Франсиска и смерть
Онелио Хорхе Кардосо
Франсиска и смерть
Посвящается молдавскому поэту, товарищу и другу
Петру Заднипру, который
сообщил мне этот ответ его мамы
- Добрый и святой день! - сказала смерть, и никто из присутствующих ее не узнал. Ясно! Пришла смерть со спутанной косой под шляпой и с желтой рукой в сумке.
- Если вас не затруднит, - сказала она, - скажите, где живет сеньора Франсиска.
- Ну, смотри, - ответили ей, и, высунувшись в дверь, один человек показал своим мозолистым пальцем:
- Там, если идти по густым тростниковым зарослям, гнущимся под ветром, видишь? Есть поднимающаяся в гору дорога. Там наверху найдешь ее дом.
«Всё получилось», - подумала смерть и, поблагодарив, пустилась по дороге как раз в то утро, когда в небе почти не было облаков и вся его синь сияла светом.
По пути смерть посмотрела на часы и увидела, что было семь часов утра. В один час пополудни в ее списке дел стояла сеньора Франсиска.
«К счастью, мало работы, только один случай», - сказала себе смерть, довольная, что не придется сильно устать, и продолжила идти по дороге, заросшей чередой в росе.
На самом деле, стоял месяц май, и из-за обилия дождей не оставалось ни одного семечка или ростка, не появившегося над землей. Отростки хлопкового дерева выглядели как сделанные из прозрачного красного дерева. Ствол гуаябо иногда разрывал кору, показывая чистую плоть древесины. На плантациях тростника не было ни одного желтого листка. Всё было зелено, от земли до воздуха, и аромат жизни поднимался от цветов.
Понятно, что у смерти закупорило ноздри. Логично также, что смерть не смотрела ни на ветки с птичьими гнездами, ни на пчел, сидящих на цветках. Но что делать? Смерть здесь вышагивала, но это не ее царство.
Итак, смерть шла и шла по дороге, пока не пришла к дому Франсиски.
- Будьте добры, мне бы Панчиту, - льстиво сказала смерть.
- Бабушка ушла рано, - ответила нарядно одетая внучка, слегка испуганная, поскольку смерть посматривала на нее с косой под шляпой и рукой в сумке.
- И когда она вернется?
- Кто знает? - сказала мать девочки. - Зависит от того, сколько у нее дел. Она пошла на поле работать.
Смерть прикусила губу. Не хватало только остаться здесь и шляться по этому огромному прекрасному и чуждому ей миру.
- Сейчас очень на солнце печет. Можно ее здесь подождать?
- Здесь всем гостям рады. Но возможно, что она не вернется до вечера или даже до самой ночи.
«Черт возьми! - подумала смерть. - Как бы мне не опоздать на пятичасовой поезд. Нет, лучше пойти ее поискать.» Повысив голос, смерть сказала:
- Где я ее наверняка смогу найти?
- На рассвете она ходила на дойку. Сейчас она, конечно, сеет кукурузу.
- А где кукурузное поле? - спросила смерть.
- Идите вдоль забора и тогда за ним увидите вспаханное поле.
- Спасибо! - сухо сказала смерть и снова пустилась в путь.
Но сколько ни искала взглядом обширное вспаханное поле, на нем не было ни души, только цапли. У смерти выбилась косичка из-под шляпы, смерть взбесилась:
«Старая бродяга! Куда ты делась!» Она сплюнула и снова пустилась в безнадежный путь.
Час спустя, когда косичка под шляпой накалилась от жары, а нос был забит до отвращения ароматом зеленой травы, смерть натолкнулась на прохожего:
- Сеньор, вы не могли бы мне сказать, где в этих полях мне найти Франсиску?
- Вам повезло, - ответил прохожий. - полчаса назад она зашла в дом норвежцев. У них болен ребенок, и она пошла туда размять ему живот.
- Спасибо! - сказала смерть резко, как выстрелила, и ускорила шаг.
Дорога был трудной и утомительной. Теперь ей пришлось идти по свежевспаханному полю, без тропинки, а все знают, как неудобно ставить ногу на неровную почву, вязкую и жирную, забирающую половину сил. Всё-таки она дошла, жалкая на вид, до дома норвежцев.
- Окажите любезность, могу я видеть Франсиску?
- Она уже ушла.
- Но почему же? Так быстро?
- Почему так быстро? - ответили ей. - Она приходила помочь нам с ребенком и уже всё сделала. Чему здесь удивляться?
- Хорошо, увидим, - сказала смерть смущенно, - но женщины обычно любят поговорить после дела, мне кажется.
- Тогда вы не знаете Франсиску.
- У меня есть ее приметы, - ответила смерть.
- Ну, сообщите нам их, - попросила мать. И смерть сказала:
- Ну, у нее морщины, сейчас ей шестьдесят лет…
- Что еще?
- Ну, седые волосы, почти нет целых зубов, нос, скажем…
- «Скажем» что?
- Заостренный.
- Это всё?
- Хорошо, к тому же, у нее имя и два прозвища.
- Но вы ничего не сказали про ее глаза.
- Хорошо, затуманенные, да, затуманенные, должно быть, потухшие от старости.
- Нет, вы ее не знаете, - сказала женщина. - Всё сказанное правильно, но не глаза. Во взгляде у нее меньше прожитых лет. Та, которую вы ищете, не Франсиска.
И смерть снова вышла на дорогу. Теперь она шла раздраженная, не особенно беспокоясь о руке и косичке, наполовину высунувшейся из-под шляпы.
Шла и шла. В доме Гонсалес ей сказали, что Франсиска недалеко отсюда, косит траву для коровы внуков. Но смерть увидела только свежесрезанную траву, но не Франсиску, от которой не было видно и следа.
Тогда смерть, у которой уже вспухли ноги в грязных туфлях, а черная рубашка вся пропиталась потом, вынула часы и посмотрела, который час:
- Черт! Четыре с половиной! Мой поезд уйдет!
И смерть, ругаясь, бросилась назад.
Между тем, в двух километрах от этого места Франсиска пропалывала огород при школе. Мимо проезжал верхом знакомый старик. Он ласково ее поприветствовал:
- Франсиска, когда ты собираешься умирать?
Она приподнялась наполовину над розами и также его поприветствовала:
- Никогда, - сказала она, - у меня всегда есть дела.