Моя философия. Синопсис. - 63
Моя философия. Синопсис. - ( 1), ( 2), ( 3), ( 4), ( 5), ( 6), ( 7), ( 8), ( 9), ( 10), ( 11), ( 12), ( 13), ( 14), ( 15), ( 16), ( 17), ( 18), ( 19), ( 20), ( 21), ( 22), ( 23), ( 24), ( 25), ( 26), ( 27), ( 28), ( 29), ( 30), ( 31),
1. Проблема существования «вещей одного рода», которую Платон и Аристотель решили через метафизические сущности - идеи-формы: ( 32), ( 33), ( 34),
2. Мое решение проблемы универсалий («вещей одного рода») в рамках моей философии - как проблемы онтологической, но не метафизической: ( 35), ( 36), ( 37), ( 38), ( 39),
3. Постановка проблемы «человеческой личности» и ее соотношения как «индивидуального начала» с «природой человека», общей для всех людей: ( 40), ( 41), ( 42), ( 43), ( 44),
4. Проблема Метафизического Жида как гипостазирование «природы человека» в качестве универсальной и тотальной идентичности для всех людей: ( 45), ( 46), ( 47),
5. Проблема «личности человека» в России и русской культуре. Понятие «соборность» в русской философии как ключ к решению «проблемы человека» в рамках русской православной культуры, а через нее - и других проблем философии. Почему русская философия не состоялась: ( 48), ( 49), ( 50), ( 51), ( 52),
6. Уточнение моей метафизики и определение понятия «первой материи» (она же «первое бытие» и «первое сущее»): ( 53), ( 54), ( 55), ( 56), ( 57), ( 58), ( 59), ( 60).
7. Проблема эволюции. Почему Аристотель не принял идею эволюции живой природы. Решение проблемы эволюции в рамках моей философии и метафизики: ( 61), ( 62),
Да, так вот! Таким образом, признав, что эволюция все же существует (как «эволюция живой природы» и как «эволюция Вселенной» в целом), мы должны сделать следующий шаг: понять, что является, так сказать, «предметом» этой эволюции, ее «субъектом» (или, быть может, ее «объектом»). Ведь если мы говорим о некоем «развитии» или «эволюции», то это всегда предполагает то, что «развивается» и «эволюционирует», то, с чем и происходит это «развитие» и эта «эволюция».
Что же это? Аристотелевские формы - через которые Аристотель объяснял, в том числе, существование видов у животных и растений (людей, лошадей, кошек или каких-нибудь полипов) - мы изгнали из нашей философии. И не в последнюю очередь - именно потому, что они развиваться и эволюционировать в принципе не могут. Что же остается?
Единство. Если мы возьмем какую-либо единичную вещь, данную нам в опыте, а затем мысленно устраним все ее свойства, данные нам в ощущениях: теплоту, цвет, вкус, твердость, непроницаемость, делимость, а также даже ее пространственную форму и саму протяженность в пространстве - то от этой вещи не останется ничего. Кроме одного - представления о том, что эта вещь существует, и при этом существует как некое единство. Останется то, что Кант называл «ноуменом» («в отрицательном смысле») или что он называл «вещью-в-себе» - как представление о вещи, которая существует вне нас и совершенно независимо от нас.
Для самого Канта «вещь-в-себе» - это, прежде всего, представление гносеологическое, но здесь важно, что «вещь-в-себе» у Канта существует объективно и воздействует на нашу чувственность, и что мы всегда мыслим эту вещь как некое единство. И если мы мысленно уберем из всех единичных вещей - из различных людей или лошадей или любой другой единичной вещи - все их свойства, которые отличают их друг от друга и которые придают им их индивидуальные отличия, то от них от всех останется только одно и общее для них всех - их единство.
Это единство единичных вещей - одинаково для всех единичных вещей. Единство не может быть чем-то другим, и оно всегда остается единством, пока оно остается тем же самым и пока оно остается единством. И это единство есть то предельно общее, что мы находим во всех без исключения единичных вещах, так как если какая-либо вещь существует в нашем мире, если она есть нечто сущее - то она существует как единство, и она, прежде всего и в первую очередь, есть единство. Если же эта вещь теряет свое единство, перестает быть неким единством - она перестает существовать.
И это единство единичной вещи и есть ее бытие. Кантианская «вещь-в-себе», или «ноумен» - это просто идея бытия. Как трансцендентальная идея она лежит в основе всякого нашего восприятия и всякого нашего мышления - и именно потому, что это есть идея бытия. И эта идея бытия, то есть идея единства - повторюсь, одна и та же во всех вещах и обо всех вещах: единство Сократа - это такое же единство, как и единство Платона или кошки Мурки, так как «единство» как таковое не может быть разным и не может быть чем-то другим. Поэтому если и имеет смысл говорить о какой-либо «форме» или даже об «идее» в вещах - то только об идее единства. То есть об идее бытия. И эта идея бытия-единства всегда одинаковая и одна и та же во всех единичных вещах.
