Россия - наш Китеж град!?
http://lenta.ru/articles/2015/06/03/afanasiev/
"Историк и один из лидеров перестройки Юрий Афанасьев о том....
Тридцать лет назад, в марте 1985 года, к власти в СССР пришел Михаил Горбачев. Спустя месяц после назначения на пост генерального секретаря он озвучил «апрельские тезисы», от которых принято вести начало перестройки. Юрий Афанасьев - один из лидеров перестройки и основателей Межрегиональной депутатской группы, бывший народный депутат РСФСР. Он - автор знаменитого выражения той поры «агрессивно-послушное большинство», ......
Когда мы произносим слово «перестройка», казалось бы, естественный вопрос - вопрос здравого смысла и элементарной логики: о чем, собственно, идет речь? Перестройка чего и во что? Как определить предмет перестройки? Ее цель, задачи? Что во что перестраивалось с 1985 по 1991 год и перестраивалось ли что-то вообще? Странным образом, сам Горбачев написал много книг, его сторонники тоже создали горы литературы, произнесено такое количество слов, что утонуть можно во всем этом! Но вот ответа на простой вопрос: что и во что перестраивалось или хотя бы что и во что предполагалось перестраивать? - вы не найдете. Его нет в толстых книгах Михаила Сергеевича, его сторонников. Нет такого ответа до сих пор и вообще.
Первая причина. Суть и сложность понимания проблемы в том, что в Советском Союзе в тот промежуток времени не было ни политики, ни политической жизни, ни даже способности политически мыслить хотя бы в какой-то организованной части социума. Не было тогда и права - как устойчивого, постоянного института и как устоявшейся общественной ценности. Более того, не было в то время в этих же смыслах ни общественной нравственности, ни морали. Поэтому разговор о «перестройке», как и обо всем вообще происходившем в тогдашней реальности, в категориях и понятиях политики и политического, в категориях права, нравственности заведомо не имеет смысла.
Мы пребывали тогда в стране и обществе с дополитической еще, с догосударственной даже культурой. Строго говоря, Россия (СССР) тех времен в плане общего культурогенеза представляла собой не то чтобы докапиталистический, но не вполне даже и дофеодальный еще тип культуры. Это было нечто вроде патримониально-вотчинного периода. Нечто вроде начала перехода от родоплеменного к ранне- или скорее к псевдогосударственному еще состоянию. В плане общекультурного развития в России (СССР) времен перестройки продолжалась, образно говоря, эпоха Андрея Боголюбского, то есть отечественный ХII век.
А содержательное определение второй причины таково: вся современная Россия во всей своей феноменологической целостности и социокультурной системности, вместе со всей нашей историей, включая и протоисторию, есть ложь, миф, фальсификация, призрак, фантом. Нет ни одного существенного факта, события, явления, процесса в прошлом России и в ее настоящем, которые не были бы фальсифицированы или не представляли бы собой миф.
Пример можно какой-нибудь?
Разумеется. Например, Киевская Русь со всей ее историей. Написано по этой теме много книг, учебников и монографий, полно толстенных изданий, тысячи диссертаций. Писали их не кто-нибудь, а выдающиеся наши академики - русские и советские. Проблема, однако, в том, что Киевской Руси как эмпирической реальности никогда в истории не существовало. Даже у Нестора в его «Повести временных лет» ни о какой Киевской Руси не упоминается. Само словосочетание «Киевская Русь» впервые появилось только в ХIХ веке. Однако писали, говорили, обсуждали и воспринимали происходившее в тех приднепровских краях так, словно это все происходило в Киевской Руси, именно как в исторической реальности.
