Григорий Кирдецов о Гражданской войне и интервенции. Часть VIII
Из книги Григория Львовича Кирдецова «У ворот Петрограда».
Юденич, не посоветовавшись ни с кем из членов Правительства, скорее даже в обход Правительства, поручил «своему» военному представителю в Финляндии, некоему генералу Гулевичу, человеку редкой бесталанности и замечательного недомыслия, передать финляндскому правительству какую-то бумажку с вопросом, намерено ли оно присоединиться к начавшейся против Петрограда операции Сев. зап. армии. …Гулевич… явился к финляндскому министру иностранных дел или еще лучше к военному министру, вручил бумажку и ушел, не сказав ни слова...
Получился конфуз, финляндцы не знали что ответить и вообще отвечать ли.
[Читать далее]…
…больным пунктом был вопрос о русских войсках, стоявших на латвийской территории, о корпусе имени гр. Келлера, инсценировавшем впоследствии так называемую «бермонтовщину».
Эти войска… всецело находились в руках русско-германской реакции, в частности под диктатурой знаменитого генерала фон-дер-Гольца и другого помощника Людендорфа - генерала Бишофа. …«дух» в них царил тот же что и в так называемой германской «железной дивизии», оставшейся в Латвии под разными предлогами вопреки постановлению Версальского договора о полном очищении Прибалтийского края немцами.
Части русского корпуса имени гр. Келлера занимали вперемежку с германскими войсками среднюю и южную Латвию… юрисдикция латвийского правительства на них не распространялась, потому что они считали себя «оккупантами», продовольствие же и военное снабжение они получали из германского резервуара...
У германской «железной дивизии», как и у других частей, подчиненных фон дер Гольцу, были свои тяжбы с латвийским правительством. Это - вопрос о наделении землей всех тех германских солдат, которые… помогли только что образовавшемуся латвийскому правительству изгнать большевиков из Риги. Такой договор действительно, был подписан в свое время, и соответственно ему «железная дивизия»… водворила правительство Ульманиса в Риге. Но очень скоро латвийское правительство спохватилось и подумало, что земли немцам можно и не давать, а если и давать, то, во всяком случае, не на тех началах (безвозмездно), которые были обусловлены в договоре. Этим-то обстоятельством и воспользовались германские военно-реакционные круги, чтобы «пока что» остаться в Латвии...
…фон дер Гольц пользуется земельной тяжбой, чтобы сидеть в Латвии….
К этой-то «политике» присоединился всецело и русский корпус имени Келлера, находившийся… на полном иждивении у германской военно-реакционной клики. И если бы Сев.-зап. Правительство вздумало тогда изменить это положение вещей да послало бы кого-нибудь из своих членов в Митаву для переговоров с «келлеровцами»… делегаты Сев.-зап. Правительства были бы взяты как заложники...
…9-го октября, когда наступление против Петрограда фактически уже началось… в Ревеле с шумом разрывается «бомба». Оказывается, что накануне знаменитый Бермонт… послал латвийскому правительству в Риге ультиматум...
…не выждав ответа латвийского правительства Бермонт уже двинул свои войска вместе с частями германской «железной дивизии» из Митавы по направленно к Риге. Головные его отряды уже подошли к городу, появились аэропланы, сбрасывающие бомбы на беззащитные пригороды, пехота цепями наступает по всему фронту реки Аа, пуская в ход газовые бомбы...
Вмиг в Ревеле, в эстонских народных массах, в Учредительном Собрании и в правительственных кругах относительно благожелательное отношение к русским, к задачам Сев. зап. Армии, круто изменилось к худшему. Стало преобладать подозрение, что движение бермонтовского корпуса с помощью немцев на Ригу производится если не по оправленному плану, разработанному между Юденичем и Бермонтом, то во всяком случае с молчаливого согласия Главнокомандующего Сев. зап. Фронтом и к вящему удовольствию русской реакционной клики. Бермонт, взяв Ригу, двинется, несомненно, на Ревель... Тогда и независимость Эстонии кончена, ибо кто в этой обстановке воспрепятствует реакционно-империалистическим элементам из армии Юденича с востока протянуть руку Вермонту и воссоединиться с ними якобы для совместного похода на Петроград, а в действительности для овладения Балтикой?..
