Эдвард Миллер. "Военный план Оранж". (часть 30.3)
Самый большой вызов военному Плану Оранж возник в самом конце борьбы и на грани его полного осуществления, когда американское руководство предложило вторгнуться в Японию. Чтобы понять это ошеломляющее изменение политики, необходимо рассмотреть военные цели США и представления о времени и затратах на их достижение.
Целью, поставленной американскими военными планировщиками с 1907 года, было «полное» поражение Японии, сформулированное в таких терминах, как «принуждение к подчинению» и «навязывание нашей воли» [enforcing submission” + “imposing our will”]. После двадцати лет повторения тема приглушилась, хотя планировщики, по-видимому, никогда не колебались в своих сокровенных мыслях (глава 26). «Радуга Пять», постановив, что до тех пор, пока Германия не будет побеждена, ожидала что Соединенные Штаты будут просто действовать так, чтобы «наилучшим образом работать на ослабление экономической мощи Японии».{7} Таким образом, нация воевала в течение первого года без четко сформулированной цели для Тихого океана.
24 января 1943 года на знаменитой пресс-конференции во время саммита в Касабланке Рузвельт небрежно объявил самое далеко идущее управленческое решение Второй мировой войны: требование безоговорочной капитуляции держав Оси. Безоговорочная капитуляция была термином, незнакомым Оранжевым планировщикам (хотя впервые он был произнесен генералом США Грантом во время битвы и связан легендой с его инициалами). Но в этих выражениях был тот же смысл. Вера в абсолютную победу соответствовала уверенным эпохам роста военно-морской мощи в последние годы администраций Теодора и Франклина Рузвельтов. Общественное настроение военного времени, смесь морального негодования и растущей уверенности, объяло драконовскую цель. Планировщики Объединенного штаба союзников были озадачены нечетким значением и чувствовали, что этот термин будет чужд народу, чьи воины никогда не сдавались. Вместо этого они предложили [[формулировку]] «уничтожить способность Японии сопротивляться» всеми необходимыми средствами. Но формулировка Президента осталась в силе. Как выяснилось позже, Япония должна была быть оккупирована, разоружена и лишена всех заморских территорий, а ее лидеры свергнуты и подвергнуты судебному преследованию. Только в конце войны императору Хирохито уступили символический трон.
В течение тридцати пяти лет краеугольным камнем идеологии Плана Оранж была победа за счет нейтрализации сухопутной мощи морской мощью и разрушения экономики противника. Философия осады была записана в первом проекте плана 1906 года и повторялась бесконечно. Следствием этого было предотвращение вторжения в Японию, операции, которая считалась ненужной, невозможной с точки зрения логистики и саморазрушительной из-за кровопролития и общественного отвращения, которое она вызовет. Планировщики рассчитывали, что за несколько лет Америка сможет мобилизовать достаточно войск и боеприпасов для вторжения, но перед Второй мировой войной ее торговый флот мог поддерживать только миллион человек на Дальнем Востоке и не мог поднять их достаточно за одну переброску, чтобы [[успешно]] занять плацдарм перед лицом сосредоточившегося врага, либо же обеспечить их снабжение. Тяжелая моторизованная техника Синих увязнет в рисовых полях и горах Японии. Они пришли к выводу, что вторжение было «физически невозможным» и «практически не имело шансов на успех». (Тем не менее, угроза вторжения путем сосредоточения войск на близлежащих островах была отмечена как полезный блеф для связывания ресурсов противника и ускорения прекращения войны.)
Авторы Плана Оранж считали, что блокада и бомбардировки принесут успех, если будут продолжаться неуклонно. Но никто не знал, сколько испытаний сможет выдержать враг. Они надеялись, что Япония потребует мира после потери своего Флота и коммерческой изоляции, хотя история показала, что блокады работали медленно. Прошлое дало мало сведений о влиянии бомбардировок; демонстрации в Испании и Китае в 1930-х годах не привели к окончательным результатам, хотя к 1941 году британский и немецкий опыт свидетельствовал об устойчивости дисциплинированного населения и современной экономики.
План Оранж предусматривал "долгую и изматывающую" борьбу, которая после мировой войны определялась как продолжительность в два года, включая год осады. "Предусмотрительные" предупреждали, что только на создание военно-морской базы в центральной части Тихого океана может уйти два года. Пессимисты, аргументировавшие необходимость строительства «второго флота», рассчитывали на три-четыре года борьбы. К 1940 году Старк оплакивал «несколько лет осады», а Ричардсон - пяти-десятилетнюю войну. Каждый планировщик опасался, что терпение нации будет «сурово испытано» долгой войной, которую сторонники стремились предотвратить смелыми ударами и предостережениями, избегая обескураживающих ранних поражений. Никто не мог предвидеть, что крестовый поход против злобных диктатур вдохновит американское общество на войну, которая длилась три года и восемь месяцев.