Когда в самое последнее время из-за сугубо конъюнктурных соображений (в связи с аннексией Крыма и агрессией России против Украины) стали недопустимыми украинские слова в названии нашей «русской колыбели», в нашей «национальной духовной купели», «Киевскую Русь» наши власти предержащие вычеркнули из употребления и заменили на «Древнерусское государство» - также никогда не существовавшее в исторической реальности. Так одна историческая ложь тянет за собою другую, одна фальшивка накладывается на ранее существовавшую. Чтобы придуманное «Древнерусское государство» кто-то населял, придумали и исконно нашего прародителя - «древнерусского человека». Его опять-таки в реальной исторической действительности никогда не было, но, судя по официальной государственной историографии, он каким-то странным образом однажды вдруг разом снялся всем наличным составом из своих днепровских просторов и расселился на всем необъятном евразийском пространстве от Днепра и Дуная до Сахалина, Чукотки и Аляски и от Ледовитого океана до Памира. Вот такие чудеса.
Но и эта ложь про наши днепровские истоки, наши исторические начала начал - как отклик властей на «сакральный зов почвы и крови» - не есть самоценная, самодостаточная, не есть самая большая и всеохватывающая ложь в отечественной истории. Ту неослабевающую, прямо-таки магическую, двухтысячелетнюю упертость русской власти (досоветской, советской и постсоветской) в отстаивании лживой, насквозь мифологизированной версии о Киевской Руси как нашей духовной купели и начале начал национально-государственной русскости можно объяснить только одним: русская власть держится всеми способами за очевидную и давно уже раскрытую ложь о наших началах, за идола наших истоков, чтобы скрыть, упрятать подальше с глаз долой самую большую, можно даже сказать нашу Великую русскую ложь. На самом деле Россия (как государство, как тип и модель власти, как цивилизационная определенность) представляет собой прямое, непосредственное и сущностное продолжение монгольской Орды, продолжение улуса Джучи - он же Белая, он же Золотая Орда, он же страна Московия.
Отсюда, в частности, весь ворох напластований из лжи, мифов, призраков о Куликовской битве как начале освобождения Руси от придуманного Н.М. Карамзиным татаро-монгольского ига, о самом «иге» и о Сергии Радонежском, благословившем якобы Дмитрия Донского на «священную битву» за освобождение Руси, о «богоносцах» Ослябе и Пересвете, о супостатах Мамае и Тохтамыше. Сплошная ложь, миф.
То же можно сказать о любом значительном событии, явлении, процессе в нашей истории: о революции, о Великой Победе, о «вставании с колен» с Путиным, о «Русском мире». В конце концов, и сама перестройка - предмет нашей беседы - такая же ложь, миф и призрак: ничто из бывшего нашей российской сущностью ни во что не перестроилось. Это и есть вторая причина, почему трудно говорить о перестройке и о том, что из нее получилось. Из нее получилось только еще одна, очередная ложь.
Но ведь попытка перестройки была, вы ведь сами в этом всем участвовали?
Такой вопрос подвигает меня к еще одной сложной - сложнейшей даже, я бы сказал - проблеме нашего бытия. Замечательный писатель Светлана Алексиевич сказала, что во времена перестройки мы были «преступно романтичны». «Преступно» - все-таки, по-моему, перебор. Преступность обычно предполагает умысел, а его не было. Я бы сказал - «беспечно романтичными», обязательно добавив: и «инфантильно бездумными». Про себя самого я сказал, что был сталинским стипендиатом на истфаке МГУ. Иными словами, я уже тогда был в числе немногих, кто наилучшим образом воспринимал и воспроизводил ложь. Все мы, участники перестройки, кроме прочего, не умели думать - это было наше главное отличительное свойство.
Мы были неспособны адекватно воспринимать то, что происходило прямо на наших глазах и даже с нашим участием. Но таково было тогда свойство не только непосредственных участников перестройки, а свойство всего советского социума. Это был всеобъемлющий сон общественного разума - патология, пандемическая болезнь, которая проходит лишь с кончиной самого пациента. Советский социум был к 1985 году, по существу, расчеловечен и раскультурен до такой степени, что он был уже не в состоянии не только к самоорганизации, к саморазвитию, но даже к самоидентификации.
...во время перестройки социум был неспособен адекватно, критически, рационально осмысливать и оценивать себя самого как сообщество, как государство. Поэтому главное, что характеризует период с 1985 по 1991 год, - межеумочность, неопределенность происходящего. Несуразица - самое главное, что происходило под названием «перестройка». Что из этого могло произойти? В лучшем случае такая же несуразица, в нашем же конкретном случае - еще более коварная и жестокая в смысле античеловечности разновидность сталинизма.
