Маргулиес о белых. Часть XIV (последняя)
Из книги белогвардейского деятеля Мануила Сергеевича Маргулиеса "Год интервенции".
1920 год
13 октября
Группа близких к «сферам» требует серьезных поправок во Врангелевском режиме: требуют прекращения антисемитской пропаганды и приближения к демократическому укладу. Струве заявляет, что никаких поправок не надо - все де обстоит благополучно. Маклаков в интервью уклончив: как будто и не скверно у Врангеля, но все же прямо не говорит, что хорошо...
Что же касается Струве - он все отрицает: и антисемитизма нет и демократия в полном цвету.[Читать далее]
25 октября
Русские заграницей. Профессор Г. Л. Тираспольский рассказал: прочитал он в «Последних Новостях» публикацию (много раз повторялась) о русском академическом союзе. Пошел туда записываться; на улице перед домом кучка русских рабочих; спрашивает их: «здесь ли русские учреждения?»
- А вы куда идете? - ухмыляется рабочий.
- А что?
- Увидите.
Тираспольский заходит, спрашивает привратника - здесь академический союз?
- Нет такого, а впрочем спрошу секретаря Земского и Городского Союза, который здесь.
Выходит секретарь и объявляет: «здесь почтовый адрес академического союза, другого адреса у них нет».
Тираспольский на дверях видит карточку А. А. Титова: «принимает от 10 до 12». На другой двери: «Н. Четвериков принимает от 10 до 12». Было 11 часов. Тираспольский спрашивает Титова: «Уже ушел».
- А Четвериков?
- Еще не пришел.
Выходит Тираспольский на улицу.
- Ну, что нашли, кого надо? - смеются рабочие, - а мы вот уже сколько дней ходим, - никого никогда не бывает.
31 октября
Познакомился с генералом Юзефовичем - представителем Врангеля. …рассказывает, что покойный Николай II внимательно читал всеподданнейшие прошения и отмечал пропущенные запятые и грамматические ошибки…
Видел Н. В. Чайковского. Савинков ему рассказал, что некоторое время тому назад все было организовано в Москве для убийства Ленина, причем главный материал для слежки дала близкая ему особа. Однако в решительный момент лицо это отказалось указать, где Ленин. Участвовало в этом заговоре 20 офицеров; когда же пытались организовать убийство Троцкого , ни одного офицера не нашлось для этого дела.
4 ноября
Мильеран на прошлой неделе у себя за столом… заявил: «досадно, что у Врангеля появился конкурент». Очевидно, речь идет о Савинкове с Балаховичем. О Булак-Балаховиче в «Свободных Мыслях» ряд разоблачительных статей. Философов захлебывается за себя и за Савинкова: «детские глаза Балаховича внушают к нему полное доверие»; Е. Кодрин сообщает разбойные его подвиги, а Теффи печатает собственные признания Балаховича.
5 ноября
Врангель популярен среди военных; среди рабочих нет. Городское население (торгово-промышленное) и крестьянство к нему равнодушны…
Крестьяне в общем земельной реформой довольны, но доверия в прочности закрепления земли нет никакого. Нет, не только потому, что видели приход и уход генералов, а Врангель для них только генерал и больше ничего, но еще и по двум другим причинам: а) правительство сначала обещало дать купчие на землю, но потом заявило, что даст пока удостоверения, а купчие лишь после пятилетнего исполнения крестьянами обязательств передачи помещику 1/5 урожая; крестьяне и говорят, - значит, пока что земля не наша, а будет нашей только через 5 лет, и б) крестьяне готовы были бы платить правительству 1/5 часть, но помещику не хотят. «Как, говорят, платить этому помещику, сын которого офицер приходил в прошлом году с добровольцами и кого вешал в деревне, кого сек, а мы будем эту сволочь содержать?»
Крестьяне не верят ни большевикам, ни Врангелю. Большевиков называют: «энти», а солдат Врангеля: «кадети» (первые добровольцы была молодежь из кадетских корпусов), - и те и другие берут насильственно крестьянскую молодежь в строй, отбирают лошадей, скот, тачанки… Крестьяне во всей этой войне - tertius, плачущий и платящий. Объясняя диспозиции, всегда говорят: «вон там стояли «энти», а здесь вот «кадети», а «наши» посередке». Доверия к успеху Врангеля - никакого. Помочь ему боятся: «опять энти придут, - беда будет».
О монархических чувствах и помину нет. Николая II называют «Николашка», о Михаиле ничего не знают. Врангеля и офицеров считают приверженцами старого режима: «почему они погоны носят?» Молодежь в деревнях распропагандирована погромной литературой и службой в большевистских рядах. Ненависть к большевикам очень сильна, но свободная критика старого и ненависть к нему у крестьянской молодежи тоже очень большая.
В тылу Врангеля есть уже зеленые. Бродят по горам и грабят. Не хотят служить ни большевикам, ни Врангелю.
Солдаты легко переходят от Врангеля к большевикам и наоборот, особенно, если при этом приближаются к родной деревне.
Разбойники на больших дорогах почти уничтожены. Вешали их беспощадно. Характерно, что среди разбойников почти не было солдат; в шайке из 5 человек - 3 офицера и 2 вольноопределяющихся. Офицеров в Крыму делят на «офицеров», «офицерье» и «Миколаевичей».
В феврале до прихода Врангеля, когда Слащев спасал на Перекопе Крым от нашествия большевиков, он послал в Севастополь на ялике офицера Орлова, навести порядок в тылу, раскассировать все тыловое дно, пьянствовавшее и грабившее - остатки деникинской эпопеи. Генерал Покровский согнал Ялтинских обывателей, роздал им ружья и заявив, что Орлов идет с большевиками, заставил идти ему навстречу. При встрече парламентеры Орлова заверили, что они не большевики, а посланцы Слащева и идут наводить порядок среди тыловой сволочи. Боя не произошло. Покровского арестовали, как и много других тыловых офицеров и кое какой порядок навели. А потом офицеры, окружавшие Орлова, разлакомившись наживой, заставили Орлова идти второй раз, чтобы грабить. Это не удалось, Орлов был разбит под Алуштой и с тех пор о нем ничего не слышно.
