Николай Халезин
Синдром немоты
Когда читаю эссе Сергея Дубовца, испытываю одновременно политологическое раздражение и литературное наслаждение. Собственно, и то, и другое является комплиментом автору, который каждой своей новой работой пытается вызвать в обществе дискуссию. И это удается ему гораздо лучше абсолютного большинства записных
(
Read more... )
В любой стране хотелось бы, чтобы язык делал народ открытым и доступным для мира. И мир - более открытым и доступным для людей, живущих в стране. Чтобы было так, для страны важно, чтобы по крайней мере один из основных мировых языков был государственным. Конечно, это может быть не обязательно русский. Просто для Беларуси так исторически сложилось. Но даже несмотря на это, многое зависит от того, что будет происходить в ближайшие пару десятков лет. Если Россия будет оставаться в её сегодняшнем состоянии, то и значение русского языка будет стремительно падать. Тогда, вероятно, было бы целесообразнее иметь в качестве государственного другой, например, английский язык.
Конечно, освоить в качестве государственного значительно проще тот язык, который ближе народу, тем более, если это исторически обусловлено. Например, японский в качестве государственного тоже обогатил бы белорусов, но переход на него был бы несравненно мучительнее. Но всё равно в том случае, если язык не выполняет указанную функцию, естественным образом практическая потребность в нём будет снижаться. Если Россия застрянет в её сегодняшнем состоянии, хотя бы ещё на десятилетие, тогда в качестве такого языка, вероятно, нужно было бы рассматривать следующий из наиболее близких народу основных мировых языков, выполняющих своё объединяющее с миром назначение.
Конечно, это не исключает наличие и другого государственного языка. Вряд ли язык сегодня обязательно должен быть уникальным для страны. США и очень многие страны пользуются пришедшими откуда-то языками и это не мешает людям идентифицировать себя как нечто вполне самодостаточное. Но ценность его может быть в другом. В первую очередь в сохранении уникальной самобытности народа, для которой язык, на котором она и держится, возможно, в первую очередь необходим.
Кроме того, наличие не одного, а нескольких государственных языков только обогащает и больше вовлекает каждого человека в глобальную жизнь, изолироваться от которой сегодня было бы странно. Поэтому жалко людей в тех странах, в которых власти сознательно отказываются от уже так или иначе имеющегося инструмента интеграции, изолируя свой народ от мира. Даже в России, если бы помимо русского был бы ещё и, например, английский, я был бы этому только рад. Страна из своего во многом средневекового менталитета вылезала бы быстрее. Да и просто жить было бы интереснее. Хоть я, например, и говорю на английском свободно, но всегда жалел, что он не является для меня родным так же, как и русский. Потому что, даже прочитав какое-то произведение в оригинале (что мне всегда было сложнее себя заставить, чем взять перевод при его наличии), я получу в первую очередь информацию, а не переживу в полной мере те состояния и тот опыт, которыми любое произведение ценно и должно передавать, если язык автора является для тебя родным. Уж не говоря о том, что для меня всегда останутся недоступными Блейк или Шелли, как Пушкин или Ходасевич всегда будут недоступны тем, для кого русский - не родной.
Reply
Leave a comment