Композитор Свиридов о разном
Из дневников Георгия Васильевича Свиридова, вышедших в виде книги под названием «Музыка как судьба».
Претенциозные глупости и совершенно ничтожные мысли Вознесенского возводятся в ранг большой поэзии.
Почему такое падение вкуса и понимания, отсутствие чувства русского языка?
[Читать далее]…
Прочитал стихи поэта Вознесенского, целую книгу. Двигательный мотив поэзии один - непомерное, гипертрофированное честолюбие. Непонятно откуда в людях берется такое чувство собственного превосходства над всеми окружающими. Его собеседники - только великие (из прошлого) или по крайней мере знаменитые (прославившиеся) из современников, неважно кто, важно, что «известные».
Слюнявая, грязная поэзия, грязная не от страстей (что еще можно объяснить, извинить, понять), а умозрительно, сознательно грязная. Мысли - бедные, жалкие, тривиальные, при всем обязательном желании быть оригинальным.
Почему-то противен навеки стал Пастернак, тоже грязноватый и умильный.
Претензия говорить от «высшего» общества. Малокультурность, нахватанность, поверхностность. «Пустые» слова: Россия, Мессия, Микеланджело, искусство, циклотрон (джентльменский набор), «хиппи», имена «популярных» людей, которые будут забыты через 20-30 лет.
Пустозвон, пономарь, болтливый глупый пустой парень, бездушный, рассудочный, развращенный.
…
В начале XX века в России появилось искусство, стремящееся утвердиться силой, а не художественной убедительностью...
На первый план выползает «Я» - художника. Заслоняющее от него весь мир и делающее незначительными все мировые события и всех их участников. Честолюбие становится главным в человеке и главным мотивом творчества.
Особенное раздражение, например, у Маяковского вызывала чужая слава. Вспомним только, как унижались им Толстой, Гете, Пушкин, Наполеон. Героями становятся только знаменитые люди, неважно, чем они прославились (Геростратизм - в сущности!) и какова была нравственная (этическая) высота деяний, приведших людей к славе.
Я - самый великий, самый знаменитый, самый несчастный, словом, самый..., самый...
Не следует обманываться симпатией, например, Маяковского к Революции, Ленину, Дзержинскому... Это были лишь способы утвердиться в намеченном заранее амплуа, не более того. Эти люди не гнушались любым способом, я подчеркиваю любым, для того, чтобы расправляться со своими конкурентами, соперниками (из литературного мира).
Способов - множество, один из них - близкие, по возможности короткие отношения непосредственно с представителями власти, не из числа самых высоких, а во втором, третьем этажах государственной иерархии. Отсюда - возможность издания самостоятельного печатного органа (например, ЛЕФ!), погромный журнал Брика - Маяковского (вроде листка Отто Штрассера). Маяковский, Мейерхольд и подобные им не гнушались и доносом. См., например, речь Маяковского о постановке МХАТ’а «Дни Турбиных». Донос на Станиславского по поводу спектакля «Сверчок на печи».
Луначарский был совершенно в плену у этих людей. И только Ленин прозорливо рассмотрел это явление и увидел в нем разложение и гибель культуры. См., например, его отношение к скороспело возникшим памятникам Марксу, Кропоткину и др., которые были убраны с улиц Москвы, а потом и Петрограда. Его убийственный отзыв о поэме «150.000.000» («Махровая глупость и претенциозность»). Сия поэма была «подношением» Ленину от группы «Комфут». См. также запрет газеты «Искусство Коммуны», где тот же неутомимый Маяковский призывал «атаковать Пушкина», «расстреливать Растрелли», хорош - каламбур!!!
…
Искусство без пения, без музыки, раскрывающей внутренний мир героя. Музыка хороша для изображения житейской пошлости, человеческого ничтожества. На таком искусстве не может вырасти великий артист, хотя большой артист и может принять участие в подобной работе. Здесь нет поэтического элемента, всегда скрытого в жизни, даже самой заурядной. Жизнь - не такова. В ней всегда присутствует скрытый поэтический элемент, «незримые, неведомые миру слезы».
Распространилось искусство имитации. Техническая сноровка, умение, владение ремеслом выросли. Композитор умеет имитировать все, любой стиль, манеру другого автора. Но не имеет своего собственного стиля...
Происходит, как по команде организованное, сознательное понижение культуры, опошление ценностей. Из великих произведений искусства и литературы умело вытравляется их сущность, их высокий нравственный смысл - та идея, во имя которой собственно и созданы эти произведения.
Заставить петь можно кого угодно и петь что угодно. Но это будет пение нот, т. е. сольфеджирование. Пение есть внутренняя потребность человеческой души.
Чрезмерная звуковая сложность - это очень часто недостаток внутреннего содержания. Чрезмерной сложностью, как правило, маскируется, прикрывается недостаток внутреннего содержания...
Уйдя от традиционных форм как «условных», «неправдивых» к более «правдивым», по видимости, формам (похожим на драматический театр), опера впала в еще большую условность и неправдивость, в еще большую фальшь. Благодаря проникновению в театр «симфонических» форм, центр тяжести музыки переместился в оркестр, голосовые партии стали придатком оркестровой ткани. Актер обращен в марионетку, в чучело. Пение как выразитель внутреннего, душевного восторга (из коего оно возникает) превращено в говорок (по условным, приблизительным нотам) нотами или в сольфеджио. Народная песня исковеркана, опохаблена, лишена естественности, красоты, правдивости.
…
Маяковский - поэт Государства и это роднит его с Державиным. Он поэт праздника, патетического, торжественного состояния, либо гротеска - гиперболизированно-низменного.