Слащев смещен за неисполнение важных военных стратегических распоряжений, - а ослушался он потому, что пьяница и морфинист.
Когда после десанта в Феодосии, Деникин выяснил, что ему показываться среди офицеров нельзя, - убьют, - то он предложил генералитету собраться и выбрать ему заместителя. Генералы собрались, дошли до того, что бросали друг другу в голову стулья и никого не выбрали, заявив Деникину, что выборного начала они в армии не признают, пусть де сам назначит себе преемника. Деникин не успел их еще уведомить о своем выборе, как пришло радио из Константинополя, что англичане сговорились с Врангелем и что английский броненосец везет его в Севастополь. После этого Деникин и передал ему командование. (В публике усердно распространяли слухи, что Врангеля выбрали генералы и Деникин его «самостоятельно» указал).
9 ноября
Условия жизни в Крыму ужасны - голод, холодно и нет элементарных удобств. На совещание съехались черные... Доклад Бернацкого - пустое место... Жизни в Крыму никакой.
11 ноября
X..., - крупная фигура из Крыма, наблюдательный, образованный, с большим государственным опытом, - говорил мне сегодня:
Врангель энергичен, жесток, крайне честолюбив; умственное развитие - инженера, остановленное жизнью кавалериста; скоро соображает, но понимает буквально и грубо. Очень быстро принимает решения, требует немедленного и быстрого исполнения, расправляется скоро и беспощадно. Не понимает, почему нельзя казнить публично: «готов сам тянуть повешенного за ноги». Приемлет все, что целесообразно; без предрассудков; готов назначить кого угодно на какой угодно пост, если подходящий человек. О государственном управлении имеет смутное представление; публикует приказы министру торговли в газете, не обратившись к нему с предварительным предложением или запросом. Смел и осторожен. Резюме: «несомненно талантлив, но чтобы выпутаться из этой каши, нужен гений, а Врангель не гений».
Кривошеин цепок, гибок, в совершенстве обладает старыми приемами управления. Грубо льстит, извивается, ухаживает за духовенством, за черной сотней. Если Врангель и желал бы отделаться от него, это было бы не легко. Кривошеин сам уйдет, как только почувствует, что в Крыму неладно. Отъезд Кривошеина из Крыма нужно считать предвестником падения Крыма.
Поповская антисемитская пропаганда и распущенность черносотенной прессы - дело рук Кривошеина…
Струве витает в облаках; мыслит спутанно; в практической жизни беспомощен.
Глинка, министр земледелия и землеустройства, много вредит Врангелю своей крайней непопулярностью и хищнической публикой, представляющей его на ответственных постах.
Кривошеин умышленно не созывает земств и городов, ибо губернское земство, а за ним и другие, немедленно потребовали бы возвращения к власти бывшего правительства С. С. Крыма...
В волостное земство умышленно не включили безземельной интеллигенции; допущены только земельные собственники.
Раздача земли в Крыму не имеет того важного для крестьян значения, которое ей приписывают здесь в Париже; в шести уездах Крыма раздавать почти что некому, так как там очень мало безземельных и малоземельных крестьян; а в 3-х уездах Таврии, где иное положение, реформу хотя и начали проводить, но сейчас это ни к чему, так как там большевики. Первая редакция закона 25-го мая была очень неудачна, так как помещику отдавалась 1/5 среднего урожая, а не одна пятая «действительного полученного», а так как засеивалось не более одной трети, то выходило, что почти две трети урожая приходилось бы отдавать; эта ошибка, исправленная в июле, сразу дискредитировала закон.
Гурко расхваливал в своем докладе левизну «Крестьянского Союза» в Крыму и газеты «Крестьянский Путь», призванных пропагандировать земельную реформу и, по словам Гурко, ушедших далеко влево. На самом же деле союз и газета создание министра земледелия Глинки, юдофобское и реакционное…
Жизнь материальная ужасна в Крыму, так что армия, офицерство особенно, может развратиться за время зимовки в тылу.
Врангель уволил Слащева в отставку за то, что тот в июле ослушался его приказа при нападении большевиков на Перекоп; он не призвал во время на помощь генерала Кутепова, как ему было приказано, и хотя и отразил большевиков, но не поймал их в западню и сам потерял несколько тысяч человек. При Деникине Слащев на его приказы отвечал: «исполню, сообразуясь с местными обстоятельствами», и делал, что хотел. Врангель этого не позволил и удалил Слащева.
Генерал Коновалов своей левизной не нравится большинству генералов Врангеля, и Врангелю трудно примирить с ним офицерство.
При походе Врангеля на Кубань кубанские атаманы, сидящие в Крыму, убедили Врангеля, что Кубань немедленно подымется. Оказалось - ничего подобного. Правда, генералы Врангеля привели с собой несколько тысяч казаков, но все это рвань, что получше - осталось дома в станицах. Потери Врангеля, особенно юнкерами, были очень велики, главное потому, что два генерала, командовавшие отрядами, действовали в разрез, не помогая друг другу и спеша перегнать друг друга по дороге в Екатерннодар...
Рассказана мне сегодня любопытная история продажи первого парохода с ячменем из Крыма. Пароход этот недавно пришел во Францию. Перед уходом его из Крыма Воробьев, приехавший в Крым на экономическую конференцию, совершил по поводу этого ячменя какую то сделку с Крымским правительством... Продажа ячменя во Франции была поручена С. С. Крыму... В Алжире, куда С. Крым отвел пароход с ячменем, разгрузка происходила шаландами… Губернатор предупредил Крыма, что нельзя подпускать шаланд к пароходу без установки строгого наблюдения, так как много украдут. Пока Крым был на берегу у губернатора, шаланды уже стали разгружать пароход и, в окончательном результате, оказалась недохватка 1250 мешков с 80 тоннами ячменя. С. С. Крым немедленно потребовал от портовых властей расследования; обратились к местным адвокатам; французы сперва заявили, что недохватка следствие утруски 2%, а когда Крым запротестовал: 2% не могут утрястись при перевозке в несколько сажень, французы заявили «разница в весе потому, что при переводе пудов в килограммы произошла ошибка». Когда им объяснили, что как бы не переводить, все же это не объясняет недохватки в 1240 мешков (а общее число мешков было запротоколировано при нагрузке в Севастополе под наблюдением офицеров), французы сдались и правительство обязалось уплатить украденное полностью. Несмотря на тщательное наблюдение за погрузкой в Севастополе, нагрузили около ста тонн с долгоносиками…
12 ноября
В министерстве иностранных дел уже несколько дней назад сотруднику «Последних Новостей» сообщили, что положение отчаянное и что французы ищут сближения с с.-р. (читать, очевидно, нужно - с Савинковым?).