Предпоследним решением командования США во время Второй мировой войны было разрешение планировать и готовиться к вторжению на родные острова. Избыток оружия и транспорта, намного превосходящий самые экстравагантные довоенные представления, сделал вторжение в конце 1945 года жизнеспособным вариантом - после предварительных осадных операций и передислокации сил из Европы. Тактика самоубийств породила мрачные прогнозы о том, что Япония как организованное общество никогда не уступит безоговорочно перед осадой. Только вторжение позволит установить дату окончания войны.
К середине 1943 года в Европе "страница была перевернута", и зародился оптимизм по поводу того, что Советы и западные союзники в 1944 году уделают Гитлера. Рабаул давал оценки [[продолжительности]] тихоокеанской войны, растянувшейся на долгие годы. В мае конференция союзных стратегов Trident могла изрекать только банальности о победе над Японией в кратчайшие сроки. Объединенный Штаб по Планированию в августе 1943 г. составил график зачистки юга Японской империи в 1946 г. и проведения осады и/или вторжения в Японию в 1947 г., но не назвал дату капитуляции. В США стали проявляться признаки усталости.
В брешь вмешался "Савви" Кук, чтобы призвать - в целях планирования - разгромить Японию в течение одного года после Германии.{8} Американские лидеры жадно ухватились за его график, как и Черчилль, несмотря на предполагаемое отвлечение усилий от Европы. Цель победы в 1945 году быстро стала высеченной в камне, - но не метод [[ее достижения]]. В октябре 1943 года Объединенный Штаб по Планированию сообщил, что вторжение может быть запланировано в установленный срок, но оставляло этот выбор на «в случае необходимости...». Затем, в июне 1944 года, специалисты по планированию Объединенного Штаба США пришли к выводу, что стратегия осады повлечет за собой «недопустимую задержку» с завершением войны. Только «вторжение в промышленное сердце Японии» на Хонсю могло гарантировать безоговорочную капитуляцию к нужному сроку. Его предлагали установить в конце 1945 года, после усиления блокады и бомбардировок и оккупации родного острова Кюсю. Объединенный Комитет Начальников Штабов благословил стратегию для целей планирования.
Определяющий момент наступил в апреле 1945 года, накануне краха Германии. Совместные планировщики сообщили, что осада, вероятно, может привести только к миру путем переговоров, результат, который большинство лидеров стали приравнивать к проигрышу войны. Только вторжение могло обеспечить безоговорочную капитуляцию в течение года. Они описали нападение как экономное по потерям, заявив при этом ложно, что осада потребует размещения почти такого же количества дивизий в Китае и растянет войну до конца 1946 года, несмотря на обещание СССР атаковать японцев в Маньчжурии через три месяца. JCS снова в целях планирования одобрил вторжение. После месяца хлопот по поводу того, кто будет командовать - адмирал или генерал, 25 мая 1945 года Объединенный Комитет Начальников Штабов издал директиву о высадке десанта в заливе Кагосима на Кюсю, 1 ноября 1945 года. ( Последующая директива о нападении на Хонсю в марте 1946 года так и не была издана.)
Как и ожидалось, каждая из военная Служб отдавала предпочтение стратегии эндшпиля [k4: в оригинале "closure strategy"], соответствующей ее способностям. Армия с МакАртуром, назначенным Верховным Главнокомандующим вторжения, считала высадку неизбежной. Он и Маршалл высказали Президенту Гарри Трумэну, возглавившему Белый Дом после смерти Рузвельта 12 апреля, что вторжение - единственный способ вызвать у Японии чувство «полной беспомощности» [“utter helplessness”].{9} Учебная высадка на Кюсю будет дешевой, говорили они, поскольку за тридцать дней погибнет тридцать одна тысяча американцев, столько же, сколько на Лусоне, и вполовину меньше, чем на Окинаве.{10} (После войны армейский оперативный отдел сообщил о [[более]] трезвых подсчетах в тридцать тысяч в день.{11}) Трумэн согласился продолжить планирование.