Но что это за бытие? Бытие-Esse, как метафизическое начало, мы определили как Единство, которое придает Единство всему нашему сущему миру и единство всякому сущему, но которое само по себе, как первоначало нашего сущего мира, находится за пределами этого мира. Следовательно, это бытие-единство в единичных вещах уже не есть Бытие-Esse как таковое, а есть уже Бытие-Esse, соединенное с Материей, которое стало уже сущим бытием, воплощенным в материю бытием, осуществленным бытием. А значит, бытие-единство единичных вещей - это уже бытие-ens.
Важно также отметить, что - хотя мы и упомянули выше «ноумены» Канта и даже «идеи» Платона - Бытие-Esse не есть идея или некая метафизическая умозрительная «сущность», как ее понимали Платон или Плотин. Мы МОЖЕМ помыслить бытие как единство - как Единство Бытия-Esse или как единство бытия-ens. И когда мы мыслим о бытии - мы всегда мыслим о единстве, и мыслим бытие как единство. А в своем познании вещей и нашего сущего мира мы всегда ищем единство вещи и Единство нашего мира. Но если мы можем что-то помыслить, то это вовсе не значит, что то, что мы мыслим, имеет умозрительную метафизическую природу - наподобие платоновских идей или гегелевских понятий. Мы можем помыслить «красное» или «зеленое», но это вовсе не значит, что где-то объективно существует «красное» и «зеленое» как некая «идея» или «универсалия» - как это полагали некоторые схоласты. Ведь даже только для того, чтобы помыслить «красное» или «зеленое» как нечто отличное друг от друга, нам нужно представлять, что такое «красное» как цвет и чем он отличается от «зеленого» цвета - то есть в этих понятиях уже присутствуют чувственные представления (точнее сказать, через эти понятия мы и обозначаем вполне определенный тип чувственных представлений - цветовых).
И точно так же из того, что мы МЫСЛИМ бытие как единство, или определяем его через наши понятия как единство, еще вовсе не следует, что Бытие-Esse есть некая идея (вроде платоновской идеи) или понятие (вроде гегелевского понятия). Бытие-Esse вообще не есть нечто сущее - сущим оно становится только при соединении с Материей, когда оно превращается в бытие-ens. Но в то же время нужно признать, что то, что мы вообще способны мыслить о вещах и о многом другом - включая «красное» или «зеленое» - обусловлено именно тем, что все это есть уже сущее, то есть все это уже соотнесено с бытием-ens, а через него - с Бытием-Esse.
Материю мы мыслить не можем - ни как первоначало, ни как определенную материю конкретной единичной вещи. Материю мы можем только воспринимать - в наших чувственных восприятиях и ощущениях. Воспринимать и быть воспринимаемой - это, как я отмечал уже ранее, есть одно из главных «свойств» материи, причем уже сущей материи, материи в нашем сущем мире. Но сама материя вовсе не есть восприятие. И уж тем более она не есть нечто мыслимое - и поэтому, чтобы определить конкретную материю и ее «свойства», нам нужно эту материю воспринять в опыте: объяснить человеку, что такое «красное» и «зеленое», если он не различает цвета, или что такое «сладкое яблоко», если он никогда не пробовал яблок, невозможно. Мы можем описывать материю и ее свойства, используя понятия, но мыслить материю мы не можем - мы можем ее только воспринимать, ощущать в наших чувственных восприятиях.
Точно так же, если мы можем мыслить бытие-ens как единство, из этого еще не следует, что это бытие-ens или Бытие-Esse есть идея (идея Единства) в платоновском смысле, как некая «умопостигаемая сущность». Скорее это ближе к аристотелевской форме, что уже присутствует в вещах, но придает им не форму - в ее аристотелевском понимании, а единство. У Аристотеля его формы уже не есть нечто только мыслимое - как идеи у Платона, и они уже присутствуют в вещах. Хотя именно формы, по Аристотелю, мы и находим в вещах (через наши чувственные восприятия), и именно их мы мыслим и познаем как видовую сущность вещей - уже в форме наших понятий.
Так же и с бытием-ens: мы можем это бытие мыслить, как некий «ноумен», и мы всегда мыслим это бытие как единство, и оно и есть единство, а не просто «идея единства». Но, как материя, обладая свойством воспринимать (реагировать на воздействия) и быть воспринимаемой (оказывать воздействия), никогда не есть тот субъект, который воспринимает (воспринимать что-либо может только сущее, то есть соединение материи и бытия), так же и бытие-единство, хотя и может быть мыслимым, вовсе не есть некая умозрительная «сущность» или некая «идея» в платоновском смысле. То, что бытие-ens может быть мыслимым - и при этом всегда мыслимым как единство - это просто его «свойство», а вовсе не его «природа» или его «сущность». Иначе говоря, идея «единства», которую мы можем мыслить и постигать нашим разумом, уже есть следствие бытия-ens, а вовсе не его «природа» или «сущность». И само бытие-ens вовсе не есть идея или понятие.
Так вот, я утверждаю, что в основе эволюции Вселенной и эволюции живой природы лежит эволюция Бытия-Esse - и эта эволюция осуществляется через бытие-ens, то есть уже в Бытии-Esse, соединенном с Материей и уже ставшим сущим бытием, бытием-ens, бытием единичных вещей.