Опять ужасы вторжения Аттилы в Крым, еще один генерал на Парижских бульварах, еще одна судорожная попытка «патриотов» удержать остатки каких то сумм путем ставки на нового «героя», «преемника», «носителя всероссийской власти» и т. п., а потом узенький мостик к большевикам, который будет становиться все шире и шире…
13 ноября
Встретил приехавшего с юга журналиста, бывшего офицера. Он видел в начале октября штабных Врангеля, которые уже тогда не делали себе иллюзий о крайней опасности положения. Врангель тоже после заключения мира с поляками понимал трудности, но считал нужным скрыть правду и от Европы и от созванного им в Крыму совещания.
Многими энтузиастами «белой» войны и многочисленными людьми двадцатого числа заранее приемлется Савинков, Балахович, черт, дьявол, кто угодно, лишь бы не стать лицом к лицу перед фактом, что с одной стороны большевики, а с другой - пустое место.
Забавный комментарий французского портного о Врангеле: Мильерану нужно было оттянуть большевиков от поляков. Врангель согласился сыграть роль горчичника, но потребовал денежной поддержки.
21 ноября
В несколько дней от южной затеи ничего не осталось. Врангель мужественно уехал последним, по словам его восхвалителей из Севастополя, - уехал на русском крейсере, наблюдал за погрузкой солдат; а на берегу совершались ужасы: дикая драка за очередь, самоубийства отчаявшихся.
А здесь в Париже Маклаков и кн. Львов ждут указаний от Кривошеина, упразднять ли и что упразднять, а пока что выпустили манифест уже давно несуществующей делегации (Колчака и Деникина), в котором заявили, что и дальше будут представлять Россию и будут бороться за свободу и «федерацию»!
Предвидя несостоятельность предоставления дальнейшего представительства России этой делегации, ка-де усердно заняты проектом «Национального Комитета», кокетничая с с.-р.-ами. При этом одни стоят вновь за создание юридического титула персонального характера (очередная персона - Савинков), другие, как Чайковский - настаивают на сохранении в дальнейшем делегации.
Пока что с.-р. упорствуют, требуя от ка-де открытого отказа от дальнейшей ставки на генералов. А Карташев вопит, цитируя Священное Писание: давайте действовать сообща (!), покорите свою гордость, подчинитесь генералам, вне их нет спасения.
Кн. Львов в интервью на вопрос А. Пиленко: «говорят опять выдвигают Керенского?», ответил: «Керенский до Тарнополя приемлем для всех, но надеюсь он сам себя не выдвинет». В публике это интервью производит сенсацию: лучше большевики, чем Керенский, - для большинства эмигрантов и до сих пор аксиома.
24 ноября
Колония в полной растерянности. Нужен титул для получения жалования лицами 20-го числа (их много сотен, а с семьями - и тысяч), нужен титул для ходатайств перед Европой, нужен титул, чтобы не расплылись и в пыльном состоянии не были всосаны могучим пылесосом - большевиками. А многие просто неспособны органически жить без начальства. Где его взять? Врангель продолжает издавать приказы: оставляет при себе начальника штаба, лиц для беженских, финансовых дел и иностранных сношений. Все учреждения русского Южного правительства упраздняются, а в заключение в приказе Врангеля - перл: «Всем русским представителям оставаться на своих местах, сносясь по подлежащим вопросам с начальником штаба и заведующим иностранными сношениями». Есть отчего Аверченко и Теффп заплакать от зависти.
Получается полный сумбур: фиговый лист демократического правительства отпал, остается диктатор с войском вне территории России и представителями (фактически весь посольский и консульский состав) - заграницей. Воистину страна неограниченных возможностей!
Правые в восторге; с.-р. смеются и пожимают плечами; ка-де стараются делать вид, что не замечают, что делается.
Переговоры от ка-де с с.-р-ами ведут Коновалов и Винавер; по-видимому, из «национального комитета» ничего не выйдет. С.-р. кадетам не верят: обманули де на Уфимской директории, помешались на диктатуре...
Вчера устроен был завтрак Маклакову с Гегечкори (посол от Грузии в Париже). Говорили о переброске Врангелевских войск на помощь Грузии, за что Грузия впоследствии будет федерироваться с Россией. Ни до чего не договорились.
29 ноября
Гучков с Гурко и другими почувствовал, что с ликвидацией Врангеля они тонут и что «Национальный Комитет» минет их, собирают все 4 Государственных Думы, Государственный Совет по выборам и членов Учредительного Собрания в здании русского посольства для создания политического центра. Ясно, что существование двух политических центров погубит саму идею представительства.
1 декабря
Сегодня в «Эхо де Пари» статья генерала Половцева о Керенском в июльские дни. Половцев утверждает, что когда посланный им капитан Соколов явился ночью на квартиру Троцкого, чтобы арестовать его, он застал там Керенского, который тут же отменил приказ об аресте, а за три часа до этого он же провел в заседании Совета Министров приказ об аресте 24 большевиков, в том числе и Троцкого. Когда Половцев сказал ему, что лица, которым поручен арест, уже поехали исполнять приказание, Керенский в З 3/4 часа ночи быстро куда то уехал.
