Белый генерал Головин о политической программе Добровольческой Армии
Из книги Николая Николаевича Головина «Российская контрреволюция в 1917-1918 гг.».
…офицерство прияло начало революции без сопротивления, с горячей верой, что Временное правительство доведет войну до победного конца. Офицерство верило также, что революция «патриотична» и что смысл ее заключается в замене несостоятельного правительства более состоятельным.
Но жизнь разбила эти надежды. Временное правительство оказалось неспособным дать России победу. [Читать далее]Несправедливые же гонения, которым подверглось офицерство как со стороны солдат, так и со стороны большей части революционной демократии, оттолкнули его от самой революции. Разгон Учредительного Собрания большевиками, при полном молчании народных масс, разрушал веру в возможность осуществления в России демократического строя.
В результате в настроениях офицерства произошел перелом: отрицательные стороны старого режима забывались, и свергнутая Царская власть превращалась в символ Великой России...
П. Н. Милюков утверждает, что «в составе офицерства, собравшегося на Юге, было не менее 80% монархистов - и среди них немало сторонников Самодержавия...».
Другой же историк - С. П. Мельгунов, оппонируя ему, пишет: «Откуда П. Н. Милюкову известно, что в составе офицеров, собравшихся на юге, было не менее 80% монархистов? Это находится в противоречии с другими утверждениями (этого) исследователя»...
Рядовой доброволец искал военного вождя и, найдя его, готов был пожертвовать… своими политическими идеалами. Несмотря на возрастающие в его среде монархические симпатии, его… тянуло к генералу Корнилову. И это несмотря на то, что ген. Корнилов самолично арестовывал Семью Императора Николая II и многократно во всеуслышание заявлял, что он республиканец. Молодой доброволец предпочитал генерала Корнилова генералу Алексееву, хотя общая молва и считала последнего монархистом. Причина этого предпочтения была только одна: действенная фигура генерала Корнилова внушала веру в быструю и решительную победу, в возможность которой так хотелось верить.
Таков был доброволец-боец, дравшийся в рядах Добровольческой Армии.
Но в ее тылу собирался и другой элемент - элемент, который не хотел рисковать своей жизнью в боях, но которого прельщал героический облик бойца-добровольца. Чувство патриотизма, не оказавшееся столь сильным, чтобы увлечь этот элемент под неприятельские снаряды и пули, было недостаточным и для того, чтобы заглушить в нем политические симпатии...
«Необходимо отметить, - пишет Г. П. Янов, - что поведение многих офицеров формирующейся армии создавало для большевиков благодарную почву для агитации. Офицеры нередко в пьяном виде пели в кабачках и ресторанах гимн «Боже, Царя храни»...»
Чтобы избегнуть подобных случаев, вносивших ненужное раздражение в толпу и искажавших истинный облик Добровольческой Армии, прежний гимн был заменен «Преображенским маршем». …нарушения производились, но почти всегда тем элементом, который пристроился в тылу и драться не шел.
Я уже говорил выше, что бойцы-добровольцы жаждали уйти подальше от политики, но Добровольческая Армия в целом уйти от нее, конечно, не могла. Политика прилеплялась к ней в лице тех политических и общественных деятелей, которые стекались под ее защиту. В подавляющем большинстве это были представители либеральной демократии и буржуазии, сильно поправевшие после всего пережитого. Начали собираться и люди правого лагеря. Образовалось то, что генерал Деникин образно назвал «политической кухней». Опасность этой «политической кухни» заключалась в том, что она могла ввести в заблуждение верхи Добровольческой Армии, выдавая свои собственные желания за настроения всей страны.
…для суждения о политической программе Добровольческой Армии нужно прежде всего считаться с политическим мировоззрением генерала Корнилова.
Для правильного суждения о последнем может служить один из секретных документов, которыми был снабжен для своей миссии в Сибири генерал Флуг. Этот документ озаглавлен: «Политическая программа ген. Корнилова»....
В отношении будущей формы правления в восстановленной по окончании борьбы России «Корниловская программа» стояла на «непредрешенческой» точке зрения. Учредительное Собрание почиталось «единственным хозяином земли русской», только оно может «выработать основные законы русской конституции и окончательно сконструировать государственный строй»...
«Непредрешенство» проявляется Корниловской программой и в аграрном вопросе. § 11 откладывает разрешение этого важнейшего и остро актуального вопроса тоже до Учредительного Собрания...