А тем временем осада продвигалась успешно. Конвенциональная военно-морская и авиационная мощь Японии были уничтожены. Ее импорт сократился на 90 процентов. Несколько ее уцелевших судов были ограничены родными островами и Кореей. У Синих подводных лодок закончилась добыча даже в Японском море, где Нимиц уже рассматривал возможность размещения авианосцев. Американские линкоры обстреливали незащищенные порты. Не за горами был голод. «Мощная» воздушная кампания роями бомбардировщиков, предусмотренная в Плане Оранж, шла полным ходом. Исследования 1943 года подсчитали, что 784 B-29 могут «свести военные усилия Японии к немощи» за шесть месяцев.{13} Но в 1944 году точечные удары по промышленным предприятиям с большой высоты не смогли нести много бомб, и потери самолетов США были высокими. Планировщики уже давно поняли, что рассредоточенные мастерские, тесные транспортные пути и города из дерева и бумаги в Японии будут идеальными целями для зажигательных бомб. Доктрина США запрещала это до тех пор, пока не были переоценены обескураживающие результаты высокоточных бомбардировок. Тогда началась настоящая ярость разрушения. В марте 1945 года генерал Кертис Лемей ночью направил 21-е Бомбардировочное Командование, загруженное зажигательными боеприпасами с напалмом. Сердце Токио было сожжено, и восемьдесят три тысячи японцев погибли. Затем последовали аналогичные набеги на другие города. К лету 1945 г. полеты до шестисот самолетов выпотрошили сердца крупнейших городов и методично испепелили и городки поменьше. Через несколько месяцев не осталось ни одной цели.
Тем не менее, никто не мог дать оценку стоимости [[преодоления]] упорства в осаде. Неофициальные послевоенные предположения варьировались от «нескольких тысяч» жертв, отражавших незначительные потери в воздухе и на море вблизи Японии в последние дни,{14} до семи тысяч потерь союзников в неделю, если будут продолжаться ненужные сражения за очистку южной части империи, до чрезвычайно тяжелых потерь, если Япония выпустит против осаждающих тысячи самолетов-камикадзе, которые она копила.{15}
Официальный отказ США от стратегии Оранжевого Плана остается открытым. Никто не может знать наверняка, была бы предпринята попытка вторжения в Японию, хотя ее [[конечный]] успех редко подвергается сомнению. Суета событий августа 1945 года - атомные бомбы, советское нападение, лихорадочные попытки умиротворения из Токио - изменили все. Спекуляции о выборе осады против вторжения обязательно касались гипотетической ситуации, исключающей эти экстраординарные события.
Официальные послевоенные оценки вторили предубеждениям 1945 года. Американская Комиссия По Исследованию Результатов Стратегических Бомбардировок [U.S. Strategic Bombing Survey] полагала, что Япония была бы настолько выведена из строя в результате осады, что сдалась бы, скорее всего, до конца года и, по всей вероятности, к 1 ноября. МакАртур в оправдывал вторжение как единственный способ победить врага, не уничтожая его.{17} Военный историк утверждал, что Безоговорочная Капитуляция не последовала бы при отсутствии средств, планов и намерения вторжения.{18} Но большинство адмиралов утверждали, что, по их мнению, попытка вторжения не состоялась бы. Нимиц сомневался, что это понадобится. Спруэнс назвал его «ужасно кровавым и ненужным предложением». Лихи думал, что осада увенчается успехом «в должное время», и притворялся, что «Армия, похоже, не в состоянии понять, что Флот с некоторой помощью армейской авиации уже победил Японию». Кинг объяснил свою пассивность в отношении вторжения перед Президентом обязательной демонстрацией единодушия в Объединенном Комитете Начальников Штабов, но сказал, что ожидал шанса передумать.{19} Также имело место семантическое запутывание относительно того, будет ли операция на Кюсю представлять собой "настоящее" вторжение либо же просто завоевание последней осадной базы. Тем не менее молчаливое согласие Флота с планами превратить войну на море в войну на суше звучит как пошатывание убежденности в классической стратегии, которая так хорошо служила ему.
Этот обзор предназначен не для того, чтобы сомневаться в лицах, принимающих решения, а для оценки состояния военного Плана Оранж в августе 1945 года. По-видимому, никто из них не ссылался на совокупные результаты трех с половиной десятилетий планирования того времени в воспоминаниях либо более поздних исследованиях. Учитывая, что к тому времени старые планы могли казаться допотопными, все равно было бы полезно раскопать и просмотреть исторические анналы. Рузвельт, должно быть, был знаком с доктриной осады еще со времен своего пребывания в военно-морском ведомстве в 1913-1920 годах, однако он не возражал против предварительного планирования вторжения. Трумэн, вероятно, ничего не знал о Плане Оранж, хотя почти все его принципы и многие детали только что были реализованы с превосходным успехом. Военные вожди, помнящие довоенные занятия и игры, могли рассматривать ситуацию с более широкой точки зрения. Если это так, то их суждение могло быть смягчено рассуждениями более прохладных дней, до жажды мести и сосредоточения больших легионов, что осада неминуемо должна привести к полной победе. В конце концов, однако, события взяли верх и оправдали План Оранж.