…
Кино - эрзац искусства, смесь, паразитарный тип искусства.
…
Творчество - совсем не есть умышленное изобретение новых слов, «систем» или «средств». Например: знаменитый Крученых, придумавший «заумный» язык Дыр-бул, щыл и т. д., вовсе не был поэтом и его новые слова никакого отношения не имеют к творчеству. Это и есть изобретение новых слов - не более.
Поэзия же истинная состоит, как правило, из известных слов, знакомых, если угодно, даже привычных, на которые душа воспринимающего искусство вибрирует особенно сильно.
…
Советскую музыку не упрекнешь в мелкотемье. Современные композиторы избирают для своих произведений самые разнообразные сюжеты, начиная от «Сотворения мира». В центре их внимания крупнейшие исторические личности: Петр I, Иоанн Грозный, Борис Годунов, Пушкин (как бытовой персонаж) и т. д. Величайшие произведения мировой литературы (Шекспир, Гоголь, Толстой, Сухово-Кобылин и т. д.).
...
Стравинский начал служить «русскому» богатому искусству главным образом за границей (сначала русской буржуазии, потом эмигрантству, потом американо-еврейским дельцам и меценатам). А под конец писал «Библейские» (якобы!) сочинения по заказу государства Израиль...
Шостакович называл подобный тип художника «гениальные холуи» (сам от него слышал), и с этим определением трудно не согласиться. Современный тип скомороха почти начисто отрицает преданность Государству, как это было при «Железном занавесе». Но «продажность» буржуазного типа, напротив, называется «свободное творчество». Нет слов - регламентация во втором случае много меньше. Речь идет уже не о проповеди идей, с которыми иногда художник может быть не согласен, мягче говоря, не увлечен ими. Речь идет о том, чтобы служить развлечению, забаве, прихоти богатой и, даже иной раз, изысканной публики. Это льстит самолюбию художника, который из лакейского состояния (когда его презирают и выносят на тарелке деньги в виде, например, Премии) повышен в ранг гения, «законодателя вкусов». Но, по существу, остается «холуем», ибо служит прихоти, удовольствию, забаве богатых, а не истине.
…
Маяковский, Пастернак, Ахматова, Цветаева, Гумилев, Мандельштам - поэты «избранного» общества, иногда понимавшие свою «отдельность» от народа, но стремившиеся к внутренней связи с народным...
Среди этих людей Есенин стоит совсем особняком. Это - человек из простого народа, более крестьянский, чем мещанский, коренным образом связанный с народным сознанием и душой. Пытаясь оторваться чисто житейски: «кафейная жизнь» богемы, «скандальный» брак, не только в смысле общественного скандала, которым тогда никого нельзя было поразить (на фоне исторических событий), но скандальный по существу, изобиловавший скандалом. Попойки Есенина, его драки, в которых он бывал иной раз до полусмерти бит, ничего общего не имеют с «гедонизмом», веселым, беззаботным времяпрепровождением. Это «гибельный пожар», как у Блока.
Задыхаясь в этой жизни, не находя себе места, Есенин никого не ненавидел, никого не проклинал, ни на кого из людей не написал пасквиля, во всем виня судьбу, «рок событий».
…
Как ни крути - искусству в нынешнем, буржуазном обществе отведена роль жалкая. Оно - принадлежность комфорта, не более. Но художнику воздается слава и честь, а главным образом деньги (они же бог и свобода).
Имеешь деньги - ты свободен, можешь делать, что тебе угодно, никто тебе не мешает, плати только.
А если кто мешает, - за деньги можно сделать - чтобы не мешали.
…
Буржуазия - она немногочисленная.
Есть высшая буржуазия - супер- и просто миллиардеры, воротилы Уолл-стрита, военных концернов, смещающие и назначающие президентов, правительства, премьер-министров, диктующая политику, держащая в своих руках судьбы целых народов. Эта буржуазия презирает всех и вся, даже тех, кого она ставит у власти.
Есть крупнейшая буржуазия - обладатели огромных состояний (миллионы золотых рублей), мультимиллионеры, также держащие в руках целые отрасли, зависящих от них людей, но не допущенная к высшей политике, имеющая лишь косвенное, частичное к ней отношение. Эта буржуазия ненавидит высшую, хотя и не боится ее, будучи в достаточной степени самостоятельной, и презирает все остальное на свете.
Есть крупная буржуазия - свежие миллионные состояния. Это уже большой круг людей, живущих в свое полное удовольствие. От них также зависит значительное количество окружающих, но уже меньше от каждого; хотя эти живут с некоторой опаской по отношению к вышестоящим, но, в общем, в достаточной степени беззаботно и также совершенно презирают нижестоящих.
Далее идет средняя буржуазия - преуспевающие представители художественной интеллигенции, крупные рантье, акционеры средней руки, живущие с расчетом, в заботе о прибыли, а верхние слои не заботятся непосредственно о прибыли. Их заботы - «высшего порядка», а прибыль начисляется как бы автоматически. Англия мне представляется страной, в которой много средней буржуазии. Такие, очевидно, Голландия, Бельгия, страны сравнительно немногочисленные, но имевшие большие богатые колонии. Этот слой населения смотрит вверх с опаской и подобострастием, вниз с презрением и снисходительностью.
Далее идет мелкая буржуазия. Мелкие рантье, лавочники, высокооплачиваемая инженерия и т. д. Таких много. Это типично для Франции, Германии, Италии.
