ещё немного даланской драмы
Один из самых красивых и самых, как потом оказалось, страшных моментов.
Мы прорываемся через заросли. Я пару раз оступаюсь и оказываюсь по колено в застоявшейся болотной воде. Нам в спины летят выстрелы, но мы уже далеко, нас не достать. С той стороны озера видно, как идёт бой. Хорошо видно. Поля, дорога, миномётный пост - всё как на ладони. Я снова чувствую вину. Я здесь, а не там.
Мы проходим мимо водопада Ги-соро-Аки. Дальше, дальше по дороге. Кто-то из наших падает там, в низине, почти у озера, и больше не встаёт. Мне хорошо видно.
Я отрываю взгляд от поля и перевожу его на дорогу, по которой мы идём. Шагах в пятидесяти от нас стоит заари в белой рубахе, деревенский. Это он ходил говорить с варасари в рощу несколькими часами ранее.
- Ты пойдёшь с нами? - спрашивает масту Сонми.
- Не сейчас. Ночью.
Деревенский смотрит на продолжающийся бой, молчит какое-то время, а потом говорит. Говорит о том, что ночью деревня станет нашей. Что нам больше не нужно будет прятаться. Что деревня станет амана-зэро. Нужно только верно провести ритуал последнего луча. Нужно, чтобы никто не помешал ритуалу.
Мы благодарим его и проходим дальше. Мне вдруг становится очень легко. Я улыбаюсь и, кажется, плачу.
- Это добрый знак, - говорю я варасари, - Это добрый знак.
О, если бы это был добрый знак. Если бы.
Мы прорываемся через заросли. Я пару раз оступаюсь и оказываюсь по колено в застоявшейся болотной воде. Нам в спины летят выстрелы, но мы уже далеко, нас не достать. С той стороны озера видно, как идёт бой. Хорошо видно. Поля, дорога, миномётный пост - всё как на ладони. Я снова чувствую вину. Я здесь, а не там.
Мы проходим мимо водопада Ги-соро-Аки. Дальше, дальше по дороге. Кто-то из наших падает там, в низине, почти у озера, и больше не встаёт. Мне хорошо видно.
Я отрываю взгляд от поля и перевожу его на дорогу, по которой мы идём. Шагах в пятидесяти от нас стоит заари в белой рубахе, деревенский. Это он ходил говорить с варасари в рощу несколькими часами ранее.
- Ты пойдёшь с нами? - спрашивает масту Сонми.
- Не сейчас. Ночью.
Деревенский смотрит на продолжающийся бой, молчит какое-то время, а потом говорит. Говорит о том, что ночью деревня станет нашей. Что нам больше не нужно будет прятаться. Что деревня станет амана-зэро. Нужно только верно провести ритуал последнего луча. Нужно, чтобы никто не помешал ритуалу.
Мы благодарим его и проходим дальше. Мне вдруг становится очень легко. Я улыбаюсь и, кажется, плачу.
- Это добрый знак, - говорю я варасари, - Это добрый знак.
О, если бы это был добрый знак. Если бы.