Никаких аналогов атомным бомбардировкам в Оранже или планах военного времени не было. Это оружие было неизвестно большинству стратегов и не было испытано, даже за три недели до того, как оно было сброшено на Хиросиму и Нагасаки. Решение о его использовании было принято Трумэном на основании рекомендаций его военных и гражданских советников. Взрывы приветствовали и американцы и союзники. Каждый боец, направлявшийся в Тихий океан или направлявшийся к нему, возносил молитву благодарности. Япония сдалась в течение недели.
После войны начались новые интерпретации. Стимсон и Черчилль утверждали, что бомбы предотвратили миллион или более жертв вторжения союзников. В мемуарах Трумэна утверждалось, что удалось избежать полумиллиона американских смертей. Все это означало и еще более ужасающие потери среди японцев.{20} Число жертв вторжения стало стандартным оправданием атомных бомбардировок, хотя сомнительно, что после 292 000 смертей американцев на всех театрах военных действий во Второй мировой войне любой Президент принял бы кровавую бойню такого масштаба как единственный вариант прекращения войны. Обоснование [[снижения]] потерь было самым простым для лиц, принимающих решения, и наилучшим для морального положения Америки в мире. С тех пор появились и другие интерпретации, окрашенные эмоциональным отношением более позднего возраста к ядерному оружию. Они включали предположения об альтернативных возможностях предупреждений или переговоров; о скрытых намерениях вызвать благоговение Советов или прекратить войну до того, как они смогут потребовать участия в оккупации Японии, или избежать коммунистической революции в этой разрушенной стране, если война продолжится; оправдания огромных затрат на программу создания бомбы; безнравственности и расизма; и просто обладания бомбой в качестве собственного императива.
Летом 1945 года США располагали двумя доступными для доставки атомными бомбами. Руководство, начиная с Трумэна, рассматривало их как орудия разрушения, инструменты осады, несмотря на размышления о тактическом использовании на плацдармах. Оранжевый План предусматривал абсолютную победу путем осады, но он не мог исключить мучительно долгий процесс, который истощил бы американскую волю. Бомбы были идеальным оружием для быстрого завершения. Если бы гражданские и военные Капитаны не дрогнули, призывая к вторжению, бомбы запомнились бы тем, чем они были, высшими орудиями самой давней военной политики страны. Тридцатью пятью годами ранее она была определена как «возможное обнищание и истощение Оранжевых в результате таких актов репрессий, которые могут быть необходимы или желательны в условиях войны» [“the eventual impoverishment and exhaustion of Orange by such acts of repression as the circumstances of the war may make necessary or desirable”].{21} В кульминационный момент реализации стратегии бомбы исправили ее последний недостаток, возможность невыносимо затяжной войны. Начало ядерной эры ознаменовало финал Оранжевого Плана войны».
ПРИМЕЧАНИЯ:
7. Rainbow 5, May 1941, App. 1.
8. Hayes, Joint Chiefs, 461-62.
9. Ibid., 707.
10. Rufus E. Miles, Jr., “Hiroshima: The Strange Myth of Half a Million American Lives Saved,” International Security 10 (Fall 1985): 121-40.
11. David A. Rosenberg, commentary at joint session of American Historical Association and American Committee on the History of the Second World War, New York, December 1985 (hereafter AHA-ACHSWW Dec 1985).
12. United States Strategic Bombing Survey, The War against Japanese Transportation, 1941-1945 (Washington: U.S. Government Printing Office, 1947), 3-4.
13. Hayes, Joint Chiefs, 493.
14. Miles, “Hiroshima.”
15. Paul Fussell, Thank God for the Atom Bomb and Other Essays (New York: Summit Books, 1988), 13-37.
16. United States Strategic Bombing Survey, Summary Report (Pacific War), 26, cited in Morgan, “Planning the Defeat of Japan,” 188-89.
17. Herbert Feis, The Atomic Bomb and the End of World War II (Princeton: Princeton University Press, 1966), 9.
18. Morgan, “Planning the Defeat of Japan,” 183-91.
19. E. B. Potter, Nimitz (Annapolis: Naval Institute Press, 1976), 381. Thomas B. Buell, The Quiet Warrior: A Biography of Admiral Raymond A. Spruance (Boston: Little, Brown, 1974), 367. Barton J. Bernstein, commentary, AHA-ACHSWW Dec 1985. Admiral William D. Leahy, I Was There (New York: Whittlesey House, 1950), 259. King and Whitehill, Fleet Admiral King, 605n.