В соответствии с этим ходом мысли эстонское правительство немедленно приняло меры к тому, чтобы часть своих войск, расположенных на большевистском фронте для «эвентуальной» помощи Юденичу, перебросить на юг, к Риге, в целях оказания поддержки войскам Латвии... Эта переброска войск потребовала крайнего напряжения железнодорожного транспорта, а так как эстонский подвижной состав сам по себе был весьма ограничен... то большое число паровозов, вагонов и платформ, предоставленных раньше в пользование русскому военному ведомству… немедленно были затребованы эстонцами назад. Отсюда - новая серьезная заминка в деле снабжения Северо-западной армии боевыми припасами и продовольствием в наиболее ответственный момент...
В политическом же и психологическом отношениях новое положение вещей, созданное «бермонтовщиной», еще больше осложнилось: если прежде Северо-западное Правительство и могло еще рассчитывать в известной мере на военную поддержку Эстонии… то теперь шансы на такой оборот вещей заметно убавились…
Что же сделало Сев.-зап. Правительство…?
Оно… убедило Главнокомандующего Юденича в срочной необходимости издать приказ, в котором Бермонт-Авалов был бы объявлен изменником, и объявить о том Эстонии, Латвии и союзникам…
Само собой разумеется, что эта бумажка не возымела никакого действия. Бермонт, напротив, воспылал еще большей решительностью...
В свою очередь Северо-западное Правительство сочло нужным поддержать приказ Юденича самостоятельным воззванием к войскам бермонтовского корпуса...
Конечно, и это воззвание осталось «лоскутом бумаги». Оно запоздало, да и кроме того игра велась Бермонтом и фон-дер-Гольцем слишком крупная, чтобы не обеспечить себе предварительно несокрушимый авторитет в войсках всевозможными ухищрениями, подачками и обещаниями золотых гор...
Бермонтовская авантюра… заметно пошатнула уверенность Сев.-зап. Правительства в возможность быстрого и решительного успеха.
…некоторые члены Правительства чувствовали, что военным командованием ведется азартная игра.
О духовной и политической спайке армии… не может быть и речи. Демократические принципы… остались на бумаге. Между штабами ведутся позорнейшие интриги: Главнокомандующий не пользуется ни авторитетом в офицерской среде, ни популярностью в солдатских массах. Снабжение фронта поставлено из рук вон плохо, казнокрадство, лихоимство и преступная нерадивость стали нормой, транспортные средства почти целиком отсутствуют, с одной стороны, по вине военного ведомства, не позаботившего о своевременной доставке бензина для грузовиков, полученных из Англии еще в сентябре, а с другой - вследствие оттяжки железнодорожного подвижного состава эстонцами.
В отношении демократической пропаганды среди населения района, в котором предстояло вести операции, сделано мало или почти ничего. С мест поступают сведения, что крестьянское и городское население ближайших подлежащих освобождению уездов характеризует свои настроения простыми словами: «Мы не белые и не красные, мы... сами по себе»...
Ни одно из стратегических, тактических и «психологических» положений военного командования Сев. зап. армии не оправдалось.
…у большевиков сказалось их дьявольское умение выходить из затруднительных положений путем напряженнейшей агитационной борьбы и энергичных военных действий, а у северо-западников - вся та политическая и техническая неподготовленность фронта...
Никаких восстаний и рабочих забастовок, на которые Юденич столько рассчитывал, в Петрограде не было… Троцкому относительно очень легко удалось… сорганизовать… сильные духом рабочие коммунистические отряды и бросить их в гущу борьбы.
По свидетельству штаба Юденича эти-то отряды… да еще матросские батальоны и курсанты дрались как львы. Они лезли на танки со штыками наперевес и, шеренгами падая от губительного огня стальных чудовищ, продолжали стойко защищать свои позиции...
А у северо-западников?
После первых успехов, докативших армии до ворот Петрограда - ликование, победное настроение и несокрушимая уверенность Юденича… что все остальное доделается голыми руками. После первой заминки - растерянность высшего командного состава, полное отсутствие связей между отдельными крупными боевыми единицами. По свидетельству самого штаба Юденича, Главнокомандующий в течение 3-х дней… не знал, где, какая его дивизия находится, вследствие чего под Гатчиной и в других пунктах одна часть наскакивает на другую, приказы не выполняются потому что не доходят по назначению, и армия вообще распыляется на отдельные самостоятельные части, действующая каждая на собственный риск и страх вне всякой связи с соседними колоннами.