19 декабря
Врангель продолжает изображать «великорусскую власть», издает приказы-декларации на тему о «русских орлах», о «Великой России» (поразительный показатель отсутствия элементарного патриотизма в русских людях - просто, любовно, как о матери, не умеют говорить о родине, непременно напыщенная пошлятина с поползновениями на «старинный штиль». Особенно мастера на этот лубочный штиль казацкие атаманы). …продолжает гордиться блестяще подготовленной и столь блестяще проведенной эвакуацией, причем чем больше он и присные восхищаются этой «правильно организованной эвакуацией», при которой вывезено 80.000 солдат и офицеров, тем более становится ясным, что Крым защищался слабо и был сдан без достаточного основания…
«Национальный Комитет» не клеится; идея его заброшена - с нею конкурируют две организации. С. р. - выдвигают Учредительное Собрание 1917 года, а более правые, с Гучковым во главе, - комитет Государственных Дум и Государственного Совета по избранию. Те из депутатов, кто не попал в Учредительное Собрание, поддерживают, разумеется, вторую организацию; те, кто попал - стоят за первую. Парижский комитет ка-де… высказался против комитета Государственных Дум и постановил не входить туда, а отдельные члены партии ка-де, не состоящие членами Учредительного Собрания, не только признают комитет Государственных Дум, но и вступили в руководящий им орган... С другой стороны парижский комитет ка-де признал возможным откликнуться на призыв членов Учредительного Собрания… и войти в комитет членов Учредительного Собрания, а «Руль», издаваемый Гессеном, Набоковым и А. Каминной, - все трое члены Центрального Комитета партии ка-де, - в редакционной передовице от 14 декабря издевается над затеею с.-р.-ов с Учредительным Собранием, говоря не без основания, что кроме с.-р. никто в России не верит однодневной, разогнанной Учредилке и что ничего, кроме недоверия или полного равнодушия, затея с.-р. не встретит.
23 декабря
Разброд в русской колонии продолжается. Бурцев в «Общем Деле» вопит против всякого сближения с с.-р., особенно с Керенским. Зовет к общей работе с «твердой государственной властью» в лице Врангеля. Попутно ругает правительство Врангеля, которого никто из русских, оказывается, не признал бы. Черная неблагодарность.
Комитет членов Законодательного совещания бездействует. Работают только Титов и Кедрин; Гучков нерешителен.
По словам Бернацкого, Врангель до сих пор не может понять, что его пресловутая эвакуация не геройский подвиг и не заслуга. Он думает, что сделал что-то огромное для России, вывезши более 100.000 воинов.
Отец Сергий справлял панихиду по умершему б. государе императоре, а сегодня заявил в газетах, что какое то высшее церковное управление (?) разрешает ему учинять разводы в Париже.
26 декабря
Основываясь на французском предложении создать «Деловой Комитет» из русской эмиграции для практической работы по устроению беженцев, Кривошеин, Струве и Бернацкий вошли в переговоры с финансово-промышленным союзом, Земско-Городским Комитетом и Красным Крестом. Третья организация для представительства и защиты русских интересов. Организация эта, однако, не клеится из за происходящей в среде промышленно-финансовой организации внутренней борьбы за власть.
Савинков не уступает Врангелю и не перестает посылать из Польши телеграммы о своих планах, политической программе, будущих походах и т. д.
В русской эмиграционной буржуазной среде назревает тяга в Германию; мотив - дешевая валюта, подсознательный мотив - надежда на Германский штык, победивший у себя спартакизм и высовывающийся угрожающе то в Пруссии, то в Баварии.
Видевшие А. В. Кривошеина рассказывают, что совсем скис, подался, не чувствует почвы под ногами. Ошибкою своею считает лишь то, что не, привлек социалистов в правительство. Не понимает того, что с.-р. не пошли бы к нему; заявляет, что генерал Врангель не умен. Банк его лопнул, сидит без денег в дешевом пансионе. Всего боится. О крупном ка-де, лидерствующем, сказал: «если бы я имел такую голову, то носил бы ее в штанах»…
С. С. Крым записался на лекции виноградарства в Монпелье. Он был вчера на ферме в Garches у Н. И. Метальникова и гр. Игнатьева; они закупили несколько десятков свиней на разводку, а теперь цены на них сильно падают, - не везет им. Бедняга старший Метальников, профессор Сергей Иванович - работает в лаборатории Пастеровского Института в Гарш и получает 600 франков в месяц - должен на эти деньги жить с женой и четырьмя детьми. Не решается просить прибавки у профессора Ру, так как сам Ру живет на 400 франков. Отрадно отдохнуть на таких фактах.
27 декабря
Из первоисточника: французы, по донесениям с места, думают, что большевики бросятся на поляков в феврале и неминуемо их раздавят. Посылают полякам опять несколько сот офицеров. Денег им не дают. Снаряжения дали им на этот год на 800 миллионов франков, а поляки отказались признать и подписать счета на том основании, что они де сражались, как авангард европейской культуры, за всю Европу, а не только за себя.
31 декабряДлинный год прожит. Год ликвидации гордых попыток свергнуть большевистское засилье силою оружия «истинных сынов родины». На поле брани легли десятки тысяч русских людей, среди которых много прекрасных, честных, с экстазом умиравших за родину, за идеалы. …не разглядели мы бездны, созданной элементарными вековыми, справедливыми вожделениями обездоленного народа и дикого разгула некультурной, но чрезмерно исстрадавшейся бедноты. Стоим перед пустым местом - исчезли горе-генералы, исчезли мишурные представители маргариновых правительств и мечется, как овечье стадо без пастыря, политическая и общественная эмиграция. Каждый, призывая противника кому-то уступить во имя блага родины, сам никому ничего не уступает. Не имея под собой твердой почвы, за собой никого и ничего, кроме опостылого прошлого - каждый старается урвать для своей партии, для себя, кусочек у «будущей власти» и будущего «руководительства» Россиею. А «там» что? Начинается ли процесс созидания нового? Или и там, как и здесь грубый, незамаскированный эгоизм, животная борьба немногих за право обладать всеми благами жизни в ущерб многим? А все же хочется верить в то, о чем кричит каждая фибра существа, что подсказывает и сердце и разум: «Россия есть и будет».
