О СТРАХАХ И НЕ ТОЛЬКО
Многие люди боятся высоты и открытых пространств. Я - цепенею от ужаса в аэропортах, всегда страшно не понять информацию о вылете, выйти куда-то не туда, потеряться, поэтому полёт в Уфу даже на пару дней на похороны отца, стал для меня испытанием, едва ли не большим, чем, собственно, его смерть. Меня колотило от ужаса. Везде нужно было общаться с людьми, что-то заказывать, принимать решения и ждать. Ко всему прочему у меня не прекращался кашель, и была высокая температура.
- Надеюсь, у вас не ковид? - спросила у меня сидящая рядом женщина, когда мы, наконец, взлетели.
- Простите, пожалуйста, я простудилась. Лечу на похороны отца, у меня безвыходная ситуация… Женщина участливо кивнула головой.
В Уфе меня встретила тётя по дяде, жена брата моего отца, который был младше его, но ушёл из жизни значительно раньше. Я удивилась тому, какая она крохотная: ростом около метр сорок, худощавая, не более сорока пяти килограммов. Глядя на такую хрупкую женщину, не каждый предположит, что она невероятно властный и сильный человек, способный управлять большим количеством людей. Тётя была притворно ласковой и понимающей, что в обычной ситуации, без стресса и болезни, любому показалось бы подозрительным и фальшивым. Но интуиция у меня на тот момент отключилась, так как мне была нужна надежда. Так вусмерть пьяная девушка верит обещаниям жениться или ребёнок отдаёт копилку с мелочью бродяге. Я была безвольной и обмякшей, напуганной мыслями о том, что осталась одна, а теперь ещё могу ослепнуть в любой момент, как утверждал офтальмолог.
Мы приехали в квартиру, где жила тётя. Она жила одна в четырёх просторных комнатах с двумя уборными, огромным холлом и гардеробной. Я не знала, как называется улица. Зависимость от других и нахождение в чужом городе заставляли меня чувствовать себя, будто в заложниках. Ключей не было. То есть, несколько дней, пока я была в гостях, я находилась всё время взаперти. Но поскольку я болела, то желания гулять по городу или куда-то поехать у меня не было.
На следующий день после приезда были похороны. По мусульманским обычаям положено хоронить человека в тот же день, когда он умер, но у нас не было выбора. Я согласилась с тем, что родственники вызвали муллу, так как, несмотря на то, что никто из нас ничего не соблюдал - мы всё же этнические мусульмане. Мой прапрадед Мухаммедгариф - мулла княжеского рода, как и все татары в то время, писал по-татарски арабской вязью, а не кириллицей, на которую позднее перевели татар и башкир. Его предки были приглашены на территорию нынешней Уфы в составе послов от каганата хана Узбека. За ним охотились и белые офицеры, и красные, позднее он был этапирован в Сибирь и безжалостно расстрелян. Как позже признали - по ложному доносу, с него сняли все обвинения. Об этом я знаю из книги историка Амирханова, выделившего моему роду целую главу.
Надевать платок мне не хотелось, но тётя настояла. Подъехал уже знакомый катафалк - отца привезли ненадолго во двор на улице Свердлова в Уфе, где он провёл детство. Приехавший мулла говорил по-русски с ошибками и акцентом, что означало, что он настоящий татарин. Оценить правильность молитвы я не могла. В отличие от отца, в совершенстве знавшего арабский язык, я помнила на нём лишь несколько простых слов. На похороны женщины не поехали, так как по мусульманским обычаям это не разрешается. Позднее все родственники, которых пригласила тётя, собрались на поминках в столовой в Уфе.
Поминки организовала моя другая тётя, сестра отца. Она узнала о случившемся последней. Тётя по-прежнему жила в той самой квартире, где мой отец провёл детство. Там она вырастила своих троих детей, которые теперь живут отдельно и сами стали родителями.
За столом сидело человек тридцать, из них лишь нескольких я видела раньше. Тётя по дяде дала слово самому старшему - Роберту Ибрагимовичу, про которого сказала мне по секрету, что он очень состоятельный человек с огромными связями. Затем каждый из сидевших за столом сказал пару слов об утрате, о смысле жизни, всё то, что говорят традиционно на любых поминках. Муж моей родной тёти ударился в ислам. Он недавно начал учить арабский язык, регулярно читать молитвы и ходить в мечеть. «Бедный дядя Анас, смех, да и только! Надо рассказать об этом….отцу!», - промелькнуло у меня в голове. Подождите, как рассказать? Он же - умер! Я вдруг опомнилась, и всё поплыло перед глазами...