В память о человеке: Таня Бучакова и ее мир Delicado.
Вчера был день рождения журналистки, певицы, поэтессы Татьяны Бучаковой. В этом году ей исполнилось бы 44. Но 10 лет назад Тани не стало. Это была девушка удивительно нежной души - даже название своему музыкальному проекту она дала чрезвычайно романтическое - Delicado («Полный нежности» - в ее переводе).
Мы познакомились с Таней в 1996-м году в классе по джазовому вокалу, который вела легендарная Елена Вульф. Очень высокая, худощавая, с вьющимися волосами и выразительными чернявыми глазами, она выделялась на фоне остальных учеников. Но не только внешне - Таня была вторым сопрано, так что и ее высокий голос легко определялся в не очень стройном хоре «неформальской» группы Елены Михайловны.
Мы довольно легко сошлись - улыбчивая, общительная, добрая, она располагала к себе. К тому же, общих интересов и пересечений по жизни оказалось немало. Как и я, Таня тяготела к акустическому року, у нас были свои музыкальные проекты. Мы оба интересовались также джазовым вокалом и хоровым пением. Оба работали в одном университете. А позже - и в одной газете: Таня пришла в «Омскую правду» уже после того, как я оттуда уволился, но это нас даже еще больше сроднило: поскольку за мной там тянулся некий «информационный шлейф». В Миллениум я вел авторскую полосу о молодежной культуре в газете «Четверг», контент был весьма прогрессивен и смел для «областной общественно-политической газеты», да и название рубрики говорило само за себя - «Заводной апельсин». Я ежемесячно получал сотни писем от читателей со всей области, даже спустя несколько лет после того, как «ЗА» прикрыли. А было это так: губернаторские цензоры наложили вето на мои ФИО в своих вассальных изданиях, поскольку шороху я тогда наводил в омских СМИ немало. Так что уходил я оттуда пусть и счастливо (я вел свои рубрики параллельно в добром десятке изданий, так что потери не почувствовал), но громко. Таня слышала эхо этого ухода, и иногда мне со смехом рассказывала свежие байки на тему.
Через несколько лет я, главред и издатель нескольких журналов, затеял правозащитную акцию, пойдя против все тех же областных властей и регионального (чуть не написал - «вассального») союза журналистов - когда губернаторские цензоры по-хамски уволили тележурналиста с городского канала за то, что тот задал «неудобный» вопрос Папе * ("Папой" в Омске звали тоглашнего "красного губернатора" Полежаева, да и сейчас зовут, несмотря на то, что тот давно уже покинул пост). Шумиха, которую подняли мы с коллегами по этому поводу, обнаружила тогда громадную пропасть между журналистами из «Папиных» СМИ и журналистами из независимых изданий. Публичное обращение в Союз Журналистов России, которое мы написали тогда по факту вопиющего нарушения всех общественных и отраслевых конвенций местной администрацией, в солидарность с потерпевшим коллегой-журналистом подписали тогда лишь три десятка редакторов и корреспондентов. 29 из них были из независимых медиа. Работники же государственных и муниципальных СМИ, невзирая на эмоциональную сопричастность и поддержку коллеги, наотрез отказались ставить свои подписи под этим документом, высказав опасения не только за сохранность своего рабочего места, но и даже - жизни! Я тогда лично объехал все омские редакции, проведя сотни эмоциональных бесед с однообразной концовкой… И лишь один представитель «подцензурной» прессы не поступился со своими принципами. Этим журналистом была Таня Бучакова.
На сайте Института Развития Прессы, где до сих пор висит текст того обращения, редактор красноярской многотиражки написал тогда: «К удивлению своему, обнаружил в списке и подпись представительницы государственной газеты - это для Омска сравнимо с подвигом»! Таня тогда действительно совершила подвиг - по меркам провинциальной журналистики в феодальном сибирском уезде, - подписав это публичное заявление. И этот частный случай прекрасно иллюстрирует ее жизнь и ее мировоззрение. Таня верила в справедливость, в честность, в морально-нравственные идеалы. Да, она работала в «папиной» газете, но не "прогибалась", она несла свет в царство тьмы, она отстаивала интересы ущемленных, она верила в свою профессию и в то, что Свобода Слова - это действительное право, а не формула речи. В этом мы тоже сходились с ней. Тогда, в начале нулевых, в российской истории был крошечный этап, когда надежды на осуществимость человеческих свобод в России казались почти что не призрачными, многие верили в них. Как и мы с Таней.
Вскоре после этого у Тани тяжело заболела мама. Я частенько встречал ее на улице в то время. Таня, человек ненавязчивый и - при всей ее общительности и коммуникабельности - весьма скромный, интеллигентный, даже в минуты горя держала все в себе. О ее драме никто не знал. Иногда по вечерам она звонила мне, надломленная, измотанная, мы подолгу беседовали. Ей становилось лучше.
Спустя какое-то время я уехал из Омска и потерял Таню из виду. Оказывается, она вернула к жизни свой музыкальный проект, написала несколько новых песен. В том числе одну в память нашему общему другу, панк-поэту Мише Старому. Эти пронзительные песни я услышал уже много позже… Потому что уже на следующий год Тани не стало. И об этом никто ничего не написал. Журналистская братия легко забыла скромную корреспондентку «Омской правды», университетская - сотрудницу газеты «Омский Университет». Не было никаких постов, публикаций, даже личных сообщений. Я узнал о смерти Тани случайно, спустя несколько месяцев. Кажется, у нее был рак. Но я уже не помню точно.
На фото: группа Delicado, конец 1990-х. Таня Бучакова слева.
За 10 лет, что прошли с ее смерти, в соцсетях появились две группы, посвященные ее музыкальному творчеству и памяти. Коллеги-музыканты оказались гораздо отзывчивее, чем коллеги-журналисты. Правда, в обеих группах состоят всего 14 человек. Но это - единственные упоминания о Тане в Интернете на данный момент! Не сохранилось в Сети ни ее статей, ни ее стихов, ни видео с ее выступлениями. Есть лишь аудиозаписи с двух или трех ее концертов, где звучит ее красивый высокий голосок… (фото в посте - из группы, посвященной Таниному творчеству, в ВК.)
Тане было всего 33 года, когда она ушла из жизни. Она была так молода! Помню, когда в 1996-м на «Бездне» впервые услышал ее песни, я подумал: она слишком наивна для этого мира, слишком чиста душой. Казалось, она так и осталась маленькой девочкой в теле взрослого. Но теперь мне кажется, что только такие люди и несут лучи света в непроглядную рутину жизни. Таня, я тебя помню!..
На фото: Таня в школьные годы.