Далее - мельчайшая буржуазия. Это верхушки трудящихся классов, рядовая художественная интеллигенция. Мелкая и мельчайшая буржуазия, очень многочисленная, испытывает подлинную ненависть к крупной, ибо живет в постоянном страхе быть пожранной. Оба эти вида буржуазии живут в постоянном контакте с низшими слоями населения, кормясь за их счет и не испытывая к ним ненависти, ненависти вниз уже нет.
Внизу находятся низшие трудовые слои населения, продающие свой труд и старающиеся обуржуазиться, т<аким> о<бразом> получить сбережения, заиметь собственные деньги, которые будут давать прирост; сколотить деньги и пустить их в рост.
Советская художественная, научная (особенно научно-аристократическая) и, частично, мелкогосударственная интеллигенция составляет, в значительной мере, слой микроскопической буржуазии (по своим покупательным возможностям).
Микроскопическая советская буржуазия - самый свирепый, самый злобный тип буржуазии. Она ненавидит всех и вся. Ненавидит всех, кто стоит выше ее и завидует им. Ненавидит и презирает обросший жирком слой простого народа, третируя его, как мещанство и бездуховность, будучи сама совершенно бездуховной и полагая весь смысл жизни в комфорте европейского типа (европейско-американского типа), доступном на Западе средне- и мелкобуржуазным слоям.
…
Так называемое разоблачение зла, талантливо почувствованное композиторами, сформировавшимися в первой половине века, давно уже превратилось в его смакование, ожесточающее душу самого художника и вернейшим способом убивающее его талант, если он у него есть. В деле смакования достигнуты необыкновенные результаты, поражающие в своем роде изобретательностью и вдохновением, фантазией, в коллекционировании всевозможной грязи, извращений, порока, показа постыдного и т. д... За всем этим часто скрывается холодный цинизм, исключающий художественное вдохновение и подменяющий его умозрительным изобретательством, не лишенным в своем роде даже примечательности. Но всего этого - слишком много, это стало однообразным.
Очернение, окарикатуривание Родины, Человека, жизни, всего святого, всего чистого. Кажется, можно подумать, что подобные художники - страдальцы и мученики, - ничуть не бывало. Чаще всего - это преуспевающие и подчас весьма деловые люди, ловко, бездумно и предприимчиво торгующие своей художественной сноровкой. Прокламируя борьбу со злом, они, в конечном итоге, служат ему! За свою жизнь, особенно за последние годы, я насмотрелся изображения всяческого порока и зла в разных видах искусства: в кино, в музыке, в театре; могу сказать, что никогда оно так не смаковалось, как в нынешнем веке. Художники разных направлений соревнуются в виртуозности его изображения, особенно бесконечные эпигоны сегодняшнего дня.
…
Есенин - постоянно оплевываемый, до сих пор третируемый «интеллигентной» литературной средой (говнюк Мандельштам, презренный и бездарный книжный человек Тынянов, не говоря о множестве других - Олеша, Катаев и прочие), удавленный веревкой в номере гостиницы, после смерти извергнутый из жизненного обихода, запрещенный к изданию и упоминанию, ошельмованный в статьях негодяев Сосновского и Бухарина, униженный в стихах подлеца и убийцы Маяковского...
…
Имя поэтессы Цвет<аевой>, писавшей на русском языке, усиленно за последние годы внедряется в сознание читателя. Однако не всякий писатель, владеющий русским языком и пишущий на нем, - русский писатель. Есть много люд<ей>, говорящих по-русски, но не только не любящих России или любящих ее сугубо избирательно: пейзаж, русскую литературу (никогда не всю, а тоже - избирательно), искусство - например, Левитана, Серова и др. вещи, никогда не главные - определяющие, всегда - частные, характерные, но побочные. Не скажу, чтобы я сильно любил эту поэтессу. Стих ее - косноязычен, вторично-литературен, язык не совсем живой, книжный, иногда манерно-архаичный. Строй чувств - вздернутый, истеричный. Не совсем почему-то приятно, когда женщина открыто говорит о своей сексуальной жизни. Удивительное дело, в народном сознании сохранилось сравнительно терпимое отношение к мужскому блуду… существует пословица: «Быль молодцу не в укор». Но это не касается женщины, для которой по этому поводу народ нашел особое слово («блядь»), афористически кратко выразив свое презрение к доступной женщине. И в самом деле, блуд отца еще может быть терпим, хотя вряд ли вызывает уважение. Но материнская греховность - нетерпима, непредставима. Поэтому я не люблю, когда женщина открыто пишет о своем блуде, хотя, возможно, по теперешним нормам - ничего уже не страшно!
У Цв<етаевой> есть стихотв<орение> о гражданской войне, где она восхваляет «белую», Добр<овольческую> армию, Ден<икина>, Кутепова, Май-Маевского и др. …мой отец… был ком<мунистом> и после Окт<ябрьского> переворота служил на советских должностях в уездном городке Фатеже Курской губернии. Он занимал должность заведующего отделом Труда. Когда пришли с Юга белые, отец скрывался, жил в подвале. Один человек по фамилии Марин, русский человек, донес об этом. Отец попал в тюрьму. В это время красные пошли в наступление с Севера, и Добр<овольческая> Армия начала отступление. Перед отступлением неск<олько> человек арестованных большевиков были (естественно - безоружные) согнаны во двор тюрьмы и порублены шашками. Помню своего отца в гробу с перевязанной нижней частью лица. И сейчас его вижу!
Поэтому вдохновенная поэзия Цветаевой, прославлявшей доблестных солдат и офицеров Белой Армии, не находит во мне отклика.
