Прощай, кошка
Когда мы встретились, в поздний час накануне рождества, мне не к кому было ехать - как вдруг на остановке обожгли малахитовые глаза. Она сидела на скамейке, выгибалась тонким скользящим телом и призывно смотрела. Ей тоже не к кому было пойти.
Я взял ее на руки.
Тепло ее тела и живая ласка шерсти. Она была маленькая, как и сейчас, 17 лет спустя. Падал снег.
Сейчас, когда она ничего не ест и скоро умрет, я беру вечером на руки ее возвращающееся в прошлое тельце, и она так же доверчиво и ласково смотрит на меня. Такая же маленькая и преданная, как целую жизнь назад. Я смотрю в ее все понимающие глаза. Летит время.
Всё куда-то вернулось. Мы уходим из смерти и приходим в смерть. Или наоборот? Из жизни в жизнь? Я не знаю.
Я придирался к ней и трепал за то, что она опять написала в прихожей, но во сне она ложилась ко мне на грудь, упираясь крестцом в подбородок. Она, это я.
У тебя своя животная жизнь, у меня своя. После возвращения из мира, где оценивают и врут, покоем и естественностью встречало твое ласковое урчание. Иногда ты бесилась, и я придумывал тебе пару. Ты рожала два раза, хотя хотела больше. Но я не знал, куда девать котят. А убивать не хотел. Еле раздал и этих. В результате без материнства развилась мастопатия.
Нужно было во время сделать стерилизацию, но это казалось поперек природы. Моя ошибка.
В этом мире редко бывает так, как ты хочешь. С каждым днем всё меньше в тебе веса - а ведь ты когда-то так любила поесть, - и всё хуже работает сердце. Ты мой живой скелетик. Боже, сделай так, чтобы она умерла спокойно и без мучений.
Продолжаю колоть успокоительное, чтобы избавить от возможной боли. И прыскаю шприцем в пасть глюкозный раствор, чтобы ты прожила немного подольше.
Мы оба еще живы. Может, я своим воображением тороплю события? Я не знаю.
Прощай, кошка. Скоро я возьму лопату у соседа и, положив твое холодное тело в целлофановый пакет, понесу в лес. Я остался.
Я взял ее на руки.
Тепло ее тела и живая ласка шерсти. Она была маленькая, как и сейчас, 17 лет спустя. Падал снег.
Сейчас, когда она ничего не ест и скоро умрет, я беру вечером на руки ее возвращающееся в прошлое тельце, и она так же доверчиво и ласково смотрит на меня. Такая же маленькая и преданная, как целую жизнь назад. Я смотрю в ее все понимающие глаза. Летит время.
Всё куда-то вернулось. Мы уходим из смерти и приходим в смерть. Или наоборот? Из жизни в жизнь? Я не знаю.
Я придирался к ней и трепал за то, что она опять написала в прихожей, но во сне она ложилась ко мне на грудь, упираясь крестцом в подбородок. Она, это я.
У тебя своя животная жизнь, у меня своя. После возвращения из мира, где оценивают и врут, покоем и естественностью встречало твое ласковое урчание. Иногда ты бесилась, и я придумывал тебе пару. Ты рожала два раза, хотя хотела больше. Но я не знал, куда девать котят. А убивать не хотел. Еле раздал и этих. В результате без материнства развилась мастопатия.
Нужно было во время сделать стерилизацию, но это казалось поперек природы. Моя ошибка.
В этом мире редко бывает так, как ты хочешь. С каждым днем всё меньше в тебе веса - а ведь ты когда-то так любила поесть, - и всё хуже работает сердце. Ты мой живой скелетик. Боже, сделай так, чтобы она умерла спокойно и без мучений.
Продолжаю колоть успокоительное, чтобы избавить от возможной боли. И прыскаю шприцем в пасть глюкозный раствор, чтобы ты прожила немного подольше.
Мы оба еще живы. Может, я своим воображением тороплю события? Я не знаю.
Прощай, кошка. Скоро я возьму лопату у соседа и, положив твое холодное тело в целлофановый пакет, понесу в лес. Я остался.