20. Miles, “Hiroshima.”
21. NWC 1911 Plan, 2(a):l.
[Оглавление книги]; [Компендиум родственных документов].
[КОНЕЦ ДОКУМЕНТА]
Целью, поставленной американскими военными планировщиками с 1907 года, было «полное» поражение Японии, сформулированное в таких терминах, как «принуждение к подчинению» и «навязывание нашей воли» [enforcing submission” + “imposing our will”]. После двадцати лет повторения тема приглушилась, хотя планировщики, по-видимому, никогда не колебались в своих сокровенных мыслях (глава 26). «Радуга Пять», постановив, что до тех пор, пока Германия не будет побеждена, ожидала что Соединенные Штаты будут просто действовать так, чтобы «наилучшим образом работать на ослабление экономической мощи Японии».{7} Таким образом, нация воевала в течение первого года без четко сформулированной цели для Тихого океана.
24 января 1943 года на знаменитой пресс-конференции во время саммита в Касабланке Рузвельт небрежно объявил самое далеко идущее управленческое решение Второй мировой войны: требование безоговорочной капитуляции держав Оси. Безоговорочная капитуляция была термином, незнакомым Оранжевым планировщикам (хотя впервые он был произнесен генералом США Грантом во время битвы и связан легендой с его инициалами). Но в этих выражениях был тот же смысл. Вера в абсолютную победу соответствовала уверенным эпохам роста военно-морской мощи в последние годы администраций Теодора и Франклина Рузвельтов. Общественное настроение военного времени, смесь морального негодования и растущей уверенности, объяло драконовскую цель. Планировщики Объединенного штаба союзников были озадачены нечетким значением и чувствовали, что этот термин будет чужд народу, чьи воины никогда не сдавались. Вместо этого они предложили [[формулировку]] «уничтожить способность Японии сопротивляться» всеми необходимыми средствами. Но формулировка Президента осталась в силе. Как выяснилось позже, Япония должна была быть оккупирована, разоружена и лишена всех заморских территорий, а ее лидеры свергнуты и подвергнуты судебному преследованию. Только в конце войны императору Хирохито уступили символический трон.
В течение тридцати пяти лет краеугольным камнем идеологии Плана Оранж была победа за счет нейтрализации сухопутной мощи морской мощью и разрушения экономики противника. Философия осады была записана в первом проекте плана 1906 года и повторялась бесконечно. Следствием этого было предотвращение вторжения в Японию, операции, которая считалась ненужной, невозможной с точки зрения логистики и саморазрушительной из-за кровопролития и общественного отвращения, которое она вызовет. Планировщики рассчитывали, что за несколько лет Америка сможет мобилизовать достаточно войск и боеприпасов для вторжения, но перед Второй мировой войной ее торговый флот мог поддерживать только миллион человек на Дальнем Востоке и не мог поднять их достаточно за одну переброску, чтобы [[успешно]] занять плацдарм перед лицом сосредоточившегося врага, либо же обеспечить их снабжение. Тяжелая моторизованная техника Синих увязнет в рисовых полях и горах Японии. Они пришли к выводу, что вторжение было «физически невозможным» и «практически не имело шансов на успех». (Тем не менее, угроза вторжения путем сосредоточения войск на близлежащих островах была отмечена как полезный блеф для связывания ресурсов противника и ускорения прекращения войны.)
Авторы Плана Оранж считали, что блокада и бомбардировки принесут успех, если будут продолжаться неуклонно. Но никто не знал, сколько испытаний сможет выдержать враг. Они надеялись, что Япония потребует мира после потери своего Флота и коммерческой изоляции, хотя история показала, что блокады работали медленно. Прошлое дало мало сведений о влиянии бомбардировок; демонстрации в Испании и Китае в 1930-х годах не привели к окончательным результатам, хотя к 1941 году британский и немецкий опыт свидетельствовал об устойчивости дисциплинированного населения и современной экономики.
План Оранж предусматривал "долгую и изматывающую" борьбу, которая после мировой войны определялась как продолжительность в два года, включая год осады. "Предусмотрительные" предупреждали, что только на создание военно-морской базы в центральной части Тихого океана может уйти два года. Пессимисты, аргументировавшие необходимость строительства «второго флота», рассчитывали на три-четыре года борьбы. К 1940 году Старк оплакивал «несколько лет осады», а Ричардсон - пяти-десятилетнюю войну. Каждый планировщик опасался, что терпение нации будет «сурово испытано» долгой войной, которую сторонники стремились предотвратить смелыми ударами и предостережениями, избегая обескураживающих ранних поражений. Никто не мог предвидеть, что крестовый поход против злобных диктатур вдохновит американское общество на войну, которая длилась три года и восемь месяцев.