…
Развал и упразднение русского хорового общества, развал почти полный всего хорового русского дела, развал хорового образования при полнейшем попустительстве и с прямого ведома Министерств культуры, возглавляемых некомпетентными людьми, не имеющими своей самостоятельной точки зрения на проблемы, которые им надо решать... Нет принципиальности, государственного подхода к вопросам культуры, имеющей общенародное значение.
Ничего, кроме шкурных интересов, базарной, рыночной идеологии. Для того, чтобы творчески самоутвердиться и побольше заработать (суммы доходов здесь весьма и весьма значительны!), эти люди готовы растоптать всех и вся: и классиков, и современников, и ростки будущего.
…
В газете «Правда» прочел: «Рынок - одно из великих (достижений) открытий человечества, как бы колыбель культуры».
Рынок - колыбель культуры, нравственности; спекулянт и ростовщик - главные люди эпохи. Именно в их руки отдаются жизнь и судьбы наших народов, в первую очередь - моего родного русского народа.
…
Протухлое искусство, насаждаемое «перестроечным» государством. Сознательная порча нравов, вкусов.
...
М-м Ахматова - нечто надутое, театральное, неимоверно злобное, завистливое. Поношение Блока, Есенина, Маяковского. Возвышение Мандельштама (?), Бродского (на этой паре и въехала в славу)...
В поэзии Ахматовой (весьма однообразной по стиху, по ритмике, несвежей по формам и словарю) скрыто нечто ущербно-порочное, что-то от дортуаров учебного заведения для девочек, где под ликом умильной благовоспитанности процветают онанизм, лесбиянство, восторженно-порочная дружба и прочие грязные дела... Не могу никогда избавиться от этого ощущения. В этой поэзии есть нечто противное здоровому мироощущению.
От стихов и высказываний Ахматовой, да и от нее самой, как-то пахнет дортуаром женского учебного заведения, со всеми его особенностями и скрытыми пороками.
…
Так называемое время «Застоя». М. б. в области экономики, в общественно-политической сфере оно и было временем застоя. Но что касается духовной жизни, я бы этого не сказал. Напротив, 60-70-е годы были очень интересными. Духовная жизнь в России ушла в глубину. Ничтожность деклараций и общественно-политических идей, высказанных скороспелым поколением «шестидесятников», была осознана и мысль общества ушла в глубину, в поиски новых путей к истокам национальной культуры, национального сознания, национального характера.
…
Ошибочно думать, что, например, писатели, сочинявшие лживую литературу до определенного периода времени, вдруг одумались и стали писать сплошь правду и непреложные истины. Это, конечно, очень льстит инициаторам политических мероприятий, но это далеко от истины. Те, кто лгал всю жизнь (или, во всяком случае, бОльшую ее часть), продолжают лгать, только делают это по-новому, в духе новых государственных требований. Так было и раньше, и всегда. Правда в искусстве остается по-прежнему труднодоступным явлением. Непомерное возвеличивание кумиров сродни их яростному посрамлению. Особенно усердствуют в ниспровержении кумиров те, кто перед ними наиболее пресмыкался.
…
Тяжкое впечатление производит лицезрение многолетних партийных властителей страны, Государства и партии, недавних членов Политбюро, ныне стоящих со свечой на публичном молебствии. Кого может обмануть этот бесстыдный маскарад, он позорит и Церковь. Люди без каких-либо принципов, безо всякого подобия совести, голое честолюбие и властолюбие...
Вчера он держал в руке партийную нагайку или наган, сегодня - свечу...
Даже подобие правды начинено ложью.
От нее нет спасения. Она преподносится в неисчислимых количествах в средствах массовой информации. Но это уже не информация, т. е. достоверное изложение некоторых фактов, событий и др. Вместо этого мы слышим злобную политическую пропаганду, которой занимаются люди, нанятые для этой цели. Как попугаи, они с увлечением повторяют, «тиражируют» то, что им пишут те, кто нанял их. Спрос с них невелик, через некоторое время тут будут другие. Сами эти люди являются гигантскими рупорами лжи.
Практически целыми страницами, систематическими передачами и каналами владеют несколько людей... Расистские вкусы и симпатии. Вы не увидите здесь достойного, приличного человека. Неимоверное богатство русской культуры обращено в якобы ненужный хлам.
…
Главной пружиной перестройки становится делец, капиталист, приобретатель, биржевой маклер, Чичиков... со своей таинственной шкатулкой - Сатанинская фигура, исчадие ада в сущности. Гоголь все это почувствовал и ужаснулся.
…
Сейчас торгуют людьми. В прямом смысле слова, без всякой аллегории. Специальные торговые агенты, под видом конкурсов красоты, собирают женщин (главным образом русских) для морганатических забав людей относительно богатых и среднего достатка. Так это афишируется. Для публичных домов, стриптиза и разнообразного разврата. От русских девиц - отбоя нет! Десятки, сотни охочих продаться. Тургеневские девушки.
…
Страна уничтожена, разгрызена на части. Все малые (а отчасти и большие) народы получают условную «независимость», безоружные, нищие, малообразованные. Остатки бывшей России будут управляться со стороны - людьми, хорошо нам известными. Русский народ перестает существовать как целое, как нация. И это при том, что имели 6 лет назад относительно боеспособную армию, ядерное оружие, танки, авиацию и ракеты.
Как быстро все произошло. С какой быстротой оказалась завоевана «Великая» держава. Чудны дела твои, Господи.
Начальные деятели перестройки, заработавшие миллионы и миллиарды на этом страшном деле, частично переселились в Америку. Подготовка тотальной войны велась здорово: всеми средствами массовой информации, дипломатией и прочим.