Далее, между командирами крупных боевых единиц… между командирами, вечно между собой интриговавшими, на подступах Петрограда, когда взятие города казалось уже делом одного-двух дней, начинается соревнование кто первым ворвется в Северную Пальмиру. В результате, по свидетельству самого Юденича… генерал Ветренко, получив приказ после взятия Гатчины идти стремительно на восток и пересечь в районе Тосно Николаевскую железно-дор. линию и тем самым парализовать переброску большевистских резервов из Москвы в Петроград… бьет на Павловск, потому что «опасается», что Петроград будет взят без него и триумф достанется другому генералу...
А подвоз снабжения, боевых припасов, продовольствия и санитарных средств? Все вдруг, по данным самого Штаба Главнокомандующего, оказывается неподготовленным, все разваливается, все приходит в хаос; целые части по два дня не получают хлеба, нет перевязочных средств, нет боевых припасов, нет грузовых автомобилей, нет даже танков (кроме одного), которые должны сломить последнее сопротивление... Уже выпал первый снег под Петроградом, по утрам - заморозки, но солдаты спят на сырой земле и не имеют горячей пищи...
Зато в Гатчине сидит крепко «генерал-губернатор» Петрограда генерал Глазенап и распоряжается именем Верховного Правителя адмирала Колчака и «Главнокомандующего Северо-западного фронта», нигде, однако, во всем захваченном районе не созывая органов городского самоуправления для налажения хоть сколько-нибудь сносной гражданской жизни.
Сев.-зап. Правительство почти уже не существует; в сознании генералов оно осталось как тяжелое воспоминание вынужденного «якшания» с демократией. 22-го окт. Правительство хочет перенестись в Ямбург, поближе к Петрограду и устроить там последнее совещание перед вступлением в Петроград, но Юденич через адъютанта отвечает, что ему некогда приезжать, но он, мол, «помнит» хорошо все, что нужно сделать...
А тем временем большевики крепнуть. Инициатива сражения уже перешла к ним...
Начинается отступление.
Юденич покидает фронт.
В беспрерывных арьергардных боях, измученная, изголодавшаяся, не знавшая сна и отдыха Сев. зап. армия через две недели докатывается до границ Эстонии.
Здесь эстонцы ее обезоруживают и превращают в беженскую массу. В лазареты к нам переходят 14 тысяч тифозных больных. Много тысяч здоровых отправлены в леса на работы.
Армия перестала существовать.
Юденич, не посоветовавшись ни с кем из членов Правительства, скорее даже в обход Правительства, поручил «своему» военному представителю в Финляндии, некоему генералу Гулевичу, человеку редкой бесталанности и замечательного недомыслия, передать финляндскому правительству какую-то бумажку с вопросом, намерено ли оно присоединиться к начавшейся против Петрограда операции Сев. зап. армии. …Гулевич… явился к финляндскому министру иностранных дел или еще лучше к военному министру, вручил бумажку и ушел, не сказав ни слова...
Получился конфуз, финляндцы не знали что ответить и вообще отвечать ли.
[Читать далее]…
…больным пунктом был вопрос о русских войсках, стоявших на латвийской территории, о корпусе имени гр. Келлера, инсценировавшем впоследствии так называемую «бермонтовщину».
Эти войска… всецело находились в руках русско-германской реакции, в частности под диктатурой знаменитого генерала фон-дер-Гольца и другого помощника Людендорфа - генерала Бишофа. …«дух» в них царил тот же что и в так называемой германской «железной дивизии», оставшейся в Латвии под разными предлогами вопреки постановлению Версальского договора о полном очищении Прибалтийского края немцами.
Части русского корпуса имени гр. Келлера занимали вперемежку с германскими войсками среднюю и южную Латвию… юрисдикция латвийского правительства на них не распространялась, потому что они считали себя «оккупантами», продовольствие же и военное снабжение они получали из германского резервуара...
У германской «железной дивизии», как и у других частей, подчиненных фон дер Гольцу, были свои тяжбы с латвийским правительством. Это - вопрос о наделении землей всех тех германских солдат, которые… помогли только что образовавшемуся латвийскому правительству изгнать большевиков из Риги. Такой договор действительно, был подписан в свое время, и соответственно ему «железная дивизия»… водворила правительство Ульманиса в Риге. Но очень скоро латвийское правительство спохватилось и подумало, что земли немцам можно и не давать, а если и давать, то, во всяком случае, не на тех началах (безвозмездно), которые были обусловлены в договоре. Этим-то обстоятельством и воспользовались германские военно-реакционные круги, чтобы «пока что» остаться в Латвии...