В отношении внешней политики «Корниловская программа» настаивает (§ 6) на доведении войны до конца в тесном единении с нашими союзниками. Падение Временного правительства, пытавшегося продолжать войну вопреки желанию народных масс, не сокрушило волю к победе той среды, в которой создалась «Корниловская программа»...
Осуществить труднейшую задачу продолжения войны «Корниловская программа» предполагает путем создания новой армии на добровольческих началах (§ 5).
…весь тон и редакция «Корниловской программы» не оставляют никаких сомнений в затаенном стремлении к диктатуре, при этом к диктатуре персонифицированной в Корнилове. Не характерно ли в этом отношении само название выданной генералу Флугу штабом Добровольческой Армии инструкции: «Корниловская программа»? Самый текст документа полон повторением имени Корнилова: «Корниловская программа», «Корнилов... ставит себе ближайшей целью», «Корнилов видит», «Корнилов признает» - вот выражения, которыми пестрит его текст.
Несомненно, что подобная редакция инструкции штаба Добровольческой Армии может быть объяснена убеждением генерала Корнилова в своем «мессианстве».
…военная диктатура - вот чего хотела рядовая среда добровольцев.
Рассмотрим теперь, в какой мере «Корниловская программа» могла связать «Добровольческое Движение» с народными массами.
«Корниловская программа» требовала продолжения войны. Выше указывалось, что главной причиной падения Временного правительства являлось как раз то, что оно не поняло, что народные массы продолжать войну не желали. Теперь, когда солдаты уже расходились по домам, заявление о продолжении войны еще в большей мере действовало на них отталкивающе.
«Непредрешенство» в вопросе о форме Государственного Правления не могло в рассматриваемом здесь отношении играть серьезной роли. Вспомним, что провозглашение Керенским в середине сентября Республики не спасло его Правительства от падения в ноябре.
Привлечь на сторону Белого движения народные массы можно было лишь постановкой задач, улучшающих социальный и экономический быт этих масс.
Рабочим «Корниловская программа» обещала сохранить «все политико-экономические завоевания революции... за исключением рабочего контроля, ведущего к гибели отечественную промышленность» (§ 13). При малом государственном сознании, присущем нашим народным массам, мотив подобного рода не являлся для рабочих убедительным. В частности, нужно помнить, что рабочие как раз в это время переживали «медовый месяц» диктатуры пролетариата.
Что же делала «Корниловская программа» для привлечения главной массы русского народа - крестьянства?
Эта программа предлагала прекратить аграрную революцию, отложив решение животрепещущего для крестьянства вопроса о земле до нового Учредительного Собрания. Из вышесказанного известно, что аналогичное решение Временного правительства, даже в несравненно более легкой в психическом отношении обстановке, привело к тому, что крестьянство отвернулось от этого правительства. Теперь же, когда как раз аграрная революция достигла своего апогея, такое предложение могло только еще более оттолкнуть крестьянские массы.
Связывала ли «Корниловская программа» «Добровольческую армию» с нарождающимися «областными противобольшевицкими движениями?»
В § 14 этой программы говорится о «широкой местной автономии». Только по отношению к Польше, Финляндии и Украине, «образовавшимся в отдельные национально-государственные единицы», можно встретить намек на федерацию в виде туманного выражения: «вечный и несокрушимый союз братских народов»…
Из изложения событий, имевших место на Дону и приведших к самоубийству генерала Каледина, можно довольно ясно увидеть, какая политика по отношению к зарождающемуся областному противобольшевицкому движению практически осуществлялась вождями Добровольческой Армии. Своим желанием сразу же выдвинуть на первое место Великодержавные - общероссийские задачи они обезличивали местное движение. Это неминуемо должно было привести к отталкиванию не только «местных» вождей, но и народных масс восставших областей от вождей Добровольческой Армии…
5 мая в станице Егорлыкской ген. Деникин выпускает свое «первое политическое обращение к Русским людям»…
Первое, что бросается в глаза при чтении этого «обращения», - это что в нем не говорится ни о каких определенных политических задачах, кроме свержения народных комиссаров...
О политике говорится всего несколько строчек…: «Будущих форм государственного строя руководители армии (генералы Корнилов, Алексеев) не предрешали, ставя их в зависимость от воли Всероссийского Учредительного Собрания, созванного по водворении в стране правового порядка».