1920 год
13 октября
Группа близких к «сферам» требует серьезных поправок во Врангелевском режиме: требуют прекращения антисемитской пропаганды и приближения к демократическому укладу. Струве заявляет, что никаких поправок не надо - все де обстоит благополучно. Маклаков в интервью уклончив: как будто и не скверно у Врангеля, но все же прямо не говорит, что хорошо...
Что же касается Струве - он все отрицает: и антисемитизма нет и демократия в полном цвету.[Читать далее]
25 октября
Русские заграницей. Профессор Г. Л. Тираспольский рассказал: прочитал он в «Последних Новостях» публикацию (много раз повторялась) о русском академическом союзе. Пошел туда записываться; на улице перед домом кучка русских рабочих; спрашивает их: «здесь ли русские учреждения?»
- А вы куда идете? - ухмыляется рабочий.
- А что?
- Увидите.
Тираспольский заходит, спрашивает привратника - здесь академический союз?
- Нет такого, а впрочем спрошу секретаря Земского и Городского Союза, который здесь.
Выходит секретарь и объявляет: «здесь почтовый адрес академического союза, другого адреса у них нет».
Тираспольский на дверях видит карточку А. А. Титова: «принимает от 10 до 12». На другой двери: «Н. Четвериков принимает от 10 до 12». Было 11 часов. Тираспольский спрашивает Титова: «Уже ушел».
- А Четвериков?
- Еще не пришел.
Выходит Тираспольский на улицу.
- Ну, что нашли, кого надо? - смеются рабочие, - а мы вот уже сколько дней ходим, - никого никогда не бывает.
31 октября
Познакомился с генералом Юзефовичем - представителем Врангеля. …рассказывает, что покойный Николай II внимательно читал всеподданнейшие прошения и отмечал пропущенные запятые и грамматические ошибки…
Видел Н. В. Чайковского. Савинков ему рассказал, что некоторое время тому назад все было организовано в Москве для убийства Ленина, причем главный материал для слежки дала близкая ему особа. Однако в решительный момент лицо это отказалось указать, где Ленин. Участвовало в этом заговоре 20 офицеров; когда же пытались организовать убийство Троцкого , ни одного офицера не нашлось для этого дела.
4 ноября
Мильеран на прошлой неделе у себя за столом… заявил: «досадно, что у Врангеля появился конкурент». Очевидно, речь идет о Савинкове с Балаховичем. О Булак-Балаховиче в «Свободных Мыслях» ряд разоблачительных статей. Философов захлебывается за себя и за Савинкова: «детские глаза Балаховича внушают к нему полное доверие»; Е. Кодрин сообщает разбойные его подвиги, а Теффи печатает собственные признания Балаховича.
5 ноября
Врангель популярен среди военных; среди рабочих нет. Городское население (торгово-промышленное) и крестьянство к нему равнодушны…
Крестьяне в общем земельной реформой довольны, но доверия в прочности закрепления земли нет никакого. Нет, не только потому, что видели приход и уход генералов, а Врангель для них только генерал и больше ничего, но еще и по двум другим причинам: а) правительство сначала обещало дать купчие на землю, но потом заявило, что даст пока удостоверения, а купчие лишь после пятилетнего исполнения крестьянами обязательств передачи помещику 1/5 урожая; крестьяне и говорят, - значит, пока что земля не наша, а будет нашей только через 5 лет, и б) крестьяне готовы были бы платить правительству 1/5 часть, но помещику не хотят. «Как, говорят, платить этому помещику, сын которого офицер приходил в прошлом году с добровольцами и кого вешал в деревне, кого сек, а мы будем эту сволочь содержать?»
Крестьяне не верят ни большевикам, ни Врангелю. Большевиков называют: «энти», а солдат Врангеля: «кадети» (первые добровольцы была молодежь из кадетских корпусов), - и те и другие берут насильственно крестьянскую молодежь в строй, отбирают лошадей, скот, тачанки… Крестьяне во всей этой войне - tertius, плачущий и платящий. Объясняя диспозиции, всегда говорят: «вон там стояли «энти», а здесь вот «кадети», а «наши» посередке». Доверия к успеху Врангеля - никакого. Помочь ему боятся: «опять энти придут, - беда будет».
О монархических чувствах и помину нет. Николая II называют «Николашка», о Михаиле ничего не знают. Врангеля и офицеров считают приверженцами старого режима: «почему они погоны носят?» Молодежь в деревнях распропагандирована погромной литературой и службой в большевистских рядах. Ненависть к большевикам очень сильна, но свободная критика старого и ненависть к нему у крестьянской молодежи тоже очень большая.
В тылу Врангеля есть уже зеленые. Бродят по горам и грабят. Не хотят служить ни большевикам, ни Врангелю.
Солдаты легко переходят от Врангеля к большевикам и наоборот, особенно, если при этом приближаются к родной деревне.
Разбойники на больших дорогах почти уничтожены. Вешали их беспощадно. Характерно, что среди разбойников почти не было солдат; в шайке из 5 человек - 3 офицера и 2 вольноопределяющихся. Офицеров в Крыму делят на «офицеров», «офицерье» и «Миколаевичей».
В феврале до прихода Врангеля, когда Слащев спасал на Перекопе Крым от нашествия большевиков, он послал в Севастополь на ялике офицера Орлова, навести порядок в тылу, раскассировать все тыловое дно, пьянствовавшее и грабившее - остатки деникинской эпопеи. Генерал Покровский согнал Ялтинских обывателей, роздал им ружья и заявив, что Орлов идет с большевиками, заставил идти ему навстречу. При встрече парламентеры Орлова заверили, что они не большевики, а посланцы Слащева и идут наводить порядок среди тыловой сволочи. Боя не произошло. Покровского арестовали, как и много других тыловых офицеров и кое какой порядок навели. А потом офицеры, окружавшие Орлова, разлакомившись наживой, заставили Орлова идти второй раз, чтобы грабить. Это не удалось, Орлов был разбит под Алуштой и с тех пор о нем ничего не слышно.