Предпоследним решением командования США во время Второй мировой войны было разрешение планировать и готовиться к вторжению на родные острова. Избыток оружия и транспорта, намного превосходящий самые экстравагантные довоенные представления, сделал вторжение в конце 1945 года жизнеспособным вариантом - после предварительных осадных операций и передислокации сил из Европы. Тактика самоубийств породила мрачные прогнозы о том, что Япония как организованное общество никогда не уступит безоговорочно перед осадой. Только вторжение позволит установить дату окончания войны.
К середине 1943 года в Европе "страница была перевернута", и зародился оптимизм по поводу того, что Советы и западные союзники в 1944 году уделают Гитлера. Рабаул давал оценки [[продолжительности]] тихоокеанской войны, растянувшейся на долгие годы. В мае конференция союзных стратегов Trident могла изрекать только банальности о победе над Японией в кратчайшие сроки. Объединенный Штаб по Планированию в августе 1943 г. составил график зачистки юга Японской империи в 1946 г. и проведения осады и/или вторжения в Японию в 1947 г., но не назвал дату капитуляции. В США стали проявляться признаки усталости.
В брешь вмешался "Савви" Кук, чтобы призвать - в целях планирования - разгромить Японию в течение одного года после Германии.{8} Американские лидеры жадно ухватились за его график, как и Черчилль, несмотря на предполагаемое отвлечение усилий от Европы. Цель победы в 1945 году быстро стала высеченной в камне, - но не метод [[ее достижения]]. В октябре 1943 года Объединенный Штаб по Планированию сообщил, что вторжение может быть запланировано в установленный срок, но оставляло этот выбор на «в случае необходимости...». Затем, в июне 1944 года, специалисты по планированию Объединенного Штаба США пришли к выводу, что стратегия осады повлечет за собой «недопустимую задержку» с завершением войны. Только «вторжение в промышленное сердце Японии» на Хонсю могло гарантировать безоговорочную капитуляцию к нужному сроку. Его предлагали установить в конце 1945 года, после усиления блокады и бомбардировок и оккупации родного острова Кюсю. Объединенный Комитет Начальников Штабов благословил стратегию для целей планирования.
Определяющий момент наступил в апреле 1945 года, накануне краха Германии. Совместные планировщики сообщили, что осада, вероятно, может привести только к миру путем переговоров, результат, который большинство лидеров стали приравнивать к проигрышу войны. Только вторжение могло обеспечить безоговорочную капитуляцию в течение года. Они описали нападение как экономное по потерям, заявив при этом ложно, что осада потребует размещения почти такого же количества дивизий в Китае и растянет войну до конца 1946 года, несмотря на обещание СССР атаковать японцев в Маньчжурии через три месяца. JCS снова в целях планирования одобрил вторжение. После месяца хлопот по поводу того, кто будет командовать - адмирал или генерал, 25 мая 1945 года Объединенный Комитет Начальников Штабов издал директиву о высадке десанта в заливе Кагосима на Кюсю, 1 ноября 1945 года. ( Последующая директива о нападении на Хонсю в марте 1946 года так и не была издана.)
Как и ожидалось, каждая из военная Служб отдавала предпочтение стратегии эндшпиля [k4: в оригинале "closure strategy"], соответствующей ее способностям. Армия с МакАртуром, назначенным Верховным Главнокомандующим вторжения, считала высадку неизбежной. Он и Маршалл высказали Президенту Гарри Трумэну, возглавившему Белый Дом после смерти Рузвельта 12 апреля, что вторжение - единственный способ вызвать у Японии чувство «полной беспомощности» [“utter helplessness”].{9} Учебная высадка на Кюсю будет дешевой, говорили они, поскольку за тридцать дней погибнет тридцать одна тысяча американцев, столько же, сколько на Лусоне, и вполовину меньше, чем на Окинаве.{10} (После войны армейский оперативный отдел сообщил о [[более]] трезвых подсчетах в тридцать тысяч в день.{11}) Трумэн согласился продолжить планирование.