Что означало употребленное прошедшее время - «не предрешали...»? Означало ли оно, что теперь, с появлением во главе Белого Движения генерала Деникина эти вопросы решаются иначе? Присоединялся ли генерал Деникин к политической программе ген. Корнилова, или его взгляды были иными? Естественно было ожидать, что вполне определенные ответы на эти вопросы будут заключаться в первом политическом обращении нового вождя Белого Движения к русским народным массам.
Объяснение туманности первого политического воззвания генерала Деникина можно найти в его же книгах.
Через два дня после обнародования «Обращения» к генералу Деникину приходит генерал Марков «и смущенно докладывает: «Среди офицерства вызывает толки упоминание о народоправстве и об Учредительном Собрании...». С подобного же рода заявлениями пришли к генералу Деникину «начальники бригад», то есть командиры высших боевых единиц тогдашней Добровольческой Армии.
«Мы решили поговорить непосредственно с офицерами, - пишет генерал Деникин. - В станичном правлении [в] Егорлыкской были собраны все начальники...
Я сказал кратко и резко:
- Была сильная Русская Армия, которая умела умирать и побеждать. Но когда каждый солдат стал решать вопросы стратегии, войны или мира, монархии или республики, тогда армия развалилась. Теперь повторяется, по-видимому, то же. Наша единственная задача - борьба с большевиками и освобождение от них России. Но этим положением многие не удовлетворены. Требуют немедленного поднятия монархического флага. Для чего? Чтобы тотчас же разделиться на два лагеря и вступить в междуусобную борьбу? Чтобы те круги, которые теперь если и не помогают армии, то ей и не мешают, начали активную борьбу против нас? Чтобы 30-тысячное ставропольское ополчение, с которым теперь идут переговоры и которое вовсе не желает монархии, усилило Красную армию в предстоящем нашем походе?..
Хорошо - монархический флаг. Но за этим последует естественно требование имени. И теперь уже политические группы называют десяток имен, в том числе кощунственно в отношении великой страны и великого народа произносится даже имя чужеземца - греческого принца. Что же, и этот вопрос будем решать поротно, или разделимся на партии и вступим в бой?
Армия не должна вмешиваться в политику...
Что касается лично меня, я бороться за форму правления не буду. Я веду борьбу только за Россию…»
Вникнем в содержание этой речи. В ней оратор стремится отстоять «непредрешенство» формы государственного правления. Но это «непредрешенство» радикально отличается от такового же только что убитого вождя Белого Движения.
«Непредрешенство» генерала Корнилова являлось предоставлением решения основных государственных вопросов Учредительному Собранию. «Непредрешенство» же генерала Деникина было умалчиванием о способах их разрешения.
В своих книгах генерал Деникин указывает на сильное поправение русского офицерства... Но упомянутое выше заявление генерала Маркова имело место 8 мая, то есть всего через три недели после смерти генерала Корнилова. За это время в политических настроениях рядового добровольчества не могло произойти столь резкого изменения, чтобы, по существу говоря, отказаться от программы недавно убитого вождя. Тем более что эта политическая программа должна была считаться не столько с настроениями Добровольческой Армии, сколько с желаниями русского народа, который эта армия так хотела спасти.
…офицеры-добровольцы представляли собою весьма политически послушную воле признанного ими военного вождя среду. Новый вождь Добровольческой Армии этой воли не проявил.
Дней через десять после объявления своего «обращения» он разослал в свои военно-политические центры наказ. В этом наказе упоминание об Учредительном Собрании, сделанное в первой прокламации генерала Деникина, заменено ничем не обязывающей общей фразой: «отражением воли русского народа».
Сравнение «наказа» генерала Деникина с подобным же наказом генерала Корнилова… резко обнаруживает, насколько политическое мировоззрение нового вождя Белого Движения осталось скрытым. По существу говоря, его наказ, так же как и его первое обращение, проникнуты не «непредрешенством», а просто уклонением от политики. Но если рядовой доброволец, как воин, должен был быть вне политики, то Главнокомандующий Д. А., являвшийся в то же время вождем Белого Движения, уйти от политики не мог. В самом деле, при подобной тенденции вопрос о земле повисал в воздухе. Между тем это был как раз тот вопрос, от решения которого зависело присоединение крестьянских масс к Белому Движению.
Неясности и недомолвки в политической программе не могли также содействовать связи Белого Движения и с другими слоями населения.
