Василий Тарасов об интервенции на Севере России. Часть III
Из книги Василия Васильевича Тарасова «Борьба с интервентами на Севере России (1918-1920 гг.)».
О соглашении Мурманского Совета с англо-французскими империалистами Советскому правительству стало известно в середине марта 1918 г... Обеспокоенный этим сообщением, В. И. Ленин решил немедленно связаться по прямому проводу с председателем Мурманского Совета Юрьевым…
В результате разговора выяснилось, что Мурманский Совет самовольно заключил с англо-французами договор, хотя и словесный, но дословно запротоколированный, и в силу этого договора Антанта получила возможность высадить свои войска на севере России. При дальнейшем осложнении международной обстановки империалисты Англии и Франции могли использовать его для оккупации всего Советского Севера...
[Читать далее]Предпринимая меры по укреплению обороны Мурманского района, Советское правительство постоянно имело в виду и возможность вражеского вторжения в Архангельск. Предвидя эту опасность, необходимо было подготовить эвакуацию военного имущества...
В Архангельском порту в то время имелись большие склады военного обмундирования, оружия, снаряжения и огромные скопления грузов. Только одного угля насчитывалось свыше 15 млн. пудов. Кроме того, здесь были запасы продовольствия... В марте 1918 г. эсеро-меньшевистские элементы из Архангельского Совета попытались было передать эти грузы иностранцам. Но это преступление удалось предупредить. По указанию Советской власти находившиеся в Архангельске запасы угля, цветных металлов, ценного оборудования, военного имущества начали вывозиться в глубь страны.
Американский посол Френсис пытался сорвать эти мероприятия... он обратился к своему правительству с телеграммой, в которой писал: «Осведомлен, что за последнее время были произведены значительные отправки внутрь страны из Архангельска, где находится громадное количество военных и других запасов... Такое положение нетерпимо».
Помехи в вывозке ценного имущества из Архангельска чинили и саботажники-чиновники из железнодорожного ведомства. Под разными предлогами они срывали своевременную подачу поездов в Архангельск, создавали на путях искусственные пробки и стремились дезорганизовать всю работу железной дороги...
Всероссийская Чрезвычайная комиссия по охране дорог, осведомленная через петрозаводских железнодорожников о плетущейся на Мурмане сети антисоветского заговора и провокаций, отправила в апреле и мае на Мурманскую железную дорогу два отряда ВЧК...
Отряды ВЧК были встречены мурманскими властями враждебно. Краевой Совет отказал отряду… в помещении и продовольствии. Интервенты, чувствовавшие себя в Мурманске хозяевами положения, относились к прибывшим красноармейцам издевательски, всячески третировали их. По требованию интервентов в Мурманске на дверях единственной парикмахерской было вывешено объявление: «Вход для красноармейцев закрыт»...
На Мурман из центра России продолжали стекаться белогвардейские элементы... Интервенты также увеличили свои силы...
В США была создана комиссия продовольственной помощи под руководством крупнейшего капиталиста Г. Гувера... Эта «помощь» оказывалась в первую очередь белогвардейским «правительствам», возникшим на территории России, и тем буржуазным государствам, активного участия которых в антисоветской интервенции добивалась Антанта...
По примеру США действовали и англичане. Доставив в апреле 1918 г. в Архангельск на пароходе «Эгба» 30 тыс. пудов белой муки, они использовали этот «благородный акт» как средство антисоветской провокации. Прибывший корабль долго не разгружался, а пока он стоял на виду у жителей города, белогвардейские агенты интервентов занимались агитацией, говоря, что союзники не могут дать хлеба, пока на Севере существует Советская власть.
Такую же провокацию интервенты устроили в Мурманске. В августе 1918 г. сюда пришел пароход «Дора» с продовольствием, но его долго не разгружали. Только тогда, когда позиции интервентов на Мурмане окрепли, доставленный хлеб начали продавать населению по баснословно высоким ценам, да и то не всем, а только тем гражданам, которые так или иначе были связаны со службой в учреждениях оккупационных и белогвардейских властей.
3 июня 1918 г. Высший военный совет союзников вынес решение создать на севере России для борьбы с Советской властью большую союзную армию. Тогда же было решено окончательно оккупировать сперва Мурманск, а затем и Архангельск, направив туда с этой целью дополнительные контингенты американских, британских, французских и итальянских войск с необходимым количеством боеприпасов и продовольствия...
Советское правительство 14 июня 1918 г. направило правительствам Англии, Франции, США ноту с настойчивым требованием вывести иностранные военные корабли из советских портов. 16 июня в адрес Центромура поступила телеграмма наркома иностранных дел Чичерина следующего содержания: «Мы потребовали ухода английских, французских и американских военных судов из наших портов. Возможны враждебные действия англичан и их союзников в связи с чехословацким движением. Надо быть готовыми к отпору...» В телеграмме говорилось, что мурманские «моряки обязаны выполнить свой долг по защите Родины.
Но меньшевистско-эсеровское руководство Центромура продолжало проводить свою политику, действуя вопреки воле революционных матросов, которые настаивали на немедленных и решительных мерах против интервентов.
Такая же телеграмма, как Центромуру, была послана правительством непосредственно в адрес Мурманского Совета. Юрьев ответил на нее в вызывающем тоне...
Вместе с руководством Центромура предатели из Краевого Совета сделали все, чтобы требование Советского правительства не было выполнено. …руководство Центромура, действовавшее в согласии с Краевым Советом, повело дело так, что никакого практического решения то телеграмме Советского правительства от 16 нюня принято не было.
На собрании выступили адмирал Кеми и генерал Пуль. В своей длинной речи Кемп говорил, что вооруженные силы Антанты остаются в Мурманске и будут сотрудничать с местной властью, что они не уйдут, пока не выполнят своей задачи. При этом Кемп вынужден был признать, что главным препятствием, мешающим выполнить эту задачу, является недружелюбное отношение к ним со стороны моряков, «позиция которых направлена не только против союзников, но даже и против Мурманского Совета». Адмирал требовал укротить матросов и заявил, что, если это не будет сделано, союзники не остановятся перед тем, чтобы самим «навести порядок».
Интервенты и контрреволюционеры из Мурманского Совета настолько тесно спаялись, что Совет не принимал ни одного мало-мальски серьезного решения без предварительного совещания с интервентами. Предательский Мурманский Совет превратился в рабочий аппарат Союзного военного совета, и интервенты всячески оберегали его.
Сохранился документ, показывающий, насколько тесны были отношения между Мурманским Советом и «союзниками». Оказывается, еще в апреле Мурманский Совет просил у союзников защиты против рабочих и матросов и, как сообщает в своем дневнике Веселаго, союзники обещали оказать Совету поддержку вооруженной силой… Интервенты старательно оберегали Краевой Совет и каждого его члена в отдельности от справедливого гнева и возмущения народа. Для личной охраны Звегинцева и Веселаго был выделен специальный наряд английских солдат.
К этому времени враждебное отношение матросов к «союзникам» и изменническому Совету стало проявляться особенно резко. Юрьеву и Веселаго грозили расправой.
Чтобы хоть сколько-нибудь оправдать себя в глазах мурманских рабочих и матросов, Юрьев всячески домогался хотя бы молчаливого признания Советским правительством факта оккупации Мурмана.
21 июня 1918 г. Юрьев направил в Москву телеграмму, в которой предложил якобы для нейтрализации английского влияния на Мурманск усилить приток в данный район американских войск и американских капиталов.
…25 июня в Мурманске был получен телеграфный ответ В. И. Ленина.
«Английский десант, - говорилось в телеграмме, - не может рассматриваться иначе, как враждебный против Республики. Его прямая цель - пройти на соединение с чехословаками и, в случае удачи, с японцами, чтобы низвергнуть рабоче-крестьянскую власть и установить диктатуру буржуазии. Нами предписано выдвинуть для обороны Мурманской железной дороги от вторжения насильников необходимые войска. На Мурманский краевой совдеп возлагается обязанность принять все меры к тому, чтобы вторгающиеся на советскую территорию наемники капитала встретили решительный отпор. Всякое содействие, прямое или косвенное, вторгающимся насильникам должно рассматриваться, как государственная измена, и караться по законам военного времени. О всех принятых мерах, равно как и обо всем ходе событий, точно и правильно доносить».
Ответ В. И. Ленина поставил мурманских заговорщиков в трудное положение, ибо сказано было ясно, что всякое прямое или косвенное содействие интервентам будет рассматриваться как измена. Припертые к стене заговорщики уже не могли больше двурушничать.
26 июня В. И. Ленин вызвал Юрьева для разговора по прямому проводу. Юрьев вновь пытался оправдать скопление союзных сил на Мурмане и заявил, что если Совет выступит против союзников, то «жизнь края потечет помимо советских организаций».
В ответ на указание Ленина: «Протестуйте против их пребывания» - Юрьев зло заявил: «Если будем бездействовать, т. е. не будем проявлять инициативы в совместных действиях с союзниками, а тем более, если будем пытаться действовать против них, то полетим к чорту, как во Владивостоке».
Ясно, каких указаний добивался Юрьев. Он настойчиво, с наглостью прожженного авантюриста и провокатора добивался официальной санкции на оккупацию Мурмаиа. В. И. Ленин ответил: «Если Вам до сих пор неугодно понять советской политики, равно враждебной и англичанам и немцам, то пеняйте на себя... С англичанами мы будем воевать, если они будут продолжать свою политику грабежа»...
Потребовав от Мурманского Совета решительных действий против интервенции, Советское правительство продолжало, используя дипломатические каналы, обращаться к правительствам держав Антанты с протестами против их действий на Советском Севере.
27 июня 1918 г. Наркоминдел передал Локкарту официальную ноту протеста…
29 июня в адрес Локкарта была направлена новая нота с требованием прекратить подготовку вооруженного вмешательства во внутренние дела России. Советское правительство в категорической форме предупреждало, что продолжение политики открытой поддержки русской контрреволюции вызовет вооруженный конфликт между Советской Россией и Англией.
Английское правительство оставило без ответа все советские ноты протеста. Оно было занято сосредоточением интервенционистских войск на Кольском полуострове.
Положение в Мурманске с каждым днем обострялось.
27 июня мурманские контрреволюционеры из Краевого Совета направили письмо генералу Пулю и копию телеграфного разговора Юрьева с В. И. Лениным. В письме указывалось, что после переговоров с Москвой развязка стала неизбежно близкой. «До сих пор мы балансировали на слабо натянутой струне, - писали предатели, - что было в свое время необходимо, ныне обстоятельства изменились, и мы вынуждены немедленно поставить вопрос ребром. Учитывая колебания некоторых членов президиума, боящихся взять на себя столь большую ответственность, как фактический разрыв с центральным советским правительством, ибо им трудно обнять в целом всю глубину вопроса, мы полагаем полезным, чтобы А. М. Юрьев был запрошен от лица всех союзников, желательно до 16 час., не считает ли он удобным сделать общее экстренное собрание Краевого Совета, по инициативе союзников, на котором представители Англии, Франции и Америки могли бы указать на эти неизбежные меры с Вашей стороны, какие Вы вынуждены будете принять».
Таким образом, предатели поставили на очередь дня вопрос об открытом разрыве с Советской властью.
С лихорадочной поспешностью заговорщики начали обрабатывать колеблющихся членов Мурманского Совета и других общественных организаций, склоняя их на свою сторону. Совет сразу же согласился с планом Веселаго о немедленном разрыве с центром. Но против этого плана выступили Совжелдор, а также другие профсоюзные организации и команда крейсера «Аскольд».
Мурманские заговорщики решили обойти рабочих-железнодорожников и матросов. Они задумали сделать это путем обращения непосредственно «ко всему населению». 30 июня было созвано общегородское собрание жителей Мурманска. Представители уездов на это собрание приглашены не были.
Ораторами выступили штатные докладчики от Мурманского Совета и представители интервентов. Юрьев по заранее приготовленной шпаргалке прочел речь, в которой указывал, что «положение обостряется», и снова пустил в ход фальшивый аргумент о так «называемой «немецкой опасности» и обещании «спасительной помощи» со стороны Антанты. Он нагло заявил, что требование В. И. Ленина об удалении «союзников» с Советского Севера должно быть отклонено. «Союзники», сказал Юрьев, должны остаться здесь, чтобы помочь местной русской власти в формировании отечественной армии и экономическом оживлении края.
От «союзников» выступили: адмирал Кемп - от англичан, капитан 1-го ранга Пти-от французов, капитан 1-го ранга Берер - от американцев. Все трое наперебой хвалили Юрьева и заявили, что в случае благоприятного решения вопроса Англия, Франция и США сделают все необходимое для защиты Мурманского края от немцев и снабжения населения продовольствием; в противном же случае они грозили применить силу и обречь население края на голод.
После официальных речей на голосование был поставлен вопрос: согласно ли мурманское население с политикой Краевого Совета и «союзников»? Естественно, что никакого настоящего голосования не было: вопрос был просто решен криками о согласии со стороны нескольких десятков представителей местной буржуазии. «Волеизъявление» состоялось. Комедия была сыграна. А вместе с тем было введено в заблуждение и общественное мнение стран Западной Европы и Америки.
В тот же день Краевой Совет объявил о разрыве Мурмана с Москвой. Интервенты ликовали. В Париже, Лондоне и Нью-Йорке были получены депеши о «постановлении мурманского населения пригласить союзников для защиты края» и о «разрыве Мурманского Совета с Москвой».
30 июня 1918 г. Совнарком получил от мурманских авантюристов телеграфное извещение о том, что Мурманск больше не признает центральную власть в Москве и распоряжений ее впредь выполнять не будет.
О соглашении Мурманского Совета с англо-французскими империалистами Советскому правительству стало известно в середине марта 1918 г... Обеспокоенный этим сообщением, В. И. Ленин решил немедленно связаться по прямому проводу с председателем Мурманского Совета Юрьевым…
В результате разговора выяснилось, что Мурманский Совет самовольно заключил с англо-французами договор, хотя и словесный, но дословно запротоколированный, и в силу этого договора Антанта получила возможность высадить свои войска на севере России. При дальнейшем осложнении международной обстановки империалисты Англии и Франции могли использовать его для оккупации всего Советского Севера...
[Читать далее]Предпринимая меры по укреплению обороны Мурманского района, Советское правительство постоянно имело в виду и возможность вражеского вторжения в Архангельск. Предвидя эту опасность, необходимо было подготовить эвакуацию военного имущества...
В Архангельском порту в то время имелись большие склады военного обмундирования, оружия, снаряжения и огромные скопления грузов. Только одного угля насчитывалось свыше 15 млн. пудов. Кроме того, здесь были запасы продовольствия... В марте 1918 г. эсеро-меньшевистские элементы из Архангельского Совета попытались было передать эти грузы иностранцам. Но это преступление удалось предупредить. По указанию Советской власти находившиеся в Архангельске запасы угля, цветных металлов, ценного оборудования, военного имущества начали вывозиться в глубь страны.
Американский посол Френсис пытался сорвать эти мероприятия... он обратился к своему правительству с телеграммой, в которой писал: «Осведомлен, что за последнее время были произведены значительные отправки внутрь страны из Архангельска, где находится громадное количество военных и других запасов... Такое положение нетерпимо».
Помехи в вывозке ценного имущества из Архангельска чинили и саботажники-чиновники из железнодорожного ведомства. Под разными предлогами они срывали своевременную подачу поездов в Архангельск, создавали на путях искусственные пробки и стремились дезорганизовать всю работу железной дороги...
Всероссийская Чрезвычайная комиссия по охране дорог, осведомленная через петрозаводских железнодорожников о плетущейся на Мурмане сети антисоветского заговора и провокаций, отправила в апреле и мае на Мурманскую железную дорогу два отряда ВЧК...
Отряды ВЧК были встречены мурманскими властями враждебно. Краевой Совет отказал отряду… в помещении и продовольствии. Интервенты, чувствовавшие себя в Мурманске хозяевами положения, относились к прибывшим красноармейцам издевательски, всячески третировали их. По требованию интервентов в Мурманске на дверях единственной парикмахерской было вывешено объявление: «Вход для красноармейцев закрыт»...
На Мурман из центра России продолжали стекаться белогвардейские элементы... Интервенты также увеличили свои силы...
В США была создана комиссия продовольственной помощи под руководством крупнейшего капиталиста Г. Гувера... Эта «помощь» оказывалась в первую очередь белогвардейским «правительствам», возникшим на территории России, и тем буржуазным государствам, активного участия которых в антисоветской интервенции добивалась Антанта...
По примеру США действовали и англичане. Доставив в апреле 1918 г. в Архангельск на пароходе «Эгба» 30 тыс. пудов белой муки, они использовали этот «благородный акт» как средство антисоветской провокации. Прибывший корабль долго не разгружался, а пока он стоял на виду у жителей города, белогвардейские агенты интервентов занимались агитацией, говоря, что союзники не могут дать хлеба, пока на Севере существует Советская власть.
Такую же провокацию интервенты устроили в Мурманске. В августе 1918 г. сюда пришел пароход «Дора» с продовольствием, но его долго не разгружали. Только тогда, когда позиции интервентов на Мурмане окрепли, доставленный хлеб начали продавать населению по баснословно высоким ценам, да и то не всем, а только тем гражданам, которые так или иначе были связаны со службой в учреждениях оккупационных и белогвардейских властей.
3 июня 1918 г. Высший военный совет союзников вынес решение создать на севере России для борьбы с Советской властью большую союзную армию. Тогда же было решено окончательно оккупировать сперва Мурманск, а затем и Архангельск, направив туда с этой целью дополнительные контингенты американских, британских, французских и итальянских войск с необходимым количеством боеприпасов и продовольствия...
Советское правительство 14 июня 1918 г. направило правительствам Англии, Франции, США ноту с настойчивым требованием вывести иностранные военные корабли из советских портов. 16 июня в адрес Центромура поступила телеграмма наркома иностранных дел Чичерина следующего содержания: «Мы потребовали ухода английских, французских и американских военных судов из наших портов. Возможны враждебные действия англичан и их союзников в связи с чехословацким движением. Надо быть готовыми к отпору...» В телеграмме говорилось, что мурманские «моряки обязаны выполнить свой долг по защите Родины.
Но меньшевистско-эсеровское руководство Центромура продолжало проводить свою политику, действуя вопреки воле революционных матросов, которые настаивали на немедленных и решительных мерах против интервентов.
Такая же телеграмма, как Центромуру, была послана правительством непосредственно в адрес Мурманского Совета. Юрьев ответил на нее в вызывающем тоне...
Вместе с руководством Центромура предатели из Краевого Совета сделали все, чтобы требование Советского правительства не было выполнено. …руководство Центромура, действовавшее в согласии с Краевым Советом, повело дело так, что никакого практического решения то телеграмме Советского правительства от 16 нюня принято не было.
На собрании выступили адмирал Кеми и генерал Пуль. В своей длинной речи Кемп говорил, что вооруженные силы Антанты остаются в Мурманске и будут сотрудничать с местной властью, что они не уйдут, пока не выполнят своей задачи. При этом Кемп вынужден был признать, что главным препятствием, мешающим выполнить эту задачу, является недружелюбное отношение к ним со стороны моряков, «позиция которых направлена не только против союзников, но даже и против Мурманского Совета». Адмирал требовал укротить матросов и заявил, что, если это не будет сделано, союзники не остановятся перед тем, чтобы самим «навести порядок».
Интервенты и контрреволюционеры из Мурманского Совета настолько тесно спаялись, что Совет не принимал ни одного мало-мальски серьезного решения без предварительного совещания с интервентами. Предательский Мурманский Совет превратился в рабочий аппарат Союзного военного совета, и интервенты всячески оберегали его.
Сохранился документ, показывающий, насколько тесны были отношения между Мурманским Советом и «союзниками». Оказывается, еще в апреле Мурманский Совет просил у союзников защиты против рабочих и матросов и, как сообщает в своем дневнике Веселаго, союзники обещали оказать Совету поддержку вооруженной силой… Интервенты старательно оберегали Краевой Совет и каждого его члена в отдельности от справедливого гнева и возмущения народа. Для личной охраны Звегинцева и Веселаго был выделен специальный наряд английских солдат.
К этому времени враждебное отношение матросов к «союзникам» и изменническому Совету стало проявляться особенно резко. Юрьеву и Веселаго грозили расправой.
Чтобы хоть сколько-нибудь оправдать себя в глазах мурманских рабочих и матросов, Юрьев всячески домогался хотя бы молчаливого признания Советским правительством факта оккупации Мурмана.
21 июня 1918 г. Юрьев направил в Москву телеграмму, в которой предложил якобы для нейтрализации английского влияния на Мурманск усилить приток в данный район американских войск и американских капиталов.
…25 июня в Мурманске был получен телеграфный ответ В. И. Ленина.
«Английский десант, - говорилось в телеграмме, - не может рассматриваться иначе, как враждебный против Республики. Его прямая цель - пройти на соединение с чехословаками и, в случае удачи, с японцами, чтобы низвергнуть рабоче-крестьянскую власть и установить диктатуру буржуазии. Нами предписано выдвинуть для обороны Мурманской железной дороги от вторжения насильников необходимые войска. На Мурманский краевой совдеп возлагается обязанность принять все меры к тому, чтобы вторгающиеся на советскую территорию наемники капитала встретили решительный отпор. Всякое содействие, прямое или косвенное, вторгающимся насильникам должно рассматриваться, как государственная измена, и караться по законам военного времени. О всех принятых мерах, равно как и обо всем ходе событий, точно и правильно доносить».
Ответ В. И. Ленина поставил мурманских заговорщиков в трудное положение, ибо сказано было ясно, что всякое прямое или косвенное содействие интервентам будет рассматриваться как измена. Припертые к стене заговорщики уже не могли больше двурушничать.
26 июня В. И. Ленин вызвал Юрьева для разговора по прямому проводу. Юрьев вновь пытался оправдать скопление союзных сил на Мурмане и заявил, что если Совет выступит против союзников, то «жизнь края потечет помимо советских организаций».
В ответ на указание Ленина: «Протестуйте против их пребывания» - Юрьев зло заявил: «Если будем бездействовать, т. е. не будем проявлять инициативы в совместных действиях с союзниками, а тем более, если будем пытаться действовать против них, то полетим к чорту, как во Владивостоке».
Ясно, каких указаний добивался Юрьев. Он настойчиво, с наглостью прожженного авантюриста и провокатора добивался официальной санкции на оккупацию Мурмаиа. В. И. Ленин ответил: «Если Вам до сих пор неугодно понять советской политики, равно враждебной и англичанам и немцам, то пеняйте на себя... С англичанами мы будем воевать, если они будут продолжать свою политику грабежа»...
Потребовав от Мурманского Совета решительных действий против интервенции, Советское правительство продолжало, используя дипломатические каналы, обращаться к правительствам держав Антанты с протестами против их действий на Советском Севере.
27 июня 1918 г. Наркоминдел передал Локкарту официальную ноту протеста…
29 июня в адрес Локкарта была направлена новая нота с требованием прекратить подготовку вооруженного вмешательства во внутренние дела России. Советское правительство в категорической форме предупреждало, что продолжение политики открытой поддержки русской контрреволюции вызовет вооруженный конфликт между Советской Россией и Англией.
Английское правительство оставило без ответа все советские ноты протеста. Оно было занято сосредоточением интервенционистских войск на Кольском полуострове.
Положение в Мурманске с каждым днем обострялось.
27 июня мурманские контрреволюционеры из Краевого Совета направили письмо генералу Пулю и копию телеграфного разговора Юрьева с В. И. Лениным. В письме указывалось, что после переговоров с Москвой развязка стала неизбежно близкой. «До сих пор мы балансировали на слабо натянутой струне, - писали предатели, - что было в свое время необходимо, ныне обстоятельства изменились, и мы вынуждены немедленно поставить вопрос ребром. Учитывая колебания некоторых членов президиума, боящихся взять на себя столь большую ответственность, как фактический разрыв с центральным советским правительством, ибо им трудно обнять в целом всю глубину вопроса, мы полагаем полезным, чтобы А. М. Юрьев был запрошен от лица всех союзников, желательно до 16 час., не считает ли он удобным сделать общее экстренное собрание Краевого Совета, по инициативе союзников, на котором представители Англии, Франции и Америки могли бы указать на эти неизбежные меры с Вашей стороны, какие Вы вынуждены будете принять».
Таким образом, предатели поставили на очередь дня вопрос об открытом разрыве с Советской властью.
С лихорадочной поспешностью заговорщики начали обрабатывать колеблющихся членов Мурманского Совета и других общественных организаций, склоняя их на свою сторону. Совет сразу же согласился с планом Веселаго о немедленном разрыве с центром. Но против этого плана выступили Совжелдор, а также другие профсоюзные организации и команда крейсера «Аскольд».
Мурманские заговорщики решили обойти рабочих-железнодорожников и матросов. Они задумали сделать это путем обращения непосредственно «ко всему населению». 30 июня было созвано общегородское собрание жителей Мурманска. Представители уездов на это собрание приглашены не были.
Ораторами выступили штатные докладчики от Мурманского Совета и представители интервентов. Юрьев по заранее приготовленной шпаргалке прочел речь, в которой указывал, что «положение обостряется», и снова пустил в ход фальшивый аргумент о так «называемой «немецкой опасности» и обещании «спасительной помощи» со стороны Антанты. Он нагло заявил, что требование В. И. Ленина об удалении «союзников» с Советского Севера должно быть отклонено. «Союзники», сказал Юрьев, должны остаться здесь, чтобы помочь местной русской власти в формировании отечественной армии и экономическом оживлении края.
От «союзников» выступили: адмирал Кемп - от англичан, капитан 1-го ранга Пти-от французов, капитан 1-го ранга Берер - от американцев. Все трое наперебой хвалили Юрьева и заявили, что в случае благоприятного решения вопроса Англия, Франция и США сделают все необходимое для защиты Мурманского края от немцев и снабжения населения продовольствием; в противном же случае они грозили применить силу и обречь население края на голод.
После официальных речей на голосование был поставлен вопрос: согласно ли мурманское население с политикой Краевого Совета и «союзников»? Естественно, что никакого настоящего голосования не было: вопрос был просто решен криками о согласии со стороны нескольких десятков представителей местной буржуазии. «Волеизъявление» состоялось. Комедия была сыграна. А вместе с тем было введено в заблуждение и общественное мнение стран Западной Европы и Америки.
В тот же день Краевой Совет объявил о разрыве Мурмана с Москвой. Интервенты ликовали. В Париже, Лондоне и Нью-Йорке были получены депеши о «постановлении мурманского населения пригласить союзников для защиты края» и о «разрыве Мурманского Совета с Москвой».
30 июня 1918 г. Совнарком получил от мурманских авантюристов телеграфное извещение о том, что Мурманск больше не признает центральную власть в Москве и распоряжений ее впредь выполнять не будет.