Что же касается эмпирической реальности в пределах Советского Союза времен перестройки, то теперь, задним числом и задним умом, спустя четверть века, можно вполне конкретно сказать об этой реальности как о некоей содержательной определенности. Тогда эту эмпирическую реальность большинство из нас (я в том числе) не могли, повторю, были неспособны даже адекватно увидеть, критически, рационально понять. А теперь, с учетом пережитого лично исторического советского опыта и на основании исследованного массива зарубежной и отечественной научной литературы, - упомяну, прежде всего, труды А. Пелипенко, в частности работу «Судьба русской матрицы», и его же работу в соавторстве с Е.Г. Яковенко «Система культуры и российская специфика».
Наша реальность представляла собой сталинизм. Причем сталинизм не как отвлеченное схоластическое понятие или абстрактный знак из прошлого, - но сталинизм со всеми его конкретными социокультурными основными составляющими: а) как способ жизнеустройства всего общества и государства; б) как система властвования в данном способе жизнеустройства и, самое главное, в) как ментальный фундамент и становой хребет этого жизнеустройства и системы властвования. А конкретное содержание ментального основания российского жизнеустройства - русский традиционализм во всем его разнообразии и во всех его способах проявления, главный и основной из которых - имперская идея господства, или, иначе говоря, идеократический имперский проект установления должного мирового порядка в форме безраздельного господства России везде, где только возможно. В идеале - во всем мире.
Что касается русского традиционализма как ментального основания жизнеустройства и системы властвования, важно подчеркнуть: он формировался в веках, даже в тысячелетиях, и представляет собой всю совокупность мировидения людей, мировосприятия ими разных эпох, их привычки, предрассудки, мифы и заблуждения, способы жизни. Я убежден, что русский традиционализм как ментальный фундамент нашего жизнеустройства существует в основных своих составляющих и сегодня."
"Историк и один из лидеров перестройки Юрий Афанасьев о том....
Тридцать лет назад, в марте 1985 года, к власти в СССР пришел Михаил Горбачев. Спустя месяц после назначения на пост генерального секретаря он озвучил «апрельские тезисы», от которых принято вести начало перестройки. Юрий Афанасьев - один из лидеров перестройки и основателей Межрегиональной депутатской группы, бывший народный депутат РСФСР. Он - автор знаменитого выражения той поры «агрессивно-послушное большинство», ......
Когда мы произносим слово «перестройка», казалось бы, естественный вопрос - вопрос здравого смысла и элементарной логики: о чем, собственно, идет речь? Перестройка чего и во что? Как определить предмет перестройки? Ее цель, задачи? Что во что перестраивалось с 1985 по 1991 год и перестраивалось ли что-то вообще? Странным образом, сам Горбачев написал много книг, его сторонники тоже создали горы литературы, произнесено такое количество слов, что утонуть можно во всем этом! Но вот ответа на простой вопрос: что и во что перестраивалось или хотя бы что и во что предполагалось перестраивать? - вы не найдете. Его нет в толстых книгах Михаила Сергеевича, его сторонников. Нет такого ответа до сих пор и вообще.
Первая причина. Суть и сложность понимания проблемы в том, что в Советском Союзе в тот промежуток времени не было ни политики, ни политической жизни, ни даже способности политически мыслить хотя бы в какой-то организованной части социума. Не было тогда и права - как устойчивого, постоянного института и как устоявшейся общественной ценности. Более того, не было в то время в этих же смыслах ни общественной нравственности, ни морали. Поэтому разговор о «перестройке», как и обо всем вообще происходившем в тогдашней реальности, в категориях и понятиях политики и политического, в категориях права, нравственности заведомо не имеет смысла.