Угодили в «крысоловку».
Претенциозные глупости и совершенно ничтожные мысли Вознесенского возводятся в ранг большой поэзии.
Почему такое падение вкуса и понимания, отсутствие чувства русского языка?
[Читать далее]…
Прочитал стихи поэта Вознесенского, целую книгу. Двигательный мотив поэзии один - непомерное, гипертрофированное честолюбие. Непонятно откуда в людях берется такое чувство собственного превосходства над всеми окружающими. Его собеседники - только великие (из прошлого) или по крайней мере знаменитые (прославившиеся) из современников, неважно кто, важно, что «известные».
Слюнявая, грязная поэзия, грязная не от страстей (что еще можно объяснить, извинить, понять), а умозрительно, сознательно грязная. Мысли - бедные, жалкие, тривиальные, при всем обязательном желании быть оригинальным.
Почему-то противен навеки стал Пастернак, тоже грязноватый и умильный.
Претензия говорить от «высшего» общества. Малокультурность, нахватанность, поверхностность. «Пустые» слова: Россия, Мессия, Микеланджело, искусство, циклотрон (джентльменский набор), «хиппи», имена «популярных» людей, которые будут забыты через 20-30 лет.
Пустозвон, пономарь, болтливый глупый пустой парень, бездушный, рассудочный, развращенный.
…
В начале XX века в России появилось искусство, стремящееся утвердиться силой, а не художественной убедительностью...
На первый план выползает «Я» - художника. Заслоняющее от него весь мир и делающее незначительными все мировые события и всех их участников. Честолюбие становится главным в человеке и главным мотивом творчества.
Особенное раздражение, например, у Маяковского вызывала чужая слава. Вспомним только, как унижались им Толстой, Гете, Пушкин, Наполеон. Героями становятся только знаменитые люди, неважно, чем они прославились (Геростратизм - в сущности!) и какова была нравственная (этическая) высота деяний, приведших людей к славе.
Я - самый великий, самый знаменитый, самый несчастный, словом, самый..., самый...
Не следует обманываться симпатией, например, Маяковского к Революции, Ленину, Дзержинскому... Это были лишь способы утвердиться в намеченном заранее амплуа, не более того. Эти люди не гнушались любым способом, я подчеркиваю любым, для того, чтобы расправляться со своими конкурентами, соперниками (из литературного мира).
Способов - множество, один из них - близкие, по возможности короткие отношения непосредственно с представителями власти, не из числа самых высоких, а во втором, третьем этажах государственной иерархии. Отсюда - возможность издания самостоятельного печатного органа (например, ЛЕФ!), погромный журнал Брика - Маяковского (вроде листка Отто Штрассера). Маяковский, Мейерхольд и подобные им не гнушались и доносом. См., например, речь Маяковского о постановке МХАТ’а «Дни Турбиных». Донос на Станиславского по поводу спектакля «Сверчок на печи».
Луначарский был совершенно в плену у этих людей. И только Ленин прозорливо рассмотрел это явление и увидел в нем разложение и гибель культуры. См., например, его отношение к скороспело возникшим памятникам Марксу, Кропоткину и др., которые были убраны с улиц Москвы, а потом и Петрограда. Его убийственный отзыв о поэме «150.000.000» («Махровая глупость и претенциозность»). Сия поэма была «подношением» Ленину от группы «Комфут». См. также запрет газеты «Искусство Коммуны», где тот же неутомимый Маяковский призывал «атаковать Пушкина», «расстреливать Растрелли», хорош - каламбур!!!
…
Искусство без пения, без музыки, раскрывающей внутренний мир героя. Музыка хороша для изображения житейской пошлости, человеческого ничтожества. На таком искусстве не может вырасти великий артист, хотя большой артист и может принять участие в подобной работе. Здесь нет поэтического элемента, всегда скрытого в жизни, даже самой заурядной. Жизнь - не такова. В ней всегда присутствует скрытый поэтический элемент, «незримые, неведомые миру слезы».
Распространилось искусство имитации. Техническая сноровка, умение, владение ремеслом выросли. Композитор умеет имитировать все, любой стиль, манеру другого автора. Но не имеет своего собственного стиля...
Происходит, как по команде организованное, сознательное понижение культуры, опошление ценностей. Из великих произведений искусства и литературы умело вытравляется их сущность, их высокий нравственный смысл - та идея, во имя которой собственно и созданы эти произведения.
Заставить петь можно кого угодно и петь что угодно. Но это будет пение нот, т. е. сольфеджирование. Пение есть внутренняя потребность человеческой души.
Чрезмерная звуковая сложность - это очень часто недостаток внутреннего содержания. Чрезмерной сложностью, как правило, маскируется, прикрывается недостаток внутреннего содержания...
Уйдя от традиционных форм как «условных», «неправдивых» к более «правдивым», по видимости, формам (похожим на драматический театр), опера впала в еще большую условность и неправдивость, в еще большую фальшь. Благодаря проникновению в театр «симфонических» форм, центр тяжести музыки переместился в оркестр, голосовые партии стали придатком оркестровой ткани. Актер обращен в марионетку, в чучело. Пение как выразитель внутреннего, душевного восторга (из коего оно возникает) превращено в говорок (по условным, приблизительным нотам) нотами или в сольфеджио. Народная песня исковеркана, опохаблена, лишена естественности, красоты, правдивости.
…
Маяковский - поэт Государства и это роднит его с Державиным. Он поэт праздника, патетического, торжественного состояния, либо гротеска - гиперболизированно-низменного.
