Но то, что вы назвали моей тайной, - совсем, совсем другое. Я не изучаю человека снаружи. Я пытаюсь проникнуть внутрь. Это гораздо больше, правда
( Read more... )
Он - последняя инстанция на земле последний судья. Он тот, перед кем все равны. Тот, кто поймет каждого, так как может стать каждым. Он проницателен, так как проницаем - прозрачен, почти невидим. Он может исчезнуть, дав - в себе - место другому. Как показать это без лишних слов? Прозрачность, но плотность, определенность.
Подчеркивается его заурядность, его ничтожество, его анонимность. Он никто. И потому ему открыты тайны. Он не шумит. И потому он слышит. Как это показать без лишних слов?
Невозможно представить, чтобы ему стало скучно. Чтобы он искал «дело» как лекарство от скуки (или от боли).
Он слышит высшую гармонию и мгновенно распознает диссонанс, дисгармонию, - ему есть с чем сравнивать.
Представляла героев как пейзаж; киношных определяло кино; Хаус был тесной мучительной комнатой, лабиринтом коридоров, неумением найти выход, разбомбление стены - как прорыв на волю, из тисков; Гамлет был утесом над мрачным холодным морем (спасибо Козинцеву) и узким клинком, светящимся как луч, отточенным и точным; патер Браун был странник, ему везде был дом, весь мир - его дом, тёмные и холодные углы или кресло у камина, но там он ненадолго, он словно всегда в дороге.
до головокружения подробный Лондон, со всеми царапинами, трещинами, шероховатостями, дырами, лицами, крошками на лацканах, пятнами; от подробностей рябит в глазах, единая картина разваливается, ты не можешь её склеить, ты - не Шерлок Холмс; луч, рассекающий туман и невнятицу; собиратель смысла (внятицы); ясность, живость
А вы нового "Отца Брауна" видели? Он там и плотный - и обнимающий, принимающий, и заурядный, и анонимный, и любопытный, и - в то же время - ненавязчивый. Но не честертоновский, совсем.
Подчеркивается его заурядность, его ничтожество, его анонимность. Он никто. И потому ему открыты тайны. Он не шумит. И потому он слышит. Как это показать без лишних слов?
Невозможно представить, чтобы ему стало скучно. Чтобы он искал «дело» как лекарство от скуки (или от боли).
Он слышит высшую гармонию и мгновенно распознает диссонанс, дисгармонию, - ему есть с чем сравнивать.
Представляла героев как пейзаж; киношных определяло кино; Хаус был тесной мучительной комнатой, лабиринтом коридоров, неумением найти выход, разбомбление стены - как прорыв на волю, из тисков; Гамлет был утесом над мрачным холодным морем (спасибо Козинцеву) и узким клинком, светящимся как луч, отточенным и точным; патер Браун был странник, ему везде был дом, весь мир - его дом, тёмные и холодные углы или кресло у камина, но там он ненадолго, он словно всегда в дороге.
Reply
Reply
от подробностей рябит в глазах, единая картина разваливается, ты не можешь её склеить, ты - не Шерлок Холмс;
луч, рассекающий туман и невнятицу; собиратель смысла (внятицы);
ясность, живость
Reply
А вы нового "Отца Брауна" видели?
Он там и плотный - и обнимающий, принимающий,
и заурядный, и анонимный, и любопытный, и - в то же время - ненавязчивый.
Но не честертоновский, совсем.
Reply
Reply
я - ловец человеков
Reply
" Я человек, строго ответил отец Браун, - и значит, вместилище всех дьяволов..."
Reply
Reply
так и лопнуть можно, вмещающи :(
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment