Григорий Кирдецов о Гражданской войне и интервенции. Часть VII
Из книги Григория Львовича Кирдецова «У ворот Петрограда».
…эстонские власти… относились благожелательно к задачам Сев.-зап. армии и Правительства... Однако… каждый раз при поступлении какого-нибудь транспорта эстонцы умудрялись путем настойчивых требований у англичан урвать какую-нибудь часть груза исключительно для надобностей эстонской армии.
[Читать далее]…английская военная миссия… охотно шла навстречу требованиям эстонцев в вопросах снабжения. Скажу больше: предпочтение оказывалось подчеркнуто-демонстративно эстонцам, в отношении же русских преобладал высокомерный тон и пренебрежительность, что зачастую, конечно, давало повод к более или менее серьезным оскорбительным для русского национального самолюбия столкновениям с англичанами. В результате у эстонцев стало складываться впечатление, что они - «любимцы» Лондона, а русские - пасынки. От этого первоначальное благожелательное отношение эстонцев к местной русской практической работе постепенно стало сменяться, как сказывал мне тогдашний эстонский министр иностранных дел Поска, «холодной сдержанностью». Был даже момент, когда в эстонском Учредительном Собрании поднялся вопрос, уместно ли пребывание 2-х правительств в Ревеле, эстонского и «чужого» - русского, Северо-западного. Некоторые фракции напирали на правительство в том смысле, чтобы Сев.-зап. Правительству было предложено переселиться куда-нибудь поближе к фронту...
…«курс» лондонской политики в отношении балтийских государств... определился: он взят, во всяком случае, на ослабление и расчленение России путем поощрения, а затем и признания независимости этих стран, которые, таким образом, благодаря английской «бескорыстной» материальной и моральной поддержке постепенно будут втянуты в англйскую сферу влияния и, быть может, даже отплатят уступкой каких-нибудь морских баз в Финском и Рижском заливах или экономическими привилегиями.
…ничего не было сделано для надлежащей политической и военной организации фронта и тыла. Оружие и снабжение еще только стали поступать и, вследствие отсутствия удобных путей сообщения и чудовищного бюрократизма военного ведомства, в частности, интендантства, очень туго переправлялись на фронт. Бывали, например, случаи (точнее, стало почти нормой), что в одну фронтовую воинскую часть поступает партия солдатских брюк, а в другую партия френчей, между тем как поголовно вся солдатская масса была полуголой. Местные интенданты ждут, пока получатся соответствующие «пары» и до тех пор солдатам ничего не выдают.
В результате - недовольство и ропот.
Выгружается, например, в ревельском порту большая партия грузовиков, столь необходимых как для перевозки войск на фронте, так и для доставки снабжения и продовольствия в бездорожном районе. Оказывается, однако, что Отдел Снабжения не позаботился о предварительной покупке бензина. Рядом с этим наблюдается и следующее: первые большие партии «френчей», шинелей и сапог идут исключительно на обмундирование многочисленных тыловых частей в Нарве и Ревеле, что опять-таки вызывает острое негодование «фронтовиков». Нарва, этот первый тыловой пункт, полон «английских» офицеров - «золотопогонников», окопавшихся в бесчисленных штабах. Ревель кишмя кишит толпами блестящих щегольски одетых гвардейских офицеров… заполняющих все гостиницы, рестораны и увеселительные места. На фронте же солдатская масса и субалтерный офицер, по признанию самого Юденича, еще мрут от голода, потому что Главный Интендант ген. Янов еще только налаживает свой аппарат.
Обилие генералов - роковая черта Сев.-зап. Армии. В сентябре число комбатантов не превышало 20-ти тысяч человек (при 70-ти тысяч «едоков»); генералов же Юденич имел в своем распоряжении до 53 и всем, конечно, нужно было давать работу соответственно чину и прежней дореволюционной службе. Это считалось законом для Юденича, и он свято соблюдал его до последней минуты.
…выделялись знаменитый Краснов, Глазенап и некий ген.-майор Владимиров, настоящая фамилия которого - Новогребельский. О нем говорили, что в царскую эпоху он состоял жандармским полковником.
Это была одна из крупнейших «политических» фигур Сев. зап. Армии, оказавшая самое пагубное влияние на весь последующий ход событий. …он скоро целиком забрал Главнокомандующего в свои руки и определял всю его тактику в отношении Правительства и «гражданского» управления тылом. Кандидатуры будущих военных и гражданских администраторов Петрограда намечались не иначе, как с благословления его, Владимирова. Контрразведкой распоряжался он, причем порою в целях вящего воздействия на умы красноармейцев подведомственные ему чины прибегали к печатанию подложных прокламаций-летучек за подписью большевистского Революционного Военного Совета...
По его инициативе… контрразведкой тайком были заготовлены особые летучие автомобильные колонны, которые за ночь до торжественного вступления Юденича вместе с представителями союзных миссий в Северную столицу должны были ворваться в Петроград и там по списку, ведомому лишь контрразведке, учинить кровавую расправу.
Это он же, Владимиров несомненно, давал Главнокомандующему советы, когда армия уже подходила к Петрограду, «разогнать» Правительство и вообще не пускать его в столицу, потому что своим демократизмом оно только помешает установить там «порядок и законность».
…настоящие боевые генералы… почему-то бракуются Юденичем.
…высший офицерский состав и генералитет, точнее говоря, их функциональные способности определялись обыкновенно степенью их принадлежности к той или другой из двух группировок внешнеполитического свойства - германофильской или антантофильской...
На почве «германофильства» и «антантофильства»… происходили постоянные трения, духовной спайки… не существовало никакой, кроме разве элементарного стремления побить большевиков.
Другую «особь» в рядах Сев.-зап. Армии представляла себе некая «тульская» дивизия... Еще относительно недавно она была красной дивизией и стояла в Гомеле. В марте 1919 г. она подняла восстание против советского режима, перебила комиссаров и стала скоро хозяином положения в Гомеле и ближайших пунктах. Но так как соседние красноармейские дивизии ее не поддержали, перед ней встала дилемма: либо сдаться большевикам… либо через Украину пробиться в Польшу, а там… осмотреться, что дальше делать. Она выбрала последнее и пробилась с оружием в руках в Польшу. Но там поляки ее обезоружили, обобрали до ниточки и разместили в концентрационных лагерях. В дело вмешались, наконец, союзники в частности, французы, для которых русские тогда еще не были неграми - и «тулякам» была дана возможность перебраться через Литву в Латвию… где в ту пору… накапливались русские антибольшевистские силы. Из Латвии… дивизия была переброшена… на Сев.-зап. фронт.
…дивизия превратилась в распущенную, разнузданную часть. Дисциплина в ней отсутствовала, политическим ее воспитанием никто не занимался. В солдатской массе преобладало одно стремление - «домой», причем и необходимость предстоящей борьбы с большевиками принималась ею только как средство вернуться домой. Офицерский состав жил обособленно… одна часть офицеров превратилась в барышников-спекулянтов и совершенно потеряла воинский облик, другая считала себя «аполитичной»...
Ко мне… часто захаживал… командир этой дивизии полковник Стрекопытов... Я… ребром поставил ему вопрос:
- А правда ли, полковник, что уходя из Гомеля вы захватили из Гос. банка 75 миллионов? Злые языки настойчиво об этом говорят...
Стрекопытов не смутился и ответил:
- Bo-первых не 75 миллионов, а половину того; во-вторых я их не «захватил»: нельзя же было оставлять деньги большевикам...
- А что стало с этой половиной?
- Помилуйте, надо же было людей содержать в течение целого ряда месяцев нашего скитальчества.
- Есть у вас какая отчетность?
- По совести говоря - мало, растащили...
И подумайте: этим «духовным» вожакам тульской дивизии через месяц-полтора было поручено спасать Россию!
Но не только им одним была поручена задача подготовить армию к победе над большевиками. Я уже упомянул однажды о некоем ген. Янове, которому Юденич вверил интендантское ведомство или, как оно называлось… Отдел Снабжений...
Я останавливаюсь здесь не на каком-нибудь голословном газетном сообщении из «левых» кругов, а на «заключении Ревизионно-Следственной Комиссии», образованной вскоре после крушения Сев.-зап. Армии ближайшим сотрудником и заместителем Юденича… генералом Глазенапом. Председателем этой комиссии состоял опять-таки не какой-нибудь «левый» обличитель, а один из столпов Сев.-зап. Армии… генерал граф Пален, который, как и остальные члены комиссии, исключительно военные, конечно, не имели явного намерения сгущать краски и, таким образом, «топить» своих друзей.
«...недостаточно организованная работа… а иногда и недобросовестное исполнение некоторыми из должностных лиц их служебных обязанностей послужили отчасти причиной неудач, выпавших на долю Армии.
…в средних числах сентября обмундирование на фронт почти совсем не доставалось. Воинские чины, за редким исключением, были одеты во все свое, и эта одежда была совершенно не приспособлена к дождливому и холодному времени, одежда сильно поистрепалась, сапоги развалились и у многих подошвы были подвязаны веревками, портянок не было, ноги были всегда мокры, покрыты водяными мозолями, так что не только большие переходы, но и непродолжительная ходьба причиняла страдания; белья не было, мыло совершенно отсутствовало и люди не могли соблюдать чистоту, вследствие чего появлялись паразиты, расчесы и заболеваемость чесоткой. Солдаты ввиду этого плохо спали по ночам, не имели нужного отдыха и потому не могли удовлетворять тем серьезным требованиям, которые предъявлялись к малочисленной Северо-западной Армии»...
Не станем утруждать внимание читателя полным воспроизведением всех «дел», обследованных Комиссией, а вырвем из гущи ее работ наугад следующие 2-3, бросающие обильный свет на общую постановку интендантской стороны Сев.-зап. Армии и особенно на «деятельность» ее Главного Начальника ген. Янова и подведомственных ему чинов.
Отметим еще, что общественный элемент в трудах этой Комиссии не участвовал из боязни гласности. Своеобразный бойкот в этом отношении практиковался также к членам Сев. зап. Правительства, оставшимся в Ревеле после развала Сев.-зап. фронта и обладавшим ценными документами.
«Генерал Янов, - читаем мы в этом документе - сам часто посещавший Нарву с докладами Главнокомандующему, довольствовался словесным заявлением НЭХО (Начальник Этапно-Хозяйственного Отдела), что 75% всего обмундирования отправляется на фронт, а 25% распределяется среди тыловых учреждений. Такой словесный доклад вполне удовлетворил начальника снабжений, интереса к более близкому знакомству с деятельностью НЭХО генерал Янов не проявил, а при допросе в комиссии даже заявил, что ему неизвестна постановка дела у НЭХО в смысле техники и поэтому он не может сказать, действительно ли все предметы обмундирования и снаряжения полностью поступали на фронт.
Результаты такого отношения к делу должны были сказаться - так по ведомостям НЭХО в Нарве было получено 28800 шинелей, 39124 френча, 39055 брюк, 109810 пар ботинок, 38251 пара кальсон, 62773 пары носков и офицерского обмундирования: 900 пальто, 1464 френча, 708 длинных брюк и 1034 коротких брюк… и хотя по предположениям генерала Янова (точных сведений он, по его заявлению, получить не мог), бойцов в армии в начале октября 1919 года было около 18 тысяч человек, оказалось все же, что 50% людей осталось без обмундирования и даже без сапог, хотя количество последних превышало в 6 раз численность армии.
Генерал Янов совершенно отстранил себя от непосредственного руководства деятельностью НЭХО, считая что он мог это делать лишь при посредстве начальника штаба армии... Такой взгляд находится в полном противоречии с положением о Полевом Управлении войск...
Таким образом неправильное понимание генералом Яновым своих прав и обязанностей… поставило воинские части в тяжелые условия...»
«…Морскому Управлению было выдано всего 144 комплекта офицерского обмундирования, такое же обмундирование выдавалось в Нарве офицерам и чиновникам различных тыловых учреждений, относительно же поступления его на фронт сведений положительного характера не имеется, и, если оно поступило туда, то в очень незначительном количестве».
«Снабжение фронта продовольствием… нужно также признать неудовлетворительным. Пища солдат была крайне однообразна и состояла из двух фунтов белого хлеба, выпеченного на закваске, перекисшего и недопеченного, воды с подболточной мукой и ½ фун. сала - это количество пищи отпускалось на целый день в лучшее время для армии в смысле продовольствия. Чай и сахар совершенно отсутствовали... Не всегда и этими продуктами снабжался исправно фронт, так как начальник снабжений получал с фронта телеграммы: «Нет муки уже 4 дня», «вышло все сало», «нет сала 3 дня», а в Нарве не было сала в течение 9 дней. Эта недостача продуктов на фронте наблюдалась в то время, когда они имелись в запасе в тылу и не были вследствие неудовлетворительной организации снабжения своевременно поданы на фронт»...
Еще в одном месте указывается, что Сев.-зап. Правительство… неоднократно обращало внимание Главнокомандующего Юденича на нерадивость, недобросовестность и злоупотребления, свившие себе гнездо в интендантском ведомстве под крылом ген. Янова, а равно и на то, что Министерство Продовольствия лишено возможности своевременно «озаботиться приобретением для нужд армии сала и жировых веществ, так как интендантством ему никаких данных не представляется, а когда и дают их, то в явно преувеличенных размерах, не позволяющих составлять какой-нибудь план»; бойцов в армии не более 20 тысяч, а пайков выдается свыше 70 тысяч...
Далее Ревизионно-Следственная Комиссия рассказывает, что главный интендант ген. Янов «продолжал совершать заграницей закупки разных предметов снабжения, которые пользы Армии не принесли, а только причиняли существенный ущерб казне»... Однажды ген. Янов «поручил интенданту… созвать под своим председательством совещание… и выяснить заготовки на ноябрь. …интендантом была предъявлена ведомость потребных продуктов для армии в... 200 тысяч человек. Представители Министерств удивились такой цифре, а Председатель Совета Министров телеграфировал об этом Главнокомандующему. Ген. Юденич запросил ген. Янова и последней донес, что число ртов в армии по последним сведениям около 100 тысяч человек, и что армия за последние 2 недели увеличилась на 25%, кроме того объявлена мобилизация в захваченных областях...»
Впоследствии… выяснилось, что даже в лучший период наступления Сев.-зап. Армия насчитывала не 200 и не 100 тысяч человек, а только 70 тысяч, а из них - комбатантов всего 25 тысяч. Ген. Янов не мог не знать действительной цифры, о которой говорили открыто во всех штабах и канцеляриях, но ему было выгодно производить заготовки на 200 тысяч... потому что в интендантском ведомстве отчетность почти совершенно отсутствовала...
Но вот 2 настоящих «панамы» - опять-таки в изложении Ревизионно-Следственной Комиссии, одна касается темной истории с закупкой бензина, другая - приобретения... несуществовавших аэропланов у какого-то американского капитана.
…отчет Следственно-Ревизионной Комиссии так и пестрит случаями «хищения, недобросовестного отношения к делу, нерадивости и преступности», причем порою вы находите в нем и горькие ноты по адресу самого Главнокомандующего Юденича, оказавшегося донельзя бестолковым «хозяином».
Мало того, сама Комиссия и выросшие из нее органы, как, например, Военно-Ликвидационная Комиссия, действовавшие обе вне всякого общественного контроля, были взяты впоследствии под обоснованное сомнение, что определенно явствует из отчетов Контрольной Комиссии, назначенной Съездом русских общественных организаций и Эмигрантским Комитетом в Ревеле…
Главное, что бросалось в глаза, это - полный хаос в деле расчетов...
Так обращались с казенными средствами при ликвидации Сев.-зап. армии после крушения похода на Петроград, такова… была постановка дела накануне и в момент расцвета операции.
И пусть не говорят нам, что в этом… участвовали главным образом… интенданты. Нет! К пирогу злосчастной Сев.-зап. армии примазалась масса рыцарей наживы из самых разнородных слоев населения, военные и гражданские, генерал и бывший чиновник царского режима, банкир и жандарм, лавочник и простой искатель приключений и... доходов. Всеми этими элементами руководило одно стремление: обеспечить себе теплое местечко в Петрограде на случай удачи операции, а в случае провала - урвать какой-нибудь лакомый кусок от общего пирога.
...
Во второй половине сентября… Правительство не имело больше территории (русской), за исключением Гдовского и части Ямбургского уездов...
Политическая и гражданско-административная деятельность правительства сводилась постепенно к «грызне» с верховным военным командованием, с Главнокомандующим Юденичем и ближайшими его помощниками...
Юденич был настолько уверен в удачном исходе операции против Петрограда… что... сейчас же вслед за взятием Гатчины и Царского Села он с позиции посылает по прямому проводу телеграмму Председателю Совета Министров… занятие столицы последует не позднее... 2-3 дней.
Само собой понятно, что эта телеграмма вызвала в Ревеле неописуемую радость: все стали укладывать чемоданы, а «сотрудники» отмеченного раньше генерала Владимирова уже приступили было к составлению списков лиц, «коим въезд в Петроград не разрешается».
…в Ревель срочно прибыло из Лондона представительство некоего консорциума английских банков во главе с известным Личем для ведения переговоров с Сев.-зап. Правительством о немедленном открытии в Петрограде особого русско-английского эмиссионного банка. Лианозов - надо отдать ему справедливость - значительно урезал английские аппетиты в целях ограждения русских интересов. Тогда Лич… обратился непосредственно к Юденичу, который, конечно, на все согласился...
Налетали из уютных уголков Лондона, Парижа и Стокгольма всякого рода концессионеры и подрядчики, причем… одному из последних Юденич еще успел сдать подряд на десятки миллионов рублей на постройку никому не нужной прифронтовой узкоколейной железной дороги. Post factum об этом узнало Правительство и, когда ему вздумалось запротестовать против такого расточения государственных средств, военное командование ощетинилось: военные пути сообщения не находятся в ведении Правительства...
Появился… генерал Глазенап, назначенный тем временем Юденичем на пост генерал-губернатора Петрограда и петроградского района, решал вопросы о дальнейших назначениях, как и о мерах «по поддержанию порядка и общественной тишины» в столице по ее занятии.
Тогда-то я, как редактор «Свободы России», и получил от будущего «генерал-губернатора» первое негласное предостережение, что если дальше буду вести газету в том же нежелательном военному командованию направлении, меня в Петроград едва ли пустят.
А дело заключалось в следующем.
Узнав, что опричники упомянутого выше генерала Владимирова и контрразведки готовятся к «маленькому кровопусканию» в Петрограде в день вступления армии, а также к разгону Сев. зап. Правительства, я выступил в «Свободе России» за своей подписью с горячей передовой в наивной вере, что мне в последнюю минуту удастся «образумить» диктаторов...
За эту-то… статью я и получил предостережение. Но при этом будущие генерал-губернаторы и начальники жандармских управлений выдали себя головой: они подтвердили, что план «кровопускания» у них был, что все наши другие подозрения вполне обоснованы.
Что же касается возможности какого-либо тормозящего влияния союзных военных миссий - то его просто не было.
…эстонские власти… относились благожелательно к задачам Сев.-зап. армии и Правительства... Однако… каждый раз при поступлении какого-нибудь транспорта эстонцы умудрялись путем настойчивых требований у англичан урвать какую-нибудь часть груза исключительно для надобностей эстонской армии.
[Читать далее]…английская военная миссия… охотно шла навстречу требованиям эстонцев в вопросах снабжения. Скажу больше: предпочтение оказывалось подчеркнуто-демонстративно эстонцам, в отношении же русских преобладал высокомерный тон и пренебрежительность, что зачастую, конечно, давало повод к более или менее серьезным оскорбительным для русского национального самолюбия столкновениям с англичанами. В результате у эстонцев стало складываться впечатление, что они - «любимцы» Лондона, а русские - пасынки. От этого первоначальное благожелательное отношение эстонцев к местной русской практической работе постепенно стало сменяться, как сказывал мне тогдашний эстонский министр иностранных дел Поска, «холодной сдержанностью». Был даже момент, когда в эстонском Учредительном Собрании поднялся вопрос, уместно ли пребывание 2-х правительств в Ревеле, эстонского и «чужого» - русского, Северо-западного. Некоторые фракции напирали на правительство в том смысле, чтобы Сев.-зап. Правительству было предложено переселиться куда-нибудь поближе к фронту...
…«курс» лондонской политики в отношении балтийских государств... определился: он взят, во всяком случае, на ослабление и расчленение России путем поощрения, а затем и признания независимости этих стран, которые, таким образом, благодаря английской «бескорыстной» материальной и моральной поддержке постепенно будут втянуты в англйскую сферу влияния и, быть может, даже отплатят уступкой каких-нибудь морских баз в Финском и Рижском заливах или экономическими привилегиями.
…ничего не было сделано для надлежащей политической и военной организации фронта и тыла. Оружие и снабжение еще только стали поступать и, вследствие отсутствия удобных путей сообщения и чудовищного бюрократизма военного ведомства, в частности, интендантства, очень туго переправлялись на фронт. Бывали, например, случаи (точнее, стало почти нормой), что в одну фронтовую воинскую часть поступает партия солдатских брюк, а в другую партия френчей, между тем как поголовно вся солдатская масса была полуголой. Местные интенданты ждут, пока получатся соответствующие «пары» и до тех пор солдатам ничего не выдают.
В результате - недовольство и ропот.
Выгружается, например, в ревельском порту большая партия грузовиков, столь необходимых как для перевозки войск на фронте, так и для доставки снабжения и продовольствия в бездорожном районе. Оказывается, однако, что Отдел Снабжения не позаботился о предварительной покупке бензина. Рядом с этим наблюдается и следующее: первые большие партии «френчей», шинелей и сапог идут исключительно на обмундирование многочисленных тыловых частей в Нарве и Ревеле, что опять-таки вызывает острое негодование «фронтовиков». Нарва, этот первый тыловой пункт, полон «английских» офицеров - «золотопогонников», окопавшихся в бесчисленных штабах. Ревель кишмя кишит толпами блестящих щегольски одетых гвардейских офицеров… заполняющих все гостиницы, рестораны и увеселительные места. На фронте же солдатская масса и субалтерный офицер, по признанию самого Юденича, еще мрут от голода, потому что Главный Интендант ген. Янов еще только налаживает свой аппарат.
Обилие генералов - роковая черта Сев.-зап. Армии. В сентябре число комбатантов не превышало 20-ти тысяч человек (при 70-ти тысяч «едоков»); генералов же Юденич имел в своем распоряжении до 53 и всем, конечно, нужно было давать работу соответственно чину и прежней дореволюционной службе. Это считалось законом для Юденича, и он свято соблюдал его до последней минуты.
…выделялись знаменитый Краснов, Глазенап и некий ген.-майор Владимиров, настоящая фамилия которого - Новогребельский. О нем говорили, что в царскую эпоху он состоял жандармским полковником.
Это была одна из крупнейших «политических» фигур Сев. зап. Армии, оказавшая самое пагубное влияние на весь последующий ход событий. …он скоро целиком забрал Главнокомандующего в свои руки и определял всю его тактику в отношении Правительства и «гражданского» управления тылом. Кандидатуры будущих военных и гражданских администраторов Петрограда намечались не иначе, как с благословления его, Владимирова. Контрразведкой распоряжался он, причем порою в целях вящего воздействия на умы красноармейцев подведомственные ему чины прибегали к печатанию подложных прокламаций-летучек за подписью большевистского Революционного Военного Совета...
По его инициативе… контрразведкой тайком были заготовлены особые летучие автомобильные колонны, которые за ночь до торжественного вступления Юденича вместе с представителями союзных миссий в Северную столицу должны были ворваться в Петроград и там по списку, ведомому лишь контрразведке, учинить кровавую расправу.
Это он же, Владимиров несомненно, давал Главнокомандующему советы, когда армия уже подходила к Петрограду, «разогнать» Правительство и вообще не пускать его в столицу, потому что своим демократизмом оно только помешает установить там «порядок и законность».
…настоящие боевые генералы… почему-то бракуются Юденичем.
…высший офицерский состав и генералитет, точнее говоря, их функциональные способности определялись обыкновенно степенью их принадлежности к той или другой из двух группировок внешнеполитического свойства - германофильской или антантофильской...
На почве «германофильства» и «антантофильства»… происходили постоянные трения, духовной спайки… не существовало никакой, кроме разве элементарного стремления побить большевиков.
Другую «особь» в рядах Сев.-зап. Армии представляла себе некая «тульская» дивизия... Еще относительно недавно она была красной дивизией и стояла в Гомеле. В марте 1919 г. она подняла восстание против советского режима, перебила комиссаров и стала скоро хозяином положения в Гомеле и ближайших пунктах. Но так как соседние красноармейские дивизии ее не поддержали, перед ней встала дилемма: либо сдаться большевикам… либо через Украину пробиться в Польшу, а там… осмотреться, что дальше делать. Она выбрала последнее и пробилась с оружием в руках в Польшу. Но там поляки ее обезоружили, обобрали до ниточки и разместили в концентрационных лагерях. В дело вмешались, наконец, союзники в частности, французы, для которых русские тогда еще не были неграми - и «тулякам» была дана возможность перебраться через Литву в Латвию… где в ту пору… накапливались русские антибольшевистские силы. Из Латвии… дивизия была переброшена… на Сев.-зап. фронт.
…дивизия превратилась в распущенную, разнузданную часть. Дисциплина в ней отсутствовала, политическим ее воспитанием никто не занимался. В солдатской массе преобладало одно стремление - «домой», причем и необходимость предстоящей борьбы с большевиками принималась ею только как средство вернуться домой. Офицерский состав жил обособленно… одна часть офицеров превратилась в барышников-спекулянтов и совершенно потеряла воинский облик, другая считала себя «аполитичной»...
Ко мне… часто захаживал… командир этой дивизии полковник Стрекопытов... Я… ребром поставил ему вопрос:
- А правда ли, полковник, что уходя из Гомеля вы захватили из Гос. банка 75 миллионов? Злые языки настойчиво об этом говорят...
Стрекопытов не смутился и ответил:
- Bo-первых не 75 миллионов, а половину того; во-вторых я их не «захватил»: нельзя же было оставлять деньги большевикам...
- А что стало с этой половиной?
- Помилуйте, надо же было людей содержать в течение целого ряда месяцев нашего скитальчества.
- Есть у вас какая отчетность?
- По совести говоря - мало, растащили...
И подумайте: этим «духовным» вожакам тульской дивизии через месяц-полтора было поручено спасать Россию!
Но не только им одним была поручена задача подготовить армию к победе над большевиками. Я уже упомянул однажды о некоем ген. Янове, которому Юденич вверил интендантское ведомство или, как оно называлось… Отдел Снабжений...
Я останавливаюсь здесь не на каком-нибудь голословном газетном сообщении из «левых» кругов, а на «заключении Ревизионно-Следственной Комиссии», образованной вскоре после крушения Сев.-зап. Армии ближайшим сотрудником и заместителем Юденича… генералом Глазенапом. Председателем этой комиссии состоял опять-таки не какой-нибудь «левый» обличитель, а один из столпов Сев.-зап. Армии… генерал граф Пален, который, как и остальные члены комиссии, исключительно военные, конечно, не имели явного намерения сгущать краски и, таким образом, «топить» своих друзей.
«...недостаточно организованная работа… а иногда и недобросовестное исполнение некоторыми из должностных лиц их служебных обязанностей послужили отчасти причиной неудач, выпавших на долю Армии.
…в средних числах сентября обмундирование на фронт почти совсем не доставалось. Воинские чины, за редким исключением, были одеты во все свое, и эта одежда была совершенно не приспособлена к дождливому и холодному времени, одежда сильно поистрепалась, сапоги развалились и у многих подошвы были подвязаны веревками, портянок не было, ноги были всегда мокры, покрыты водяными мозолями, так что не только большие переходы, но и непродолжительная ходьба причиняла страдания; белья не было, мыло совершенно отсутствовало и люди не могли соблюдать чистоту, вследствие чего появлялись паразиты, расчесы и заболеваемость чесоткой. Солдаты ввиду этого плохо спали по ночам, не имели нужного отдыха и потому не могли удовлетворять тем серьезным требованиям, которые предъявлялись к малочисленной Северо-западной Армии»...
Не станем утруждать внимание читателя полным воспроизведением всех «дел», обследованных Комиссией, а вырвем из гущи ее работ наугад следующие 2-3, бросающие обильный свет на общую постановку интендантской стороны Сев.-зап. Армии и особенно на «деятельность» ее Главного Начальника ген. Янова и подведомственных ему чинов.
Отметим еще, что общественный элемент в трудах этой Комиссии не участвовал из боязни гласности. Своеобразный бойкот в этом отношении практиковался также к членам Сев. зап. Правительства, оставшимся в Ревеле после развала Сев.-зап. фронта и обладавшим ценными документами.
«Генерал Янов, - читаем мы в этом документе - сам часто посещавший Нарву с докладами Главнокомандующему, довольствовался словесным заявлением НЭХО (Начальник Этапно-Хозяйственного Отдела), что 75% всего обмундирования отправляется на фронт, а 25% распределяется среди тыловых учреждений. Такой словесный доклад вполне удовлетворил начальника снабжений, интереса к более близкому знакомству с деятельностью НЭХО генерал Янов не проявил, а при допросе в комиссии даже заявил, что ему неизвестна постановка дела у НЭХО в смысле техники и поэтому он не может сказать, действительно ли все предметы обмундирования и снаряжения полностью поступали на фронт.
Результаты такого отношения к делу должны были сказаться - так по ведомостям НЭХО в Нарве было получено 28800 шинелей, 39124 френча, 39055 брюк, 109810 пар ботинок, 38251 пара кальсон, 62773 пары носков и офицерского обмундирования: 900 пальто, 1464 френча, 708 длинных брюк и 1034 коротких брюк… и хотя по предположениям генерала Янова (точных сведений он, по его заявлению, получить не мог), бойцов в армии в начале октября 1919 года было около 18 тысяч человек, оказалось все же, что 50% людей осталось без обмундирования и даже без сапог, хотя количество последних превышало в 6 раз численность армии.
Генерал Янов совершенно отстранил себя от непосредственного руководства деятельностью НЭХО, считая что он мог это делать лишь при посредстве начальника штаба армии... Такой взгляд находится в полном противоречии с положением о Полевом Управлении войск...
Таким образом неправильное понимание генералом Яновым своих прав и обязанностей… поставило воинские части в тяжелые условия...»
«…Морскому Управлению было выдано всего 144 комплекта офицерского обмундирования, такое же обмундирование выдавалось в Нарве офицерам и чиновникам различных тыловых учреждений, относительно же поступления его на фронт сведений положительного характера не имеется, и, если оно поступило туда, то в очень незначительном количестве».
«Снабжение фронта продовольствием… нужно также признать неудовлетворительным. Пища солдат была крайне однообразна и состояла из двух фунтов белого хлеба, выпеченного на закваске, перекисшего и недопеченного, воды с подболточной мукой и ½ фун. сала - это количество пищи отпускалось на целый день в лучшее время для армии в смысле продовольствия. Чай и сахар совершенно отсутствовали... Не всегда и этими продуктами снабжался исправно фронт, так как начальник снабжений получал с фронта телеграммы: «Нет муки уже 4 дня», «вышло все сало», «нет сала 3 дня», а в Нарве не было сала в течение 9 дней. Эта недостача продуктов на фронте наблюдалась в то время, когда они имелись в запасе в тылу и не были вследствие неудовлетворительной организации снабжения своевременно поданы на фронт»...
Еще в одном месте указывается, что Сев.-зап. Правительство… неоднократно обращало внимание Главнокомандующего Юденича на нерадивость, недобросовестность и злоупотребления, свившие себе гнездо в интендантском ведомстве под крылом ген. Янова, а равно и на то, что Министерство Продовольствия лишено возможности своевременно «озаботиться приобретением для нужд армии сала и жировых веществ, так как интендантством ему никаких данных не представляется, а когда и дают их, то в явно преувеличенных размерах, не позволяющих составлять какой-нибудь план»; бойцов в армии не более 20 тысяч, а пайков выдается свыше 70 тысяч...
Далее Ревизионно-Следственная Комиссия рассказывает, что главный интендант ген. Янов «продолжал совершать заграницей закупки разных предметов снабжения, которые пользы Армии не принесли, а только причиняли существенный ущерб казне»... Однажды ген. Янов «поручил интенданту… созвать под своим председательством совещание… и выяснить заготовки на ноябрь. …интендантом была предъявлена ведомость потребных продуктов для армии в... 200 тысяч человек. Представители Министерств удивились такой цифре, а Председатель Совета Министров телеграфировал об этом Главнокомандующему. Ген. Юденич запросил ген. Янова и последней донес, что число ртов в армии по последним сведениям около 100 тысяч человек, и что армия за последние 2 недели увеличилась на 25%, кроме того объявлена мобилизация в захваченных областях...»