Мы пребывали тогда в стране и обществе с дополитической еще, с догосударственной даже культурой. Строго говоря, Россия (СССР) тех времен в плане общего культурогенеза представляла собой не то чтобы докапиталистический, но не вполне даже и дофеодальный еще тип культуры. Это было нечто вроде патримониально-вотчинного периода. Нечто вроде начала перехода от родоплеменного к ранне- или скорее к псевдогосударственному еще состоянию. В плане общекультурного развития в России (СССР) времен перестройки продолжалась, образно говоря, эпоха Андрея Боголюбского, то есть отечественный ХII век.
А содержательное определение второй причины таково: вся современная Россия во всей своей феноменологической целостности и социокультурной системности, вместе со всей нашей историей, включая и протоисторию, есть ложь, миф, фальсификация, призрак, фантом. Нет ни одного существенного факта, события, явления, процесса в прошлом России и в ее настоящем, которые не были бы фальсифицированы или не представляли бы собой миф.
Пример можно какой-нибудь?
Разумеется. Например, Киевская Русь со всей ее историей. Написано по этой теме много книг, учебников и монографий, полно толстенных изданий, тысячи диссертаций. Писали их не кто-нибудь, а выдающиеся наши академики - русские и советские. Проблема, однако, в том, что Киевской Руси как эмпирической реальности никогда в истории не существовало. Даже у Нестора в его «Повести временных лет» ни о какой Киевской Руси не упоминается. Само словосочетание «Киевская Русь» впервые появилось только в ХIХ веке. Однако писали, говорили, обсуждали и воспринимали происходившее в тех приднепровских краях так, словно это все происходило в Киевской Руси, именно как в исторической реальности.
Когда в самое последнее время из-за сугубо конъюнктурных соображений (в связи с аннексией Крыма и агрессией России против Украины) стали недопустимыми украинские слова в названии нашей «русской колыбели», в нашей «национальной духовной купели», «Киевскую Русь» наши власти предержащие вычеркнули из употребления и заменили на «Древнерусское государство» - также никогда не существовавшее в исторической реальности. Так одна историческая ложь тянет за собою другую, одна фальшивка накладывается на ранее существовавшую. Чтобы придуманное «Древнерусское государство» кто-то населял, придумали и исконно нашего прародителя - «древнерусского человека». Его опять-таки в реальной исторической действительности никогда не было, но, судя по официальной государственной историографии, он каким-то странным образом однажды вдруг разом снялся всем наличным составом из своих днепровских просторов и расселился на всем необъятном евразийском пространстве от Днепра и Дуная до Сахалина, Чукотки и Аляски и от Ледовитого океана до Памира. Вот такие чудеса.
Но и эта ложь про наши днепровские истоки, наши исторические начала начал - как отклик властей на «сакральный зов почвы и крови» - не есть самоценная, самодостаточная, не есть самая большая и всеохватывающая ложь в отечественной истории. Ту неослабевающую, прямо-таки магическую, двухтысячелетнюю упертость русской власти (досоветской, советской и постсоветской) в отстаивании лживой, насквозь мифологизированной версии о Киевской Руси как нашей духовной купели и начале начал национально-государственной русскости можно объяснить только одним: русская власть держится всеми способами за очевидную и давно уже раскрытую ложь о наших началах, за идола наших истоков, чтобы скрыть, упрятать подальше с глаз долой самую большую, можно даже сказать нашу Великую русскую ложь. На самом деле Россия (как государство, как тип и модель власти, как цивилизационная определенность) представляет собой прямое, непосредственное и сущностное продолжение монгольской Орды, продолжение улуса Джучи - он же Белая, он же Золотая Орда, он же страна Московия.
Отсюда, в частности, весь ворох напластований из лжи, мифов, призраков о Куликовской битве как начале освобождения Руси от придуманного Н.М. Карамзиным татаро-монгольского ига, о самом «иге» и о Сергии Радонежском, благословившем якобы Дмитрия Донского на «священную битву» за освобождение Руси, о «богоносцах» Ослябе и Пересвете, о супостатах Мамае и Тохтамыше. Сплошная ложь, миф.