…
Кино - эрзац искусства, смесь, паразитарный тип искусства.
…
Творчество - совсем не есть умышленное изобретение новых слов, «систем» или «средств». Например: знаменитый Крученых, придумавший «заумный» язык Дыр-бул, щыл и т. д., вовсе не был поэтом и его новые слова никакого отношения не имеют к творчеству. Это и есть изобретение новых слов - не более.
Поэзия же истинная состоит, как правило, из известных слов, знакомых, если угодно, даже привычных, на которые душа воспринимающего искусство вибрирует особенно сильно.
…
Советскую музыку не упрекнешь в мелкотемье. Современные композиторы избирают для своих произведений самые разнообразные сюжеты, начиная от «Сотворения мира». В центре их внимания крупнейшие исторические личности: Петр I, Иоанн Грозный, Борис Годунов, Пушкин (как бытовой персонаж) и т. д. Величайшие произведения мировой литературы (Шекспир, Гоголь, Толстой, Сухово-Кобылин и т. д.).
...
Стравинский начал служить «русскому» богатому искусству главным образом за границей (сначала русской буржуазии, потом эмигрантству, потом американо-еврейским дельцам и меценатам). А под конец писал «Библейские» (якобы!) сочинения по заказу государства Израиль...
Шостакович называл подобный тип художника «гениальные холуи» (сам от него слышал), и с этим определением трудно не согласиться. Современный тип скомороха почти начисто отрицает преданность Государству, как это было при «Железном занавесе». Но «продажность» буржуазного типа, напротив, называется «свободное творчество». Нет слов - регламентация во втором случае много меньше. Речь идет уже не о проповеди идей, с которыми иногда художник может быть не согласен, мягче говоря, не увлечен ими. Речь идет о том, чтобы служить развлечению, забаве, прихоти богатой и, даже иной раз, изысканной публики. Это льстит самолюбию художника, который из лакейского состояния (когда его презирают и выносят на тарелке деньги в виде, например, Премии) повышен в ранг гения, «законодателя вкусов». Но, по существу, остается «холуем», ибо служит прихоти, удовольствию, забаве богатых, а не истине.
…
Маяковский, Пастернак, Ахматова, Цветаева, Гумилев, Мандельштам - поэты «избранного» общества, иногда понимавшие свою «отдельность» от народа, но стремившиеся к внутренней связи с народным...
Среди этих людей Есенин стоит совсем особняком. Это - человек из простого народа, более крестьянский, чем мещанский, коренным образом связанный с народным сознанием и душой. Пытаясь оторваться чисто житейски: «кафейная жизнь» богемы, «скандальный» брак, не только в смысле общественного скандала, которым тогда никого нельзя было поразить (на фоне исторических событий), но скандальный по существу, изобиловавший скандалом. Попойки Есенина, его драки, в которых он бывал иной раз до полусмерти бит, ничего общего не имеют с «гедонизмом», веселым, беззаботным времяпрепровождением. Это «гибельный пожар», как у Блока.
Задыхаясь в этой жизни, не находя себе места, Есенин никого не ненавидел, никого не проклинал, ни на кого из людей не написал пасквиля, во всем виня судьбу, «рок событий».
…
Как ни крути - искусству в нынешнем, буржуазном обществе отведена роль жалкая. Оно - принадлежность комфорта, не более. Но художнику воздается слава и честь, а главным образом деньги (они же бог и свобода).
Имеешь деньги - ты свободен, можешь делать, что тебе угодно, никто тебе не мешает, плати только.
А если кто мешает, - за деньги можно сделать - чтобы не мешали.
…
Буржуазия - она немногочисленная.
Есть высшая буржуазия - супер- и просто миллиардеры, воротилы Уолл-стрита, военных концернов, смещающие и назначающие президентов, правительства, премьер-министров, диктующая политику, держащая в своих руках судьбы целых народов. Эта буржуазия презирает всех и вся, даже тех, кого она ставит у власти.
Есть крупнейшая буржуазия - обладатели огромных состояний (миллионы золотых рублей), мультимиллионеры, также держащие в руках целые отрасли, зависящих от них людей, но не допущенная к высшей политике, имеющая лишь косвенное, частичное к ней отношение. Эта буржуазия ненавидит высшую, хотя и не боится ее, будучи в достаточной степени самостоятельной, и презирает все остальное на свете.
Есть крупная буржуазия - свежие миллионные состояния. Это уже большой круг людей, живущих в свое полное удовольствие. От них также зависит значительное количество окружающих, но уже меньше от каждого; хотя эти живут с некоторой опаской по отношению к вышестоящим, но, в общем, в достаточной степени беззаботно и также совершенно презирают нижестоящих.
Далее идет средняя буржуазия - преуспевающие представители художественной интеллигенции, крупные рантье, акционеры средней руки, живущие с расчетом, в заботе о прибыли, а верхние слои не заботятся непосредственно о прибыли. Их заботы - «высшего порядка», а прибыль начисляется как бы автоматически. Англия мне представляется страной, в которой много средней буржуазии. Такие, очевидно, Голландия, Бельгия, страны сравнительно немногочисленные, но имевшие большие богатые колонии. Этот слой населения смотрит вверх с опаской и подобострастием, вниз с презрением и снисходительностью.
Далее идет мелкая буржуазия. Мелкие рантье, лавочники, высокооплачиваемая инженерия и т. д. Таких много. Это типично для Франции, Германии, Италии.