Слащев смещен за неисполнение важных военных стратегических распоряжений, - а ослушался он потому, что пьяница и морфинист.
Когда после десанта в Феодосии, Деникин выяснил, что ему показываться среди офицеров нельзя, - убьют, - то он предложил генералитету собраться и выбрать ему заместителя. Генералы собрались, дошли до того, что бросали друг другу в голову стулья и никого не выбрали, заявив Деникину, что выборного начала они в армии не признают, пусть де сам назначит себе преемника. Деникин не успел их еще уведомить о своем выборе, как пришло радио из Константинополя, что англичане сговорились с Врангелем и что английский броненосец везет его в Севастополь. После этого Деникин и передал ему командование. (В публике усердно распространяли слухи, что Врангеля выбрали генералы и Деникин его «самостоятельно» указал).
9 ноября
Условия жизни в Крыму ужасны - голод, холодно и нет элементарных удобств. На совещание съехались черные... Доклад Бернацкого - пустое место... Жизни в Крыму никакой.
11 ноября
X..., - крупная фигура из Крыма, наблюдательный, образованный, с большим государственным опытом, - говорил мне сегодня:
Врангель энергичен, жесток, крайне честолюбив; умственное развитие - инженера, остановленное жизнью кавалериста; скоро соображает, но понимает буквально и грубо. Очень быстро принимает решения, требует немедленного и быстрого исполнения, расправляется скоро и беспощадно. Не понимает, почему нельзя казнить публично: «готов сам тянуть повешенного за ноги». Приемлет все, что целесообразно; без предрассудков; готов назначить кого угодно на какой угодно пост, если подходящий человек. О государственном управлении имеет смутное представление; публикует приказы министру торговли в газете, не обратившись к нему с предварительным предложением или запросом. Смел и осторожен. Резюме: «несомненно талантлив, но чтобы выпутаться из этой каши, нужен гений, а Врангель не гений».
Кривошеин цепок, гибок, в совершенстве обладает старыми приемами управления. Грубо льстит, извивается, ухаживает за духовенством, за черной сотней. Если Врангель и желал бы отделаться от него, это было бы не легко. Кривошеин сам уйдет, как только почувствует, что в Крыму неладно. Отъезд Кривошеина из Крыма нужно считать предвестником падения Крыма.
Поповская антисемитская пропаганда и распущенность черносотенной прессы - дело рук Кривошеина…
Струве витает в облаках; мыслит спутанно; в практической жизни беспомощен.
Глинка, министр земледелия и землеустройства, много вредит Врангелю своей крайней непопулярностью и хищнической публикой, представляющей его на ответственных постах.
Кривошеин умышленно не созывает земств и городов, ибо губернское земство, а за ним и другие, немедленно потребовали бы возвращения к власти бывшего правительства С. С. Крыма...
В волостное земство умышленно не включили безземельной интеллигенции; допущены только земельные собственники.
Раздача земли в Крыму не имеет того важного для крестьян значения, которое ей приписывают здесь в Париже; в шести уездах Крыма раздавать почти что некому, так как там очень мало безземельных и малоземельных крестьян; а в 3-х уездах Таврии, где иное положение, реформу хотя и начали проводить, но сейчас это ни к чему, так как там большевики. Первая редакция закона 25-го мая была очень неудачна, так как помещику отдавалась 1/5 среднего урожая, а не одна пятая «действительного полученного», а так как засеивалось не более одной трети, то выходило, что почти две трети урожая приходилось бы отдавать; эта ошибка, исправленная в июле, сразу дискредитировала закон.
Гурко расхваливал в своем докладе левизну «Крестьянского Союза» в Крыму и газеты «Крестьянский Путь», призванных пропагандировать земельную реформу и, по словам Гурко, ушедших далеко влево. На самом же деле союз и газета создание министра земледелия Глинки, юдофобское и реакционное…
Жизнь материальная ужасна в Крыму, так что армия, офицерство особенно, может развратиться за время зимовки в тылу.
Врангель уволил Слащева в отставку за то, что тот в июле ослушался его приказа при нападении большевиков на Перекоп; он не призвал во время на помощь генерала Кутепова, как ему было приказано, и хотя и отразил большевиков, но не поймал их в западню и сам потерял несколько тысяч человек. При Деникине Слащев на его приказы отвечал: «исполню, сообразуясь с местными обстоятельствами», и делал, что хотел. Врангель этого не позволил и удалил Слащева.
Генерал Коновалов своей левизной не нравится большинству генералов Врангеля, и Врангелю трудно примирить с ним офицерство.
При походе Врангеля на Кубань кубанские атаманы, сидящие в Крыму, убедили Врангеля, что Кубань немедленно подымется. Оказалось - ничего подобного. Правда, генералы Врангеля привели с собой несколько тысяч казаков, но все это рвань, что получше - осталось дома в станицах. Потери Врангеля, особенно юнкерами, были очень велики, главное потому, что два генерала, командовавшие отрядами, действовали в разрез, не помогая друг другу и спеша перегнать друг друга по дороге в Екатерннодар...
Рассказана мне сегодня любопытная история продажи первого парохода с ячменем из Крыма. Пароход этот недавно пришел во Францию. Перед уходом его из Крыма Воробьев, приехавший в Крым на экономическую конференцию, совершил по поводу этого ячменя какую то сделку с Крымским правительством... Продажа ячменя во Франции была поручена С. С. Крыму... В Алжире, куда С. Крым отвел пароход с ячменем, разгрузка происходила шаландами… Губернатор предупредил Крыма, что нельзя подпускать шаланд к пароходу без установки строгого наблюдения, так как много украдут. Пока Крым был на берегу у губернатора, шаланды уже стали разгружать пароход и, в окончательном результате, оказалась недохватка 1250 мешков с 80 тоннами ячменя. С. С. Крым немедленно потребовал от портовых властей расследования; обратились к местным адвокатам; французы сперва заявили, что недохватка следствие утруски 2%, а когда Крым запротестовал: 2% не могут утрястись при перевозке в несколько сажень, французы заявили «разница в весе потому, что при переводе пудов в килограммы произошла ошибка». Когда им объяснили, что как бы не переводить, все же это не объясняет недохватки в 1240 мешков (а общее число мешков было запротоколировано при нагрузке в Севастополе под наблюдением офицеров), французы сдались и правительство обязалось уплатить украденное полностью. Несмотря на тщательное наблюдение за погрузкой в Севастополе, нагрузили около ста тонн с долгоносиками…
12 ноября
В министерстве иностранных дел уже несколько дней назад сотруднику «Последних Новостей» сообщили, что положение отчаянное и что французы ищут сближения с с.-р. (читать, очевидно, нужно - с Савинковым?).
