линкоров, один малый авианосец плюс четыре малых авиатендера, четыре тяжелых крейсера и почти тридцать эсминцев, всего лишь семьдесят два самолета. Для Проблемы Флота XIV (1933), проверки эффективности авианосцев в проведении рейдов, Черным (Япония), нападающей стороне, было дано всего два авианосца, семь тяжелых крейсеров и тринадцать эсминцев, в отличие от обороняющихся Синих (США), у которого было десять линкоров, небольшой авианосец, девять легких крейсеров, сорок пять эсминцев, двадцать подводных лодок и различные минные суда, а также несколько морских патрульных эскадрилий. Для Проблем Флота, которые были разделены на разные фазы, состав сторон иногда радикально менялся от одной части к другой. Это было особенно распространено во время более поздних Проблем Флота. Наиболее экстремальными примерами этого были Проблема Флота XVI (1935), в которой обе стороны были реорганизованы три раза, и Проблема Флота XVII (1936), которая пережила почти дюжину реорганизаций в течение своих нескольких частей.
Виртуальные силы [Constructive Forces] {{34}}
Во время Проблем Флота ВМС широко использовали «виртуальные» силы. Это были вымышленные или суррогатные корабли и самолеты, предназначенные для проведения экспериментов с судами, самолетами или возможностями, которых [[еще]] не существовало. Первоначально ВМС предпочитали не использовать виртуальные силы. В своем предисловии к заключительному отчету по Проблеме Флота I CINCUS Хилари П. Джонс объяснил, почему эта идея была отвергнута: Было желание, насколько это возможно, устранить виртуальные силы, но поскольку у ВМС США не было авианосцев либо подходящих бомбардировщиков, которые, как мы можем ожидать, будут у любого вероятного противника в следующей войне, было решено иметь два линкора, представляющих вражеские авианосцы, и позволить этим авианосцам иметь несколько виртуальных бомбардировщиков. Было сочтено, что если бы это не было сделано, уроки, которые можно было бы извлечь из маневров, не были бы получены, и проблема не была бы успешно разрешена.{{35}}
Короче говоря, виртуальные силы могут быть полезны для изучения потенциальной ценности инновационных идей. Как указал CINCUS Джонс, во время Проблемы Флота I (1923) два линкора были обозначены как виртуальные авианосцы с характеристиками недавно завершенного ~Langley~ (CV 1), в то время как во время Проблемы Флота IX (1929) таким же образом использовался гидросамолётный тендер. Позже, во время Проблемы Флота XV (1934), ~Langley~ использовался в качестве суррогата для нового авианосца ~Ranger~ (CV 4), который ещё не был готов к операциям. Этот метод также использовался для увеличения количества кораблей, «доступных» для учений. Во время Проблемы Флота III (1924) четыре старейших линкора, классов ~Florida~ и ~Wyoming~, выступали в качестве суррогатов для единиц класса ~Maryland~, самых современных кораблей во флоте. Для одной части Проблемы Флота XVII (1936) два линкора использовались в качестве суррогатов для двух дивизий по три линкора в каждой, в то время как один тяжелый крейсер заменял линейный крейсер, а второй тяжелый крейсер заменял два линейных крейсера. В Проблеме Флота XV (1934) ~Lexington~ представлял три авианосца, а ~Saratoga~ - два. Аналогичным образом, отдельные эсминцы иногда использовались для представления DESDIVS [[ = дивизионов эсминцев]]. Также использовались виртуальные и суррогатные самолеты. В частности, в середине 1920-х годов во время флотских задач не было ничего необычного в том, что один самолет использовался для представления целой эскадрильи. Иногда самолетам также приписывались характеристики более продвинутых конструкций. Бомбовые нагрузки можно было теоретически увеличить, а дальность полета можно было имитировать в еще большей степени, либо размещая самолеты близко к цели, но делая вид, что они действуют издалека, либо позволяя атакующим самолетам приземляться на «вражеской» территории после поражения цели, а не возвращаться обратно. Были случаи, когда использование суррогатов выглядело весьма любопытно. Для тактических учений 7 апреля 1938 года во время Проблемы Флота XIX авианосцы ~Saratoga~ и ~Ranger~ использовались в качестве виртуальных легких крейсеров. Поскольку целью учений была разработка скоординированных процедур и тактики противовоздушной обороны флота, эта, казалось бы, странная мера на самом деле была довольно разумной.{{36}}
В этом ключе довольно удивительно отметить, что авианосцы никогда не использовались в качестве суррогатных линейных крейсеров ни в одном из учений или маневров Боевой Линии, хотя ВМС были очень обеспокоены разработкой способов для Боевой Линии, чтобы справиться с быстрыми японскими кораблями класса ~Kongo~. И ~Lexington~, и ~Saratoga~ изначально были спроектированы как линейные крейсеры, и [[такая]] подмена могла бы дать некоторые полезные уроки. Конечно, высокая ценность и специализация кораблей могли бы быть аргументом против такого использования, но результаты могли бы иметь значительно большую ценность, чем те, которые вытекали из их краткой роли легких крейсеров. Конечно, были недостатки в использовании виртуальных сил. Поскольку одиночные корабли иногда заменяли два или три, определение «силы» контакта «врага» было довольно сложным, и оценка повреждений, безусловно, становилась более сложной. Кроме того, несколько Проблем Флота были связаны с большим количеством виртуальных сил, эти цифры, по-видимому, создавали трудности. В Проблеме Флота IV (1924) виртуальные единицы составляли почти треть из примерно 210 кораблей, предположительно принимавших участие, и [[этот]] процент был еще выше для самолетов.{{37}}
Наличие стольких условных платформ, «участвовавших» в задаче, представляло трудности в оценке последствий стрельбы и воздушных атак и должно было значительно усложнить анализ после маневров. Несмотря на свои недостатки, частое использование виртуальных сил дополнительно демонстрирует, что Проблемы Флота были не просто учебными тестами, а скорее масштабными экспериментами в организации, стратегии, операциях, тактике и технологиях.
ПРИМЕЧАНИЯ:
33 См. Eugene E. Wilson, Slipstream: The Autobiography of an Aircraftsman (Нью-Йорк: McGraw-Hill, 1950), стр. 134-39; Eugene E. Wilson, The Gift of Foresight (Нью-Йорк: Columbia University Oral History Research Office, 1964), Vol. I, стр. 390-93; Eugene E. Wilson, “The Navy’s First Carrier Task Force”, Proceedings, Feb. 1950, стр. 163-66; все они, несколько избыточно, посвящены разработке и «маркетингу» этого плана. О последствиях этого изменения см. обсуждение FP IX в главе 10.
34 Campbell, стр. 127-29, дает вдумчивую оценку использования виртуальных элементов в Проблемах Флота и недостатков, которые влекло за собой такое использование.
35 M964-1, 1, «Отчет о Проблеме Флота Соединенных Штатов номер один», стр. 3. Чтобы поместить «любого вероятного противника» Джонса в контекст, в 1923 году Королевский Флот имел четыре авианосца, переоборудованных из других типов судов во время Первой мировой войны, плюс еще три на разных стадиях переоборудования, и готовился ввести в эксплуатацию ~Hermes~, первый в мире специально построенный авианосец; тем временем Императорский Флот недавно ввел в эксплуатацию ~Hosho~, свой первый авианосец.
36 M964-27, 7, CINCUS to Fleet, 29 апреля 1938 г., «Часть VII, Ежегодные учения флота 1938 г. - Отчет об учениях 78», стр. 5.
37 Кэмпбелл, стр. 213.
[Оглавление книги]; [Компендиум родственных документов].