Далее - мельчайшая буржуазия. Это верхушки трудящихся классов, рядовая художественная интеллигенция. Мелкая и мельчайшая буржуазия, очень многочисленная, испытывает подлинную ненависть к крупной, ибо живет в постоянном страхе быть пожранной. Оба эти вида буржуазии живут в постоянном контакте с низшими слоями населения, кормясь за их счет и не испытывая к ним ненависти, ненависти вниз уже нет.
Внизу находятся низшие трудовые слои населения, продающие свой труд и старающиеся обуржуазиться, т<аким> о<бразом> получить сбережения, заиметь собственные деньги, которые будут давать прирост; сколотить деньги и пустить их в рост.
Советская художественная, научная (особенно научно-аристократическая) и, частично, мелкогосударственная интеллигенция составляет, в значительной мере, слой микроскопической буржуазии (по своим покупательным возможностям).
Микроскопическая советская буржуазия - самый свирепый, самый злобный тип буржуазии. Она ненавидит всех и вся. Ненавидит всех, кто стоит выше ее и завидует им. Ненавидит и презирает обросший жирком слой простого народа, третируя его, как мещанство и бездуховность, будучи сама совершенно бездуховной и полагая весь смысл жизни в комфорте европейского типа (европейско-американского типа), доступном на Западе средне- и мелкобуржуазным слоям.
…
Так называемое разоблачение зла, талантливо почувствованное композиторами, сформировавшимися в первой половине века, давно уже превратилось в его смакование, ожесточающее душу самого художника и вернейшим способом убивающее его талант, если он у него есть. В деле смакования достигнуты необыкновенные результаты, поражающие в своем роде изобретательностью и вдохновением, фантазией, в коллекционировании всевозможной грязи, извращений, порока, показа постыдного и т. д... За всем этим часто скрывается холодный цинизм, исключающий художественное вдохновение и подменяющий его умозрительным изобретательством, не лишенным в своем роде даже примечательности. Но всего этого - слишком много, это стало однообразным.
Очернение, окарикатуривание Родины, Человека, жизни, всего святого, всего чистого. Кажется, можно подумать, что подобные художники - страдальцы и мученики, - ничуть не бывало. Чаще всего - это преуспевающие и подчас весьма деловые люди, ловко, бездумно и предприимчиво торгующие своей художественной сноровкой. Прокламируя борьбу со злом, они, в конечном итоге, служат ему! За свою жизнь, особенно за последние годы, я насмотрелся изображения всяческого порока и зла в разных видах искусства: в кино, в музыке, в театре; могу сказать, что никогда оно так не смаковалось, как в нынешнем веке. Художники разных направлений соревнуются в виртуозности его изображения, особенно бесконечные эпигоны сегодняшнего дня.
…
Есенин - постоянно оплевываемый, до сих пор третируемый «интеллигентной» литературной средой (говнюк Мандельштам, презренный и бездарный книжный человек Тынянов, не говоря о множестве других - Олеша, Катаев и прочие), удавленный веревкой в номере гостиницы, после смерти извергнутый из жизненного обихода, запрещенный к изданию и упоминанию, ошельмованный в статьях негодяев Сосновского и Бухарина, униженный в стихах подлеца и убийцы Маяковского...
…
Имя поэтессы Цвет<аевой>, писавшей на русском языке, усиленно за последние годы внедряется в сознание читателя. Однако не всякий писатель, владеющий русским языком и пишущий на нем, - русский писатель. Есть много люд<ей>, говорящих по-русски, но не только не любящих России или любящих ее сугубо избирательно: пейзаж, русскую литературу (никогда не всю, а тоже - избирательно), искусство - например, Левитана, Серова и др. вещи, никогда не главные - определяющие, всегда - частные, характерные, но побочные. Не скажу, чтобы я сильно любил эту поэтессу. Стих ее - косноязычен, вторично-литературен, язык не совсем живой, книжный, иногда манерно-архаичный. Строй чувств - вздернутый, истеричный. Не совсем почему-то приятно, когда женщина открыто говорит о своей сексуальной жизни. Удивительное дело, в народном сознании сохранилось сравнительно терпимое отношение к мужскому блуду… существует пословица: «Быль молодцу не в укор». Но это не касается женщины, для которой по этому поводу народ нашел особое слово («блядь»), афористически кратко выразив свое презрение к доступной женщине. И в самом деле, блуд отца еще может быть терпим, хотя вряд ли вызывает уважение. Но материнская греховность - нетерпима, непредставима. Поэтому я не люблю, когда женщина открыто пишет о своем блуде, хотя, возможно, по теперешним нормам - ничего уже не страшно!
У Цв<етаевой> есть стихотв<орение> о гражданской войне, где она восхваляет «белую», Добр<овольческую> армию, Ден<икина>, Кутепова, Май-Маевского и др. …мой отец… был ком<мунистом> и после Окт<ябрьского> переворота служил на советских должностях в уездном городке Фатеже Курской губернии. Он занимал должность заведующего отделом Труда. Когда пришли с Юга белые, отец скрывался, жил в подвале. Один человек по фамилии Марин, русский человек, донес об этом. Отец попал в тюрьму. В это время красные пошли в наступление с Севера, и Добр<овольческая> Армия начала отступление. Перед отступлением неск<олько> человек арестованных большевиков были (естественно - безоружные) согнаны во двор тюрьмы и порублены шашками. Помню своего отца в гробу с перевязанной нижней частью лица. И сейчас его вижу!
Поэтому вдохновенная поэзия Цветаевой, прославлявшей доблестных солдат и офицеров Белой Армии, не находит во мне отклика.