Впоследствии… выяснилось, что даже в лучший период наступления Сев.-зап. Армия насчитывала не 200 и не 100 тысяч человек, а только 70 тысяч, а из них - комбатантов всего 25 тысяч. Ген. Янов не мог не знать действительной цифры, о которой говорили открыто во всех штабах и канцеляриях, но ему было выгодно производить заготовки на 200 тысяч... потому что в интендантском ведомстве отчетность почти совершенно отсутствовала...
Но вот 2 настоящих «панамы» - опять-таки в изложении Ревизионно-Следственной Комиссии, одна касается темной истории с закупкой бензина, другая - приобретения... несуществовавших аэропланов у какого-то американского капитана.
…отчет Следственно-Ревизионной Комиссии так и пестрит случаями «хищения, недобросовестного отношения к делу, нерадивости и преступности», причем порою вы находите в нем и горькие ноты по адресу самого Главнокомандующего Юденича, оказавшегося донельзя бестолковым «хозяином».
Мало того, сама Комиссия и выросшие из нее органы, как, например, Военно-Ликвидационная Комиссия, действовавшие обе вне всякого общественного контроля, были взяты впоследствии под обоснованное сомнение, что определенно явствует из отчетов Контрольной Комиссии, назначенной Съездом русских общественных организаций и Эмигрантским Комитетом в Ревеле…
Главное, что бросалось в глаза, это - полный хаос в деле расчетов...
Так обращались с казенными средствами при ликвидации Сев.-зап. армии после крушения похода на Петроград, такова… была постановка дела накануне и в момент расцвета операции.
И пусть не говорят нам, что в этом… участвовали главным образом… интенданты. Нет! К пирогу злосчастной Сев.-зап. армии примазалась масса рыцарей наживы из самых разнородных слоев населения, военные и гражданские, генерал и бывший чиновник царского режима, банкир и жандарм, лавочник и простой искатель приключений и... доходов. Всеми этими элементами руководило одно стремление: обеспечить себе теплое местечко в Петрограде на случай удачи операции, а в случае провала - урвать какой-нибудь лакомый кусок от общего пирога.
...
Во второй половине сентября… Правительство не имело больше территории (русской), за исключением Гдовского и части Ямбургского уездов...
Политическая и гражданско-административная деятельность правительства сводилась постепенно к «грызне» с верховным военным командованием, с Главнокомандующим Юденичем и ближайшими его помощниками...
Юденич был настолько уверен в удачном исходе операции против Петрограда… что... сейчас же вслед за взятием Гатчины и Царского Села он с позиции посылает по прямому проводу телеграмму Председателю Совета Министров… занятие столицы последует не позднее... 2-3 дней.
Само собой понятно, что эта телеграмма вызвала в Ревеле неописуемую радость: все стали укладывать чемоданы, а «сотрудники» отмеченного раньше генерала Владимирова уже приступили было к составлению списков лиц, «коим въезд в Петроград не разрешается».
…в Ревель срочно прибыло из Лондона представительство некоего консорциума английских банков во главе с известным Личем для ведения переговоров с Сев.-зап. Правительством о немедленном открытии в Петрограде особого русско-английского эмиссионного банка. Лианозов - надо отдать ему справедливость - значительно урезал английские аппетиты в целях ограждения русских интересов. Тогда Лич… обратился непосредственно к Юденичу, который, конечно, на все согласился...
Налетали из уютных уголков Лондона, Парижа и Стокгольма всякого рода концессионеры и подрядчики, причем… одному из последних Юденич еще успел сдать подряд на десятки миллионов рублей на постройку никому не нужной прифронтовой узкоколейной железной дороги. Post factum об этом узнало Правительство и, когда ему вздумалось запротестовать против такого расточения государственных средств, военное командование ощетинилось: военные пути сообщения не находятся в ведении Правительства...
Появился… генерал Глазенап, назначенный тем временем Юденичем на пост генерал-губернатора Петрограда и петроградского района, решал вопросы о дальнейших назначениях, как и о мерах «по поддержанию порядка и общественной тишины» в столице по ее занятии.
Тогда-то я, как редактор «Свободы России», и получил от будущего «генерал-губернатора» первое негласное предостережение, что если дальше буду вести газету в том же нежелательном военному командованию направлении, меня в Петроград едва ли пустят.
А дело заключалось в следующем.
Узнав, что опричники упомянутого выше генерала Владимирова и контрразведки готовятся к «маленькому кровопусканию» в Петрограде в день вступления армии, а также к разгону Сев. зап. Правительства, я выступил в «Свободе России» за своей подписью с горячей передовой в наивной вере, что мне в последнюю минуту удастся «образумить» диктаторов...
За эту-то… статью я и получил предостережение. Но при этом будущие генерал-губернаторы и начальники жандармских управлений выдали себя головой: они подтвердили, что план «кровопускания» у них был, что все наши другие подозрения вполне обоснованы.
Что же касается возможности какого-либо тормозящего влияния союзных военных миссий - то его просто не было.