Опять ужасы вторжения Аттилы в Крым, еще один генерал на Парижских бульварах, еще одна судорожная попытка «патриотов» удержать остатки каких то сумм путем ставки на нового «героя», «преемника», «носителя всероссийской власти» и т. п., а потом узенький мостик к большевикам, который будет становиться все шире и шире…
13 ноября
Встретил приехавшего с юга журналиста, бывшего офицера. Он видел в начале октября штабных Врангеля, которые уже тогда не делали себе иллюзий о крайней опасности положения. Врангель тоже после заключения мира с поляками понимал трудности, но считал нужным скрыть правду и от Европы и от созванного им в Крыму совещания.
Многими энтузиастами «белой» войны и многочисленными людьми двадцатого числа заранее приемлется Савинков, Балахович, черт, дьявол, кто угодно, лишь бы не стать лицом к лицу перед фактом, что с одной стороны большевики, а с другой - пустое место.
Забавный комментарий французского портного о Врангеле: Мильерану нужно было оттянуть большевиков от поляков. Врангель согласился сыграть роль горчичника, но потребовал денежной поддержки.
21 ноября
В несколько дней от южной затеи ничего не осталось. Врангель мужественно уехал последним, по словам его восхвалителей из Севастополя, - уехал на русском крейсере, наблюдал за погрузкой солдат; а на берегу совершались ужасы: дикая драка за очередь, самоубийства отчаявшихся.
А здесь в Париже Маклаков и кн. Львов ждут указаний от Кривошеина, упразднять ли и что упразднять, а пока что выпустили манифест уже давно несуществующей делегации (Колчака и Деникина), в котором заявили, что и дальше будут представлять Россию и будут бороться за свободу и «федерацию»!
Предвидя несостоятельность предоставления дальнейшего представительства России этой делегации, ка-де усердно заняты проектом «Национального Комитета», кокетничая с с.-р.-ами. При этом одни стоят вновь за создание юридического титула персонального характера (очередная персона - Савинков), другие, как Чайковский - настаивают на сохранении в дальнейшем делегации.
Пока что с.-р. упорствуют, требуя от ка-де открытого отказа от дальнейшей ставки на генералов. А Карташев вопит, цитируя Священное Писание: давайте действовать сообща (!), покорите свою гордость, подчинитесь генералам, вне их нет спасения.
Кн. Львов в интервью на вопрос А. Пиленко: «говорят опять выдвигают Керенского?», ответил: «Керенский до Тарнополя приемлем для всех, но надеюсь он сам себя не выдвинет». В публике это интервью производит сенсацию: лучше большевики, чем Керенский, - для большинства эмигрантов и до сих пор аксиома.
24 ноября
Колония в полной растерянности. Нужен титул для получения жалования лицами 20-го числа (их много сотен, а с семьями - и тысяч), нужен титул для ходатайств перед Европой, нужен титул, чтобы не расплылись и в пыльном состоянии не были всосаны могучим пылесосом - большевиками. А многие просто неспособны органически жить без начальства. Где его взять? Врангель продолжает издавать приказы: оставляет при себе начальника штаба, лиц для беженских, финансовых дел и иностранных сношений. Все учреждения русского Южного правительства упраздняются, а в заключение в приказе Врангеля - перл: «Всем русским представителям оставаться на своих местах, сносясь по подлежащим вопросам с начальником штаба и заведующим иностранными сношениями». Есть отчего Аверченко и Теффп заплакать от зависти.
Получается полный сумбур: фиговый лист демократического правительства отпал, остается диктатор с войском вне территории России и представителями (фактически весь посольский и консульский состав) - заграницей. Воистину страна неограниченных возможностей!
Правые в восторге; с.-р. смеются и пожимают плечами; ка-де стараются делать вид, что не замечают, что делается.
Переговоры от ка-де с с.-р-ами ведут Коновалов и Винавер; по-видимому, из «национального комитета» ничего не выйдет. С.-р. кадетам не верят: обманули де на Уфимской директории, помешались на диктатуре...
Вчера устроен был завтрак Маклакову с Гегечкори (посол от Грузии в Париже). Говорили о переброске Врангелевских войск на помощь Грузии, за что Грузия впоследствии будет федерироваться с Россией. Ни до чего не договорились.
29 ноября
Гучков с Гурко и другими почувствовал, что с ликвидацией Врангеля они тонут и что «Национальный Комитет» минет их, собирают все 4 Государственных Думы, Государственный Совет по выборам и членов Учредительного Собрания в здании русского посольства для создания политического центра. Ясно, что существование двух политических центров погубит саму идею представительства.
1 декабря
Сегодня в «Эхо де Пари» статья генерала Половцева о Керенском в июльские дни. Половцев утверждает, что когда посланный им капитан Соколов явился ночью на квартиру Троцкого, чтобы арестовать его, он застал там Керенского, который тут же отменил приказ об аресте, а за три часа до этого он же провел в заседании Совета Министров приказ об аресте 24 большевиков, в том числе и Троцкого. Когда Половцев сказал ему, что лица, которым поручен арест, уже поехали исполнять приказание, Керенский в З 3/4 часа ночи быстро куда то уехал.
