III. Учинчи боб. Пост 1.
III. Учинчи боб.
Ариқни сув бузар, одамни одам бузар.
Мақол
Арык водой размывает, человека человек портит.
Мой бобо [149] с сыновьями и еще несколько семей кенегес и мангыт потрепанных неспо-койным, военным житьем избрали себе в кочевье долину Заравшана и степи южнее. Большую орду узбеков привел сюда хан Шейбани из Дешт-и-Кипчак. Когда-то узбеки были одним народом: те что остались Катта чўлда [150] стали звать себя вольными узбеками - қазақ, а племена, ушедшие в Мавераннахр, оставили себе первое имя. Старики перечисляют и помнят более чем тўқсонта кўчманчи ўзбек қабилалар [151]. А сколько их на самом деле? Больше. Точно больше. Тут, кого не возьми, каждый человек - целый юрт ва эл [152]. Все смешалось. Ким мен? Ота - мангыт, она [153] - кенегес. А были еще в роду кунграты, найманы, джалаиры и много других, кого еще помнят. Сколько кровей! А я один. Ким мен? Ўзбек! Племена растворятся чўл қони денгизда [154], а ном, имя останется. Ўзбек юрт, ўзбек улус, ўзбек стон. И народу узбеков, как бы его мелочные беки не делили - быть в веках, жить в сердцах.
Шейбани покорил Мавераннахр, занял города, но мой прапрадед не имея привычки к жизни в каменных стенах, упросил хана отпустить его в степь, жить в арбе. Так стал он наместником вдоль всей Золотоносной реки [155], за Черные горы шимолга, на север, и до Карши жанубга, на юг. Двести лет мои предки разводили в этих местах коней, верблюдов и скотину помельче. В молодые годы деда вошло в обычай каждому беку заводить собственное каменное или хотя бы глиняное жилище, как признак власти и достатка, с тех пор наша оила [156] зимовала в своем доме возле Кермине, где и прошло моё детство. В тихие, мирные времена, когда военных трофеев бывало негусто, мы перестали брезговать торговым ремеслом и пополняли кармонлар, кошельки на рынках Самарканда и Бухары, через посредников, албатта, иначе засмеют - не пристало воину барыжничать, хотя все так поступают. И мне Всевышний, мир Ему, по разу даровал увидеть эти чудо-города.
[Далее] Так авлодда-авлодга, из поколения в поколение мои предки служили бухарским ханам, которых сменилось множество за два века, а оила Шейбани успела уступить власть сулоласи Аштархандан [157]. Ота абадий дейди: «Ҳокимият - бу ёлгон ва хом хаёл [158]». В неё никогда до конца верить нельзя, обманывает даже того, кто думает, что обладает таковой. Всегда временна, постоянно ускользает, тает, перетекает из рук в руки, если вообще она то, что можно удержать как нагайку. Только мыслью и страхом других. Служить надо людям, они если видят в тебе справедливого человека, заступника, то всегда выслушают и поддержат, не головы в боязни склонят, а сами пойдут за тобой. Среди народов живет внутренняя тяга идти навстречу бир-бирига, а стравливают племена между собой йўқ одамлар, ничтожества в стремлении владеть большим. С древних времен у наших предков принято было собираться в круг для разрешения споров, сесть у костра или в юрте с пиалой, неспешно и сердечно поговорить, обсудить, ничего не упустить в беседе, никого не обижая и не принижая, а после подняться и разойтись с гармонией в душе. Все люди гости - и в этом мире, и в жизни каждого из нас. Меҳмон отангдан улуғ. Гость превыше отца, так считали всегда в нашем народе, и присуще это только человеческим существам. Хрупкая, безусловная и необъяснимая привычка, одат, на которой жизнь и держится, а власть - это драка, крик, рвачество, показушность и раздрай, за редким исключением.
Так мои деды и кочевали в своем улусе, или мирно договорившись заходили в чужие, а местные - чагатайцы и сарты [159], что жили здесь еще до нас, работали на земле и снабжали всем необходимым, им же лучше, кому-то одному платить за свое спокойствие - вот мы и не позволяли никому их разорять. Странные это люди, всю жизнь в своем клочке ковыряются, никогда дальше двух дней пути от хижины не уходившие, или купленные в Хорезме, ни коня, ни юрты никогда не имевшие. Не люди это - раз воли не знали. Да и у этих, с которыми я сейчас, ҳар эрк, вся воля - ветер в ушах и в голове. Мы назывались «ўз-ўзига бек» - сами себе хозяева, а имя, как известно, определяет судьбу как одного челове-ка, так и целых народов, а также исполнение ими божественных предначертаний. Мактуб [160].
Никогда и никому рабами не служили, не кланялись и силой не подчинялись. Это был бизниг улус, и без нашего ведома, бирорта одам, ни один человек не мог творить, что пожелает на этой земле. Нас уважали соседи, к мнению наших оксоколов прислушивались на курултае. Нам было что сохранять и преумножать. Ота-она, родители рассказывали, что наши ота-бобо, далекие предки свободно кочевали между Едилем и Узеу [161], ходили войной за Дуну [162], будучи частью Орды долго властвовали над урускими князьями, покоряли персидских и турецких шахов и султанов. Это обязывало по-особому жить и гордо держаться среди местных, только и знавших, что спину гнуть и поклоняться огню и всему что есть в небе, да и среди многих кочевых верховодили.