А тем временем осада продвигалась успешно. Конвенциональная военно-морская и авиационная мощь Японии были уничтожены. Ее импорт сократился на 90 процентов. Несколько ее уцелевших судов были ограничены родными островами и Кореей. У Синих подводных лодок закончилась добыча даже в Японском море, где Нимиц уже рассматривал возможность размещения авианосцев. Американские линкоры обстреливали незащищенные порты. Не за горами был голод. «Мощная» воздушная кампания роями бомбардировщиков, предусмотренная в Плане Оранж, шла полным ходом. Исследования 1943 года подсчитали, что 784 B-29 могут «свести военные усилия Японии к немощи» за шесть месяцев.{13} Но в 1944 году точечные удары по промышленным предприятиям с большой высоты не смогли нести много бомб, и потери самолетов США были высокими. Планировщики уже давно поняли, что рассредоточенные мастерские, тесные транспортные пути и города из дерева и бумаги в Японии будут идеальными целями для зажигательных бомб. Доктрина США запрещала это до тех пор, пока не были переоценены обескураживающие результаты высокоточных бомбардировок. Тогда началась настоящая ярость разрушения. В марте 1945 года генерал Кертис Лемей ночью направил 21-е Бомбардировочное Командование, загруженное зажигательными боеприпасами с напалмом. Сердце Токио было сожжено, и восемьдесят три тысячи японцев погибли. Затем последовали аналогичные набеги на другие города. К лету 1945 г. полеты до шестисот самолетов выпотрошили сердца крупнейших городов и методично испепелили и городки поменьше. Через несколько месяцев не осталось ни одной цели.
Тем не менее, никто не мог дать оценку стоимости [[преодоления]] упорства в осаде. Неофициальные послевоенные предположения варьировались от «нескольких тысяч» жертв, отражавших незначительные потери в воздухе и на море вблизи Японии в последние дни,{14} до семи тысяч потерь союзников в неделю, если будут продолжаться ненужные сражения за очистку южной части империи, до чрезвычайно тяжелых потерь, если Япония выпустит против осаждающих тысячи самолетов-камикадзе, которые она копила.{15}
Официальный отказ США от стратегии Оранжевого Плана остается открытым. Никто не может знать наверняка, была бы предпринята попытка вторжения в Японию, хотя ее [[конечный]] успех редко подвергается сомнению. Суета событий августа 1945 года - атомные бомбы, советское нападение, лихорадочные попытки умиротворения из Токио - изменили все. Спекуляции о выборе осады против вторжения обязательно касались гипотетической ситуации, исключающей эти экстраординарные события.
Официальные послевоенные оценки вторили предубеждениям 1945 года. Американская Комиссия По Исследованию Результатов Стратегических Бомбардировок [U.S. Strategic Bombing Survey] полагала, что Япония была бы настолько выведена из строя в результате осады, что сдалась бы, скорее всего, до конца года и, по всей вероятности, к 1 ноября. МакАртур в оправдывал вторжение как единственный способ победить врага, не уничтожая его.{17} Военный историк утверждал, что Безоговорочная Капитуляция не последовала бы при отсутствии средств, планов и намерения вторжения.{18} Но большинство адмиралов утверждали, что, по их мнению, попытка вторжения не состоялась бы. Нимиц сомневался, что это понадобится. Спруэнс назвал его «ужасно кровавым и ненужным предложением». Лихи думал, что осада увенчается успехом «в должное время», и притворялся, что «Армия, похоже, не в состоянии понять, что Флот с некоторой помощью армейской авиации уже победил Японию». Кинг объяснил свою пассивность в отношении вторжения перед Президентом обязательной демонстрацией единодушия в Объединенном Комитете Начальников Штабов, но сказал, что ожидал шанса передумать.{19} Также имело место семантическое запутывание относительно того, будет ли операция на Кюсю представлять собой "настоящее" вторжение либо же просто завоевание последней осадной базы. Тем не менее молчаливое согласие Флота с планами превратить войну на море в войну на суше звучит как пошатывание убежденности в классической стратегии, которая так хорошо служила ему.
Этот обзор предназначен не для того, чтобы сомневаться в лицах, принимающих решения, а для оценки состояния военного Плана Оранж в августе 1945 года. По-видимому, никто из них не ссылался на совокупные результаты трех с половиной десятилетий планирования того времени в воспоминаниях либо более поздних исследованиях. Учитывая, что к тому времени старые планы могли казаться допотопными, все равно было бы полезно раскопать и просмотреть исторические анналы. Рузвельт, должно быть, был знаком с доктриной осады еще со времен своего пребывания в военно-морском ведомстве в 1913-1920 годах, однако он не возражал против предварительного планирования вторжения. Трумэн, вероятно, ничего не знал о Плане Оранж, хотя почти все его принципы и многие детали только что были реализованы с превосходным успехом. Военные вожди, помнящие довоенные занятия и игры, могли рассматривать ситуацию с более широкой точки зрения. Если это так, то их суждение могло быть смягчено рассуждениями более прохладных дней, до жажды мести и сосредоточения больших легионов, что осада неминуемо должна привести к полной победе. В конце концов, однако, события взяли верх и оправдали План Оранж.