То же можно сказать о любом значительном событии, явлении, процессе в нашей истории: о революции, о Великой Победе, о «вставании с колен» с Путиным, о «Русском мире». В конце концов, и сама перестройка - предмет нашей беседы - такая же ложь, миф и призрак: ничто из бывшего нашей российской сущностью ни во что не перестроилось. Это и есть вторая причина, почему трудно говорить о перестройке и о том, что из нее получилось. Из нее получилось только еще одна, очередная ложь.
Но ведь попытка перестройки была, вы ведь сами в этом всем участвовали?
Такой вопрос подвигает меня к еще одной сложной - сложнейшей даже, я бы сказал - проблеме нашего бытия. Замечательный писатель Светлана Алексиевич сказала, что во времена перестройки мы были «преступно романтичны». «Преступно» - все-таки, по-моему, перебор. Преступность обычно предполагает умысел, а его не было. Я бы сказал - «беспечно романтичными», обязательно добавив: и «инфантильно бездумными». Про себя самого я сказал, что был сталинским стипендиатом на истфаке МГУ. Иными словами, я уже тогда был в числе немногих, кто наилучшим образом воспринимал и воспроизводил ложь. Все мы, участники перестройки, кроме прочего, не умели думать - это было наше главное отличительное свойство.
Мы были неспособны адекватно воспринимать то, что происходило прямо на наших глазах и даже с нашим участием. Но таково было тогда свойство не только непосредственных участников перестройки, а свойство всего советского социума. Это был всеобъемлющий сон общественного разума - патология, пандемическая болезнь, которая проходит лишь с кончиной самого пациента. Советский социум был к 1985 году, по существу, расчеловечен и раскультурен до такой степени, что он был уже не в состоянии не только к самоорганизации, к саморазвитию, но даже к самоидентификации.
...во время перестройки социум был неспособен адекватно, критически, рационально осмысливать и оценивать себя самого как сообщество, как государство. Поэтому главное, что характеризует период с 1985 по 1991 год, - межеумочность, неопределенность происходящего. Несуразица - самое главное, что происходило под названием «перестройка». Что из этого могло произойти? В лучшем случае такая же несуразица, в нашем же конкретном случае - еще более коварная и жестокая в смысле античеловечности разновидность сталинизма.
Что же касается эмпирической реальности в пределах Советского Союза времен перестройки, то теперь, задним числом и задним умом, спустя четверть века, можно вполне конкретно сказать об этой реальности как о некоей содержательной определенности. Тогда эту эмпирическую реальность большинство из нас (я в том числе) не могли, повторю, были неспособны даже адекватно увидеть, критически, рационально понять. А теперь, с учетом пережитого лично исторического советского опыта и на основании исследованного массива зарубежной и отечественной научной литературы, - упомяну, прежде всего, труды А. Пелипенко, в частности работу «Судьба русской матрицы», и его же работу в соавторстве с Е.Г. Яковенко «Система культуры и российская специфика».
Наша реальность представляла собой сталинизм. Причем сталинизм не как отвлеченное схоластическое понятие или абстрактный знак из прошлого, - но сталинизм со всеми его конкретными социокультурными основными составляющими: а) как способ жизнеустройства всего общества и государства; б) как система властвования в данном способе жизнеустройства и, самое главное, в) как ментальный фундамент и становой хребет этого жизнеустройства и системы властвования. А конкретное содержание ментального основания российского жизнеустройства - русский традиционализм во всем его разнообразии и во всех его способах проявления, главный и основной из которых - имперская идея господства, или, иначе говоря, идеократический имперский проект установления должного мирового порядка в форме безраздельного господства России везде, где только возможно. В идеале - во всем мире.
Что касается русского традиционализма как ментального основания жизнеустройства и системы властвования, важно подчеркнуть: он формировался в веках, даже в тысячелетиях, и представляет собой всю совокупность мировидения людей, мировосприятия ими разных эпох, их привычки, предрассудки, мифы и заблуждения, способы жизни. Я убежден, что русский традиционализм как ментальный фундамент нашего жизнеустройства существует в основных своих составляющих и сегодня."