Это и привело к той психически-социальной обособленности Белого Движения, которое, согласно… свидетельству генерала Деникина, представляло собою его «глубокий органический недостаток».
…офицерство прияло начало революции без сопротивления, с горячей верой, что Временное правительство доведет войну до победного конца. Офицерство верило также, что революция «патриотична» и что смысл ее заключается в замене несостоятельного правительства более состоятельным.
Но жизнь разбила эти надежды. Временное правительство оказалось неспособным дать России победу. [Читать далее]Несправедливые же гонения, которым подверглось офицерство как со стороны солдат, так и со стороны большей части революционной демократии, оттолкнули его от самой революции. Разгон Учредительного Собрания большевиками, при полном молчании народных масс, разрушал веру в возможность осуществления в России демократического строя.
В результате в настроениях офицерства произошел перелом: отрицательные стороны старого режима забывались, и свергнутая Царская власть превращалась в символ Великой России...
П. Н. Милюков утверждает, что «в составе офицерства, собравшегося на Юге, было не менее 80% монархистов - и среди них немало сторонников Самодержавия...».
Другой же историк - С. П. Мельгунов, оппонируя ему, пишет: «Откуда П. Н. Милюкову известно, что в составе офицеров, собравшихся на юге, было не менее 80% монархистов? Это находится в противоречии с другими утверждениями (этого) исследователя»...
Рядовой доброволец искал военного вождя и, найдя его, готов был пожертвовать… своими политическими идеалами. Несмотря на возрастающие в его среде монархические симпатии, его… тянуло к генералу Корнилову. И это несмотря на то, что ген. Корнилов самолично арестовывал Семью Императора Николая II и многократно во всеуслышание заявлял, что он республиканец. Молодой доброволец предпочитал генерала Корнилова генералу Алексееву, хотя общая молва и считала последнего монархистом. Причина этого предпочтения была только одна: действенная фигура генерала Корнилова внушала веру в быструю и решительную победу, в возможность которой так хотелось верить.
Таков был доброволец-боец, дравшийся в рядах Добровольческой Армии.
Но в ее тылу собирался и другой элемент - элемент, который не хотел рисковать своей жизнью в боях, но которого прельщал героический облик бойца-добровольца. Чувство патриотизма, не оказавшееся столь сильным, чтобы увлечь этот элемент под неприятельские снаряды и пули, было недостаточным и для того, чтобы заглушить в нем политические симпатии...
«Необходимо отметить, - пишет Г. П. Янов, - что поведение многих офицеров формирующейся армии создавало для большевиков благодарную почву для агитации. Офицеры нередко в пьяном виде пели в кабачках и ресторанах гимн «Боже, Царя храни»...»
Чтобы избегнуть подобных случаев, вносивших ненужное раздражение в толпу и искажавших истинный облик Добровольческой Армии, прежний гимн был заменен «Преображенским маршем». …нарушения производились, но почти всегда тем элементом, который пристроился в тылу и драться не шел.
Я уже говорил выше, что бойцы-добровольцы жаждали уйти подальше от политики, но Добровольческая Армия в целом уйти от нее, конечно, не могла. Политика прилеплялась к ней в лице тех политических и общественных деятелей, которые стекались под ее защиту. В подавляющем большинстве это были представители либеральной демократии и буржуазии, сильно поправевшие после всего пережитого. Начали собираться и люди правого лагеря. Образовалось то, что генерал Деникин образно назвал «политической кухней». Опасность этой «политической кухни» заключалась в том, что она могла ввести в заблуждение верхи Добровольческой Армии, выдавая свои собственные желания за настроения всей страны.
…для суждения о политической программе Добровольческой Армии нужно прежде всего считаться с политическим мировоззрением генерала Корнилова.
Для правильного суждения о последнем может служить один из секретных документов, которыми был снабжен для своей миссии в Сибири генерал Флуг. Этот документ озаглавлен: «Политическая программа ген. Корнилова»....
В отношении будущей формы правления в восстановленной по окончании борьбы России «Корниловская программа» стояла на «непредрешенческой» точке зрения. Учредительное Собрание почиталось «единственным хозяином земли русской», только оно может «выработать основные законы русской конституции и окончательно сконструировать государственный строй»...
«Непредрешенство» проявляется Корниловской программой и в аграрном вопросе. § 11 откладывает разрешение этого важнейшего и остро актуального вопроса тоже до Учредительного Собрания...
В отношении внешней политики «Корниловская программа» настаивает (§ 6) на доведении войны до конца в тесном единении с нашими союзниками. Падение Временного правительства, пытавшегося продолжать войну вопреки желанию народных масс, не сокрушило волю к победе той среды, в которой создалась «Корниловская программа»...
Осуществить труднейшую задачу продолжения войны «Корниловская программа» предполагает путем создания новой армии на добровольческих началах (§ 5).
…весь тон и редакция «Корниловской программы» не оставляют никаких сомнений в затаенном стремлении к диктатуре, при этом к диктатуре персонифицированной в Корнилове. Не характерно ли в этом отношении само название выданной генералу Флугу штабом Добровольческой Армии инструкции: «Корниловская программа»? Самый текст документа полон повторением имени Корнилова: «Корниловская программа», «Корнилов... ставит себе ближайшей целью», «Корнилов видит», «Корнилов признает» - вот выражения, которыми пестрит его текст.
Несомненно, что подобная редакция инструкции штаба Добровольческой Армии может быть объяснена убеждением генерала Корнилова в своем «мессианстве».
…военная диктатура - вот чего хотела рядовая среда добровольцев.
Рассмотрим теперь, в какой мере «Корниловская программа» могла связать «Добровольческое Движение» с народными массами.
«Корниловская программа» требовала продолжения войны. Выше указывалось, что главной причиной падения Временного правительства являлось как раз то, что оно не поняло, что народные массы продолжать войну не желали. Теперь, когда солдаты уже расходились по домам, заявление о продолжении войны еще в большей мере действовало на них отталкивающе.
«Непредрешенство» в вопросе о форме Государственного Правления не могло в рассматриваемом здесь отношении играть серьезной роли. Вспомним, что провозглашение Керенским в середине сентября Республики не спасло его Правительства от падения в ноябре.
Привлечь на сторону Белого движения народные массы можно было лишь постановкой задач, улучшающих социальный и экономический быт этих масс.
Рабочим «Корниловская программа» обещала сохранить «все политико-экономические завоевания революции... за исключением рабочего контроля, ведущего к гибели отечественную промышленность» (§ 13). При малом государственном сознании, присущем нашим народным массам, мотив подобного рода не являлся для рабочих убедительным. В частности, нужно помнить, что рабочие как раз в это время переживали «медовый месяц» диктатуры пролетариата.
Что же делала «Корниловская программа» для привлечения главной массы русского народа - крестьянства?
Эта программа предлагала прекратить аграрную революцию, отложив решение животрепещущего для крестьянства вопроса о земле до нового Учредительного Собрания. Из вышесказанного известно, что аналогичное решение Временного правительства, даже в несравненно более легкой в психическом отношении обстановке, привело к тому, что крестьянство отвернулось от этого правительства. Теперь же, когда как раз аграрная революция достигла своего апогея, такое предложение могло только еще более оттолкнуть крестьянские массы.
Связывала ли «Корниловская программа» «Добровольческую армию» с нарождающимися «областными противобольшевицкими движениями?»
В § 14 этой программы говорится о «широкой местной автономии». Только по отношению к Польше, Финляндии и Украине, «образовавшимся в отдельные национально-государственные единицы», можно встретить намек на федерацию в виде туманного выражения: «вечный и несокрушимый союз братских народов»…
Из изложения событий, имевших место на Дону и приведших к самоубийству генерала Каледина, можно довольно ясно увидеть, какая политика по отношению к зарождающемуся областному противобольшевицкому движению практически осуществлялась вождями Добровольческой Армии. Своим желанием сразу же выдвинуть на первое место Великодержавные - общероссийские задачи они обезличивали местное движение. Это неминуемо должно было привести к отталкиванию не только «местных» вождей, но и народных масс восставших областей от вождей Добровольческой Армии…
5 мая в станице Егорлыкской ген. Деникин выпускает свое «первое политическое обращение к Русским людям»…
Первое, что бросается в глаза при чтении этого «обращения», - это что в нем не говорится ни о каких определенных политических задачах, кроме свержения народных комиссаров...
О политике говорится всего несколько строчек…: «Будущих форм государственного строя руководители армии (генералы Корнилов, Алексеев) не предрешали, ставя их в зависимость от воли Всероссийского Учредительного Собрания, созванного по водворении в стране правового порядка».
Что означало употребленное прошедшее время - «не предрешали...»? Означало ли оно, что теперь, с появлением во главе Белого Движения генерала Деникина эти вопросы решаются иначе? Присоединялся ли генерал Деникин к политической программе ген. Корнилова, или его взгляды были иными? Естественно было ожидать, что вполне определенные ответы на эти вопросы будут заключаться в первом политическом обращении нового вождя Белого Движения к русским народным массам.
Объяснение туманности первого политического воззвания генерала Деникина можно найти в его же книгах.
Через два дня после обнародования «Обращения» к генералу Деникину приходит генерал Марков «и смущенно докладывает: «Среди офицерства вызывает толки упоминание о народоправстве и об Учредительном Собрании...». С подобного же рода заявлениями пришли к генералу Деникину «начальники бригад», то есть командиры высших боевых единиц тогдашней Добровольческой Армии.
«Мы решили поговорить непосредственно с офицерами, - пишет генерал Деникин. - В станичном правлении [в] Егорлыкской были собраны все начальники...
Я сказал кратко и резко:
- Была сильная Русская Армия, которая умела умирать и побеждать. Но когда каждый солдат стал решать вопросы стратегии, войны или мира, монархии или республики, тогда армия развалилась. Теперь повторяется, по-видимому, то же. Наша единственная задача - борьба с большевиками и освобождение от них России. Но этим положением многие не удовлетворены. Требуют немедленного поднятия монархического флага. Для чего? Чтобы тотчас же разделиться на два лагеря и вступить в междуусобную борьбу? Чтобы те круги, которые теперь если и не помогают армии, то ей и не мешают, начали активную борьбу против нас? Чтобы 30-тысячное ставропольское ополчение, с которым теперь идут переговоры и которое вовсе не желает монархии, усилило Красную армию в предстоящем нашем походе?..
Хорошо - монархический флаг. Но за этим последует естественно требование имени. И теперь уже политические группы называют десяток имен, в том числе кощунственно в отношении великой страны и великого народа произносится даже имя чужеземца - греческого принца. Что же, и этот вопрос будем решать поротно, или разделимся на партии и вступим в бой?
Армия не должна вмешиваться в политику...
Что касается лично меня, я бороться за форму правления не буду. Я веду борьбу только за Россию…»
Вникнем в содержание этой речи. В ней оратор стремится отстоять «непредрешенство» формы государственного правления. Но это «непредрешенство» радикально отличается от такового же только что убитого вождя Белого Движения.
«Непредрешенство» генерала Корнилова являлось предоставлением решения основных государственных вопросов Учредительному Собранию. «Непредрешенство» же генерала Деникина было умалчиванием о способах их разрешения.
В своих книгах генерал Деникин указывает на сильное поправение русского офицерства... Но упомянутое выше заявление генерала Маркова имело место 8 мая, то есть всего через три недели после смерти генерала Корнилова. За это время в политических настроениях рядового добровольчества не могло произойти столь резкого изменения, чтобы, по существу говоря, отказаться от программы недавно убитого вождя. Тем более что эта политическая программа должна была считаться не столько с настроениями Добровольческой Армии, сколько с желаниями русского народа, который эта армия так хотела спасти.
…офицеры-добровольцы представляли собою весьма политически послушную воле признанного ими военного вождя среду. Новый вождь Добровольческой Армии этой воли не проявил.
Дней через десять после объявления своего «обращения» он разослал в свои военно-политические центры наказ. В этом наказе упоминание об Учредительном Собрании, сделанное в первой прокламации генерала Деникина, заменено ничем не обязывающей общей фразой: «отражением воли русского народа».
Сравнение «наказа» генерала Деникина с подобным же наказом генерала Корнилова… резко обнаруживает, насколько политическое мировоззрение нового вождя Белого Движения осталось скрытым. По существу говоря, его наказ, так же как и его первое обращение, проникнуты не «непредрешенством», а просто уклонением от политики. Но если рядовой доброволец, как воин, должен был быть вне политики, то Главнокомандующий Д. А., являвшийся в то же время вождем Белого Движения, уйти от политики не мог. В самом деле, при подобной тенденции вопрос о земле повисал в воздухе. Между тем это был как раз тот вопрос, от решения которого зависело присоединение крестьянских масс к Белому Движению.
Неясности и недомолвки в политической программе не могли также содействовать связи Белого Движения и с другими слоями населения.
Это и привело к той психически-социальной обособленности Белого Движения, которое, согласно… свидетельству генерала Деникина, представляло собою его «глубокий органический недостаток».