Никаких аналогов атомным бомбардировкам в Оранже или планах военного времени не было. Это оружие было неизвестно большинству стратегов и не было испытано, даже за три недели до того, как оно было сброшено на Хиросиму и Нагасаки. Решение о его использовании было принято Трумэном на основании рекомендаций его военных и гражданских советников. Взрывы приветствовали и американцы и союзники. Каждый боец, направлявшийся в Тихий океан или направлявшийся к нему, возносил молитву благодарности. Япония сдалась в течение недели.
После войны начались новые интерпретации. Стимсон и Черчилль утверждали, что бомбы предотвратили миллион или более жертв вторжения союзников. В мемуарах Трумэна утверждалось, что удалось избежать полумиллиона американских смертей. Все это означало и еще более ужасающие потери среди японцев.{20} Число жертв вторжения стало стандартным оправданием атомных бомбардировок, хотя сомнительно, что после 292 000 смертей американцев на всех театрах военных действий во Второй мировой войне любой Президент принял бы кровавую бойню такого масштаба как единственный вариант прекращения войны. Обоснование [[снижения]] потерь было самым простым для лиц, принимающих решения, и наилучшим для морального положения Америки в мире. С тех пор появились и другие интерпретации, окрашенные эмоциональным отношением более позднего возраста к ядерному оружию. Они включали предположения об альтернативных возможностях предупреждений или переговоров; о скрытых намерениях вызвать благоговение Советов или прекратить войну до того, как они смогут потребовать участия в оккупации Японии, или избежать коммунистической революции в этой разрушенной стране, если война продолжится; оправдания огромных затрат на программу создания бомбы; безнравственности и расизма; и просто обладания бомбой в качестве собственного императива.
Летом 1945 года США располагали двумя доступными для доставки атомными бомбами. Руководство, начиная с Трумэна, рассматривало их как орудия разрушения, инструменты осады, несмотря на размышления о тактическом использовании на плацдармах. Оранжевый План предусматривал абсолютную победу путем осады, но он не мог исключить мучительно долгий процесс, который истощил бы американскую волю. Бомбы были идеальным оружием для быстрого завершения. Если бы гражданские и военные Капитаны не дрогнули, призывая к вторжению, бомбы запомнились бы тем, чем они были, высшими орудиями самой давней военной политики страны. Тридцатью пятью годами ранее она была определена как «возможное обнищание и истощение Оранжевых в результате таких актов репрессий, которые могут быть необходимы или желательны в условиях войны» [“the eventual impoverishment and exhaustion of Orange by such acts of repression as the circumstances of the war may make necessary or desirable”].{21} В кульминационный момент реализации стратегии бомбы исправили ее последний недостаток, возможность невыносимо затяжной войны. Начало ядерной эры ознаменовало финал Оранжевого Плана войны».
ПРИМЕЧАНИЯ:
7. Rainbow 5, May 1941, App. 1.
8. Hayes, Joint Chiefs, 461-62.
9. Ibid., 707.
10. Rufus E. Miles, Jr., “Hiroshima: The Strange Myth of Half a Million American Lives Saved,” International Security 10 (Fall 1985): 121-40.
11. David A. Rosenberg, commentary at joint session of American Historical Association and American Committee on the History of the Second World War, New York, December 1985 (hereafter AHA-ACHSWW Dec 1985).
12. United States Strategic Bombing Survey, The War against Japanese Transportation, 1941-1945 (Washington: U.S. Government Printing Office, 1947), 3-4.
13. Hayes, Joint Chiefs, 493.
14. Miles, “Hiroshima.”
15. Paul Fussell, Thank God for the Atom Bomb and Other Essays (New York: Summit Books, 1988), 13-37.
16. United States Strategic Bombing Survey, Summary Report (Pacific War), 26, cited in Morgan, “Planning the Defeat of Japan,” 188-89.
17. Herbert Feis, The Atomic Bomb and the End of World War II (Princeton: Princeton University Press, 1966), 9.
18. Morgan, “Planning the Defeat of Japan,” 183-91.
19. E. B. Potter, Nimitz (Annapolis: Naval Institute Press, 1976), 381. Thomas B. Buell, The Quiet Warrior: A Biography of Admiral Raymond A. Spruance (Boston: Little, Brown, 1974), 367. Barton J. Bernstein, commentary, AHA-ACHSWW Dec 1985. Admiral William D. Leahy, I Was There (New York: Whittlesey House, 1950), 259. King and Whitehill, Fleet Admiral King, 605n.
20. Miles, “Hiroshima.”
21. NWC 1911 Plan, 2(a):l.
[Оглавление книги]; [Компендиум родственных документов].
[КОНЕЦ ДОКУМЕНТА]