…фон дер Гольц пользуется земельной тяжбой, чтобы сидеть в Латвии….
К этой-то «политике» присоединился всецело и русский корпус имени Келлера, находившийся… на полном иждивении у германской военно-реакционной клики. И если бы Сев.-зап. Правительство вздумало тогда изменить это положение вещей да послало бы кого-нибудь из своих членов в Митаву для переговоров с «келлеровцами»… делегаты Сев.-зап. Правительства были бы взяты как заложники...
…9-го октября, когда наступление против Петрограда фактически уже началось… в Ревеле с шумом разрывается «бомба». Оказывается, что накануне знаменитый Бермонт… послал латвийскому правительству в Риге ультиматум...
…не выждав ответа латвийского правительства Бермонт уже двинул свои войска вместе с частями германской «железной дивизии» из Митавы по направленно к Риге. Головные его отряды уже подошли к городу, появились аэропланы, сбрасывающие бомбы на беззащитные пригороды, пехота цепями наступает по всему фронту реки Аа, пуская в ход газовые бомбы...
Вмиг в Ревеле, в эстонских народных массах, в Учредительном Собрании и в правительственных кругах относительно благожелательное отношение к русским, к задачам Сев. зап. Армии, круто изменилось к худшему. Стало преобладать подозрение, что движение бермонтовского корпуса с помощью немцев на Ригу производится если не по оправленному плану, разработанному между Юденичем и Бермонтом, то во всяком случае с молчаливого согласия Главнокомандующего Сев. зап. Фронтом и к вящему удовольствию русской реакционной клики. Бермонт, взяв Ригу, двинется, несомненно, на Ревель... Тогда и независимость Эстонии кончена, ибо кто в этой обстановке воспрепятствует реакционно-империалистическим элементам из армии Юденича с востока протянуть руку Вермонту и воссоединиться с ними якобы для совместного похода на Петроград, а в действительности для овладения Балтикой?..
В соответствии с этим ходом мысли эстонское правительство немедленно приняло меры к тому, чтобы часть своих войск, расположенных на большевистском фронте для «эвентуальной» помощи Юденичу, перебросить на юг, к Риге, в целях оказания поддержки войскам Латвии... Эта переброска войск потребовала крайнего напряжения железнодорожного транспорта, а так как эстонский подвижной состав сам по себе был весьма ограничен... то большое число паровозов, вагонов и платформ, предоставленных раньше в пользование русскому военному ведомству… немедленно были затребованы эстонцами назад. Отсюда - новая серьезная заминка в деле снабжения Северо-западной армии боевыми припасами и продовольствием в наиболее ответственный момент...
В политическом же и психологическом отношениях новое положение вещей, созданное «бермонтовщиной», еще больше осложнилось: если прежде Северо-западное Правительство и могло еще рассчитывать в известной мере на военную поддержку Эстонии… то теперь шансы на такой оборот вещей заметно убавились…
Что же сделало Сев.-зап. Правительство…?
Оно… убедило Главнокомандующего Юденича в срочной необходимости издать приказ, в котором Бермонт-Авалов был бы объявлен изменником, и объявить о том Эстонии, Латвии и союзникам…
Само собой разумеется, что эта бумажка не возымела никакого действия. Бермонт, напротив, воспылал еще большей решительностью...
В свою очередь Северо-западное Правительство сочло нужным поддержать приказ Юденича самостоятельным воззванием к войскам бермонтовского корпуса...
Конечно, и это воззвание осталось «лоскутом бумаги». Оно запоздало, да и кроме того игра велась Бермонтом и фон-дер-Гольцем слишком крупная, чтобы не обеспечить себе предварительно несокрушимый авторитет в войсках всевозможными ухищрениями, подачками и обещаниями золотых гор...
Бермонтовская авантюра… заметно пошатнула уверенность Сев.-зап. Правительства в возможность быстрого и решительного успеха.
…некоторые члены Правительства чувствовали, что военным командованием ведется азартная игра.
О духовной и политической спайке армии… не может быть и речи. Демократические принципы… остались на бумаге. Между штабами ведутся позорнейшие интриги: Главнокомандующий не пользуется ни авторитетом в офицерской среде, ни популярностью в солдатских массах. Снабжение фронта поставлено из рук вон плохо, казнокрадство, лихоимство и преступная нерадивость стали нормой, транспортные средства почти целиком отсутствуют, с одной стороны, по вине военного ведомства, не позаботившего о своевременной доставке бензина для грузовиков, полученных из Англии еще в сентябре, а с другой - вследствие оттяжки железнодорожного подвижного состава эстонцами.
