Проблема солипсизма в философии - 12
Что ж, продолжим. Таким образом, что касается «философии» Витгенштейна, то у меня, признаться, возникает только один серьезный вопрос: КТО? Кто раздул этого умственно отсталого еврейского гомосексуалиста до «величайшего философа 20 века»? Там же НИЧЕГО НЕТ. Совсем. Ну, то есть там есть интересные моменты для логики и логики языка, но если говорить именно о философии - то это же полнейший бред.
То, что в нашем мире каким-то образом присутствуют числа и геометрические фигуры - это впервые со всей ясностью, пожалуй, осознал еще Пифагор. Платон пошел еще дальше - и попытался объяснить, как в нашем мире присутствуют не только числа и геометрия, но и понятия, и какое отношение они имеют к вещам. И для этого Платону пришлось произвести «удвоение мира» - то есть поместить понятия, математику и геометрию не только в наш разум, но и в отдельно существующий «божественный мир эйдосов». Потом Аристотель все поправил, и убрал из философии Платона это «удвоение реальности». Это проблема всех систем платонического толка - что в них происходит «удвоение реальности» (идеальной реальности, реальности нашего сознания).
И вот, спустя две с лишним тысячи лет после Платона, появляется «еврейский гений» Витгенштейн, и снова производит такое же «удвоение реальности» - на логический «мир фактов» и «мир языка». Которые почему-то, оказывается, имеют тождественную логическую структуру. А почему? Платон и другие философы все же пытались это как-то объяснить. «Еврейский гений» не объясняет ничего, и лишь провозглашает свои «истины» тоном ветхозаветного пророка. «В мире все так!» - торжественно и глубокомысленно провозглашает этот тупой еврейчег в первом же высказывании своего опуса. И заканчивает свой опус на такой же торжественной ноте: «О чем невозможно говорить, о том следует молчать!»
При этом этот еврейский кретин и сами чувственные восприятия превратил лишь в логические элементы. Более примитивного взгляда на мир невозможно представить. Это уровень какого-то совсем тупого студента, который на просьбу объяснить, почему мы находим в нашем мире какие-то логические связи, стал бы нам объяснять, что это сами вещи наделены сознанием и в них самих уже есть понимание логики - той же самой, которой мы пользуемся в языке.
Мне кажется, даже у дикарей представления о мире были более сложными - да, они нередко одушевляли все предметы вокруг и наделяли их сознанием, но все же вряд ли они полагали, что те способны логически мыслить. И то, что у Витгенштейна этими волшебными способностями наделены не сами вещи, а их соединение - то есть «факты» - мало что меняет, так как его «факты» - это логические операции, и они возможны только в силу присущей самим вещам логической структуры.
Но самое удивительное, что этот еврейский кретин со своим убогим «логическим фетишизмом» появился уже после Канта. Канта, который убрал это «удвоение реальности» и вполне внятно объяснил, откуда в нашем мире берется математика, геометрия и логика, и почему мы все это можем применять к окружающему миру (то есть к эмпирическому опыту). Да, в философии Канта есть недостатки и даже ошибки, но эту философскую проблему он принципиально решил. И в целом - решил ее правильно. И если в окружающем нас мире мы применяем ту же математику и логику, которую мы находим в наших головах и в нашем языке, то это означает, что и «окружающий нас мир» уже находится в наших головах - то есть в нашем сознании. И поэтому вполне естественно, что этот мир в нашем сознании существует уже в формах этого сознания - в том числе в форме пространства и времени. И именно эти формы восприятия пространства и времени и делают возможным применение математики и геометрии к любому эмпирическому опыту. А также, конечно, и логики.
Математическое (геометрическое) пространство - то, что Кант называл «чистым наглядным представлением» - это, конечно же, уже логическое пространство. И в этом логическом пространстве мы можем применять все логические функции и элементы, которые мы применяем в логике или языке. И поскольку это логическое пространство выступает для нас (для нашего сознания) также и как форма эмпирического восприятия - то, естественно, и к этому эмпирическому опыту мы можем применять математические, геометрические и логические операции и элементы.
Ошибка Канта в его понимании природы пространства и времени состояла в другом. В чем именно - это я подробно объяснил ниже. Кант полагал, что пространство и время сами непосредственно не имеют никакого дела с объективной реальностью («вещью-в-себе»). И что с их помощью наше сознание только организует весь остальной опыт, полученный нами в наших ощущениях. Все прочие ощущения - зрительные, слуховые и др. - порождаются в нашей «душе» в результате воздействия на нее объективной реальности. А пространство и время - нет. Они лишь организуют всю эту «материю ощущений» в единую картинку окружающего нас мира - в формах пространства и времени.
А это, конечно, не так. Пространство и время и сами имеют прямое отношение к объективной реальности - к тому, что мы называем «гравитационным полем». Они есть формы восприятия этого гравитационного поля. И поэтому правила эмпирического пространства и времени - то есть того пространства и времени, в которых мы находим все вещи вокруг и весь окружающий нас мир - задаются уже не только нашим сознанием, с его математическими и логическими представлениями, но и объективной реальностью (гравитацией и инерцией). И поэтому эмпирическое пространство и время (как и все прочие наши эмпирические восприятия - зрительные, слуховые и т.д.) уже принципиально невозможно свести только к геометрии и логике (в отличие от математического пространства).
Но нет! Этот еврейский кретин решил все «открыть» в философии заново. Начав с уровня дикарей и самых-самых примитивных философских воззрений, которые только можно вообразить. И решил высосать всю свою «философию» буквально из пальца (или, скорее, из какого-нибудь члена Бертрана Рассела), провозгласив логическое тождество «мира фактов» и «мира языка». Впрочем, даже что касается языка - то этот еврейский кретин, конечно, тоже наплел много ерунды. Так как даже язык невозможно свести к чистой формальной логике. Почему? Потому что с помощью языка мы описываем не только внешний мир (внешний опыт), но и свой внутренний мир - чувства, эмоции, переживания. А этот мир не менее сложный. И при описании внешнего мира мы в языке также нередко добавляем эмоции (особенно к этому склонны женщины).
Поэтому в языке есть ирония, есть умолчания, есть игра смыслов, есть аллюзии на какие-то события (или фразы - что сейчас иногда называют «мемами») и т.д. И поэтому даже язык невозможно свести к «логическому атомизму». Это Моисей мог повесить на жидов свой закон из кучи правил, и жиды эти правила старались тупо выполнять. А в нормальном человеческом мире все намного сложнее, и свести все к холодным и суровым формальных правилам логики ни у какого жида не получится, каким бы тупым и упоротым он ни был - даже в языке это невозможно.
Но что касается языка - то позднее этому еврейскому кретину этот момент все же объяснили. И он все-таки был вынужден с этим согласиться, так что позднее он очень долго и упорно пытался как-то переделать свою «философию». Эти его потуги изложены во втором его трактате - «Философских исследованиях», опубликованном в 1953 году, уже после его смерти. Но тоже «ничего выдающегося».
Ну, а что касается его «философии», то, повторюсь, здесь у меня только один вопрос: кто раздул этого ушибленного на всю голову еврейского кретина до фигуры чуть ли не «величайшего философа 20 века»? И зачем?