Эти слепцы, к которым я угодил, уходят прямиком в царство Шайтана, так и не впустив имя Аль-Аля в сердце свое, не услышав Сўз, не обратив молитвы Во Славу Ему, не поклонившись Величию Его. Что они видели в жизни, и что могут рассказать детям и внукам? Да, я не бывал в многолетних походах, и знаком с многими чудесами мира только по кни-гам, но Гур-Эмир и Регистан в Самарканде, Бухара с его медресе, мечетью и минаретом Калян [163] живут во мне, возвращаются часто в сновидениях, напоминают о моих великих предках и людях родного края - Темуре, Улугбеке, Бобуре, Абулхайре, Шейбани.
Мавзолей Гур-Эмир в Самарканде
Регистан в Самарканде
Мечеть и минарет Калян в Бухаре
И пусть, нет ясности: были ли они истинными узбеками, прямыми нашими пращурами? В этом вопросе, я и на свой-то счёт до конца не уверен. Как совершенно точно мог бы сказать, что я йигит, а не девушка. Ишанбо сразу при знакомстве спросил: не перс ли я? Говорит, чем дальше шимолга по степи пробираешься, тем у людей глаза более монгольские. И ни сколько не удивился, что я из Мавераннахра.
И неважно, что уже не существует тех держав, но дух тех великих деяний исходит от каменных стен древних столиц, через ворота которых отправлялись и возвращались орды, неся славу стране и народу узбеков. Остался в памяти людей пример непростого пути обычного человека, калеки, с коротким веком жизни, который возвысился над необозримой частью мира благодаря темир иродага, железной воле. Он изменил многое для людей, для себя, сенга, в себе, остался живым абадий, навсегда, присутствует в наших разговорах до сих пор, вдохновляет, является немым собеседником и побуждает на поступок. Это возвеличивает, расширяет твою суть, позволяет увидеть в окружающих продолжение того амира и себя самого, объединяет невидимыми нитями и сковывает его именем не только по признаку общей крови и произносимых слов, а схожих чувств к друг другу, едва улавливаемых призрачных смыслов, связей с прошлым и будущим. Позволяет определить про себя без бомнений: они - узбеки, и я для них тоже. Эти шакалы - не узбеки, даже не люди. Думал, что выше себя ставлю, упрекал за ўз, собственную гордыню, пытался оправдывать: ведь им просто не повезло как мне родиться в уважаемой семье, где был какой-никакой достаток. Детство у меня было - это важно. Они вынуждены со щенячьего возраста выгрызать ўз, своё, чтобы выжить, а не владеть. Йўқ, улар - йўқ ўз-ўзига беклар.
ЛУҒАТ
(Словарь)
[149] Бобо(узб., тадж.) - предок, прадед, дед.
[150] Катта чўлда(узб.) - в Большой степи. Катта(узб.) - большой, то же улкан, зўр.
[151] Тўқсонта кўчманчи ўзбек қабилалар - девяносто кочевых узбекских племен. Тўқсон(узб., каз.) - девяносто.
Қабила(узб., тадж.) - племя.
[152] Юрт(тюрк., узб.) - страна. Эл(узб.) - народ.
[153] Ота(тюрк., узб.) - отец, папа. Она(узб., тадж. каз.) - мама, мать. Ота-она - родители.
[154] Чўл қони денгизда - в море степной крови. Денгиз(узб., каз.) - море.
[155] Золотоносная - река Зеравшан(Заравшан), протекающая в Узбекистане и Таджикистане, в верховьях - Матча. В узб., тадж., перс. языках - Заравшон.
[156] Оила(узб., тадж.) - семья.
[157] Сулола(узб.) - династия. Дательно-направительный падеж(кому? чему? куда?) образует аффикс - га. Аштархан - город Астрахань.
[158] Ҳокимият(узб.) - власть. Ҳоким(узб., тадж.) - властитель(уст.), властелин(высок.). Сегодня используется как название руководящих должностей, напр. хоким города - мэр, хоким области(вилоята) - губернатор и т.д. Ёлғон(узб.) - ложь. Хом(пуч) хаёл(узб.) - иллюзия.
[159] Чагатайцы и сарты - оседлое тюркско-монгольское население Средней Азии до завоевания Мавераннахра ханом Шейбани, который принес им новое самоназвание «узбеки». Первые получили имя от Чагатая(сына Чингизхана) и его улуса, позже их же стали называть «сарты», слово часто носит негативный оттенок «сары ит»(тюр.) - «желтая собака». Этнические и языковые различия фактически отсутствовали, сарты пользовались чагатайским языком, предшественником узбекского, главный признак - оседлый образ жизни.
[160] Мактуб(араб.) - исламская фаталистическая формула, букв. «так написано, или так предначертано»(Аллахом).
[161] Узеу(кыпч., тат., тюрк.) - Днепр. Название восходит к тюрк. «узун» - «длинный, река». Корень «уз, оз» широко распространён в гидронимах на территории России и Европы: Яуза, Узень, Узяк, Уза(Германия), Ouse и Great Ouse(Англия). В древнеисландском языке слово «река» звучит как «оss».
[162] Дуна(тюрк.) - Дунай, один и возможных вариантов происхождения названия - от слова тынай - успо-коиться.
[163] Гур-эмир - «могила царя» или «гробница эмира». Мавзолей Эмира Тимура и его наследников в Самарканде.
Регистан - название парадных площадей в Средней Азии, от перс. «рег» - песок и «стон» - место, площадь. В Самарканде на Р. находятся три медресе-мечети. В языке хинди Р. - пустыня.
Пои Калян - архитектурный комплекс на бухарской площади Регистан, состоящий из мечети с минаретом и медресе.