…
Развал и упразднение русского хорового общества, развал почти полный всего хорового русского дела, развал хорового образования при полнейшем попустительстве и с прямого ведома Министерств культуры, возглавляемых некомпетентными людьми, не имеющими своей самостоятельной точки зрения на проблемы, которые им надо решать... Нет принципиальности, государственного подхода к вопросам культуры, имеющей общенародное значение.
Ничего, кроме шкурных интересов, базарной, рыночной идеологии. Для того, чтобы творчески самоутвердиться и побольше заработать (суммы доходов здесь весьма и весьма значительны!), эти люди готовы растоптать всех и вся: и классиков, и современников, и ростки будущего.
…
В газете «Правда» прочел: «Рынок - одно из великих (достижений) открытий человечества, как бы колыбель культуры».
Рынок - колыбель культуры, нравственности; спекулянт и ростовщик - главные люди эпохи. Именно в их руки отдаются жизнь и судьбы наших народов, в первую очередь - моего родного русского народа.
…
Протухлое искусство, насаждаемое «перестроечным» государством. Сознательная порча нравов, вкусов.
...
М-м Ахматова - нечто надутое, театральное, неимоверно злобное, завистливое. Поношение Блока, Есенина, Маяковского. Возвышение Мандельштама (?), Бродского (на этой паре и въехала в славу)...
В поэзии Ахматовой (весьма однообразной по стиху, по ритмике, несвежей по формам и словарю) скрыто нечто ущербно-порочное, что-то от дортуаров учебного заведения для девочек, где под ликом умильной благовоспитанности процветают онанизм, лесбиянство, восторженно-порочная дружба и прочие грязные дела... Не могу никогда избавиться от этого ощущения. В этой поэзии есть нечто противное здоровому мироощущению.
От стихов и высказываний Ахматовой, да и от нее самой, как-то пахнет дортуаром женского учебного заведения, со всеми его особенностями и скрытыми пороками.
…
Так называемое время «Застоя». М. б. в области экономики, в общественно-политической сфере оно и было временем застоя. Но что касается духовной жизни, я бы этого не сказал. Напротив, 60-70-е годы были очень интересными. Духовная жизнь в России ушла в глубину. Ничтожность деклараций и общественно-политических идей, высказанных скороспелым поколением «шестидесятников», была осознана и мысль общества ушла в глубину, в поиски новых путей к истокам национальной культуры, национального сознания, национального характера.
…
Ошибочно думать, что, например, писатели, сочинявшие лживую литературу до определенного периода времени, вдруг одумались и стали писать сплошь правду и непреложные истины. Это, конечно, очень льстит инициаторам политических мероприятий, но это далеко от истины. Те, кто лгал всю жизнь (или, во всяком случае, бОльшую ее часть), продолжают лгать, только делают это по-новому, в духе новых государственных требований. Так было и раньше, и всегда. Правда в искусстве остается по-прежнему труднодоступным явлением. Непомерное возвеличивание кумиров сродни их яростному посрамлению. Особенно усердствуют в ниспровержении кумиров те, кто перед ними наиболее пресмыкался.
…
Тяжкое впечатление производит лицезрение многолетних партийных властителей страны, Государства и партии, недавних членов Политбюро, ныне стоящих со свечой на публичном молебствии. Кого может обмануть этот бесстыдный маскарад, он позорит и Церковь. Люди без каких-либо принципов, безо всякого подобия совести, голое честолюбие и властолюбие...
Вчера он держал в руке партийную нагайку или наган, сегодня - свечу...
Даже подобие правды начинено ложью.
От нее нет спасения. Она преподносится в неисчислимых количествах в средствах массовой информации. Но это уже не информация, т. е. достоверное изложение некоторых фактов, событий и др. Вместо этого мы слышим злобную политическую пропаганду, которой занимаются люди, нанятые для этой цели. Как попугаи, они с увлечением повторяют, «тиражируют» то, что им пишут те, кто нанял их. Спрос с них невелик, через некоторое время тут будут другие. Сами эти люди являются гигантскими рупорами лжи.
Практически целыми страницами, систематическими передачами и каналами владеют несколько людей... Расистские вкусы и симпатии. Вы не увидите здесь достойного, приличного человека. Неимоверное богатство русской культуры обращено в якобы ненужный хлам.
…
Главной пружиной перестройки становится делец, капиталист, приобретатель, биржевой маклер, Чичиков... со своей таинственной шкатулкой - Сатанинская фигура, исчадие ада в сущности. Гоголь все это почувствовал и ужаснулся.
…
Сейчас торгуют людьми. В прямом смысле слова, без всякой аллегории. Специальные торговые агенты, под видом конкурсов красоты, собирают женщин (главным образом русских) для морганатических забав людей относительно богатых и среднего достатка. Так это афишируется. Для публичных домов, стриптиза и разнообразного разврата. От русских девиц - отбоя нет! Десятки, сотни охочих продаться. Тургеневские девушки.
…
Страна уничтожена, разгрызена на части. Все малые (а отчасти и большие) народы получают условную «независимость», безоружные, нищие, малообразованные. Остатки бывшей России будут управляться со стороны - людьми, хорошо нам известными. Русский народ перестает существовать как целое, как нация. И это при том, что имели 6 лет назад относительно боеспособную армию, ядерное оружие, танки, авиацию и ракеты.
Как быстро все произошло. С какой быстротой оказалась завоевана «Великая» держава. Чудны дела твои, Господи.
Начальные деятели перестройки, заработавшие миллионы и миллиарды на этом страшном деле, частично переселились в Америку. Подготовка тотальной войны велась здорово: всеми средствами массовой информации, дипломатией и прочим.
Угодили в «крысоловку».