В отношении демократической пропаганды среди населения района, в котором предстояло вести операции, сделано мало или почти ничего. С мест поступают сведения, что крестьянское и городское население ближайших подлежащих освобождению уездов характеризует свои настроения простыми словами: «Мы не белые и не красные, мы... сами по себе»...
Ни одно из стратегических, тактических и «психологических» положений военного командования Сев. зап. армии не оправдалось.
…у большевиков сказалось их дьявольское умение выходить из затруднительных положений путем напряженнейшей агитационной борьбы и энергичных военных действий, а у северо-западников - вся та политическая и техническая неподготовленность фронта...
Никаких восстаний и рабочих забастовок, на которые Юденич столько рассчитывал, в Петрограде не было… Троцкому относительно очень легко удалось… сорганизовать… сильные духом рабочие коммунистические отряды и бросить их в гущу борьбы.
По свидетельству штаба Юденича эти-то отряды… да еще матросские батальоны и курсанты дрались как львы. Они лезли на танки со штыками наперевес и, шеренгами падая от губительного огня стальных чудовищ, продолжали стойко защищать свои позиции...
А у северо-западников?
После первых успехов, докативших армии до ворот Петрограда - ликование, победное настроение и несокрушимая уверенность Юденича… что все остальное доделается голыми руками. После первой заминки - растерянность высшего командного состава, полное отсутствие связей между отдельными крупными боевыми единицами. По свидетельству самого штаба Юденича, Главнокомандующий в течение 3-х дней… не знал, где, какая его дивизия находится, вследствие чего под Гатчиной и в других пунктах одна часть наскакивает на другую, приказы не выполняются потому что не доходят по назначению, и армия вообще распыляется на отдельные самостоятельные части, действующая каждая на собственный риск и страх вне всякой связи с соседними колоннами.
Далее, между командирами крупных боевых единиц… между командирами, вечно между собой интриговавшими, на подступах Петрограда, когда взятие города казалось уже делом одного-двух дней, начинается соревнование кто первым ворвется в Северную Пальмиру. В результате, по свидетельству самого Юденича… генерал Ветренко, получив приказ после взятия Гатчины идти стремительно на восток и пересечь в районе Тосно Николаевскую железно-дор. линию и тем самым парализовать переброску большевистских резервов из Москвы в Петроград… бьет на Павловск, потому что «опасается», что Петроград будет взят без него и триумф достанется другому генералу...
А подвоз снабжения, боевых припасов, продовольствия и санитарных средств? Все вдруг, по данным самого Штаба Главнокомандующего, оказывается неподготовленным, все разваливается, все приходит в хаос; целые части по два дня не получают хлеба, нет перевязочных средств, нет боевых припасов, нет грузовых автомобилей, нет даже танков (кроме одного), которые должны сломить последнее сопротивление... Уже выпал первый снег под Петроградом, по утрам - заморозки, но солдаты спят на сырой земле и не имеют горячей пищи...
Зато в Гатчине сидит крепко «генерал-губернатор» Петрограда генерал Глазенап и распоряжается именем Верховного Правителя адмирала Колчака и «Главнокомандующего Северо-западного фронта», нигде, однако, во всем захваченном районе не созывая органов городского самоуправления для налажения хоть сколько-нибудь сносной гражданской жизни.
Сев.-зап. Правительство почти уже не существует; в сознании генералов оно осталось как тяжелое воспоминание вынужденного «якшания» с демократией. 22-го окт. Правительство хочет перенестись в Ямбург, поближе к Петрограду и устроить там последнее совещание перед вступлением в Петроград, но Юденич через адъютанта отвечает, что ему некогда приезжать, но он, мол, «помнит» хорошо все, что нужно сделать...
А тем временем большевики крепнуть. Инициатива сражения уже перешла к ним...
Начинается отступление.
Юденич покидает фронт.
В беспрерывных арьергардных боях, измученная, изголодавшаяся, не знавшая сна и отдыха Сев. зап. армия через две недели докатывается до границ Эстонии.
Здесь эстонцы ее обезоруживают и превращают в беженскую массу. В лазареты к нам переходят 14 тысяч тифозных больных. Много тысяч здоровых отправлены в леса на работы.
Армия перестала существовать.