19 декабря
Врангель продолжает изображать «великорусскую власть», издает приказы-декларации на тему о «русских орлах», о «Великой России» (поразительный показатель отсутствия элементарного патриотизма в русских людях - просто, любовно, как о матери, не умеют говорить о родине, непременно напыщенная пошлятина с поползновениями на «старинный штиль». Особенно мастера на этот лубочный штиль казацкие атаманы). …продолжает гордиться блестяще подготовленной и столь блестяще проведенной эвакуацией, причем чем больше он и присные восхищаются этой «правильно организованной эвакуацией», при которой вывезено 80.000 солдат и офицеров, тем более становится ясным, что Крым защищался слабо и был сдан без достаточного основания…
«Национальный Комитет» не клеится; идея его заброшена - с нею конкурируют две организации. С. р. - выдвигают Учредительное Собрание 1917 года, а более правые, с Гучковым во главе, - комитет Государственных Дум и Государственного Совета по избранию. Те из депутатов, кто не попал в Учредительное Собрание, поддерживают, разумеется, вторую организацию; те, кто попал - стоят за первую. Парижский комитет ка-де… высказался против комитета Государственных Дум и постановил не входить туда, а отдельные члены партии ка-де, не состоящие членами Учредительного Собрания, не только признают комитет Государственных Дум, но и вступили в руководящий им орган... С другой стороны парижский комитет ка-де признал возможным откликнуться на призыв членов Учредительного Собрания… и войти в комитет членов Учредительного Собрания, а «Руль», издаваемый Гессеном, Набоковым и А. Каминной, - все трое члены Центрального Комитета партии ка-де, - в редакционной передовице от 14 декабря издевается над затеею с.-р.-ов с Учредительным Собранием, говоря не без основания, что кроме с.-р. никто в России не верит однодневной, разогнанной Учредилке и что ничего, кроме недоверия или полного равнодушия, затея с.-р. не встретит.
23 декабря
Разброд в русской колонии продолжается. Бурцев в «Общем Деле» вопит против всякого сближения с с.-р., особенно с Керенским. Зовет к общей работе с «твердой государственной властью» в лице Врангеля. Попутно ругает правительство Врангеля, которого никто из русских, оказывается, не признал бы. Черная неблагодарность.
Комитет членов Законодательного совещания бездействует. Работают только Титов и Кедрин; Гучков нерешителен.
По словам Бернацкого, Врангель до сих пор не может понять, что его пресловутая эвакуация не геройский подвиг и не заслуга. Он думает, что сделал что-то огромное для России, вывезши более 100.000 воинов.
Отец Сергий справлял панихиду по умершему б. государе императоре, а сегодня заявил в газетах, что какое то высшее церковное управление (?) разрешает ему учинять разводы в Париже.
26 декабря
Основываясь на французском предложении создать «Деловой Комитет» из русской эмиграции для практической работы по устроению беженцев, Кривошеин, Струве и Бернацкий вошли в переговоры с финансово-промышленным союзом, Земско-Городским Комитетом и Красным Крестом. Третья организация для представительства и защиты русских интересов. Организация эта, однако, не клеится из за происходящей в среде промышленно-финансовой организации внутренней борьбы за власть.
Савинков не уступает Врангелю и не перестает посылать из Польши телеграммы о своих планах, политической программе, будущих походах и т. д.
В русской эмиграционной буржуазной среде назревает тяга в Германию; мотив - дешевая валюта, подсознательный мотив - надежда на Германский штык, победивший у себя спартакизм и высовывающийся угрожающе то в Пруссии, то в Баварии.
Видевшие А. В. Кривошеина рассказывают, что совсем скис, подался, не чувствует почвы под ногами. Ошибкою своею считает лишь то, что не, привлек социалистов в правительство. Не понимает того, что с.-р. не пошли бы к нему; заявляет, что генерал Врангель не умен. Банк его лопнул, сидит без денег в дешевом пансионе. Всего боится. О крупном ка-де, лидерствующем, сказал: «если бы я имел такую голову, то носил бы ее в штанах»…
С. С. Крым записался на лекции виноградарства в Монпелье. Он был вчера на ферме в Garches у Н. И. Метальникова и гр. Игнатьева; они закупили несколько десятков свиней на разводку, а теперь цены на них сильно падают, - не везет им. Бедняга старший Метальников, профессор Сергей Иванович - работает в лаборатории Пастеровского Института в Гарш и получает 600 франков в месяц - должен на эти деньги жить с женой и четырьмя детьми. Не решается просить прибавки у профессора Ру, так как сам Ру живет на 400 франков. Отрадно отдохнуть на таких фактах.
27 декабря
Из первоисточника: французы, по донесениям с места, думают, что большевики бросятся на поляков в феврале и неминуемо их раздавят. Посылают полякам опять несколько сот офицеров. Денег им не дают. Снаряжения дали им на этот год на 800 миллионов франков, а поляки отказались признать и подписать счета на том основании, что они де сражались, как авангард европейской культуры, за всю Европу, а не только за себя.
31 декабряДлинный год прожит. Год ликвидации гордых попыток свергнуть большевистское засилье силою оружия «истинных сынов родины». На поле брани легли десятки тысяч русских людей, среди которых много прекрасных, честных, с экстазом умиравших за родину, за идеалы. …не разглядели мы бездны, созданной элементарными вековыми, справедливыми вожделениями обездоленного народа и дикого разгула некультурной, но чрезмерно исстрадавшейся бедноты. Стоим перед пустым местом - исчезли горе-генералы, исчезли мишурные представители маргариновых правительств и мечется, как овечье стадо без пастыря, политическая и общественная эмиграция. Каждый, призывая противника кому-то уступить во имя блага родины, сам никому ничего не уступает. Не имея под собой твердой почвы, за собой никого и ничего, кроме опостылого прошлого - каждый старается урвать для своей партии, для себя, кусочек у «будущей власти» и будущего «руководительства» Россиею. А «там» что? Начинается ли процесс созидания нового? Или и там, как и здесь грубый, незамаскированный эгоизм, животная борьба немногих за право обладать всеми благами жизни в ущерб многим? А все же хочется верить в то, о чем кричит каждая фибра существа, что подсказывает и сердце и разум: «Россия есть и будет».